Колодец

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Двуногие решили все проблемы! Двуногие опять остались живы!

Коцитане собрались в одно большое скопление и зависли над верхней точкой центрального острова. Помехи и искажения в биополе планеты, создаваемые их присутствием, были так велики, что в непосредственной близости к скоплению исключалась любая мыслительная деятельность на примитивном уровне. Птицы в небе теряли координацию и искали спасения на земле, а некоторые из них даже устремлялись прочь от архипелага и пытались достичь берегов ближайшего материка. Другие существа, более примитивные, чем птицы, судорожно ввинчивали свои тельца в почву, забивались в норы и трещины в скалах. Только на самых тупых, вроде угревидных пожирателей падали, это явление не действовало. Не действовало оно и на высокоорганизованных существ, чья мыслительная активность автоматически экранировала любое постороннее воздействие на мозг. Таких на Коците было всего трое, и все они родились на другой планете.

Большинство из собравшихся над островом Мыслящих не принимали участия в наблюдении за двуногими пришельцами. Им достаточно было мысленного контакта с теми, кто с самого начала был вовлечен в обсуждения и споры, вспыхнувшие после прибытия новичков. Им вполне достаточно было быть сторонними наблюдателями, получать информацию, не включаясь в ее толкование и уж тем более не делая прогнозов. Это занятие легло на плечи других, активных, заинтересованных, склонных к такого рода времяпрепровождению.

У подавляющего числа коцитан были другие интересы и другие развлечения, но это совсем не означало, что события на островах их не затрагивают. Каждый Мыслящий, где бы он ни находился, мгновенно узнавал новости о действиях пришельцев. Малой частицы сознания хватало каждому существу для того, чтобы постоянно находиться в курсе событий. Система связи работала идеально и не дала ни одного срыва за всю историю новой фазы существования коцитан. Но и в раю, как им пришлось вскоре убедиться на собственном примере, имелось столько ухабов и колдобин, что набитые шишки вряд ли стоили жертв и стараний, положенных на обретение блаженства.

— Секреты планетария пришельцы открыли без особых затруднений, но проявили тупость и безумье, не отыскав своей родной звезды! — Две дюжины критически настроенных коцитан даже не старались скрыть свое пренебрежение к землянам. Презрение пронизывало все их мыслеграммы. Апломб этих существ был столь велик и материален, что даже сорвал с места и унес в воздух крошечную частичку высохшего древесного листа. Но никто этого не заметил, потому что некому было это замечать. На всем острове только трое землян могли обратить внимание на необычное явление, но они были погружены в собственные проблемы.

— Угри — вот как двуногие назвали тупых безмозглых тварей, жрущих падаль. Не правда ли, короткое названье? Куда короче, чем длина угрей. Как ловко удалось пришельцам скрыться и избежать погибели своей!

— Случайность. Совпадение. Удача. — Тридцать три, стремящиеся обрести еще шестьдесять шесть настроенных в ритме их мыслеграмм для образования новой общности, предпочитали не столь очевидно критиковать действия пришельцев, но все же не скрывали своего скептицизма. — Слепое бегство! Трусость — не победа. Двуногие достойны порицанья, вы ж хвалите пришельцев. Почему? Они понять хотя бы попытались, что происходит? Нет! Сопротивлялись? Нет, нет и нет! Так в чем же их заслуга?

— Хотя бы в том, что выжили они! — справедливо возразили приверженцы первого Мыслящего. — Они достигли цели — это важно, а средства критикуйте, сколько влезет. Бесплотным, наш легко критиковать.

— Да! Действия пришельцев поражают. В труднейшем положении способны они себе во благо повернуть любые обстоятельства, — бесстрастно резюмировала итоги спора основная масса наблюдателей, сохраняющих нейтралитет. — Мы многих встречали здесь, а после хоронили. Давно уже истлели их тела, частицей сделавшись воды и почвы, и стерлась память о них, оставив чуть заметный след забавы кратковременной. И эти, скорей всего, как прочие, погибнут. И все же мы не склонны отрицать успехов незнакомцев. Мы согласны, что заслужила большего они.

— Коль дальше так пойдет, они, пожалуй, удачу возведут в закон природы! — восторженно промыслил один из «юнцов», которому не было еще и тысячи лет. На него сразу же обрушились критики и скептики со всех концов населенной Мыслящими Вселенной. Согласные с мнением дерзкого встретили их в штыки и дали отпор.

Вскоре над островом не осталось ни одного коцитанина, не вовлеченного в дискуссию. Так было всегда, и никто не удивлялся происходящему. Двуногие в это время все так же продолжали неуверенно перемещаться из одного места в другое, не зная толком, чего им надо, и не замечая интеллектуального шторма над своими головами.

Сфера начала замедлять ход, предупреждая о скорой остановке. Вот и начальная станция «подземки», соединяющей подземелье с планетарием. Немного подождав и убедившись, что ни в тоннеле, ни вокруг платформы не бродит никакой подозрительной живности, Лоу и Бринк с облегчением выбрались из сферы и вернулись в центральный зал. С момента их отбытия здесь ничего не изменилось. По-прежнему обвалившийся свод колодца зиял широкой дырой над кучей строительного мусора и песка. По-прежнему не было видно никаких признаков журналистки. Короткий взгляд на рацию показал Лоу, что Мэгги Роббинс до сих пор не соизволила включить передатчик.

