Колодец

ГЛАВА ВТОРАЯ

Это было самое любимое место Лоу в городе. Он стоял на берегу моря рядом с несравненным инженерным сооружением, соединяющим края гигантского тектонического разлома в центре удивительно красивого горного массива. Нищим иммигрантам из Азии и стран Тихоокеанского бассейна этот мост, наверное, до сих пор представлялся недостижимыми Золотыми Воротами Счастья. Для жителей прибрежных районов он служил магистралью, сокращающей их ежедневный маршрут. Для многочисленных туристов со всех концов света он был главной достопримечательностью, основным объектом памятных фотоснимков.

Сегодня тумана не было, и мост можно было рассмотреть довольно-таки хорошо. Лоу знал, что отсутствие тумана обычно раздражает туристов. Как будто можно заставить туман собираться по заказу! А может, они считают, что где-то в городе существуют специальные машины по производству тумана, выпускающие новую порцию облачности каждый раз, когда прогулочные катера с жаждущими запечатлеть «Ворота в дымке» туристами проходят под мостом?

Лоу любил смотреть на мост вне зависимости от наличия или отсутствия тумана. Во всех Соединенных Штатах не существовало равной ему по изяществу и одновременно функциональной простоте конструкции. Это был своего рода Тадж-Махал Дальнего Запада. Любоваться мостом можно было без устали. Далеко справа отваливал от пристани паром на Алькатрас.

Низко над головой носились выискивающие объедки чайки. Две птицы с хриплыми криками атаковали Лоу. Тот развел руками и показал чайкам пустой пакет, в который ему упаковали заказ в соседней забегаловке.

— Вы уж простите меня, ребята, но жареной картошки не осталось. Попробуйте для разнообразия что-нибудь другое. Рыбку половите, к примеру.

Чайки, давно превратившиеся в типичных городских попрошаек, похоже, не собирались ни верить на слово, ни следовать разумному совету. Они уселись на отполированный прибоем валун и стали косить на Лоу наглыми, вечно голодными глазами. Что им было до того, что содержимое пакета он успешно съел двадцать минут назад? Лоу не осуждал чаек. В конце концов, в большом городе куда легче было раздобыть жареную картошку, чем живую рыбу.

Сегодня пляж пустовал. На длинной прибрежной полосе Лоу заметил всего две парочки. Пляж всегда считался романтическим уголком, конечно, здорово целоваться под шорох прибоя. А в холодный непогожий денек вроде нынешнего единственное средство от пронизывающего ветра с горных вершин — естественная теплота тела партнера. Лоу был исключением. Он всегда бродил по берегу один, конечно, если не принимать во внимание чаек и зуйков, рыб и крабов.

Утренний час пик уже прошел, и движение по мосту заметно утихло. Краем глаза Лоу приметил немного в стороне от моста белесую пелену. Потихоньку она начинала сгущаться. Туман затаился и ждал только изменений температуры. Еще немного, и он выберется из логова и окутает ватным одеялом залив, мост, весь прибрежный район. Вздор, конечно, думать о тумане, как о живом существе, неслышно подкрадывающемся мягкой, кошачьей поступью. И все-таки факт оставался фактом — при малейшем изменении температуры туман появлялся словно бы из ниоткуда, заполняя собой все обозримое пространство вплоть до мельчайших впадин и трещин.

Тяжелая, плотная куртка надежно предохраняла от ветра. Лоу уселся поудобнее. Он чувствовал себя прекрасно… Несмотря на одиночество и повышенное содержание холестерина в недавно съеденном завтраке… Вряд ли кому-то могло прийти в голову потревожить его в эти часы.

И вдруг на берегу появился человек, целенаправленно двигающийся в его сторону. Лоу сразу узнал знакомое лицо — ну конечно же, Гарри Пейдж! Представитель НАСА нисколько не изменился со времен их последней встречи. Где они встречались в последний раз? Ах да, на банкете в честь завершения очередной идиотской правительственной программы. Последней программы, в которой Лоу принимал непосредственное участие. Сколько времени прошло с тех пор? Больше года, во всяком случае.

Пейдж подошел совсем близко. Он неловко ступал по крупной гальке и осторожно обходил торчащие из песка большие валуны. Круглое бородатое лицо было встревоженно и озабоченно, и Гарри безутешно пытался это скрыть. Его появление не предвещало ничего хорошего. Лоу сразу приготовился к тому, что его планы на вторую половину дня будут разрушены. К тому же разговор обещал быть официальным, а этого Лоу хотелось меньше всего на свете.

