Королевство проклятое и пустое

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

На следующее утро я плеснула водой в лицо, пытаясь стряхнуть остатки сна со своих мыслей. Прошлой ночью после ужина я провела время, бродя по лагерю. Лориан присоединился ко мне, проведя экскурсию по эльфийской части лагеря.

Он был абсолютно трезв, почти сдержан. Мы оба были очень осторожны друг с другом. Фактически, он обращался со мной почти как с незнакомкой. Именно так, как я настаивала, как хотела.

Мой желудок скрутило, и я заставила себя запихнуть эту мысль поглубже в глубины своего разума.

Фейри, которые заметили Лориана, относились к нему с уважением и небольшим благоговением. Он проводил время, разговаривая со всеми, кто подходил, и они с любопытством наблюдали за мной, пока я, наконец, не начинала представляться.

У меня было ощущение, что количество фейри здесь произошло из-за всплеска численности гибридов за последние десять лет. Что-то подсказывало мне, что король фейри предпочел бы, чтобы здесь было достаточно фейри, чтобы позаботиться о любом потенциальном восстании и не допустить, чтобы группы гибридов решили исследовать земли фейри дальше.

Для гибридов этот лагерь был убежищем, но он также был и тюрьмой. Мы бы изменили это. Однажды гибриды смогут путешествовать без страха. И все это начнется с песочных часов. Телеан сказала, что я могу использовать их силу на поле боя. И я бы использовала эту силу столько раз, сколько потребуется, чтобы освободить гибридов.

Мысли о моей тете заставили мои плечи напрячься. Я скучала по ее постоянному присутствию. Сейчас она, должно быть, в столице фейри, ждет, когда я к ней приеду.

Но она точно понимала, почему мне нужно было быть здесь. Она хотела, чтобы я сначала посетила этот лагерь. Я цеплялась за эту мысль, заплетая волосы. Сегодня я бы начала тренироваться. Но я также надеялась поговорить с Галоном.

Если Лориан не уничтожал Кроуита, мне нужно было знать, почему все думали, что он это сделал. Мне нужно было узнать правду — и как можно скорее. Потому что чем больше времени я проводила с ним, тем труднее было представить, как он убивает моих людей. Я боялась, что с ним я потеряла всякое здравомыслие. Всякое подобие разума, казалось, покинуло меня.

Мои родители, которые погибли, защищая меня, заслуживали большего. Гибриды заслуживали большего. И я заслуживала большего, чем это.

Мужчина издал взрыв смеха за пределами моей палатки, вырывая меня из моих мыслей. Я натянула сапоги и встала.

Прошлой ночью, перед тем как лечь спать, я нашла на своей кровати тренировочную одежду. На мне была пара обтягивающих леггинсов и простая туника длиной до колен с широким кожаным поясом вокруг талии. Взяв нож, который дал мне Лориан, я вложила его в ножны.

— Прис? — позвал Тибрис, и я вышла наружу.

Он оглядел меня.

— Ты выглядишь готовой.

— Я не думаю, что ты когда-нибудь сможешь быть по-настоящему готов к тренировкам с Галоном.

Он криво усмехнулся и обнял меня за плечи.

— Как дела?

— Прекрасно

— Прис.

— Теперь, когда я здесь, мне лучше. Со всеми. Вы с Демосом, кажется, хорошо ладите вместе.

Его вздох сказал мне, что он заметил смену темы, но оставил это без внимания.

— Мы бы не стали друзьями, если бы встретились при других обстоятельствах. Но мы можем терпеть друг друга ради тебя. И ради гибридов.

Я изучала его. Мой брат мог бы продолжать жить нормальной жизнью. Он был человеком. Он получил обратно часть своей силы. Он мог бы жениться, переехать куда-нибудь в более теплое место.

— О чем ты думаешь?

Я сказала ему, и он закатил глаза.

— Если бы ты не был гибридом, и ты узнала, что я мог бы спасти папе жизнь, если бы Регнер не украл мою силу, что бы ты сделала?

— Я бы поклялась заставить его заплатить, — сказала я без колебаний.

Тибрис кивнул.

— Я все еще работаю над тем, чтобы простить нашего отца за то, что он сделал. За то, как он изменил наши воспоминания. Часть меня задается вопросом, не из-за этого ли он прекратил борьбу в конце. Но его жизнь не была бессмысленной. Ни одна из наших жизней такой не была. Регнер играет в бога и забирает то, что ему не принадлежит. Даже если я проигнорирую все, что знаю о том, что он сделал с вашим народом, он все равно воровал и у людей в своем королевстве.