— Ну вот что, Людгер, — решительно заявил астронавт, — по-моему, девчонке хватит шляться в одиночку. Пора нам собраться всем вместе и обсудить, как жить дальше. Какую-то информацию она наверняка успела собрать. Так что она вполне может оказаться для нас полезной.

— Так идите и обсуждайте, коммандер. Я вас не задерживаю. А мне сначала совершенно необходимо кое-что сделать.

Лоу в недоумении посмотрел на Бринка:

— Вам необходимо что-то сделать? Я вас не понимаю, Людгер. Я не вижу здесь ничего такого, что требует немедленной работы. Помогите мне лучше разыскать Мэгги. Если она не собирается включать свой интерком, придется искать ее по всему острову.

Бринк отступил назад.

— Позже, коммандер. — Взгляд ученого словно заволокло туманом. Остекленевшие глаза немигающе уставились в одну точку. — Я же сказал, что мне срочно необходимо заняться одним делом. — С этими словами он повернулся и зашагал прочь.

— Постойте минутку, Людгер! — Лоу обогнал ученого и преградил ему дорогу. — Что это вам вдруг взбрело в голову? И что может быть более срочным и важным, чем поиски Мэгги?

Ученый в изумлении посмотрел на Лоу:

— Кристаллы Жизни, разумеется. Их необходимо срочно исследовать, не упуская ни одного аспекта. Я убежден, что это и есть ключ.

— Ключ к чему? — Лоу внутренне напрягся. — Ключ к источнику пищи? Ключ к возвращению домой? Если вы имеете в виду что-то другое, это не тот ключ, который интересует меня в настоящий момент и которым нам с вами следует заниматься.

— Ну, я… Нет, я не могу ответить определенно… — Выражение лица ученого изменилось. Теперь на нем было написано неподдельное недоумение. — Как странно. Мне вдруг показалось, что с помощью кристаллов мы сможем решить все наши проблемы.

— А я всегда думал, что вы не рискуете основывать свои выводы на эмоциях. У меня сложилось впечатление, что вам более свойственны эмпирические взгляды. Я не прав?

— Да, конечно. Но как вы не понимаете, что именно поэтому мне так необходимо поскорее понять все функции кристаллов. — Голос Людгера просительно дрогнул: — Пойдемте со мной, коммандер. Хотя вы и практик, а взгляд со стороны может иметь неоценимое значение. У вас есть интуиция и другие полезные качества.

— Я с удовольствием помогу вам в исследовании кристаллов и любой другой находки, — с готовностью согласился Лоу, — но только после того, как мы найдем Мэгги и втроем обсудим, что нам делать дальше. Между прочим, каким образом вы собираетесь их исследовать, профессор? У вас ведь нет ни оборудования, ни инструментов для анализа.

Недоумение на лице Бринка сменилось полной растерянностью. Видно было, что вопросы Лоу застали его врасплох.

— Не знаю пока, — нервно огрызнулся ученый. — Воспользуюсь тем, что есть под руками.

Лоу анализировал каждое слово и движение немца. В глаза бросилась очевидная нелогичность его суждений, хотя Бринк всегда славился железной логикой, методичностью и рациональностью мышления. С ученым явно происходило что-то неладное.

— Думаете обойтись подручными средствами, чтобы разобраться в такой сложной структуре?

— Ja![23] — выкрикнул Бринк, переходя в нападение. — Я справлюсь! Справлюсь! — Он тупо уставился на набитые кристаллами карманы, окутанные зеленоватым сиянием. — Бедные! Они нуждаются во внимании!

— Нуждаются во внимании? — Лоу шагнул к ученому и пристроился рядом, пытаясь найти в его лице и движениях разгадку столь эмоционального и необъяснимого поведения. Физически Бринк выглядел нормально. Недавняя стычка с «угрями» и только что пережитая смертельная опасность внешне никак на него не повлияли. Оставалось предположить ментальное воздействие кристаллов, хотя Лоу предпочел бы что-нибудь более прозаическое.

— Куда вы направляетесь, позвольте узнать?

— Обратно в хранилище, — на ходу бросил Бринк, не поворачивая головы.

— Зачем, когда при вас целый чемодан этих стекляшек? Что вы забыли в этой пропахшей пылью дыре?

— Я должен убедиться, что оставленные там Кристаллы Жизни не пострадали. Если с ними что-то случится, это будет величайшей трагедией.

Лоу обогнал ученого и теперь шел чуть впереди, повернувшись вполоборота, чтобы видеть выражение его лица.

— Выслушайте меня, Людгер! Они никуда не убегут и никуда не денутся. Кроме нас здесь нет ни души. Их некому потревожить, вы понимаете? С чего вы вдруг взбеленились? И потом. Я все еще не услышал вашего ответа на мой вопрос: что значит «они нуждаются во внимании»?