Можно было, конечно, быстро подняться и рвануть к машине, сделав вид, что он не заметил непрошеного гостя. Пейджу в жизни его не догнать. Но Лоу знал, что где-то там, наверху, на подъездном шоссе, стоит другой автомобиль, вполне возможно, припаркованный рядом с его собственным. Что-нибудь безликое — черного или белого цвета, — типичная правительственная машина. А в ней сидит водитель Пейджа и, скорее всего, ассистент.

Лоу отказался от идеи побега и принялся размышлять, зачем он понадобился Пейджу. Наверное, случилось что-то очень важное, иначе такая важная «шишка» не явилась бы к нему персонально вместо того, чтобы связаться по телефону или факсу. Настолько важное и срочное, что они решились потревожить покой ушедшего в отставку сотрудника? Раздражение Лоу немного улеглось, когда он подумал о том, что Пейдж, скорее всего, испытывает от предстоящей встречи не больше удовольствия, чем он сам.

В следующее мгновение было уже поздно предпринимать какие-то шаги к бегству — представитель НАСА поднял руку, приветственно замахал ею и громко позвал Лоу. Чайки, словно почувствовав себя лишними в предстоящем научном разговоре, тут же снялись с места и полетели пытать счастья поближе к пристани.

Лоу пожал плечами и засунул мятый, жирный от масла пакет в карман куртки. Подобное разгильдяйство было немыслимо на борту космического корабля, но здесь, на Земле, он мог делать, что хотел, и буквально упивался безнаказанностью, нарушая всяческие правила. Впрочем, у Лоу возникло нехорошее предчувствие. Кажется, его беспечному существованию суждено было скоро закончиться.

— Бостон! — Пейдж снова замахал рукой, разыгрывая неподдельный энтузиазм. — Как поживаешь, Бос?

— Отлично, Гарри. А ну-ка поймай камушек!

Пейдж послушно поймал на лету обкатанный водой кусочек гранита. Лоу успел заметить, как лицо собеседника перекосила мимолетная гримаса.

— Так что привело такого зубра, как ты, на другой конец континента? — Он уже знал ответ и ждал теперь подтверждения своим умозаключениям.

Пейдж поморщился. Он чувствовал себя как-то неуютно. Оба мужчины были примерно одного возраста, но волосы представителя НАСА — точнее говоря, то, что от них осталось, — уже обильно посеребрила седина. Впрочем, Лоу всегда считал, что радиация в Вашингтоне намного губительней для здоровья, чем в открытом космосе.

— Отчасти кухня, Бос. Если бы ты видел, какой чудесный омлет с крабами я слопал сегодня утром в ресторанчике «Рыбачья пристань»! На одну порцию они дают столько, что пришлось распустить свой кожаный ремень на длину Пояса астероидов.

В воде, ниже, под мостовым пролетом, запыхтел контейнеровоз под либерийским флагом. «Грузиться идет, — подумал Лоу, провожая его взглядом. — Повезет товар отсюда в Иокогаму. Или в Сингапур. Или в Джакарту». Он вздохнул. Что — Сингапур? Даже там ему негде будет укрыться. Бюрократы давно завоевали всю планету, и с этим, видимо, нужно было мириться вне зависимости от места проживания.

— Давно меня ищешь, Гарри? — улыбнувшись, спросил он.

— Да вот после завтрака и высматриваю. Мне сказали, что ты часто проводишь здесь время. — Пейдж улыбнулся. Лоу показалось, что улыбка его была искренней. — Нам не хватает тебя, Бостон. Программы без твоего участия как-то не так проходят. До сих пор не понимаю, какого дьявола ты отказался от поста в Хьюстоне? Мне, например, такого оклада в жизни не предлагали и не предложат, даже если я буду ишачить на правительство до девяноста лет.

— Не предложат по той же причине, по какой я подал в отставку, Гарри, — опять улыбнулся Лоу. Потом он поднял камушек и швырнул его в воду. Камушек врезался в набегающую волну с приятным чмокающим звуком. — Видишь ли, в чем дело, Гарри. Я сам не знал, чего мне хочется, но точно знал, чего мне не хочется. И поэтому ушел.

Пейдж прищурился и посмотрел на ажурную эстакаду моста, протянувшуюся из одного конца залива в другой. Очевидно, отраженные от поверхности воды солнечные лучи сильно действовали на его голубые водянистые глазки.

— Ты уже слышал об астероиде?

