Колодец

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Тоннель уходил вертикально вниз. Гладкостенный, цилиндрический, он имел около шести футов в диаметре. Лоу подумал сначала, что это отверстие — естественное продолжение воронки от взрыва, а плита каким-то образом оказалась заброшенной сюда из другого места и закрыла его. Но даже беглый осмотр показывал, что тоннель имеет такое же искусственное происхождение, как и блокировавшая вход «крышка». Его стены были выложены светло-серым материалом, напоминающим кафельную плитку. Их поверхность была абсолютно ровной и гладкой, без малейшего намека на швы или ступеньки.

Мэгги Роббинс не упустила случая саркастически заметить:

— Чего вы ждете, коммандер? Вы же наш предводитель, так и ведите нас!

Словно загипнотизированный, Лоу склонился над отверстием и заглянул в него. Стало ясно, что источником свечения была не плита, а что-то другое на дне колодца. Сама же плита, лежащая на дне воронки, представляла собой ничем не примечательный на первый взгляд диск из тусклого металла. Где-то рядом с ними, внизу, пульсировал таинственный генератор, озаряя стенки колодца призрачным, мертвенно-бледным сиянием.

Мэгги внезапно схватила Бостона за руку, а другой рукой показала куда-то в сторону:

— Смотрите, что это там торчит?!

Возбуждение девушки передалось остальным и вывело их из задумчивого созерцания. В двух шагах от них в искореженном взрывом грунте блестела еще одна плита, точно такая же, как первая. При ближайшем рассмотрении рядом с ней обнаружилось еще два металлических артефакта.

— Вы исключительно наблюдательны, Мэгги, — снизошел до похвалы Бринк и приподнял с земли одну из новых находок. Размером и формой все четыре плиты ни на йоту не отличались друг от дружки, а вот выгравированные на них знаки были совсем не похожи.

Лоу не мог понять, как они не заметили их с самого начала? То ли плиты не были видны из-за постоянной игры света и тени, то ли причиной этого недоразумения служило нечто другое, столь же таинственное и неуловимое, как любое чудо? Как бы то ни было, астронавтам понадобилось всего несколько секунд, чтобы вытащить новые плиты из грунта и сложить их рядом.

Если с плитами все было более или менее ясно, то колодец пока оставался загадкой, и вразумительного ответа на нее никто дать не мог. Включив двигатель скафандра и предупредив Мэгги, чтобы та сохраняла дистанцию, Лоу устремился вниз. Ориентиром ему служил лишь далекий пульсирующий огонек на дне колодца.

Тоннель шел в недра астероида строго вертикально. На всем его протяжении Лоу не заметил ни изгибов, ни ответвлений — только сплошной глянец ровной гладкой облицовки стен. По мере снижения Бостону стало чудиться, что он начинает ощущать силу тяжести. Он тут же отказался от этой вздорной мысли. Откуда взяться гравитации на астероиде? Немыслимо! С другой стороны, не так уж и немыслимо отыскать на астероиде плиты и колодец искусственного происхождения. Из этого следовало одно: невозможное могло подстерегать их на каждом шагу.

— Я чувствую тяжесть, — подтвердила Мэгги его догадку. Она заметно освоилась с ситуацией, и голосок ее зазвучал с былой уверенностью. — Я стала тяжелее, коммандер.

— Правильно. — За стеклом шлема лицо Бринка светилось недоумением и восхищением. — Хотя этого не может быть, потому что не может быть никогда. Очень странно. Я тоже начинаю ощущать собственный вес, хотя мы спускаемся с неизменной скоростью. Если сила тяжести может возникать подобным образом, значит, наш астероид живет по своим собственным физическим законам.

— Выходит, существует не один тип гравитации? — вслух изумился Лоу.

— Выходит, так, — согласился ученый. — Или мы признаем, что гравитация бывает нескольких видов, или будем считать, что находимся под воздействием неизвестных нам сил, характер и природу которых мы не в состоянии определить.

— Не важно, лишь бы в лепешку не разбиться, — проворчал Лоу и сконцентрировал внимание на дне колодца. Теперь он летел ногами вперед. Короткий взгляд в сторону показал, что Бринк и Мэгги также изменили положение тела.

Бостон задрал голову и увидел далеко наверху маленький черный кружок входного отверстия, с каждой секундой уменьшающийся в размерах. Если сила тяжести будет продолжать расти, с возвращением назад у них возникнут непредвиденные трудности.

У него не было времени обдумать, как они будут выбираться на поверхность. Тоннель внезапно закончился, и астронавты очутились в огромном замкнутом помещении. С первого взгляда было ясно, что этот зал не имеет никакого отношения к взрывам русских ядерных зарядов. Стены его плавно закруглялись, переходили одна в другую без углов, а потолок возвышался над ними гигантским куполом идеально правильной формы. Все стены были расписаны. В одних местах — уже знакомыми выгравированными знаками, в других — странными, причудливыми изображениями абстрактного характера, выполненными в свободной, стремительной манере. Пол и потолок украшала та же странная вязь. Астронавты мягко приземлились на пол.

— Гравитация здесь намного ниже земной, — заметил Бринк. — И ниже марсианской. Где-то на уровне лунной, пожалуй…

— А я всю жизнь считала, что искусственная гравитация невозможна, — невинным голоском проворковала Мэгги.

Лоу бросил на нее удивленный взгляд: девица, похоже, неплохо подготовилась к экспедиции.