— Возможно, я не совсем точно выразился, — нехотя процедил Бринк. — Я нуждаюсь в том, чтобы уделить им внимание. Они испускают… Проклятье, мне не хватает слов, чтобы выразить это по-английски. Это что-то вроде резонанса… Оно обволакивает душу всеобъемлющей теплотой.

— А тех кристаллов, что сейчас при вас, недостаточно для согрева?

— Ах, вы опять ничего не поняли! — Людгер смотрел на Бостона, как обиженный ребенок.

— Я вам уже полчаса об этом толкую, — миролюбиво заметил Лоу.

— Я должен ими заняться. Больше я вам ничего сказать не могу.

— Отлично. Замечательно. — Лоу вдруг почувствовал, что сыт по горло обществом немца и его дурацкими выходками. — Валяйте целуйтесь со своими драгоценными кристаллами. А я вернусь, когда найду Мэгги. Надеюсь, эти артефакты не задушат вас за это время своей «обволакивающей теплотой». На всякий случай можете засунуть парочку себе в ноздри. Эх, Людгер, совсем вы перестали видеть разницу между действительно важным и второстепенным!

Бринк повернул к нему затуманенный взгляд:

— Никак нет, коммандер. Это вы не понимаете, что важно, а что вторично.

— В самом деле? На мой взгляд, для нас главное — найти Мэгги, провизию и дорогу домой. По-вашему, это глупо?

На какое-то мгновение Лоу показалось, что Бринк пришел в себя.

— Вполне достойные цели, коммандер. Но я считаю, что каждая из них будет достигнута в свое время и сама собой. А вот кристаллы требуют немедленного внимания!

— Хотелось бы мне так же наплевательски относиться ко времени, как это делаете вы, Людгер. Вы забыли, кажется, что кристаллы только оживили вас, но не сделали бессмертным и даже не накормили.

— Я знаю, знаю. — Бринк незаметно ускорил шаг. — Кстати, вы высказали крайне интересную мысль, коммандер. Ее я тоже собираюсь проверить.

— Ну и черт с вами! Ступайте и проверяйте, что вам будет угодно, а я пошел искать Мэгги. — Он решительно развернулся и двинулся в противоположном направлении, оставив ученого наедине с самим собой и заворожившими его кристаллами.

Бостон обошел все закоулки, но убедился только в том, что в подземелье журналистки нет. Попутно ему удалось открыть еще несколько дверей. За ними обнаружились новые хранилища коцитанских артефактов в различных стадиях сохранности. Но следов девушки не было.

Он уже стал подумывать — не влезть ли ему на насыпь и не поискать ли Мэгги на поверхности. Лоу застыл в нерешительном раздумье и вдруг заметил, что стоит перед открытым входом в четвертую арку. Еще один остров, где они пока не удосужились побывать. Еще один музей или лаборатория под серебристым шпилем. А не могла ли Мэгги, когда их не было, вернуться сюда, разобраться в достаточно простой системе управления сферой и отправиться в самостоятельную экспедицию? Если она сейчас где-то на четвертом островке, тогда понятно, почему он не нашел ее здесь и почему она не отзывалась на его крики.

Надо было делать выбор. Бринк занимался кристаллами, но все же оставался в подземелье, в пределах слышимости. Можно было успеть нанести короткий визит на четвертый остров и немного осмотреть его до захода солнца.

К этому времени Лоу совсем освоился с транспортными сферами коцитан и испытывал к ним не больше почтения, чем к электричкам на земных железных дорогах. Единственная разница состояла в том, что на Земле по прибытии на конечную станцию он не рисковал стать жертвой безымянных зубастых чудовищ, рыскающих в окрестностях в поисках съедобной плоти и не особо разбирающих, принадлежит она местному обитателю или инопланетянину. Хотя, с другой стороны, в пригородных зонах Сан-Франциско и Окленда порой бывают такие станции, на которых находиться опасней, чем в львиной клетке.

На первый взгляд зал под куполом на четвертом острове ничем не отличался от музейного хранилища на первом. Его тоже заполняли различные артефакты. Многие из них лежали в витринах, в прозрачных футлярах, что только усиливало сходство. Впрочем, отличия тоже были. Этот зал напоминал склад, а не хранилище тщательно подобранных экспонатов. Штабеля контейнеров высились до потолка и размещались местами так близко друг к другу, что между ними нельзя было протиснуться. Не было здесь и привычных «надписей» под стендами, и колонок управления проекцией, отзывающихся на малейшее прикосновение. На всем лежал толстый слой пыли. Зал производил гнетущее впечатление заброшенного и давно забытого чулана, в котором нужные вещи валяются вперемешку со сломанными и пришедшими в негодность.