Лоу неопределенно хмыкнул:

— А что, есть кто-то, кто о нем еще не слышал?

Пейдж усмехнулся:

— Разве что какой-нибудь крестьянин-рисовод в Бангладеш или монгольский пастух, по полгода проводящий в степях со своими овцами. Все остальные уже давно в курсе событий. На каждом шагу видишь, как люди ни с того ни с сего останавливаются и смотрят в небо. Видимо, гадают, куда астероид свалится. А вдруг как раз им на голову?

Лоу ничего не ответил. Стыдно было признаться, но он и сам подумывал о том же. Особенно прошлой ночью, когда астероид был хорошо виден. И каждый раз его охватывало тревожное чувство беспомощности. Наверное, так чувствует себя цыпленок, которому вот-вот отрубят голову. Было как-то жутко видеть в небе сверкающую точку и сознавать, что с каждым витком она становится все ближе.

Зеленый краб пристроился на мокром песке у его ног и стал заталкивать клешней крошки пищи в свое ротовое отверстие. Прямо-таки старатель, промывающий лоток с золотоносной рудой…

— Кто-нибудь уже догадался, каким образом ему удалось проскочить незамеченным мимо телескопов всех обсерваторий мира? — услышал Лоу свой собственный голос.

— Пока нет.

Пейдж не видел краба. Подобно многим правительственным чиновникам, он редко находил время для того, чтобы раскрыть глаза и повнимательнее приглядеться к происходящему. Хотя бы к происходящему у себя же под ногами.

— По этому поводу еще спорят. Нам здорово повезло, что он вообще вышел на эллиптическую орбиту, а не врезался с ходу куда-нибудь в центр Сент-Луиса. По крайней мере у нас остается немного времени, чтобы попытаться помешать этой крошке сковырнуть с орбиты всю Землю.

— Чертовски повезло, — согласился Лоу, краем глаза продолжая наблюдать за крабом. Краб был прекрасно приспособлен к окружающей среде, чего никак нельзя было сказать о Лоу с его внеземной профессией.

— Ты знаешь, что астероид движется по приближающейся орбите?

— Слыхал. — Бостон метнул в воду камешек. Одна из промышляющих на пляже чаек стрелой метнулась за ним, но тут же взмыла вверх, убедившись в его полной несъедобности. В ее жалобном крике звучал упрек за неуместную шутку. Чуть поодаль, за спиной беседующих мужчин, пристроилась юная парочка в черных куртках. Влюбленные были поглощены собой и не замечали ни чаек, ни моста, ни моря, ни города, ни окружающего мира в целом. Лоу им завидовал. — Ну и что же наше правительство собирается предпринять по такому случаю?

Пейдж изумленно покачал головой.

— Ну, парень, ты, видимо, действительно отстал от жизни! — Он сделал паузу, потом, не дождавшись от собеседника никакой реакции, продолжил свою мысль: — Русские предоставили нам бесподобные игрушки. Настоящее произведение искусства. Самое то, что надо, и при этом — абсолютный минимум остаточной радиации. С помощью этих взрывных устройств они прокладывают каналы и обнажают открытые рудные месторождения. Но мы, сам понимаешь, собираемся применить их несколько по-другому.

— Запустите в космос? — безразлично поинтересовался Лоу.

Пейдж снова покачал головой:

— Ни в коем случае. Так мы добьемся только того, что астероид развалится на тысячу мелких осколков, каждый из которых на самом деле будет очень и очень крупным. Мы же хотим подтолкнуть его в нужном месте и в нужный момент и перевести на стационарную орбиту.

— Да, не позавидуешь взрывникам. — Бостон притворно вздохнул. — Не слишком вы много от них хотите?

— Все уже просчитано, не волнуйся! — Физиономия Пейджа буквально излучала оптимизм. — Мы знаем место, куда надо закладывать мины, с точностью до дюйма. Никаких неожиданностей не предвидится. Мы уже раз сто проиграли на компьютерах всю операцию.

— Опять это компьютерное моделирование… — пробормотал Лоу.

— В Хьюстоне и Лэнгли. Результаты во всех случаях совпадали по стольким параметрам, что это убедило даже членов комитета. Как видишь, ошибка практически исключается.

— Ошибка никогда не исключается, — хмуро возразил Бостон, провожая взглядом удаляющегося краба. — Представляешь, что будет, если кто-то неправильно посчитал траекторию и астероид грохнется на Землю раньше положенного времени?