— У него есть Люди, у которых могли бы быть другие жизни. Более легкие жизни. Долгой жизни.

Тибрис толкнул меня локтем.

— Я знаю, тебе нравится брать на себя абсурдную ответственность за всех в своей жизни, но будь уверена, я бы всегда был здесь.

Я фыркнула.

— Ты говоришь об абсурдном объеме ответственности, а я говорю о высоком уровне надзора.

Он просто покачал головой.

— Пойдем, пока ты не опоздала.

Мы побрели к арене. Далеко на юге погода была теплее, что затрудняло тренировку в середине дня. Но по утрам все еще было прохладно и свежо.

Я взглянула на своего брата. Его взгляд остановился на гибриде, идущем к арене. Светловолосый и крепко сложенный гибрид оглянулся с приветливой улыбкой.

Я ухмыльнулась.

— И что именно происходит?

Легкий румянец коснулся щек Тибриса.

— Ничего, — пробормотал он.

Тибрис был известен своей неразговорчивостью о своей романтической жизни. Я изучала гибрида. Тибрис снова толкнул меня локтем.

— Даже не думай об этом.

Я перевела взгляд на арену. Окруженный толстым деревянным забором вольер под открытым небом был одновременно привлекательным и пугающим. Согласно Демосу, гибриды тренировались утром, в то время как фейри тренировались днем. Но сегодня собралась толпа, с видом ожидания прислонившаяся к забору.

Я отошла от Тибриса и вышла на арену. Земля представляла собой затвердевшую смесь уплотненной почвы и песка. Вероятно, она была предназначена для смягчения падений, но на ней виднелись отпечатки бесчисленных ног в ботинках.

Раздался ритмичный звон стали, когда два гибрида бросились друг на друга, оба ослепительно быстрые. Звук слился с глухими ударами деревянных мечей, ударяющих по обтянутым войлоком манекенам поблизости, и я узнала нескольких гибридов, поражающих манекены из подземелья Регнера.

На другой стороне арены Асиния стояла рядом с Демосом, который протягивал ей арбалет. Судя по тому, как скривился ее рот, он сказал что-то, что разозлило ее. Я вздохнула, направляясь к Галону, который внимательно наблюдал за гибридами, владеющими мечами. Он отвел взгляд достаточно надолго, чтобы еще раз окинуть меня клиническим взглядом. Он был прав — я потеряла те небольшие мышцы, которые мне удалось нарастить, когда я путешествовала с ним и другими. Я плохо ела в замке, беспокойство испортило мой аппетит. И потом, конечно, я застряла на том корабле.

— Ты знаешь, что я собираюсь сказать, — сказал он, когда я подошла к нему.

Я кивнула, и он снова перевел взгляд на двух гибридов.

— Я хочу, чтобы ты ела сверх меры, пока тренируешься в этом лагере. Твой желудок стал меньше. Тебе также нужно есть гораздо больше мяса и рыбы, чем обычно.

Мой аппетит уже вернулся с удвоенной силой.

— Я буду.

Он свистнул, и гибриды оба замерли, мгновенно отступив назад. Они оба обернулись, внимательно слушая, как Галон дает им отзывы об их обороне и работе ног. Когда он закончил, один из них взглянул на меня, его взгляд задержался на моем лице.

— Ты гибридный наследник, — сказал он, его тон каким-то образом колебался между обвинением и благоговением.

Я кивнула.

Его друг фыркнул, сплюнул на землю и пошел прочь. После долгого неловкого момента первый мужчина последовал за ним.

Галон проигнорировал их обоих.

— Меч или ножи?

Мне показалось, что это вопрос с подвохом, и я пожала плечами.

— Я привыкла к ножам.

— Потому что ты привыкла сражаться вблизи.

— Ну…да. Тибрис научил меня сражаться на мечах, но это некрасиво.

— Ты продолжишь тренировки по защите в ближнем бою с Лорианом. Итак, мы можем с таким же успехом обучить тебя владению мечом, — сказал он.

Более ближняя тренировка с Лорианом. Идеально. Галон только зарычал бы на меня, если бы я заскулила по этому поводу.

Он наклонил голову.

— Без комментариев?

— Нет. Скажи мне, что делать, и я это сделаю.

Галон сузил глаза, и я не смога удержаться от усмешки.

— Мне нужно учиться.