Лоу ничего не узнавал. Если здесь были вещи, знакомые по посещению музея и других хранилищ, то они таились под грудами множества неизвестных предметов и механизмов непонятного назначения. К тому же тут было немало темных углов и коридоров, едва освещенных рассеянным светом стен и пола основного зала, куда астронавт не очень стремился заглядывать. Контейнеры различались по размерам. Были здесь совсем маленькие, в несколько кубических дюймов, а были и настоящие гиганты, способные вместить целиком орбитальный отсек «Атлантис». Эх, если бы только найти ключ к расшифровке таинственных иероглифов, аккуратно начертанных на боках каждого ящика и футляра! Сколько полезных открытий смог бы он тогда совершить! Увы, он мог только гадать и надеяться на счастливый случай.

Прямо под серединой купола, служащего основанием шпиля, возвышалось странное трехгранное сооружение, видное со всех концов зала. Причудливо выгнутые грани, плавно переходящие друг в друга, не оставляли сомнения в том, что замысел конструкции родился не в человеческом мозгу. В земной практике этому невозможно было подобрать аналог. Оно походило одновременно на пирамиду, надгробный обелиск, колонну и в то же время не было ни тем, ни другим, ни третьим.

Материалом для создания странной конструкции послужил уже знакомый сплав металла со стеклом, из которого было построено большинство коцитанских зданий. Сооружение светилось все тем же мягким внутренним светом, который озарял все вокруг. Знаменитому ювелиру Тиффани однажды удалось получить похожий образец сплава. Лоу видел эти образцы в музее. Тогда его поразили вазы и чаши, отлитые из золотистого переливающегося металла, играющего всеми цветами радуги, от нежно-розового до темно-лазурного. Разница была только в том, что здешний сплав мог с легкостью выдержать вес железнодорожного состава.

Светящаяся пирамида притягивала астронавта к себе. По идее, сооружение должно было оказаться хранилищем для особо ценных и редких предметов. Он решил обойти вокруг сооружения и проверить, нет ли с другой стороны какого-нибудь отверстия или двери. Обход занял меньше времени, чем Бостон предполагал. Обойдя вокруг пирамиды, Лоу оказался на одной линии между входом в тоннель и передней гранью отливающей золотом конструкции.

По всему периметру не обнаружилось ничего похожего на окна и двери. И уж совсем загадочным показалось Бостону полное отсутствие на скошенных гранях надписей и изображений. Все остальное в зале было сплошь покрыто иероглифами и гравировкой, и только эта пирамида поражала первозданной неприкосновенностью.

Поразмыслив, Лоу придумал сразу несколько объяснений, ни одно из которых, скорее всего, и близко не стояло рядом с истиной. Возможно, данная структура представляла собой цельный монолит, который коцитане по каким-то причинам желали сохранить в изначальном виде. А может быть, это был скульптурный памятник, хотя для скульптуры пирамида, пожалуй, была несколько великовата. С тем же успехом она могла оказаться предметом религиозного культа, чем-то вроде древнего алтаря, тогда отсутствие надписей объяснялось просто — они осквернили бы священную пирамиду.

Бостон уже направился к выходу, когда непривычная тяжесть в кармане комбинезона заставила его остановиться. Сунув в карман руку, он нащупал миниатюрный пульт управления, прихваченный из картографической галереи. Идея возникла сразу — надо было попробовать включить его здесь и посмотреть, что из этого выйдет.

Лоу достал устройство и легонько провел пальцами по покрывающим его бороздкам, как уже делал раньше. Тут же в пространстве перед ним появилась миниатюрная проекция планеты. Постепенно увеличивая изображение, он добился того, что проекция захватывала теперь только участок акватории с островами архипелага.

Терпеливо работая за пультом, астронавт увеличивал масштаб до тех пор, пока в поле зрения не остался один остров — тот, на котором он сейчас находился. Как и надеялся Лоу, способности прибора оказались поистине безграничными. Очень скоро он свел изображение к светящейся пирамиде в центре зала. Сразу две пирамиды — реальная и воображаемая — на расстоянии нескольких ярдов друг от друга были незабываемым зрелищем, правда не способствующим сохранению душевного равновесия. Хорошо еще, что эта штука не показала его самого рядом с пирамидой, смотрящего на себя самого рядом с пирамидой и так далее. Очевидно, назначением этого прибора было все же чисто абстрактное отображение реальности.

Дальше дело застопорилось. Как он ни старался, манипулятор-картограф упорно отказывался показать внутреннее устройство пирамиды. Вероятно, способности устройства все же имели определенные ограничения. Единственное, что удалось разглядеть Бостону с его помощью, — это ведущий куда-то внутрь сооружения тоннель. Тем не менее Лоу поздравил себя с маленькой победой, похвалил собственную интуицию и безупречно сработавший прибор.

Подойдя к соседней грани пирамиды, астронавт остановился перед тем местом, где должен был находиться вход в тоннель. Скошенная сияющая стена выглядела сплошной. Ничего не указывало на наличие отверстия — на идеально гладкой поверхности не было видно ни трещинки, ни размытых контуров потайной двери. Без помощи пульта Лоу никогда не удалось бы отыскать проход — в этом у него сомнений не было.