— В принципе теоретически возможно продублировать любую физическую характеристику пространства, если только она имеет волновую природу, — изрек Бринк таким тоном, словно он сейчас столкнулся с чем-то простеньким вроде колеса или рычага, а не с феноменом, существование которого до сих пор вообще отрицалось земной наукой.

— Приятно слышать, — сухо отозвался Лоу. — Как-то обнадеживает. Кстати, полагаю, что мы теперь смело можем записать на свой счет еще один артефакт.

Бринк изучал пол: как и стенки колодца, он был ровным и гладким, без единого намека на соединительные швы. Никаких признаков применения молотка, дрели, топора и прочих инструментов. Ни углов, ни пазов. Возникало ощущение, что весь огромный зал был отлит целиком в недоступной воображению форме.

— А теперь маленький вопрос. Чего в этом астероиде больше: естественного или искусственного? — пробормотал немец. — Взять хотя бы этот зал — он запросто может вместить два или три футбольных поля. Что здесь происходило: то ли внешняя оболочка астероида является позднейшим наслоением, то ли это сооружение помещено внутрь намеренно? Впрочем, что толку искать мотивы поступкам существ, которых мы даже представить себе не можем?!

Передвигаясь большими прыжками, как кенгуру, они обследовали помещение. Точечных источников света в нем не было; светились стены или облицовывающий их материал. Лоу проверил счетчик радиации и другие приборы, имеющиеся в скафандре. Все они регистрировали нулевое излучение. Это было по меньшей мере странно. Ведь свет — тоже излучение, а его, согласно показаниям приборов, здесь быть не могло. С точки зрения астронавта, новый феномен был не хуже искусственной гравитации. Во всяком случае, был так же необъясним.

— По-моему, за полчаса работы мы добились удивительных результатов. — Бостон повернулся к Бринку: — Пора подумать о возвращении. К тому же нам предстоит узнать, хватит ли мощности двигателей скафандров для того, чтобы подняться наверх по этому колодцу. — Он обвел рукой просторное помещение. — Здесь слишком много всего, чтобы разобраться за один сеанс ВКД. Это занятие для хорошо оснащенной долговременной экспедиции, а мы, как ни крути, главным образом минеры.

— Еще пять минут, коммандер! — взмолился Бринк; в его глазах пылал фанатичный огонь первооткрывателя.

Мэгги присоединилась к просьбе ученого.

— Не мелочитесь, Бостон. Что такое пять минут? А вдруг мы найдем еще диски или что-то другое, что можно будет прихватить с собой?

Бринк одарил девушку признательной улыбкой:

— Спасибо, Мэгги. Как представитель международного научного сообщества я нахожу вашу поддержку весьма вдохновляющей.

— Всегда пожалуйста, профессор. — Глаза журналистки тоже сияли сумасшедшим светом. — Ну прямо как на Юкатане во время раскопок. Вот только змей и москитов здесь не видно.

— А также воды, воздуха и пищи, — добавил Лоу, настроенный более пессимистично. Он оглянулся. От входа в ведущий на поверхность тоннель их отделяло порядочное расстояние.

— Интересно, кому пришло в голову построить подобное сооружение? — высказал вслух пришедшую в голову мысль Бринк. — Взгляните на эти стены — ни складок, ни углов. Как узнать, каприз ли это эстетствующего инопланетянина или помещение строго функционального назначения, которого мы и вообразить не можем? Я, например, не вижу здесь ни кнопок, ни выключателей, ни панели управления — в нашем понимании, разумеется.

— И свет тоже какой-то странный, — добавила Мэгги, — как будто металл сам светится.

Лоу бросил взгляд на поверхность пола, по которому они только что проскакали.

— Я не уверен, что это металл, Мэгги. Скорее, высокопрочная керамика или пластик.

— Кажется, нас ждет что-то любопытное, — прервал их разговор Бринк и двинулся вперед.

Лоу еще раз проверил запас воздуха. Пока воздуха было более чем достаточно, конечно, при условии, что они смогут подняться по тоннелю с первой попытки. Он попытался связаться с Борденом, но материал, из которого были изготовлены стены и потолок, видимо, не пропускал радиоволны. Бостон вздохнул, представив, что сейчас творится на борту. Кора, наверное, склонилась над микрофоном и непрерывно вызывает их, а Кен рвет и мечет, проклиная связь и начисто забыв о своем знаменитом чувстве юмора. А уж о том, что творится сейчас в ЦУПе, даже помыслить было страшно.

Конечно, как только связь восстановится и станет известно о сенсационных находках, страсти мгновенно улягутся. Злость и раздражение сменятся несказанным блаженством, когда чиновники подержат в руках одну из найденных здесь дископлит.

— Еще две минуты, — объявил он. — Заканчивайте, Людгер. Здесь столько всего, что мы не успеем осмотреть и половины, даже имея под рукой годовой запас воздуха. И не забывайте: излишнее волнение заставляет расходовать больше кислорода.

— В таком случае я очень удивлен, что до сих пор дышу.

Шутливая реплика ученого вызвала одобрительный смех Мэгги, а вот Лоу почему-то ощутил раздражение.

— Мечтами не надышишься, Людгер, — заметил он сухо.

— Знаю. Все я знаю, коммандер. Пытался, поверьте, и не один раз. — Он оттолкнулся от пола и совершил гигантский прыжок в направлении странной, похожей на сталагмит структуры. — Позвольте мне осмотреть это выдающееся образование, и мы сразу же отправляемся назад.

