Консорт

Глава 17

— Ииииии! — с радостным криком влетела в прихожую Лиза.

Наскоро обняла служанку Авдотью, которая приехала в Москву вместе с нашими родителями, походя чмокнула отца и пронеслась дальше.

— Умойся с дороги, егоза! — крикнула ей в след Авдотья.

Да куда та-ам. Сестрица только отмахнулась и скрылась за дверью гостиной. Отец лишь покачал головой, а служанка тяжко вздохнула.

— Тише, разбудишь, — послышался пусть и тихий, но внятный и строгий голос матери.

— Здравствуй, кормилица, — поцеловал я находившуюся ближе ко мне мать Дымка. — Здравствуй, батюшка, — пожал я крепкую ладонь отца.

После чего прошёл в гостиную. Лиза склонилась над люлькой, заведя руки за спину и крепко сцепив их, так как ей ну о-очень хотелось схватить и потискать младшего братика. Но матушка стояла рядом подобно львице, охраняющей своего детёныша, вперив в дочь строгий, любящий и полный гордости взгляд. Вот так, три в одном, и всё это читается как открытая книга.

Родители решились-таки родить ещё одного ребёнка, дабы хоть он вырос в полноценной семье, а не только с отцом и с всё время пропадающей на службе матерью. Они поверили мне, когда я пообещал, что о росте дара их младшенького им не придётся волноваться, так как этот вопрос я возьму на себя. И даже если со мной что-то случится, рост братишке гарантирован.

Матушка разрешилась от бремени вчера ночью, тогда же батюшка сообщил нам радостную весть. Лиза всполошилась и хотела немедленно отправиться в Москву, но я её удержал. Ну вот куда нестись в ночь. Тем паче, что в саму столицу лучше не прыгать.

Государь всё же издал указ, запрещающий пользоваться порталами в пределах городов. Так что вариант только один — прыгать к каретному двору, а оттуда уже экипажем на Воздвиженку. Но пока доберёмся оттуда, будет уже поздняя ночь. Понятно, что целители в этом мире не чета врачам, оставшимся в моём, и благодаря плетениям быстро восстановят роженицу, но к чему тревожить матушку, пусть роды и прошли легко.

Однако с утра Лиза взвилась ни свет ни заря и теребила меня всё время, пока я собирался. Даже позавтракать нормально не дала. И вот теперь застыла над люлькой со счастливо-восхищённым видом. Наконец оторвалась от созерцания младенца и прошла в туалетную комнату, где имелся рукомойник, позволяющий умыться без посторонней помощи.

— Здравствуй, матушка. Поздравляю, — поцеловал я её.

— Твоими стараниями, Петя. Отец, как только услышал твои слова, так и стал одолевать меня. Ну я, дура, и согласилась, — счастливо вздохнула она, глянув в люльку.

— Дочку хотели, — вздохнул отец и со счастливой улыбкой добавил: — Но сын тоже хорошо.

— Как назовёте? — поинтересовался я.

— Иваном будет, — ответил отец.

Лиза как раз закончила умываться, когда братец проснулся. Ну прямо как по заказу. Иначе она извелась бы вся, наворачивая круги вокруг люльки. А тут сразу же схватила младенца, сунулась в него носом и шумно вдохнула.

— Молоком пахнет, — с умилением произнесла она прямо в пелёнки.

Братишка прекратил было кряхтеть, но видно понял, что кормить его никто не собирается, и огласил комнату богатырским ором. О каков! Матушка забрала младенца из рук дочери и пошла в спальню кормить. Лиза тут же увязалась за ней.

— Я хотел кормилицу из деревни вызвать, благо есть там одна молодка, но Галина заявила, что уж этого-то она сама выкормит. И слушать ничего не желает, — хмыкнул отец.

— А матушку не призовут, случаем? — поинтересовался я.