Он поискал среди собранных в зале предметов устройства для открывания дверей, которые им с Бринком посчастливилось обнаружить на первом острове, но вместо роботов он нашел массу других приборов, да еще совсем рядом с предполагаемым входом. Прошло немало времени, пока он разобрался с артефактами и начал выяснять, как они действуют — сначала поодиночке, а потом в различных комбинациях. Лоу взмок и хотел уже прекратить бесплодные эксперименты, но последняя комбинация неожиданно сработала. Грань посветлела, заструилась, словно водопад, на мгновение сделалась прозрачной, и в ней вдруг возникло отверстие.

Высотой оно вдвое превышало рост астронавта и было достаточной ширины, чтобы сразу несколько человек могли войти в него одновременно. Насколько эти пропорции соответствовали размерам коцитан, Лоу не имел ни малейшего представления. Их облик до сих пор оставался загадкой для землян. Глубоко вдохнув, он переступил порог.

Пройдя несколько шагов, оглянулся и с удовольствием отметил, что дверь остается открытой. В широком проеме хорошо различалась обстановка главного зала. Лоу пошел дальше. Главное, что путь к отступлению у него был. Внутри пирамиды он столкнулся с новым явлением. Когда Бостон двигался, свечение пола, стен и свода тоннеля усиливалось, освещая фигуру астронавта и пространство коридора перед ним, а за его спиной свет сразу начинал меркнуть. Лоу не знал, по какому принципу работает система освещения, но дал себе слово разобраться в этом позже, если, конечно, у него останутся силы и время.

А если они не найдут способа вернуться домой, времени на подобные исследования у него будет с лихвой.

Коридор постепенно понижался и в конце концов кончился тупиком в виде небольшой овальной комнаты. В ней астронавт обнаружил несколько знакомых приборов. С их помощью ему удалось без особого труда открыть вторую дверь.

В отличие от самой пирамиды помещение и пространство вокруг новой двери были украшены разнообразными гравировками и надписями. На первый взгляд они выглядели такими абстрактными, как и встреченные землянами во время предыдущих походов. Но, присмотревшись повнимательней, Лоу с удивлением обнаружил, что часть орнамента — это стилизованные изображения различных растений, животных, минералов и даже созвездий. Великолепная иллюстрация былой жизни исчезнувшей цивилизации. Среди изображений животных он узнал несколько примитивных форм, попавшихся им во время утренней прогулки по острову. Но нигде не было ни одной картинки, дающей хотя бы намек на истинный облик бывших хозяев планеты.

— Вновь смотрит он на нас и нас не видит! — злорадно провозгласила сразу сотня критиков.

— Как отличить двуногому Разумных средь тысяч тварей, населивших мир? — В мыслеграммах первого Мыслящего чувствовалась спокойная уверенность в правоте. — На этой фреске мы бредем вдоль леса и тешимся общением с природой. Там нет лабораторий, строек, зданий — примет вторичных гордого ума.

— А мы вот не уверены, коллега, что ваш двуногий опознать нас сможет, увидев и пятьсот таких примет! — ехидно заметили одиннадцать особей. Сила их мысленной проекции была такова, что заставила землянина вздрогнуть и резко обернуться.

Оглянувшись через плечо, Лоу ничего не заметил, хотя одиннадцать коцитан концентрировались прямо на воротнике его рубашки. Видеть их он не мог, хотя почувствовал посланный ими мысленный сигнал. Ему показалось даже, что он видит какое-то движение, но, моргнув несколько раз, Бостон убедился в том, что это иллюзия. Позади никого не было. Только тускло освещенный коридор и голые стены. Впереди тоже не было ни души. Только маленький овальный зал и открытая дверь в дальней стене. Нахмурив брови, Лоу пожал плечами и двинулся дальше.

Новый коридор, как и комната, был украшен орнаментом. Но Бостона интересовало другое — пирамида внутри оказалась намного больше, чем выглядела снаружи. Возможно, это был оптический обман, но, если так, следовало признать, что коцитане и в этой области далеко обогнали землян. Эффект создавался поразительный, но Лоу воспринял его достаточно спокойно. Он уже столько насмотрелся, что удивить его оптическими иллюзиями было не так-то просто. Он спокойно шел по коридору, не обращая внимания на противоречивые свидетельства собственных чувств и не особенно интересуясь, каким способом достигается подобное впечатление.

Привычные абстракции на стенах сменились потрясающими цветными стереокартинами. Они не были составной частью покрытия, а висели рядом с ним на расстоянии, не превышающем толщину ногтя. Богатство красок и обилие потенциально важной информации, заключенной в этих «фресках», буквально ошеломили землянина. Он поклялся любой ценой затащить сюда Бринка. Для археолога здесь был настоящий рай. А пока коммандер постарался внимательно рассмотреть все изображения и как можно больше запомнить. С настоящим анализом придется немного повременить.