— Договорились. — Лоу последовал за ученым. В скафандре тот двигался намного увереннее и изящнее, чем его спутники.

Металлический ствол торчал из пола наподобие ниппеля в баллоне надуваемого воздушного шара. Тусклый, ничем не примечательный, он представлялся таким же загадочным, как и все остальное. Лоу подпрыгнул вверх, чтобы получше рассмотреть вершину, а Бринк и Мэгги решили обследовать основание. Медленно опускаясь на пол, Бостон вдруг услышал в наушниках восторженный визг девушки:

— Коммандер! То есть я имею в виду Бостон! Скорее сюда! Поглядите, что мы нашли!

— Что такое? Еще плиты? — откликнулся Лоу, не успев еще коснуться пола.

— Не совсем, коммандер. — Бринк сохранял полный контроль над своими эмоциями. — Не стоит объяснять — вы сами поймете, как только увидите.

Бринк не обманывал: одна сторона пьедестала металлической колонны имела четыре одинаковых углубления. Они уходили в глубь металла на большее расстояние, чем гравированные надписи и изображения на стенах зала. Каждое из углублений было круглым, слегка вогнутым, около ярда в диаметре.

— Четыре дископлиты! — торжествующим голосом объявила Мэгги Роббинс с таким видом, будто только что открыла Америку. — Эти отверстия точно совпадают с ними по размеру и толщине.

— Мэгги права. — Бринк улыбнулся Лоу сквозь стекла шлема. — Как вы думаете, коммандер, что произойдет, если мы попробуем их сюда воткнуть?

— Ничего, по всей вероятности, — пробурчал Лоу, нагибаясь, чтобы получше рассмотреть углубления. Как и сама колонна, они были гладкими и ровными, без единой царапины. — Может, инопланетяне использовали эту штуку для мойки посуды. Сунем туда наши «тарелочки», а они выскочат обратно — новенькие и чистенькие. А может быть, это детонатор гигантской бомбы, и тогда нас всех разнесет так, что и на Страшном Суде собрать не удастся. — Он искоса посмотрел на немца. — Что-то мне не очень нравится ваша затея.

— Бросьте, коммандер, — улыбнулся Бринк. — Нет сомнения в том, что объект странствовал в космосе несчетные века. Какими бы целями ни задавались его создатели, я убежден, что взрывать его они не собирались. К тому же какой идиот станет конструировать оружие, которое приводится в действие подобным образом? Я подозреваю, что вы ближе к истине в первой гипотезе. Скорее всего, ничего не случится.

— Ну давайте попробуем, Бостон! — умоляющим голосом заговорила Мэгги. — А если ничего не произойдет, мы всегда сможем захватить плиты обратно на корабль.

— Что скажете, коммандер? — Бринк выжидающе уставился на Лоу. — Будем играть?

— И это называется научно обоснованное предложение?! — Лоу задумался. Для проведения эксперимента придется сначала доставить дископлиты из кратера. Значит, надо будет подниматься вверх по тоннелю. Это даст ему возможность проверить, справится ли реактивный двигатель скафандра с искусственной гравитацией. Воздуха, правда, мало, но, если поторопиться, можно успеть.

— Вы возьмете две плиты и я две, — объявил он свое решение Бринку.

— А я как же?! — возмутилась Мэгги.

Лоу помедлил с ответом, потом решительно отстегнул карабин связки.

— А вы останетесь сторожить эти дырки и следить за тем, чтобы инопланетяне их не уперли.

— Ой, как смешно! Ха-ха-ха. Сейчас умру. А я-то удивлялась, почему астронавтов никогда не приглашают на развлекательную программу «В субботу вечером»?

Двое мужчин гигантскими шагами поскакали к входу в тоннель. Лоу стало немного жаль девушку, и он обернулся.

— Зато вы сможете снять отличные кадры, когда мы принесем дископлиты и вставим их в отверстия. Ручаюсь, вашим зрителям понравится этот драматический момент.

— Все будет в лучшем виде и крупным планом. Ладно уж, подожду. Только возвращайтесь побыстрее, — недовольно отозвалась Мэгги.

— Боитесь привидений? — улыбнулся коммандер.

— Не очень. Мне просто не хватает вашего вдохновляющего общества, Бостон Лоу!

Имея конкретную цель и план действий, Бринк и Лоу решили игнорировать непрерывный поток взволнованных запросов с борта корабля. Отвечать они будут потом, когда операция закончится и проблема с воздухом потеряет остроту.

Возвращение за плитами дало возможность командиру корабля осмотреть их на обратном пути более тщательно. Если не считать гравировок на внешней стороне, они ничем не отличались по виду от металлической колонны в центре зала. Памятуя о намерениях Бринка, Бостон тщательно ощупал плиты со всех сторон, но не нашел в них ни отверстий, ни штырей — одним словом, ничего такого, что могло бы служить для подсоединения к основанию странного сооружения внутри астероида. Ни единой зацепки!

Верная своему обещанию, Мэгги Роббинс не двинулась с места, дожидаясь их возвращения. Все это время она провела рядом с колонной, снимая ее со всех сторон и во всех ракурсах. Приближаясь к девушке, Лоу невольно замедлил шаг. Как бы он ни относился к журналистке и журналистам, сознание того, что твои действия уже сегодня вечером станут достоянием миллионов зрителей, заставляло продумывать каждое движение. Он представил себе, как эта сцена будет смотреться на экране. Восторженные комментарии, совершенно неподходящая музыка… И невольно поморщился.