Спустя еще одно долгое мгновение он отошел, чтобы найти мне тренировочный меч. Я позволила своему взгляду блуждать. Инструкторы — как фейри, так и гибриды — расхаживали по арене, тщательно изучая каждое движение, демонстрируя техники, корректируя стойки. Воздух уже был тяжелым от запаха пота, и я втянула его в свои легкие.

Мы будем сражаться на поле боя. Скоро. Мне нужно было научиться владеть мечом, потому что моей силы хватило бы ненадолго, и в конце концов я была бы вынужден сражаться против людей, которые были крупнее и быстрее меня. Я должна была воспользоваться этим временем. Каждая минута тренировки была бы на счету.

Галон вернулся, и я переступила с ноги на ногу, когда он протянул мне деревянный меч. Я чувствовала на себе взгляды и стиснула зубы, ненавидя это.

Галон перевел взгляд мимо меня на фейри и гибридов, собравшихся за пределами арены. Мгновение спустя большая часть глаз исчезла.

— Эффективно, — сказала я.

Он подвел меня к манекену.

— Этот меч будет немного тяжеловат для тебя, но тебе нужно нарастить мускулы, и быстро.

Я кивнула, уже чувствуя его тяжесть.

— Покажи мне, — сказал он.

Я замахнулась. Я не могла вспомнить, когда в последний раз держал меч, и он чувствовался неловко в моих руках. Но я вспомнила последнюю комбинацию, которой научил меня Тибрис. Рубить, рассекать, вонзать, рубить. Горизонтальный, диагональный, вертикальный, колющий.

— Хорошо, — сказал Галон. — Твоя хватка слишком крепкая, но отчасти это из-за веса меча. Это пройдет, когда ты к нему привыкнешь.

Он заставил меня продолжать основные порезы и выпады на манекене, пока моя рука не начала дрожать, а затем он заставил меня переключиться на левую руку. К тому времени, когда мы перешли к работе ногами и он позволил мне опустить меч, я дрожала от усталости.

— Сделай перерыв и выпей немного воды, — велел он.

Я побрела к водопроводной станции, обнаружив, что Демос и Тибрис наблюдают за мной с одинаковым выражением одобрения на лицах. Демос протянул мне чашку.

— Тебе нужно поработать, но, по крайней мере, ты знаешь, как двигаться, и у тебя есть фундамент.

Я кивнула Тибрису.

— Он заложил этот фундамент.

Глаза Тибриса прищурились. Его рубашка была влажной от пота. Солнце теперь стояло высоко над нами.

Я глотнула воды, наблюдая, как Асиния и Мадиния стреляют в деревянный манекен. Асинии удалось попасть ему в грудь. Когда Мадиния промахнулась, манекен загорелся.

— Убери это, — прорычал Демос, приближаясь к ней.

Я спрятала улыбку, и Тибрис толкнул меня локтем.

— Галон пытается привлечь твое внимание.

Мои мышцы ныли, и я тяжело вздохнула.

— Не заставляй меня возвращаться

— Приска, — прорычал Галон с другого конца арены, и я поплелась обратно к нему.

К счастью, дальше мы переходили к растяжкам. Арена начала очищаться, когда гибриды направились на обед.

— Выпрями спину, — сказал Галон.

Я подчинилась, перегнувшись через ногу и растягивая подколенные сухожилия.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

Он кивнул.

— Кроуит.

Галон наклонил голову, явно ожидая, что я продолжу.

— Лориан подразумевал, что он не несет ответственности за бойню.

Он просто пожал одним плечом.

— Потому что он не виновен.

Я сузила глаза от его легкомыслия.

— Почему он не сказал мне раньше?

Галон смерил меня тяжелым взглядом.

— Ты, конечно, стремилась поверить правде.

— Все, что я слышала всю свою жизнь, это то, как Кровожадный Принц уничтожил Кроуит. Демос был там, Галор.

Галон бросил на меня нетерпеливый, но веселый взгляд, который был так же хорош, как поглаживание по голове.

— Твой брат был ребенком. Найди свидетеля, который может заявить без тени сомнения, что они видели, как так называемый Кровожадный Принц разрушал город. Потому что я клянусь тебе, он этого не делал.

Я подумала о Демосе таким, каким он был в моих воспоминаниях о той ночи. Разъяренный, травмированный и такой, такой молодой.

— Что случилось потом?

— Это не мне тебе говорить. Я люблю этого мальчика как сына, — сказал он, и я почти улыбнулась при мысли о Лориане как о мальчике.