Одержимость Бринка кристаллами сильно беспокоила Лоу. Он, правда, не был до конца уверен, можно ли назвать это одержимостью. Не исключено, что немец, натешившись вдоволь со своими зелеными игрушками, вновь обретет способность рассуждать и действовать рационально. Астронавт машинально ощупал парочку кристаллов, покоящихся в заднем кармане комбинезона. От них исходило бодрящее тепло, не более того. Казалось невероятным, что эти красивые, прозрачные, обладающие способностью лечить безнадежные раны и ставить на ноги мертвецов кристаллы могут вызывать сумасшествие.

Впереди замаячило какое-то отверстие, и Лоу ускорил шаг, не забывая смотреть себе под ноги. Не хватало ему еще провалиться в разверзающуюся в полу дыру. Он готов был поклясться, что секунду назад прохода не было. Должно быть, Бостон наступил на какую-то кнопку или пересек невидимый луч между двумя фотоэлементами, управляющими механизмом двери. Астронавт так и не узнал, чем было вызвано это явление, повлекшее за собой длинную цепь событий.

— Вот и конец двуногому, — уныло констатировало скопление ближайших к землянину наблюдателей. — Пришелец был слишком поглощен и очарован картинами, затмившими рассудок. Увлекся он настолько, что инстинкту, шепнувшему ему: «Смотри и думай!» — ответил: «Нет!» — и потому погиб.

— Нет смысла рассуждать нам о причинах, — отозвались тысяча Мыслящих, занимающих позиции внутри стен пирамиды, в пронизывающих ее толщу коридорах и даже на поверхности картин, так заинтриговавших Бостона Лоу, — случившегося с ним — финал настал.

— И все-таки достойная попытка! — подвели итог более миллиона коцитан. — За сотню лет такого не случалось. И те, что вслед со звезд придут, не смогут их подвигов прекрасных повторить. — Нейтральные наблюдатели уже говорили о Лоу в прошедшем времени, как бы заранее считая его мертвецом.

Не подозревая о вынесенном ему приговоре, астронавт шел по коридору. Он и подумать не мог, что его появление привело в действие великое множество древних приборов и механизмов. Собственно говоря, система их взаимодействия никакого интереса не представляла, чего нельзя было сказать о результате.

Шагнув в открывшуюся дверь, Лоу очутился в помещении, значительно превосходящем по высоте и объему предыдущую комнату. Вдоль уходящих ввысь стен в несколько ярусов тянулись галереи. Но за секунду до появления землянина сработал механизм, отправивший зеленый кристалл из гнезда, где он покоился много веков, на поверхность неподвижной массы, похожей на изваяние гротескного чудовища.

Скульптуры обычно не реагируют на соприкосновение с Кристаллами Жизни. Только органическая материя способна на это. Испустив глубокий скрежещущий вздох, оживающая тварь задвигалась, зашевелила мощными конечностями с выпуклыми узлами мышц. Огромная голова отделилась от пола. В прояснившихся глазах мелькнул живой огонек. Поднявшись и почувствовав себя живым, существо принялось изучать окружающую обстановку.

Лоу увидел чудовище сразу, как только вышел на верхнюю галерею и посмотрел вниз, перегнувшись через низенький бортик балюстрады. От верхнего яруса до пола было больше двадцати футов. Тварь подняла голову и заметила землянина. Она представляла собой поистине жуткое зрелище. Во-первых, у нее была не одна голова, а несколько, во-вторых, голова на девяносто процентов была пастью, усеянной острейшими зубами. На одну голову приходилось в среднем две конечности, соединенных с нею посредством расположенных не внутри, как это полагается, а снаружи связок и сухожилий. Не видно было ни костей, ни панциря, ни скелета, ни носа, ни глаз, ни ушей. Только оскаленные пасти и когтистые лапы.

А что еще, собственно, требуется Стражу?

Расправляя члены, чудовище не сводило глаз с землянина. У ожившей твари не было органов зрения в привычном понимании этого слова, и все же она видела потенциальную добычу так же ясно, как сам Лоу видел ее. Какими еще неведомыми на Земле чувствами обладал Страж, астронавту не дано было узнать. Зрелище и без того было ужасающим, и Бостон невольно отшатнулся и отступил на шаг.

Подобрав под себя все свои многочисленные конечности и напружинив мускулы, чудовище совершило фантастический прыжок. Оно не только с легкостью преодолело больше двадцати футов от пола до галереи, но еще и ухитрилось приземлиться за спиной Лоу. Если бы астронавт вовремя не увернулся, он запросто лишился бы головы. Чудом избежав гибели, Бостон встал в борцовскую стойку и, с трудом сдерживая отвращение, уставился на Стража. Из дюжины распахнутых пастей одновременно вырвался низкий, зловещий звук, напоминающий загробный стон. Зверь снова стал подбирать под себя конечности, готовясь к очередному прыжку. Все его головы ритмично раскачивались в такт жутким завываниям. По своим размерам тварь не уступала крупному самцу американского лося.