— Все посчитано правильно, и никуда он не грохнется, — с апломбом заявил Пейдж, но ход разговора все же решил изменить. — Кстати, президент и конгресс прямо-таки зачарованы потенциальными возможностями астероида. Им видится в нем орбитальная станция в милю длиной, совершенно бесплатно предоставленная нам самим господином Космосом.

Лоу саркастически хмыкнул:

— Подход фабриканта игрушек, а не конструктора космической техники. Ну, построят они там кегельбан для игры в условиях невесомости, а дальше что? Беспилотные станции могут выполнить тот же объем исследований надежней, дешевле и качественней. — Левое веко Лоу задергалось, но Пейдж этого не заметил.

— Конечно, могут, — поспешно согласился представитель НАСА, — но продать публике идею космической станции на солидной и очень большой платформе намного легче. Я бы сказал, в этом есть нечто сексуальное. И я не стал бы на твоем месте с ходу отвергать все доводы в пользу такого решения. Все равно нам надо менять орбиту астероида. Так почему бы не повернуть заодно общественное мнение в нужном направлении?

— Да уж, — буркнул Лоу и, подняв голову, окинул собеседника холодным, пронзительным взглядом. Такой взгляд бывает только у тех, кому приходилось хоть раз видеть Землю из космоса в виде маленького мраморного шарика бело-голубого цвета. Пейджа это не обескуражило. Множество мужчин и женщин смотрели на него подобным образом, но представитель НАСА не зря занимал свое место: умение обращаться с этими людьми входило в его непосредственные обязанности наряду с умением разбираться в комплексных математических формулах и инженерных проблемах. Именно потому на этом пустынном уголке калифорнийского побережья оказался Пейдж, а не кто-нибудь другой. Вдобавок он был знаком с Бостоном Лоу больше десяти лет и знал о нем все — в тех пределах, разумеется, в которых тот позволял себе раскрываться перед знакомыми.

Как баскетболист, который ищет подходов к корзине из глубины площадки, туман начал шевелиться и вытягивать щупальца. Он готовился выбраться из укрытия. Скоро белая плотная завеса затянет мост и залив вокруг, а над поверхностью воды зазвучат клаксоны автомобилей, напоминая тоскливый рев заблудившейся в ночи львиной стаи. Неожиданно Лоу подмигнул старому приятелю:

— Так ты хочешь, чтобы я взялся пилотировать, верно?

— Это не я, Бос! — Пейдж бросил косой взгляд вверх, в сторону невидимого шоссе, где явно поджидали подручные. — Ты пойми, от меня ведь ничего не зависит. Что бы я ни сказал насчет тебя, меня просто не стали бы слушать. Мне было приказано приехать сюда и изложить тебе все соображения. Честно скажу: я пытался предупредить их, что ты мне ответишь.

Лоу отвел глаза в сторону и опять залюбовался клубившимся над водой туманом.

— В таком случае я не вижу смысла повторяться. Ты ведь и так знаешь, что я скажу. Или я не прав?

— Все не так просто. Это ведь не обычный космический полет. Это событие международного, даже всепланетного масштаба.

— Не бывает обычных космических полетов! — проворчал Лоу. Ему просто нечего больше было возразить. — Вспомни хотя бы «Энтерпрайз».

— Конечно, я помню «Энтерпрайз». — кивнул Пейдж.

Вся Америка помнила трагическую историю второго полета Бостона Лоу, командира «Энтерпрайза». До сих пор никто не знал, по какой причине, по чьему недосмотру топливные баки корабля оказались не до конца заправлены. Был это сбой в программе или элементарная ошибка в расчетах, так или иначе, космический корабль взлетел, не имея достаточного количества горючего на нормальную посадку. Проще говоря, «Энтерпрайз» обречен был сгореть при входе в атмосферу. Лоу проявил тогда поистине дьявольскую изобретательность, рассчитал новую траекторию и пошел на посадку. Мобилизовав все ресурсы корабля, весь свой опыт и интуицию, он провел шаттл сквозь пограничную зону верхних слоев атмосферы, то погружаясь в них, то снова выбираясь в безвоздушное пространство, и как-то сумел затормозить без единой капли горючего. Это балансирование на грани жизни и смерти требовало мгновенных расчетов, молниеносной корректировки траектории, и Лоу считал, не прибегая к компьютеру. В конце концов, ему удалось благополучно посадить корабль на Землю. Правда, «Энтерпрайз» лишился доброй половины жаростойкого покрытия. Зато экипаж остался цел, если не считать нескольких ушибов и ссадин.