Вопрос не праздный. С одной стороны, она вроде как выслужила ценз, но с другой, ресурсы у царя не так велики, как ему хотелось бы. Всё же у князей слишком широкие права по автономии, и они куда больше думают о себе, чем о делах государевых. Опять же, на новгородского и киевского князей, на землях которых и проходит кампания, поглядывают с завистью, а потому и помогать особо не стремятся.

Шутка сказать, Милославский мало что имеет богатые земли, так Новгород ещё и основными морскими воротами империи является. Оттуда по системе каналов товары растекаются, почитай, по всей матушке России.

Шуйский же с недавнего времени всерьёз развивает металлургию на реке Псёл, что на границе Киевского княжества и Дикого поля. Там обнаружились богатые руды, не уступающие уральским. Только расположено то месторождение куда ближе, и доставлять по Днепру и каналам тот металл гораздо удобней. Причём начиная с окончания ледохода и до ледостава, а не только в конце весны — начале лета, как у уральцев, когда они поспешно сплавляют по Чусовой железные караваны.

Пару недель назад случилось сразу три крупных сражения, и удар союзники нанесли согласованно. Это в моём мире в сравнимый период нужно было отправлять гонцов, и условиться о синхронных действиях практически нереально. Здесь же «Разговорники» снимали эту проблему. Поэтому шведская, ливонская и польская армии одновременно атаковали находившиеся перед ними войска русских.

Драка вышла знатной, а потери огромные. Причём досталось не только нашим, но и противники отползли, не добившись успеха. Похоже, они не ожидали того, что у русских окажется столько сильных одарённых, да ещё и при внушительных запасах Силы. Даже корпус генерала Бутурлина, находившийся в тот момент в крайне невыгодной позиции, сумел не только устоять, но и опрокинуть польскую армию. Правда, на то, чтобы развить успех, сил уже не осталось.

Сейчас войска спешно пополнялись, и был шанс, что матушку призовут в армию. Тот факт, что она только что родила, ничего не значит. Здоровье она уже восстановила, для остального есть кормилица и батюшка, у которого за плечами вообще нет военной службы.

— Не должны призвать, всё же уж пятьдесят четыре, хватает и помоложе офицеров. Но, с другой стороны, рубакой она была знатной, не смотри, что бесталанная, а потому не исключено.

— Может, в Азов переберётесь?

— Это из Москвы-то? — хмыкнул он.

— Ну, ты ведь хотел сахарный завод поставить.

— И сейчас хочу. Только вам там для начала нужно закрепиться, а уж потом мне туда перебираться. Я сейчас понемногу крестьян скупаю да сироток собираю. Мужичков по большей части на отхожие промыслы отправляю опыта в строительстве поднабраться. Чтобы как срок придёт, в первый год успеть и село поставить, и пашню поднять. А к весне следующего построить завод.

— Батюшка, ты же помнишь, я говорил о том, что крепостных у нас в княжестве не будет.

— Помню, сын, не переживай. Да оно и верно. Не дело это людей в крепости держать. Но перевезу я всех и обустрою на месте за свой счёт. Спасибо, что вы с сестрой замкнули доходный дом и каретный двор на меня. Так что денег мне хватит с лихвой. С одной стороны, подле себя народ пристрою и не позволю людям разбрестись кто куда. С другой, уже на второй год обеспечу себя сырьём. Семена уже два года как готовлю и в хранилище складываю, чтобы и на своих хватило, и на окрестных. Потому как завод сразу с размахом ставить буду. Назначу приличную закупочную цену, и пахари сами пожелают выращивать свёклу. Жалованье хорошее положу, и не нужно будет зазывать работников на завод, свои под рукой будут. Так что разом вложиться, конечно, придётся изрядно, но вдолгую я останусь в значительном барыше.

— М-да. Извини. Забыл, кого собираюсь поучать, — слегка развёл я руками.

— Ты об Игоре и Вере, надеюсь, не забываешь? А то всё Лизе да Лизе.