Путь к отступлению был блокирован, и Лоу пятился по галерее, пока не уперся спиной в парапет. Дальше была только пропасть в двадцать футов глубиной. Он метнулся вправо, но тварь разгадала его маневр и кинулась за ним. Попытка искать спасение в обходном маневре слева закончилась тем же. Лоу почувствовал, что его начинает колотить крупная дрожь, а на лбу и спине выступает холодный пот. Глаз чудовища он так и не разглядел, но сомневаться в том, что оно его видит или ощущает, — не приходилось. Должно быть, эта тварь чувствовала инфракрасное излучение. Реакция на теплоту движущегося тела. Или еще что-нибудь, чего Бостон и представить себе не мог. Челюсти то сжимались, то разжимались с противным лязгом в предвкушении теплой человеческой плоти. Можно было рискнуть и спрыгнуть вниз, но Лоу не сомневался, что зверюга тут же последует за ним.

Единственный путь к спасению находился за ее спиной. Значит, надо было как-то исхитриться и обойти ее. Сделав обманный рывок вправо, Лоу прыгнул влево. Трюк не прошел. Тварь повторила каждое его движение, только сделала это намного проворнее самого астронавта. Бостон с ужасом осознал, что она играется с ним, как кошка с мышкой.

Ему оставалось только метаться направо и налево, играя со смертью. Но долго это продолжаться не могло. С каждым разом чудовище подступало все ближе к Лоу, не оставляя тому свободы для маневра. Скоро у него не будет выбора, и тогда ему придется прыгать. Но куда прыгать? Вниз? В логово этой мерзости? Он не сомневался, что такой шаг только отсрочит его гибель на несколько секунд.

Вступить в схватку? Исключается! Оружия при нем нет, а зверюга слишком велика и многоглава, чтобы рассчитывать на победу. Нет, выручить его может только бегство.

А бежать ему как раз было некуда. Хитрая тварь неизменно занимала стратегическую позицию между землянином и входом в тоннель, который привел его сюда, в то же время продолжая теснить жертву ближе к барьеру. Трудно сказать, обладала ли она разумом, но расположение помещения, служившего ей берлогой, знала превосходно. Кто знает, было ее поведение инстинктивным или запрограммированным? А если чудовище оставили здесь намеренно? То ли с целью покарать осквернителей храма, то ли затем, чтобы не пускать любопытствующих дальше этого зала.

Если Бостон достанется Стражу на ужин — что представлялось ему весьма вероятным, — то никогда уже не узнает ответа на этот вопрос. В голове у Лоу вспыхнула неожиданная идея. Ведь должны же легальные посетители храма как-то избегать чудища. Может быть, существует некий пароль или условный знак, способные его нейтрализовать? Ну-ка посмотрим, что там имеется в карманах?

Лоу извлек картографический проектор и помахал им над головой.

— Вот, посмотри, песик! Местного производства, узнаешь? Не надо меня кусать, я свой!

Слова его остались без внимания. Страж не проявил никакого интереса к предъявленной вещице и никакой симпатии к ее обладателю. В отчаянии Лоу принялся доставать и демонстрировать все предметы снаряжения, входившие в экипировку космического костюма, от маленького фонарика до индивидуального пакета с антисептическим бинтом, составляющие обязательный набор для каждого астронавта в процессе ВКД. Эффект был отрицательным — зверюга его просто игнорировала.

Направо или налево? Шестеренки в мозгу Лоу крутились с бешеной скоростью. Надо что-то решать — и быстро. В глубине души он понимал бесполезность любого выбора. Тварь была слишком быстра.

Попутно выяснилось, почему она так упорно не желает впускать землянина в тоннель. Он был для нее слишком узок. Стало ясно, что дальше этого зала чудовище уйти не могло. Кто бы его ни вывел, создал или сконструировал, выпускать Стража во внешний мир прежние хозяева уж точно не собирались. Его постоянное присутствие здесь подразумевалось изначально.

Интересно, что же такое важное спрятано внутри этих стен? Судя по степени охраны, вещь наверняка исключительно ценная. Жаль только, что он, Бостон Лоу, обречен погибнуть и так никогда и не узнает, в чем дело.

Он взвесил в руке проектор. Тяжелая штука, увесистая. Прицелившись, с силой метнул его в одну из голов чудовища. Скользнув по упругой твердой шкуре и не причинив твари никакого вреда, проектор отлетел в сторону и заскользил по полу.

Вывернув боковой карман, Лоу достал последнее, что у него еще оставалось. Зеленый кристалл он сразу решил не бросать, тот мог только придать зверю дополнительные силы. В голове мелькнула другая мысль, показавшаяся здравой. А нельзя ли будет оживить свой же труп после того, как чудовище с ним покончит? К сожалению, при повторном анализе идея не вызвала у него восторга. Судя по остроте зубов, тварь разорвет его на мелкие кусочки, собрать и оживить которые не под силу будет даже кристаллу. Не говоря уже о том, что эта гадюка, по всей вероятности, просто его сожрет.

Перебирая оставшиеся в его распоряжении предметы и чудом уворачиваясь от наскоков Стража, Лоу все же успел улучить момент и бросить взгляд вниз. Тогда-то он и заметил распростертую на полу мертвую копию его противника. Второй Страж давно усох до такой степени, что от него осталась только шкура, скорее всего за долгие века превратившаяся в труху.