Когда-то это называлось искусством пилотажа. Но в наш век компьютерного обеспечения, многократных степеней защиты, параллельного дублирования, наземного контроля и полетных программ искусство ручного управления летательными аппаратами тяжелее воздуха оказалось наполовину забытым. Бостон Лоу стал национальным героем. Он воспринял свалившуюся на его плечи славу спокойно, с достоинством.

Подумав, отверг почти все заманчивые финансовые предложения. Одно или два все же принял — и получил весомый, но не выходящий за пределы разумного довесок к выслуженной в НАСА пенсии.

А когда шумиха в средствах массовой информации начала потихоньку спадать и репортеры перестали разбивать палатки у порога его дома в надежде урвать что-нибудь «горяченькое», Бостон Лоу, не придавая делу огласки, твердо и решительно настоял на своем и подал в отставку. Уйдя на покой, он избрал для проживания не холмистые равнины Вирджинии, не сверкающие стеклом и сталью современные научные центры в Хьюстоне и на мысе Канаверал, не осиянный блеском Голливуда Лос-Анджелес и даже не Нью-Йорк с его непрестанным круговращением светской жизни, а скромную квартирку на две спальни в северо-западной части Сан-Франциско. Поселился он не в деловом квартале, где живут финансисты, брокеры и политики, а в портовом районе — обычном прибежище нищих, проституток, нелегальных иммигрантов, чрезвычайно притягательном для туристов своей несравненной китайской кухней и пестрой живописью обстановки. Видимо, на выбор Бостона Лоу повлияли чайки и туманы: чем-то они были ему сродни.

— Им нужен ты, Бос, — услышал он сквозь туман голос Пейджа. — Они все хотят только тебя.

— Кто это, «все»? — Лоу улыбнулся. Краб снова вернулся к его ногам и теперь в нерешительности выглядывал из-под камня, поблескивая черными глазенками-кнопками.

— Агентство. Занятые в проекте руководители и специалисты. Президент и конгресс.

— Мне уже сорок два, Гарри. Я совершил пять космических полетов, из них два — командиром экипажа. Ты никогда не слышал такого выражения: «искушать судьбу»? Я уже по горло сыт космосом, и виноват в этом «Энтерпрайз». Единственное пространство, которое я отныне собираюсь изучать, — это мой собственный внутренний мир. — Лоу откинул голову назад и показал рукой на небо. — Там, за небесным сводом, не существует ничего, что могло бы заставить меня вернуться. Зато здесь есть много такого, что заставляет меня оставаться на Земле. Там все мертво, Гарри! Мертво, безжизненно и холодно. Когда смотришь оттуда на Землю, она предстает прекрасной. Но стоит тебе лишь немного перевести взгляд в сторону, и ты видишь одну холодную пустоту. Черную, смертоносную.

— Послушай, Бостон… — опять заговорил Пейдж.

— Нет, это ты меня послушай, Гарри! — Лоу перешел на тот тон, который когда-то заставлял замолкать даже сенаторов с многолетним стажем. — С меня хватит, понятно? Я не сомневаюсь. Просто — с меня хватит. Поэтому я и ушел в отставку. С точки зрения здравого смысла я поступил правильно. Так что меня мало волнует, кому и зачем я вдруг понадобился.

Выговорившись, Лоу отвернулся. Несколько минут оба стояли молча. Первым прервал затянувшуюся паузу Пейдж. Он заговорил тихо и настойчиво:

— Только не пытайся меня уверить, что тебе вовсе не интересно своими глазами посмотреть, как эта штука выглядит. «Гость» прибыл к нам издалека, скорее всего, из-за пределов Солнечной системы. Как-то не похоже на тебя, Бос. Сколько я тебя помню, ты бывал всяким, но только не равнодушным.

— Да знаю я, Гарри, что там такое! И как выглядит, тоже знаю. И ты знаешь, и все парни из нашей конторы. Просто здоровенный камень с вкраплениями металла, как десятки тысяч аналогичных обломков, вращающихся вокруг Солнца между Марсом и Юпитером. Он просто подлетел немного поближе к нам. Ну и что с того? Интересно? Согласен. Что-то особенное? Вряд ли.

Они опять замолчали. Пейдж судорожно прокручивал в уме все возможные варианты разговора.

— Послушай, Бос, — тяжело вздохнув, заговорил он. — Мне ужасно не хочется сообщать тебе это, но придется. Поверь, я себя паршиво чувствую, я ведь привык говорить откровенно и то, что думаю.