— Как можно? Помню, конечно. Просто они сейчас на Кавказе, а у нас в Азове, как ты верно заметил, дела пока только в самом начале. Я и вас не зазывал бы, если бы не новый рекрутский набор и призыв дворянства. А так-то я на них замкнул все привилегии. Доход малой частью к ним на расходы поступает, а в основе своей в кубышку к ростовщикам. Ну и я временами туда подбрасываю. Так что у каждого уже тысяч по пятьдесят имеется.

— Это хорошо. Видитесь хоть?

— Днями с Лизой их навещали. Порталами оно ведь просто. О рождении Вани, к слову, сообщил, но у них там с горцами очередное обострение, вырваться даже на денёк не могут…

Прошедший месяц я усиленно занимался поиском мест Силы. Прогулялся и на Кавказ, в смысле на контролируемые русскими войсками земли. Наметил множество точек для перехода и обнаружил пять карманов. Так что вызвать брата и сестру для меня не составляло труда. Но не сложилось. Далее я стал бить тропу на восток, так же оставаясь в границах Российской империи, сумев найти ещё шесть карманов.

Итого за месяц я увеличил число мест Силы, находящихся конкретно в моём распоряжении, до двадцати шести. Ну и перешагнул-таки одиннадцатую ступень, хорошо продвинувшись к двенадцатой. Схожая картина и у моих товарищей, взявших десятиранговый рубеж и уже на треть поднявшихся к одиннадцатому.

Остальные в полку и окружении Долгоруковой пользуются только бустом от желчи. Хотя сама великая княгиня регулярно посещает один из ручьёв, в потоке которого и проводит медитацию по росту дара. Всё же прибавка к прокачке.

Не сказать, что прогресс идёт в сравнение с получаемой в потоке кармана. Однако мы решили, что лучше вкладываться не в рост ближнего круга Долгоруковой, а сделать ставку на четверых сильных одарённых. Уже к весне я планирую, что Волк, Лис и Кремень поднимутся до одиннадцатого ранга, а сам возьму двенадцатый. У меня и каналы побольше, и три часа медитации в изнанке что-то да значат…

Вскоре мать и раскрасневшаяся от удовольствия сестра с братиком на руках вернулись в гостиную. А там и Авдотья позвала всех в столовую к чаю.

— Младенец тебе к лицу, — заметил отец, наблюдая за тем, как Лиза управляется с чашкой и пирожком правой рукой, удерживая в левой задремавшего Ваню. Она тут же замерла, как нашкодивший котёнок, потупилась и медленно опустила взгляд.

— Анисим, не стоит. Кто из нас не влюблялся в младые годы, — попыталась остановить его мать.

— Все влюблялись, — согласился он, — но после за ум брались, слушали родителей и строили семейное счастье с подобающей положению партией. Боярский род Рощиных никогда не примет тебя, дочка. Богатое приданое это хорошо, просто замечательно, но то, что твой потенциал выше потенциала Вадима Петровича, их никоим образом не устроит. Но главное даже не это. Прежде практически недостижимое ты сама сделала совершенно невозможным. С того момента, как ты приняла узор «Верность»… Признаться, я не понимаю, отчего Рощин до сих пор не дал тебе полную отставку. Либо он самовлюблённый мерзавец, не желающий бросать любимую игрушку. Либо полный глупец, не понимающий простых вещей.

— Либо он просто любит её всем сердцем и отчаянно верит в чудо, — дополнил его я.

— Значит, всё же глупец, — кивнув, сделал вывод отец.

— Батюшка… — начала было Лиза.

— Не хотел об этом говорить раньше времени, — перебил её я. — Но так уж вышло, что братья Вадима Петровича в скором времени серьёзно обойдут его в потенциале.

— Что? — удивилась Лиза.

— Я так понимаю, что твоими заботами, Пётр, — заметила мать.

В ответ я лишь коротко кивнул и слегка пожал плечами, словно хотел сказать, мол, оно само так получилось.

С боярыней Рощиной мы договорились довольно быстро. Как условились и о том, что она не станет афишировать моё в этом участие. Правда, поначалу она отчего-то решила, что попала на аттракцион невиданной щедрости, и попыталась получить ещё больше, едва ли не в открытую указав на каретный двор. Но я предложил ей умерить аппетиты, потому как моё предложение и без того было просто фантастическим.