Гравировка на каждой плите была разной, а углубления на пьедестале колонны походили друг на друга, как однояйцевые близнецы. Ничего не говорило исследователям, какую плиту куда вставлять, да и сомнения в правильности догадки были сильными. Одинаковые размеры дископлит и углублений могли оказаться простым совпадением.

— Вы не откажетесь взять на себя честь выполнения эксперимента, коммандер?

Лоу смерил ученого насмешливым взглядом:

— И не подумаю, Людгер! Это была ваша идея. К тому же затеянный вами эксперимент имеет чисто научное значение, а эту часть общества — я имею в виду ученых — представляете в нашей экспедиции именно вы. Вам и карты в руки.

— Ну, для этого не нужны ни инженерный диплом, ни докторская степень, — рассмеялся Бринк, взял одну из плит и аккуратно вставил в ближайшее к нему отверстие. Убедившись, что она вошла в углубление плотно, Лоу передал немцу одну за другой и остальные дископлиты.

Загнав последний диск в четвертое углубление, Бринк отступил на шаг назад. Мэгги Роббинс затаила дыхание. Тем не менее не произошло ровным счетом ничего, что могло бы как-то оправдать ее мелодраматическую реакцию. Четыре дископлиты торчали в основании колонны с той же безмятежностью и неподвижностью, с какой лежали до этого на мертвой, покрытой трещинами и скалами поверхности астероида.

— Может, попробуем покрутить их немного? — высказала предложение Мэгги, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.

— Не выйдет, они слишком плотно сидят. Вот смотрите. — Бринк уперся в край одной из дископлит, но добился только того, что ноги его оторвались от пола, а тело приобрело горизонтальное положение. — Их можно только вставить или вытащить. Вот так. — Он засунул пальцы в перчатке в одну из самых широких бороздок на поверхности диска и потянул металл на себя. Плита с легкостью вышла из углубления и оказалась у него в руках. Продемонстрировав на практике правоту своего утверждения, ученый вернул артефакт на место.

— А что, если они играют чисто декоративную роль? — озадаченно спросил Лоу. — Вроде картины, свалившейся со стены. Скажем, в момент взрыва они выскочили из углубления и их вынесло через колодец наверх, где мы их и нашли? Кроме той, конечно, которая закрывала вход в тоннель.

— Мы можем только гадать об их действительном предназначении. Пока. — Бринк не показал разочарования так откровенно, как Мэгги. Но ведь он был ученым и давно привык философски воспринимать неудачи, которых на его поприще всегда хватало.

Лоу взглянул на хронометр:

— Боюсь, друзья мои, что я вынужден прекратить ваши маленькие развлечения. Пора возвращаться обратно на корабль.

— Да-да, конечно. — Бринк вздохнул и снова потянулся к плите, которую перед этим вынимал и ставил на место. — Мне думается, что втроем мы без труда справимся с доставкой этих дисков к шаттлу.

Пальцы его так и не успели коснуться металла.

— Вы видели?! Вы видели это?! — закричала Мэгги так громко, что ученый поспешно отдернул руку.

— Я видел! — откликнулся Лоу и отступил назад с завидной быстротой. В общем-то, это было так просто в условиях малой силы тяготения. — Всем немедленно отойти как можно дальше!

Крупная голубая искра, внезапно прыгнувшая с поверхности плиты на скафандр Бринка, как будто не причинила последнему никаких видимых повреждений, но ни коммандер, ни ученый не стремились к повторению этой ситуации. Все поспешно отступили от колонны — и как раз вовремя. Голубые змейки разрядов начали перескакивать от одной плиты к другой. Их становилось все больше. Потом основание пьедестала по всему периметру стало напоминать брачные игры обожравшихся гормонами электрических угрей. Разряды дергались и извивались в вакханалии инопланетной страсти. То ввинчивались в металл фундамента, то пронизывали окружающий вакуум разветвленными сверкающими щупальцами.

Если бы Лоу позволил, Бринк и Мэгги так бы и стояли на месте, не сводя глаз с этого завораживающего зрелища. Но, несмотря на всю свою гипнотическую притягательность, электрическое буйство не вызвало у командира корабля и половины тех эмоций, которые будила к нем быстро стремящаяся к нулю стрелка манометра последнего баллона с воздухом.

Энергетическая вакханалия набирала силу. Миниатюрные молнии плясали уже на полу и потолке, а колонна до самой вершины казалась облитой радужными огненными потоками. Вслед за пляской разрядов следовали световые вспышки такой яркости, что от них становилось светло в отдаленных закоулках. Электрическая феерия только на первый взгляд представляла собой хаос. Стоило только присмотреться и можно было заметить несколько любопытных закономерностей. Напряженность электрического поля продолжала расти. Даже в скафандре Лоу ощутил, как волосы у него на голове начинают шевелиться и вставать дыбом.

Цепь пульсирующих разноцветных огней опоясала основание колонны, и та вдруг начала стремительно меняться. Теперь колонна не выглядела цельнометаллической, скорее, она казалась отлитой из темного стекла, с каждым мгновением становившегося все прозрачней. Только дископлиты сохраняли прежний цвет и структуру, выделяясь темными пятнами на светлеющем фоне. Но вокруг них сгустились огненные кольца такой яркости, что смотреть на них было больно.