— И все же я не закрываю глаза на его недостатки. Характер у него такой же скверный, как у тебя. Только когда он приходит в ярость, люди умирают. Но из всех обвинений, которые ты можешь выдвинуть против Лориана — а я уверен, что их много, — ты не можешь обвинить его в неизбирательном убийстве. Спроси себя, какая причина могла быть у Лориана, чтобы напасть на Кроуит. А затем спроси себя, похоже ли это на то, что он сделал бы, после всего, что ты от него увидела, после всего, что вы узнала.

— Тогда почему он не защищался, когда я обвинила его той ночью?

— Ты бы послушала? Ты только что узнала, что мы фейри. Ты более непредубежденна, чем большинство людей или гибридов, но ты только что видела, как он стал выше, видела, как изменились его уши, и видела, как он владеет своей силой. Можешь ли ты честно сказать, что послушала бы, если бы он сказал тебе, что не убивал твоих родителей?

— Он солгал мне о том, кто он такой.

И все же в глубине души я знала, что он не лгал, когда сказал мне, что не нападал на Кроуит.

— Ему пришлось. Это не значит, что все, что было между вами, было ложью, — Галон покачал головой.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя древним. Почему молодым нравится брать одну информацию и использовать ее, чтобы изменить все остальное, что их инстинкты подсказывают им как истинное?

Я не могла ответить на это. Он покачал мне головой.

— Я предлагаю тебе поговорить с ним, Приска

От криков гибрида у меня разболелась голова. Больше всего на свете я хотела, чтобы кто-нибудь прекратил его страдания, просто чтобы я могла погрузиться в тишину.

Охранник Сабиума наклонился, и я перевела взгляд на придворных, собравшихся в тронном зале, вынужденных наблюдать за пыткой.

Нет, их не просто заставили смотреть.

Они вынуждены радоваться. Радоваться.

Одна женщина упала в обморок, и в настоящее время ее поддерживали несколько друзей с пепельными лицами в задних рядах толпы.

Было ясно, что Сабиум отказывается от любых претензий на то, чтобы быть уравновешенным правителем, которым он так долго притворялся. И все же, по словам моих шпионов, пока не было никаких слухов, ставящих под сомнение вменяемость Сабиума.

Никто из придворных не сбежал, все они были уверены, что не станут мишенью.

Это было почти забавно. Те, кто верил, что они в безопасности, потому что стоят на стороне тирана, только обманывали самих себя. В игре за власть каждый был пешкой, и никто не был освобожден от необходимости жертвовать.

Мои дамы были тенями самих себя. Сабиум продолжал настаивать, чтобы мы все смотрели его маленькие сеансы пыток, и он отказался позволить мне отпустить их из тронного зала. Для него это был просто еще один способ доказать, что у меня здесь нет настоящей власти.

Мои руки на коленях сжались в кулаки — единственный признак моей ярости. Я была верна немногим. И любая моя верность могла зайти так далеко. Тем не менее, эти женщины были на моей стороне в течение многих лет. Я была обязан им любой защитой, которую могла предоставить.

Если бы обстоятельства были другими, я бы с удовольствием наблюдала, как распадается Сабиум.

Выбор, который он сделал за свою долгую жизнь, гарантировал, что и гибриды, и фейри не успокоятся, пока он не умрет. У него не было возможности отступить. Его единственным выходом было продолжать свои попытки уничтожить их и украсть их силу, чтобы использовать ее против них.

Потеря амулета потрясла его до глубины души.

Даже несмотря на то, что он отказывался признать это.

— Он что-то знает, — прошипел Сабиум. — Все они работают против меня.

Гибрид был почти мертв, его крики были немногим больше, чем слабые стоны. Напрасная трата времени. Глаза Лизвет встретились с моими, широко раскрытые и наполненные слезами. Ярость охватила меня, и я смотрел на нее сверху вниз, пока она не опустила взгляд.

Зачем мне рисковать собой, чтобы защитить этих женщин, когда они даже не могут контролировать свои собственные реакции?

Я глубоко вздохнула.

— Я думаю, если бы он что-то знал, он бы уже рассказал тебе, муж, — сказала я.

Сабиум медленно повернул голову, пригвоздив меня взглядом. Я подняла бровь, глядя на него, мое сердце бешено колотилось в груди. Быстрым взглядом я указала на придворных, наблюдавших за нами.

Он глубоко вздохнул. Этот безумный огонек медленно исчез из его глаз.