Тогда она решила зайти с другой стороны, пожелав получить волколака для старшего сына и денежную компенсацию вместо зверя для младшего. И опять столкнулась со стеной непонимания с моей стороны. Выбор у неё был невелик. Принять полученное предложение или отвергнуть его.

Мне нужен Вадим для Лизы, и я готов дать его родным две удочки взамен одной, которую забираю. Ведь именно на неё они собирались ловить рыбу. А там уж пусть сами используют полученную возможность.

Буквально через неделю я встретился с братьями Вадима и без лишних разговоров переправил их к одному из мест Силы в глухом лесу, куда Лис и Угол уже привели пару волколаков. Здесь братья приняли желчь, а когда пришли в себя, я погрузил их в беспамятство и на пару с Рудаковым устроился с ними на лесах. Я хотел быть уверенным в том, что они со своим средним даром гарантированно обойдут брата, став более ценным ресурсом для рода.

— Не буду отрицать, матушка, я приложил к этому руку. Полагаю, что в скором времени вам стоит ожидать в гости боярыню Рощину с супругом.

— Петя… — с надеждой посмотрела на меня сестра.

— Пустяки, — пожал я плечами, и уже к родителям: — Кстати, а вы так и не надумали поднять себе ранги?

Я уже не шифровался так уж сильно. Ну невозможно удержать это в секрете. В народе и дворянской среде уже начали гулять кое-какие слухи. Пока один фантастичней другого, и они не касаются конкретно меня или Долгоруковой, но процесс уже пошёл. Так отчего бы тогда не помочь моим близким. К слову, дар Веры, Игоря и его супруги я уже подстегнул. И сделаю это снова.

— Нет, сынок, нас всё устраивает, — покачала головой мать.

В этот момент в моём подсумке завибрировал «Разговорник», и я, извинившись, поднялся из-за стола. Открыв клапан, обнаружил, что вызывает меня государь. Это далеко не первый его вызов. Я связывался с ним регулярно, информируя обо всём происходящем в Азовском княжестве и вокруг Долгоруковой, в частности. Разумеется, в основном это была деза, но далеко не всегда.

К примеру, я сообщил ему о факте нападения на разъезд гусар и последовавшей за этим расправой. Что серьёзно осложнило отношение с донцами. Дело в том, что под давлением великой княгини старики и атаман были вынуждены осудить сотника на смерть через утопление.

Но Долгоруковой этого показалось мало, поэтому судили ещё и погибших, тела которых также зашили в мешки с камнями и бросили в реку. После чего Мария заявила, что если их попытаются поднять и похоронить по-христиански, тогда она уничтожит станицу, а тех, кто выживет, продаст в рабство. Ибо посягнувший на её солдата посягнул на неё.

Увы, но станичники не вняли этому предупреждению и извлекли тела буквально сразу по нашем отбытии, после чего похоронили. Вскоре трупы вернулись в реку, и за этим наблюдали алёшкинцы, оставшиеся в живых после стремительного штурма. Рабства избежали только совсем уж маленькие дети, которых отдали на воспитание в крестьянские семьи. К чести Марии, могу сказать, что денег за пленных, переданных турецким работорговцам, она не взяла.

Произошедшее обозлило и где-то напугало казацкую старшину. До открытого вооружённого столкновения не дошло. Долгорукова в весьма жёсткой манере дала понять, что готова дружить, но на удар в спину ответит незамедлительно и жёстко. А ещё, так как сама склонна держать своё слово, такого же ожидает и от тех, с кем договаривается.

Факт натянутых, и даже враждебных, отношений великой княгини с донцами полностью устраивал царя. И я заслужил его похвалу. Дело в том, что сразу после суда близ станицы Алёшкинской Успенский предложил мне связаться с его величеством и обрисовать ситуацию. Пётр приказал мне непременно постараться убедить её высочество пойти на жёсткие меры и обострить отношения нового княжества с донцами до предела.