— Ничего себе декоративная функция! — бросила Бостону Мэгги, пытающаяся одновременно бежать, парить и снимать. Она бы давно куда-нибудь улетела, если бы Лоу предусмотрительно не ухватил девушку за крепежную скобу на поясе скафандра и не потащил за собой. Свечение вокруг плит и колонны усилилось до такой степени, что каждый раз, когда он оглядывался, стекло шлема автоматически затемнялось. Никаких признаков того, что эта огненная буря собирается идти на убыль, не было.

Потом от колонны стали отрываться гирлянды пылающих цветов. Они разлетались во все стороны за спиной отступающих землян. Приборы на щитках скафандра Лоу пришли в неистовство, хотя счетчик радиации пока показывал вполне допустимые цифры. Почти все огромное помещение оказалось охваченным феерическим буйством огня. Со стен и потолка срывались непонятно как возникшие там электрические образования самых невероятных форм. Потом стены заходили волнами, а потолок покрылся мелкой рябью, как песчаный пляж после отлива. Пол трясся, как гигантский кальмар, попавший в плен и силящийся выбраться наружу. Только три человеческие фигурки на всем огромном пространстве оставались неизменными.

Лоу подумал, что они похожи на пленников, попавших внутрь радуги. А может быть, готовой через мгновение взорваться бомбы? Ни то ни другое ему положительно не нравилось. Все огромное сооружение двигалось и изменялось, норовя сожрать попавших в чудовищное чрево людей.

— Скорее в тоннель! Двигатели на полную мощность!

Отдав приказ, Лоу привычно пробежал пальцами по пульту управления и уже через мгновение почувствовал, что поднимается вверх. К счастью, реактивный двигатель скафандра способен был развивать достаточную мощность и мог без труда преодолеть слабую искусственную гравитацию внутри астероида. Они поднимались, и гравитация ослабевала, а скорость ускорялась. Мэгги Роббинс вела себя образцово, она не мешала Лоу буксировать ее и в то же время продолжала фиксировать все происходящее. Он бы с удовольствием похвалил ее за профессионализм, но сейчас нельзя было отвлекаться ни на секунду.

Лоу заставил себя думать о четырех этапах возвращения в шаттл: подъем по тоннелю, выход на поверхность, подъем к кораблю, шлюзование. Четыре элементарных шага к безопасности. Четыре различных среды. Пурпурная молния проскочила мимо него. Казалось, она подмигивает на ходу, как живая, хотя мерцание было только игрой полуприрученных разумными существами заряженных частиц.

— Красота неописуемая! — прозвучал в шлеме восторженный возглас Мэгги.

— Тогда опишете мне ее попозже, хорошо?

— Черт побери! Ты только посмотри, что там творится! — крикнул Кен Борден, расширенными, немигающими глазами глядя в иллюминатор.

— Господи Боже ты мой! — потрясенно прошептала Кора Майлс. Она выбралась из своего кресла и повисла в воздухе над левым плечом второго пилота.

Никакими словами невозможно было описать открывшееся их глазам зрелище, да и где взять выражения для описания явления, которого человеку никогда прежде не доводилось наблюдать? Даже самой буйной фантазии не под силу было представить такое.

Блистающие лучи вырывались из разных точек на поверхности астероида. Точнее говоря, из неведомых глубин, потому что источник света надежно скрывали нагромождения скал. Несмотря на редкую яркость, лучи были явно не лазерного происхождения. Постепенно вся видимая часть астероида начала меняться. Даже мелкие кратеры и впадины изрыгали электрические разряды большой протяженности и шаровые молнии. Одни из них отрывались и уходили в пространство, другие по дуге возвращались обратно и рассыпались огненными брызгами на вибрирующей поверхности планетки.

— Что происходит? — трясущимися губами шептала Кора. — Что за дьявольщина там творится?

— Может, как раз дьявольщина и творится, — угрюмо буркнул Борден, считывая показания приборов с той фантастической скоростью, которая дается лишь годами практики и тренировок. — Меня больше волнует, почему творится! — Он повысил голос, не поднимая головы: чувствительные микрофоны все равно уловят все слова, в какой части орбитального комплекса ни будет находиться говорящий. — Бостон! Отзовись, Бостон! Что у вас случилось? Где вы, ребята?

— …свечение… — пробился вдруг сквозь помехи знакомый голос. — Принимаем меры к возвращению. Найденные артефакты активировали механизм… Сейчас мы… — Остальные слова командира утонули в оглушительном треске.

— Бостон, Бостон, повтори, что ты сказал! — Борден с невероятным усилием удержался от того, чтобы не врезать кулаком по ни в чем не повинному микрофону. Он растерянно оглянулся на бортинженера. — Он правда сказал «механизм» или мне послышалось?

— Мне послышалось то же самое, — кивнула Кора Майлс.

— Что за механизм, Бостон?! Что вы такое сотворили, чтоб вас черти взяли?!

— Он же сказал, что принимает меры к возвращению. — Голос Коры звучал холодно, ровно, как всегда, профессионально. — Мне кажется, нам следует дождаться их, и тогда все объяснится само собой.

— Долго же им придется объясняться! — Второй пилот был зол и страшно раздражен. Его беспокоила судьба товарищей.

Цепляясь за скобы, Кора стала пробираться к выходу.

— По-моему, нам следует готовиться к приему на борт.

— И смываться отсюда, как только мы их заберем, — подхватил Борден.

Оба замолчали, занялись делами и прекратили обращать внимание на панические запросы с Земли, сотрясающие динамики громкой связи.