Лоу ухмыльнулся:

— Не завирайся, Гарри. Как правительственный функционер, ты не способен быть откровенным и говорить то, что думаешь. В принципе. Ты можешь сказать только то, что вложило в твои уста начальство. Хотя я готов признать, что ты совсем неплохой правительственный функционер. Этого у тебя не отнимешь.

Пейдж ухмыльнулся в ответ. Улыбка вышла натянутой.

— Отлично, будем считать, что я профессиональный коммивояжер. Если не устраивает, можешь обозвать меня как-нибудь по-другому. Речь сейчас не об этом. Так вот, выслушай мнение правительственного функционера, к которому, по твоим словам, ты относишься с некоторым уважением. Тебе не удастся отвертеться от этого задания, Бос. Черт побери, даже русские требуют непременно тебя! Весь мир тебя требует, Бос. У тебя нет выбора, так что пора привыкать к своей новой роли…

На Лоу слова представителя НАСА не произвели решительно никакого впечатления.

— Знаешь, Гарри, человека можно заставить делать многое против его воли, но нельзя насильно заставить его командовать космическим кораблем. Более того, никто из людей, находящихся в здравом рассудке, даже не станет предлагать такому человеку сесть за штурвал. Себе дороже обойдется.

Пейдж, словно защищаясь, поднял обе ладони вверх:

— Я ведь уже говорил, что это не моя идея. Просто все остальные желают именно тебя.

— И что же «все остальные» собираются сделать со мной, Гарри? Как они могут заставить меня согласиться? Угрозами? Смертной казнью, расчленением, пожизненным заключением?

— Я предупреждал, что тебя невозможно заставить или запугать.

Лоу задумчиво кивнул:

— Ты знаешь, Гарри, однажды побывав ТАМ, к нормальным земным угрозам относишься как-то по-другому. Они представляются слишком уж… — Он замялся, подыскивая подходящее слово. — Слишком уж невесомыми.

— А как ты считаешь, Бостон, — хитро прищурился Пейдж, — почему все-таки все в один голос требуют, чтобы именно ты возглавил экспедицию? Не знаешь? А я тебе скажу. Тебя ничто не может вывести из себя, Бостон. Ты не только начальства, ты вообще ничего не боишься. И каждое твое слово только подтверждает правильность выбора.

Лоу перевел взгляд на залив. Ему было досадно, что туман не больно торопится выползать из укрытия. Но туману бесполезно приказывать.

— Хитрый ты парень, Гарри. Такой хитрый, что даже противно. Поэтому тебя, наверное, и послали.

Ничуть не оскорбившись, Пейдж прислонился спиной к скале:

— Я не хитрый, а прямодушный. — Нагнувшись, он поднял галечник и швырнул в море, но камень даже не долетел до воды. — А ты когда-нибудь задумывался, Бос, каких бед наделает этот астероид, если его вовремя не подтолкнуть? — Широким жестом он обвел вокруг рукой. — Представь, что вся эта масса или хотя бы ее часть обрушится сюда. Прямо в залив или на мост. Или на твой дом.

— Такое может случиться в любое время, — безразлично пожал плечами Лоу. — Не этот астероид, так другой.

— Верно, но не все же люди в мире разделяют твой фаталистический взгляд на жизнь. Не хочешь подумать о себе, подумай о других — своих соседях по дому, улице, городу. Подумай обо мне, наконец.

— Я как раз и думал о других. — Лоу колебался: взять или не взять краба домой, но потом решил не брать — все равно в неволе тот долго не протянет. — Я имею в виду тех, кто не хуже меня подготовлен и вполне может занять место командира экипажа. Взять хотя бы Терренса…

— «Зеваку» Терренса?! — Пейдж с изумлением воззрился на Лоу.

— Ну хорошо, хорошо. А что ты скажешь о Вудсайде, Тергинсоне или, к примеру, Мурасаки?

Пейдж энергично закивал:

— Вот именно, что я о них скажу? А я скажу, что каждому из них, вероятно, по плечу возглавить экспедицию; каждый, вероятно, способен выполнить задание и добиться успеха. Только сегодня ситуация такова, что мы не можем позволить себе неудачи и просто обязаны сделать все возможное, чтобы повысить шансы на победу. А для этого нужны лучшие из лучших. Так вот, люди и компьютеры в один голос утверждают, что лучшие шансы на успех экспедиция будет иметь под твоим командованием.