«Здорово, — тоскливо подумал Лоу. — Мало мне одного, так еще и второй на мою голову». Завывания твари стали громче. В них появились радостные нотки от предвкушения скорой трапезы. Какого черта? Хуже все равно не будет. Так и так — а жить ему осталось считанные секунды.

Очередной раз дернувшись, он швырнул зеленый кристалл. Но не в чудовище, преграждающее ему дорогу, а на шкуру его дохлого собрата. Кристалл приземлился удачно — прямо в середину крупного узла высохших сухожилий — и мгновенно исчез из виду. Лоу не мог отвлечься от собственного противника, и поэтому процесс оживления второго Стража воспринимал только на слух.

Как и первое, второе существо пробудилось к жизни, настроило свои рецепторы, ощутило движение наверху, подобралось… и прыгнуло.

Лоу моментально бросился на пол. Вторая тварь пронеслась над ним, едва не задев его одной из когтистых лап, и сходу обрушилась на первую. Жуткие завывания теперь звучали еще громче и яростней. В переплетении голов и конечностей невозможно было различить, кому принадлежит какая часть тела. Острые зубы вонзались в неподатливую плоть, когти безуспешно скребли твердую, как броня, шкуру.

Могучие щупальца молотили по полу и по телу соперника, сплетая и расплетая титанические по силе захваты. Оба Стража были настроены решительно. Хотя со стороны их бой напоминал схватку подвыпивших борцов, в нем было столько первобытной мощи и ярости, что становилось жутко.

Лоу медленно поднялся с пола. Вход в коридор по-прежнему оставался для него недоступным — дерущиеся твари надежно перекрыли проем. Выбора не было. Нужно было идти дальше и надеяться на лучшее.

Вопросов у него было немало. Как долго собираются «драконы» сражаться между собой? До смерти одного из противников? Силы у них были вроде равны. А с такой шкурой можно выдержать многое. Не исключено, что схватка будет продолжаться до полного истощения соперников и закончится гибелью обоих.

С этой мыслью Лоу повернулся и продолжил путь. Его по-прежнему жгло любопытство, да и других вариантов поведения в данный момент не предвиделось. На противоположной стороне зала темнело продолжение тоннеля. Туда он и направил свои стопы.

Он не чувствовал великого множества Мыслящих, незримо витающих над его головой. Даже миллионы коцитан не могли оказать сколько-нибудь заметного воздействия на материальный мир. Он ощущал, правда, их мысленное давление, проявляющееся в легкой мигрени, но относил эти симптомы на счет недавних переживаний при встрече со Стражами. Знай он правду, еще неизвестно, не добавила ли бы она ему головной боли.

Волна радостного возбуждения охватила почти всех наблюдателей-коцитан, когда пришельцу удалось избавиться от Стражей. Очень немногим из предшественников везло так же. Для коцитан подобное развитие событий таило желанную новизну. Дальнейшее поведение пришельцев теперь представляло повышенный интерес, потому что никто из Мыслящих не мог предсказать их действий. Для прогноза не хватало статистических данных. Внимание к происходящему резко усилилось.

— Какое элегантное решенье! — спроецировал на присутствующих свое восхищение первый Мыслящий. — Неуязвимый Страж нейтрализован возвратом к жизни равного по силам!

Даже скептиков потрясла находчивость двуногого, и они на этот раз воздержались от глумливых комментариев.

Лоу ничего этого не знал и не чувствовал. Он уверенно шагал вперед, понятия не имея о присутствии огромного количества разумных существ, жадно следящих за каждым его движением. Соринка в левом глазу вызывала больше эмоций, чем миллионы сопровождающих астронавта коцитан.

Коридор кончился внезапно, он уперся в еще один большой зал. В центре помещения возвышалась богато украшенная платформа, на которой стояла статуя изумительной работы из самосветящегося золотистого материала. Ничего подобного астронавту видеть еще не доводилось. Он вошел в зал осторожно, готовый в любое мгновение метнуться обратно в тоннель, но здесь как будто не было охраны — ни живой, ни мертвой. Бостон тихонько подошел к возвышению, чтобы получше рассмотреть скульптурное изображение.

В памяти сразу всплыли иллюстрации из книг по мифологии. Статуя больше всего походила на геральдического грифона, с тем отличием, что у здешнего существа было две лапы, а не четыре. К тому же они явно были приспособлены для прямохождения. Голова, хоть и птичья, даже отдаленно не напоминала никого из земных пернатых. Что касается крыльев, их было шесть — по три с каждой стороны верхней части хребта. Они были сложены и слишком малы, чтобы выполнять летательные функции. Может быть, это были вовсе не крылья, а жабры, рудиментарный гребень или какие-то половые органы.

Поднявшись на платформу, Лоу сразу понял, чем объясняется поразившая его точность в воспроизведении мельчайших деталей. Это была не скульптура. Он стоял перед мумифицированным телом. Осанка, выражение лица, навеки застывшее во всем облике величие…

Не оставалось никаких сомнений — Лоу наконец-то нашел коцитанина.