— Борден… Коммандер Лоу… — Голос диспетчера звучал растерянно и тревожно. — Что у вас происходит? Визуальный контроль докладывает, что в окружности объекта замечены световые вспышки. Очень яркие световые вспышки.

— Если яркость еще чуточку усилится, наблюдатели на ночной стороне Земли смогут созерцать незабываемое зрелище невооруженным взглядом, — задумчиво заметила Кора Майлс, вводя в компьютер данные по ВКД со скоростью, втрое превышающей обычную.

Борден снова завис над микрофоном.

— Бостон, поговори со мной, черт бы тебя побрал! Обзови, как хочешь, меня и всех моих предков, только скажи что-нибудь!

Даже если бы Бостон Лоу мог слышать в эти минуты призыв друга, он все равно не смог бы откликнуться: он был слишком занят. Астронавты столкнулись с новой проблемой.

Сила тяжести начала угрожающе нарастать.

Несмотря на включенные на полную мощность двигатели, трое астронавтов уже не поднимались вверх к краю колодца, до которого оставалось рукой подать, а медленно, но неотвратимо опускались вниз, в объятия разбушевавшейся электрической стихии.

— Поразительно! — Бринк до предела вдавил кнопку управления реактивным двигателем своего скафандра, но ничего не добился — снижение продолжалось. — Приходится признать, что творцы данной технологии не только в состоянии создавать искусственную гравитацию, но и произвольно ею управлять. Я бы назвал этот феномен прыгающей гравитацией — в знак признания заслуг одного из моих предшественников с непомерной фантазией.

— Остается надеяться, что строители этого сооружения не обитают на планете вроде Юпитера, иначе нам придется спешно подыскивать какой-нибудь другой термин, — мрачно отозвался Лоу. Его двигатель тоже был бессилен, и он падал вниз вместе со своими спутниками.

Они опустились на пол недалеко от колонны, по-прежнему окруженной многоцветной радугой вспышек и разрядов. И все-таки, если они до сих пор не изжарились, не были убиты молнией и не спеклись заживо в своих скафандрах, можно было сделать вывод, что у них есть шансы выбраться из ловушки. Что бы ни послужило причиной могучего выброса заполнившей все пространство энергии, она, очевидно, не предназначалась для ликвидации случайно оказавшихся здесь землян.

Логически рассуждая, первооснову случившегося следовало искать в водружении дископлит в отверстия у основания колонны. Значит, если им удастся извлечь хотя бы один из дисков, вакханалия прекратится и все придет в прежнее состояние, в том числе и сила тяжести. А тогда они смогут благополучно вернуться на корабль.

Бринк сразу же согласился с рассуждениями Лоу. В самом деле, если гравитация будет нарастать в том же темпе, очень скоро все они будут лежать на полу и в лучшем случае смогут передвигаться ползком в своих тяжелых скафандрах. Вывод был прост: обезвредить колонну нужно было как можно быстрее.

Лоу приблизился к дискам первым и потянулся к ближайшей плите, стараясь не думать, сколько тысяч вольт может сейчас пройти через его тело. Гравировка на диске была едва видна из-за блеска пляшущих разрядов. Вспомнив, как это делал Бринк, он ткнул сложенными щепотью пальцами в самую широкую бороздку. Диск сразу же сдвинулся с места… и стал уходить внутрь основания колонны.

Отдернув руку, Бостон с изумлением смотрел, как уже не одна, а все четыре дископлиты уходят в стену. Проваливаются, проваливаются куда-то вниз медленно, как сквозь желатин. Опомнившись, он опять осторожно протянул руку, но под ладонью была только гладкая, твердая поверхность. С каждым мгновением драгоценные диски проваливались все глубже в потаенные недра массивного сооружения.

Чудеса не прекращались. Вдруг все четыре плиты перестали опускаться и застыли примерно в ярде от пола, а затем начали горизонтальное перемещение. Они сближались друг с дружкой! Соприкоснувшись, диски стали изменять форму — переливаться, сплавляться, расползаться. Потом из них образовалась странная фигура неевклидовых очертаний, больше всего похожая, к удивлению Лоу, на детскую проволочную головоломку. Вот только концы у нее были направлены по-другому.

В довершение ко всему центральная часть колонны вдруг вспыхнула необычайно ярким алым светом. Эта новая огненная волна едва не вывела из строя светофильтры в шлемах астронавтов и заставила их непроизвольно вскинуть руки, защищая глаза. Впрочем, никаких иных последствий вроде теплового излучения или ударной волны не последовало.

Усиленно моргая, Лоу пытался избавиться от пляшущих перед глазами бесчисленных красных звезд. Наконец он обрел способность видеть. Его внимание сразу же привлекло изменение в центре пьедестала колонны. На месте «головоломки» появился светящийся ровным холодным светом шар, размером не больше кулака.

— Вот тебе и попытались, — со злостью пробормотал Лоу себе под нос и посмотрел вверх — там темнело входное отверстие ставшего непреодолимым тоннеля. Он оттолкнулся и сделал длинный, плавный прыжок. Гравитация увеличилась, и все же она оставалась намного меньше земной. В голову пришла сумасшедшая идея: а что, если они вдвоем с Бринком попробуют забросить наверх Мэгги Роббинс? Девушка в своем облегченном скафандре весила намного меньше любого из них, и такая попытка теоретически могла увенчаться успехом.