— Сказал бы я тебе, куда выбросить все ваши расчеты, — проворчал Лоу, поежившись от холода. Температура воздуха резко упала на несколько градусов, и туман начал быстро заволакивать солнечный диск. — Кто еще войдет в состав экипажа?

Пейдж почувствовал себя так, будто с плеч у него свалился тот самый астероид. Лоу еще не согласился ни возглавить экспедицию, ни принять участие в ее подготовке, собственно говоря, он ни на что пока не дал согласия, но он уже переступил невидимую черту. Представитель НАСА не стал терять времени. Отпраздновать победу можно будет и потом, а пока он был слишком благодарен судьбе за удачу.

— Прежде чем я расскажу, могу я спросить у тебя одну вещь, Бос? Меня этот вопрос мучает уже много лет. — Лоу повернулся лицом к собеседнику. — Почему твои родители дали тебе имя в честь твоего родного города и почему ты не уехал жить туда, а выбрал это место? Все-таки Бостон — тоже морской порт, хотя и находится на противоположном берегу континента.

Теперь уже Лоу удивленно хмыкнул и задумался:

— Я вырос там, Гарри, и этого мне вполне хватило. Ты знаешь, человек вырастает из своей среды, как из детских штанишек. Но я все равно благодарен судьбе, что не родился где-нибудь в Индианаполисе или, скажем, в Виннемунке.

Пейдж довольно осклабился:

— Вторым пилотом пойдет Кен Борден.

Лоу одобрительно кивнул:

— Должен был сразу догадаться.

— А я не сомневался, что ты догадаешься.

Пейдж знал, что Борден раньше уже летал с Лоу, хотя во время третьего и четвертого полетов Бостона был вторым пилотом на других кораблях. Кен был всегда ко всему готов, всегда весел, находчив и остроумен, короче говоря, он был одной из самых ярких звезд среди космических исследователей. И все же, при всех его несомненных достоинствах, Бордену не хватало чего-то неуловимого, чего-то такого, что заставляло Центр управления полетами ставить командиром экипажа кого-то другого, оставляя Кена лишь дублером. Он был идеальным пилотом, обреченным вечно играть на вторых ролях. Никто, естественно, в присутствии Бордена на эту тему не распространялся.

Дело было даже не в том, что у кого-то могло возникнуть сомнение в его недостаточной компетентности. Просто всякий раз получалось так, что у ответственных за подбор экипажей людей его кандидатура оказывалась на втором плане. Если Борден испытывал по этому поводу злость, разочарование, зависть или даже догадывался об истинном положении вещей, он никогда не говорил об этом вслух и никогда не жаловался. Он был безупречным командным игроком.

— Кен — отличный парень, — согласно кивнул Лоу. — Мне с ним всегда было комфортно летать. — В устах Лоу слово «комфортно» имело множество нюансов, понятных только членам касты пилотов космических кораблей, и означало одну из высших степеней одобрения на профессиональном жаргоне. — А кто будет устанавливать хлопушки? Или русские посылают своего человека?

Пейдж покачал головой:

— В Вашингтоне и в Москве не нашлось специалиста, имеющего достаточный опыт одновременно по работе в условиях космического вакуума и по взрывным ядерным устройствам. Чтобы подготовить такого человека, у нас нет времени. Но русские заверили нас, что установить их машинки сумеет даже десятилетний ребенок — настолько они просты и безопасны в обращении.

— Ну да! — саркастически усмехнулся Лоу. — А вы и уши развесили.

— Успокойся. Ты помнишь Кору Майлс?

— Кора? — Лоу заметно приободрился. — Разве старушка еще не ушла из конторы?

— Пока нет. А что заставило тебя задать этот вопрос?

— Насколько я помню, Кора всегда обладала повышенной агрессивностью и долго не выдерживала ни в одной из разработок НАСА. В том числе непосредственно связанных с полетами. К тому же я слыхал краем уха, что она вроде бы собиралась выставить свою кандидатуру в конгресс.

— Она и выставила. Это будет ее последняя экспедиция.

— Молодец! Кора, как всегда, все точно рассчитала! — Бостон тихонько рассмеялся. — В этом вся Кора: безудержное честолюбие, сдерживаемое органической неспособностью плохо выполнить порученное дело.