— О, очень хорошо.

Он взмахнул рукой в воздухе.

— Все вон.

Придворные молчали, но они не колебались. Никто не толкался, но через несколько мгновений тронный зал опустел.

Тишина затянулась. Мне потребовалось одно мгновение, чтобы оценить это, даже когда я готовилась к ярости Сабиума.

— Ты забываешься, моя королева, — прошипел он.

Странный вид безрассудства клокотал в моей груди. Я наклонила голову.

— Я верю, что это ты позволяешь своим эмоциям затуманивать твое суждение. Мой король.

Удивление промелькнуло в его глазах.

— Ты смеешь…

Дверь с грохотом распахнулась. Я выдохнула, задержав дыхание. Сабиум с рычанием повернулся к двери.

— Простите, что прерываю, ваше величество. Произошло событие.

Я взглянула на охранника. Не один из моих. Надеюсь, один из моих шпионов будет присутствовать на этой встрече.

— Прекрасно, — сказал Сабиум.

Он медленно поднялся со своего трона и наклонился ближе ко мне. Я отказалась отклоняться.

— Будь очень осторожна, — пробормотал он. — Мы оба знаем, что тебе есть что терять, больше, чем мне.

Он повернулся и зашагал прочь, оставив меня дрожать.

У ребенка были зеленые глаза. И каким-то образом, всякий раз, когда я гуляла по территории замка, он оказывался там. Всегда сбегая от какой-нибудь горничной или няни.

Я игнорировала его, когда могла. Когда на нас смотрели, я делала минимум, необходимый, чтобы избежать худших слухов.

Каждый раз, когда я видела его, ярость прожигала меня насквозь, а головная боль пульсировала за глазами. Я с улыбкой на губах передавала его обратно той няне, которая за ним гонялась, и удалялась в свои комнаты, где часами лежала в постели.

В конце концов, я прекратила свои прогулки на улицу, разъяренная тем, что у меня отняли мою единственную радость.

А потом он начал находить меня внутри замка.

Ему было две зимы. Я знала, что он охотился не на меня сам. Это было нелепо. Либо Сабиум играл в игры — дразнил меня этой медленной пыткой, — либо за это был ответственен кто-то другой.

Если бы это был не Сабиум… Тот, кто решил поиграть со мной таким образом, умер бы, моля о пощаде. В минуты тишины в этой постели я предавалась фантазиям о теле, раскачивающемся на виселице, превращающемся в пепел в огне или тащащемся за моей любимой лошадью.

Возможно, с ребенком мог произойти какой-нибудь несчастный случай. Я могла бы спланировать, чтобы это произошло, пока меня не было в замке. Быстрое падение, сломанная шея, и я, наконец, снова смогу ходить по территории.

Сабиум знал бы. Он всегда знал. И он не даровал бы мне быстрой смерти. Нет, он позаботился бы о том, чтобы моя смерть длилась неделями.

Единственным утешением, которое у меня было, была моя библиотека. Каждый день я проводила там часы, сидя в своем любимом кресле, не обращая внимания на придворных, которые пытались завоевать мое расположение.

И прятялась от ребенка.

Пока однажды я не услышала знакомый звук.

Хихиканье.

Шлепанье крошечных ножек по дереву. Раздражение боролось с яростью. Он завернул за угол, опираясь на полку, и его лицо просияло.

— Мама.

Я закрыла глаза и боролась с желанием швырнуть книгу в окно.

— Мама?

Теперь ближе.

Я открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на меня, его крошечное круглое личико светилось радостью. Он протянул руки так, как это делают такие дети, ожидая, что я посажу его к себе на колени.

Я наклонилась.

— Я не твоя мать, — прошипела я.

Его лицо сморщилось. Он открыл рот и завыл.

Кто-то сдавленно ахнул, и я подняла взгляд. Та же темноволосая няня, что и в тот первый день. Она была ответственна за это. Каждый раз была ответствененна.

Я бы увидела ее мертвой.

Наши глаза встретились. Ее рот был открыт, выражение ужаса. Как будто я была монстром.

Сабиум был тем, кто был монстром. Он сделал это со мной.

Бросившись вперед, она заключила ребенка в объятия. Он обвил ее руками, прижался маленьким личиком к ее шее и зарыдал.

Горечь взорвалась у меня во рту.

Повернувшись, она поспешила прочь. Ребенок поднял голову, по его щекам текли слезы.

Он не помахал рукой.