Он сказал несколько слов в микрофон внешней связи, но в ответ услышал только бессмысленный треск статического электричества. Ничего удивительного, если учесть бушующую вокруг грозу. И хотя праздник вырвавшейся на свободу энергии несколько утих с того момента, как четыре дископлиты превратились в маленькую светящуюся сферу, помехи все еще были сильны. С кораблем он связаться не мог. По той же причине не могли выйти на связь с астронавтами Кен Борден и Кора Майлс.

— «Атлантис»! — отчаянно взывал голос хьюстонского диспетчера. — «Атлантис»! Что у вас там происходит?!

— Это мягко сказано, — проворчала Кора Майлс. Закончив подготовку к приему участников ВКД, она отстегнула ремни и подплыла к Бордену. Вдвоем они молча смотрели на экран.

Астероид изменялся на глазах у потрясенных астронавтов. Под воздействием неведомых, могучих сил форма космического объекта претерпевала поразительные метаморфозы. Со стороны это больше всего напоминало процесс компьютерного моделирования, вот только автором неизвестной программы наверняка был кто-то, обладающий очень больным воображением. Или неземным. Фантастическое зрелище захватывало. Тревога о друзьях, очутившихся в центре катаклизма, мешала думать об остальном. Если внутренняя часть астероида подвергается такому же воздействию, что сейчас происходит с Лоу и его спутниками? Может, они уже давно погибли и лежат где-то, размолотые в пыль холодным безразличием инопланетной логики? Или — наоборот? Стали участниками грандиозного туристического шоу, равного которому ни одному представителю человечества еще не доводилось видеть? Кто знает? Пока все каналы радиосвязи трещали помехами, можно было только гадать и надеяться.

Невозможно! Невероятно! Невообразимо! Планетоиды в милю диаметром не должны в считанные минуты менять очертания, как комок пластилина в руках скульптора! Куда подевались многочисленные скалы и кратеры, только что составлявшие неотъемлемую часть уже привычного пейзажа? Они исчезли с поверхности объекта, словно растворившись в гладкой, стекловидной массе грязно-белого цвета, которая теперь покрыла астероид ровным волнистым одеялом. Приятель Кена Бордена, геолог-любитель, как-то раз показывал ему один экспонат из своей коллекции — отполированный овальный кусочек кварца с вкраплениями рутила. При подсветке камень становился полупрозрачным и начинал сиять внутренним огнем. Так вот, этот камешек как две капли воды походил на безупречной формы овоид, в который превратилась маленькая планетка. Бывший астероид являл теперь собою Нечто. Нечто такое, что можно было, по меткому выражению одного известного политика, оценивать только по частям, но бесполезно пытаться понять целиком.

Одно было ясно как день: чем бы ни являлся этот объект, он никогда не был астероидом.

Разноцветные грозовые разряды, каждый толщиной с «Атлантис», шныряли по поверхности космического «гостя» и пронизывали его толщу с беспорядочной суетливостью стайки напуганных аквариумных рыбок. Панель управления орбитального отсека внезапно завибрировала под ладонью Бордена с такой силой, что он отдернул руку, как при ожоге.

— Что за черт?! — Кора Майлс ухватилась за ближайшую скобу двумя руками.

— Откуда я… — Слова второго пилота были прерваны самым страшным для уха астронавта звуком — шипением улетучивающейся атмосферы. Извернувшись в воздухе, Кора мгновенно определила место утечки и быстро ликвидировала ее, но почему вибрировал корабль, оставалось непонятным. Теоретически в безвоздушном пространстве вообще не могло быть никакой вибрации, но корпус корабля все-таки дрожал, и с этим приходилось считаться.

И не только корпус. Бордену показалось, что он ощущает трепет каждой клеточки в своем теле, чувствует, как врезаются в стенки артерий кровяные шарики. Неестественное, невыносимое состояние. Хотелось зажать уши руками, как при нестерпимом грохоте.

Количество огненных сполохов нарастало. Вскоре их интенсивность достигла такого уровня, что гладкая, словно отполированная, поверхность бывшего астероида полностью скрылась из виду за сплошной пеленой разрядов. Оставалось только молиться, чтобы корпус корабля не пострадал. Но и в эти минуты мысль о товарищах не давала Кену Бордену покоя. Он уже склонился над микрофоном, чтобы в очередной раз попытаться вызвать своего командира, когда произошло ЭТО.

Сначала не с самим объектом, а с пространством вокруг него. Неподвижные звезды на экране внезапно закрутились колесом и расплылись, как глазурь на пирожном. Это было настолько невероятно, что мозг отказался воспринимать происходящее. Затем бывший астероид безо всяких причин сместился на десяток ярдов вправо, ярко вспыхнул в последний раз, как лопнувшая лампочка, и бесследно исчез.

Вибрация внутри корабля сразу же прекратилась. Позабыв стереть обильные капли пота со лба, Борден обернулся к бортинженеру и рявкнул:

— Как герметичность?

— Была маленькая утечка, но я ее сразу ликвидировала. — Кора без лишних напоминаний произнесла длинную серию рапортов о состоянии других корабельных систем. Непрерывный поток цифр, технических терминов и данных измерительных приборов мог показаться абракадаброй любому, только не такому высококвалифицированному специалисту, как Кен Борден. Когда Кора закончила доклад, обоим астронавтам стало ясно, что корабль нисколько не пострадал.

Голоса диспетчеров ЦУПа, вначале настойчивые и требовательные, затем тревожные и недоуменные, теперь звучали умоляюще:

— «Атлантис», это Хьюстон. Как нас слышите? Отзовитесь! «Атлантис», это Хьюстон. Как нас слышите? Отзовитесь! — Эта заунывная, монотонная молитва звучала так долго, что требовала награды хотя бы за терпение.