— Ты, может быть, возражаешь против нее? Если так, мы подберем другого человека. Последнее слово за тобой, Бос. Тебе стоит только…

— Нет, все в порядке. Кора годится. Можно завязать ей глаза, заклеить пластырем уши, перевернуть вниз головой и раскрутить до сотни оборотов в минуту, но она все равно изловчится воткнуть компьютерный чип в спутник размером с городской автобус и при этом воспользоваться всего одним из корабельных манипуляторов. А пока она будет все это проделывать, прожужжит тебе уши рассказами о рекламных клипах детского питания, в которых она снималась. — Лоу усмехнулся старым воспоминаниям. — Нет, насчет Коры я не сомневаюсь. Представляешь, Гарри, как она сможет использовать свое участие для привлечения голосов избирателей? Я так и вижу перед собой плакат: «ГОЛОСУЙ ЗА КОРУ МАЙЛС, ЖЕНЩИНУ, КОТОРАЯ ПОМОГЛА СПАСТИ ЗЕМЛЮ!» Завлекающе звучит, правда? Ну ладно, кто там еще? Только не говори, что мы полетим втроем.

Пейдж поерзал на жестких камнях, усаживаясь поудобней.

— Пойми меня правильно, Бос, никто не хочет набивать шаттл людьми под самую завязку. Сам знаешь, как бывает, когда постоянно на кого-то натыкаешься в полете. Да и конфликт какой-нибудь возникнуть может в самый неподходящий момент. Так что штаты раздувать никто не собирается. Лучше меньше, да лучше. Взлетите — на споры времени у вас не останется. Ты, Майлс и Борден должны справиться. Поставите мины, вернетесь на борт, нажмете кнопку, дождетесь результата — и домой. Два дня на все удовольствие.

— Хоть за это спасибо, — одобрительно буркнул Лоу.

— И все же… — быстро добавил Пейдж, — в состав экипажа включены еще два специалиста. Обе кандидатуры утверждены наверху, и с этим придется смириться. Путаться у вас под ногами они не будут, у них свои задачи. Все-таки первый раз человечество получило возможность исследовать настоящий астероид. Ученые во всем мире объявят нас мракобесами, если мы не допустим хотя бы одного из них потрогать этот булыжник руками.

— Не могут, что ли, подождать, пока орбита не стабилизируется? — Бостон недовольно фыркнул.

Пейдж пожал плечами:

— Русские уже размечтались, как посадят свою станцию «Мир» на этот астероид. Но дело, скорее всего, в том, что все ждут от первой встречи с неизведанным чего-то еще, кроме большого «бум-бум». Могу только сказать, что человек полетит опытный. Он никак тебе не помешает. Меня в этом заверили очень большие люди. Я ведь могу теперь так сказать? Я имею в виду, мы можем на тебя рассчитывать?

Лоу тоскливо окинул взглядом подбирающийся к берегу туман и крикливую стаю чаек. Кто знает, когда он увидит их снова и увидит ли вообще?

— Пожалуй, — выдавил он наконец, не испытывая в этот момент ни малейшего энтузиазма. Потом, вспомнив о вежливости, заставил себя улыбнуться гостю той самой открытой, мальчишеской улыбкой, которая в свое время очаровывала политиков и журналистов. — Но учти, Гарри, я соглашаюсь только потому, что проклятая каменюка собирается пробить потолок в моем доме, а я очень люблю свой дом и не могу этого допустить.

— О чем разговор, Бос! — Пейдж, казалось, готов был прослезиться от радости.

Лоу вздохнул:

— Когда меня ждут во Флориде?

Представитель НАСА развел руками.

— Сколько времени тебе нужно на сборы? — задал он встречный вопрос.

— Ну вот, как я и думал, — разочарованно протянул Лоу. — Я не к тому, что мне надо какие-то там дела в порядок привести или с семьей попрощаться — у меня ведь никого и нет…

— Знаю. — Голос Пейджа звучал ровно, без напускного сочувствия. Лоу это оценил. — Это еще одна причина, по которой выбрали именно тебя.

— Да уж. Семейному человеку в космосе делать нечего. А так и горевать некому — ни жены, ни детишек, один старик отец обо мне вспомнит. Все правильно, зачем безвинным страдать за чужие грехи. Я всегда считал, что лучшие политики страны собрались в НАСА — на сто ходов вперед все просчитывают!

Пейдж не стал спорить, он просто сказал:

— Машина ждет, Бостон. Ты ведь не будешь дожидаться автобуса, чтобы заехать домой.

Лоу коротко кивнул и поднялся с камня. Не было смысла доказывать чиновнику вроде Пейджа, что ему в самом деле нравится ездить в автобусе. Он бы все равно не поверил, а если бы и поверил, то ни за что бы не понял почему.