Разделяй и властвуй, что тут ещё сказать. Казаки реальная сила, и царя куда больше устроит вражда Долгоруковой со старшиной, чем их дружба.

— Слушаю вас, ваше величество, — надев на ухо «Разговорник», ответил я на вызов.

— Где ты сейчас? Слушаю.

— В Москве, у родителей. Слушаю.

— Что ты там делаешь? Слушаю.

— У меня родился младший брат, и мы с сестрой приехали их поздравить. Слушаю.

— Это с очередным поскрёбышем-то. — В голосе царя послышалось пренебрежение на грани с призрением.

Да что за хрень со мной творится! Одна моя часть вздыбилась и готова была оторвать башку этому надутому павлину. Другая же осуждала первую, признавая его право так говорить. А в общем мне было совестно из-за того, что я смею сомневаться в государе в то время, как должен беззаветно служить ему. Да когда же я уже избавлюсь от этого украшения на моей спине!

— Через сколько можешь быть в Кремле? Слушаю, — спросил он.

— Через пятнадцать минут, государь. Слушаю.

— Хорошо. Подойдёшь к Предтеченской башне, тебя там встретят. Закончил разговор.

Интересно, за каким я ему понадобился? На всякий случай проверил свой арсенал. В кобурах под мышками пара двуствольных маленьких пистолетов, каковые получилось изготовить благодаря моему колесцовому замку. Дальность у них, конечно, небольшая, зато заряжены пятикаратными «Пробоями». Вполне подходяще для драки накоротке, пока плетения будут в откате.

К слову, такая проблема возникает даже у меня, имеющего возможность использовать все четыре стихии, и соответственно держать наготове большее количество боевых плетений. Что же тогда говорить об остальных. М-да. Ну что тут сказать, дар, конечно, это замечательно, да только он ни разу не панацея.

Когда я дошёл до башни, меня там уже ожидал лакей, коротко велевший мне идти за ним. Из простецов, а значит, к благородным не имеет отношения априори, но вот так походя приказывает дворянину. Кремлёвская прислуга, что тут ещё сказать.

Провели меня в личные императорские покои, где я предстал перед царём в компании дамы слегка за сорок с весьма приятными формами и красивым лицом. Однозначно мой типаж. Нет, я искренне люблю Марию и ни разу не собираюсь ей изменять, несмотря на длительное воздержание. Но если перестану реагировать на красивых женщин, значит, со мной точно что-то не так.

— Пётр, я хочу, чтобы ты для начала выправил все плетения моей супруги, а после поработал с моими детьми, — без обиняков перешёл к делу царь.

Ага. Значит, это наша императрица. Господи ну до чего же парадные портреты отличаются от оригиналов. Я, признаться, уже решил, что это его полюбовница. А оно вон как. Похоже, государь счастлив в браке.

Не суть важно. Главное тут вовсе не то, с кем именно я буду работать, а то, где это будет происходить. Внутренние покои царской семьи… Ч-чёрт, я и надеяться не мог на такую удачу. Как раз ломал голову над тем, как пробраться за линию гвардейских караулов, и тут вдруг такой подарок.

— Ваше величество, даже несмотря на мою способность проводить в изнанке три часа, я не успею закончить со всей вашей семьёй, — произнёс я.

— Дорогой, коль скоро так, то, может, с Ириной не следует. Всё же девица.

— Брось. Я лично нанёс Петру узор «Повиновения». Так что он не мужчина, а мой верный пёс. Прибавка в силе плетений выходит существенной. Так что небольшая её неловкость этого стоит, уж поверь. Проверено на поле боя лично. — И уже ко мне: — Приступай. Сначала она, потом сыновья. С Ириной закончишь завтра.

Завершив с царицей, я посетил по очереди их сыновей. А завтра ещё и в комнате у царевны побываю. Просто замечательно! Уже совсем скоро я смогу представить Успенскому и Марии неопровержимые доказательства того, что неподконтролен царю.