Борден по-прежнему не сводил глаз с того места, где только что был астероид, но часть его сознания продолжала прислушиваться к льющимся из динамика запросам. Внезапно чей-то спокойный голос прервал отчаявшегося услышать ответ диспетчера:

— «Атлантис», рядом с вами зарегистрирована мощная магнитная аномалия. Можете прояснить ситуацию?

— А как же, — услышал Борден себя как будто со стороны. — Мы все можем прояснить. Астероида больше нет. Кстати, это был вовсе не астероид.

На Земле растерянно замолчали. Там, внизу, где все прочно, надежно и знакомо, труднее поверить в невероятное, чем в открытом космосе, где только зыбкая оболочка корпуса корабля отделяет хрупкие человеческие тела от бездонной, смертоносной пустоты.

— «Атлантис», вы можете повторить? — послышался наконец неуверенный вопрос.

— Могу и повторить. Объект исчез. Сначала он изменил форму… свернулся в яйцо, если хотите… Я не знаю, как это назвать. Он только выглядел, как астероид, а на самом деле был чем-то другим… Превратился во что-то другое. А потом пропал. С концами.

Снова пауза, но на этот раз покороче.

— Наши приборы тоже показывают, что астероид исчез. Но ведь это невозможно! Планета, пусть даже и маленькая, не может вот так внезапно взять и исчезнуть, как туз в рукаве. Да и ваши координаты в пространстве все это время оставались неизменными…

— Я всегда говорила, что ослиное упрямство когда-нибудь погубит человечество, — сказала со вздохом Кора. — Эй, Хьюстон! Вам же нормальным человеческим языком сказали, что астероида больше нет. И что это был не астероид. Я не знаю, как это называть, но исчезло оно очень быстро. Слово «мгновенно», пожалуй, ближе всего подходит к ситуации.

— Борден, вы подтверждаете?

Второй пилот подождал запроса и только тогда заговорил:

— Ага. То есть — да. Подтверждаю. Сначала он был, а потом его не стало. Знаете, как джинн из бутылки? Пуф-ф — и нету.

На Земле замолчали.

— Какова судьба коммандера Лоу, астронавта-исследователя Людгера Бринка и мисс Роббинс?

— Полагаю, что они исчезли вместе с объектом, так как в момент испарения последнего находились внутри его. — Борден тяжело вздохнул, внезапно ощутив себя старым и смертельно уставшим. — Они нашли артефакты неизвестного происхождения. Металлические диски с выгравированными знаками. Еще — обнаружили колодец или тоннель, ведущий в недра астероида. Вот они туда и полезли. А теперь… теперь их больше нет. Считайте мои слова предварительной версией. Позже смогу доложить подробней.

— Артефакты? Тоннель? — В голосе из Хьюстона послышались недоверчивые нотки.

— Так точно. Я лично не вижу ничего исключительного в том, что они нашли на поверхности объекта пару-тройку артефактов, особенно если учесть искусственное происхождение самого объекта. К сожалению, как только они пробрались внутрь, связь прекратилась. А затем объект начал генерировать энергию. Много энергии. Столько, что нельзя было толком разглядеть. — Борден нервно хихикнул, но тут же взял себя в руки. — Все излучения носили нерадиоактивный характер. Потом произошло что-то похожее на свертывание пространства. Объект совершил скачок в сторону, окутался какой-то энергией и исчез.

— Вы отдаете себе отчет в том, что говорите, господин Борден? В ваш рапорт невозможно поверить!

Второй пилот, не раздумывая, пробурчал:

— Большое спасибо за справедливую оценку, Хьюстон. Она полностью совпадает с моим мнением и мнением бортинженера Майлс. С нетерпением ждем ваших дальнейших распоряжений. — Он мрачно усмехнулся, представив себе, как прячутся по всем углам в ЦУПе сконфуженные эксперты, не знающие, что ответить наседающему на них начальству.

— Хорошо, — вышел на связь новый голос, уверенный и авторитетный. — Предположим, я принимаю эту версию. Куда, по-вашему, могли исчезнуть ваши товарищи?

Борден и Кора Майлс переглянулись. Затем Кора, дочь швейцара в дешевом отеле, чемпионка мира по шахматам, победительница последнего чемпионата США по прыжкам в воду с трехметрового трамплина, первая в своем выпуске Массачусетского технологического института, ответила в присущем ей стиле будущего члена конгресса:

— Знаешь, сладкий мой, ты нас лучше об этом не спрашивай. Но если когда-нибудь узнаешь, не забудь сообщить и нам. Потому что я могу поклясться, что их нет на борту, нет в шлюзе, нет в сортире и нет в пределах досягаемости наших приборов. Нету их нигде, парень, вот что я тебе скажу!

Борден завис над своим креслом и придвинулся к микрофону:

— А я скажу, что, где бы они сейчас ни находились, я очень надеюсь, они найдут там зеленые деревья, утренний туман и кричащих чаек, иначе Бос очень сильно расстроится. Хотя мне почему-то кажется, что ничего подобного они там не найдут.

Взгляд его упал на два расположенных рядом прибора. Один показывал скорость шаттла относительно Земли, второй — относительно астероида. Последний словно застыл навеки, демонстрируя только длинную цепочку нулей.

Что составляло с довольно высокой степенью точности всю сумму их знаний как о составе и строении астероида, так и о его нынешнем местонахождении.