Королевство проклятое и пустое

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Конрет наклонил голову.

— С Лорианом все в порядке. По крайней мере, когда я в последний раз просил своих людей сообщить о его местонахождении, он был таким. Но твоя реакция интересна.

Он откусил кусочек от своей еды. Я подавила желание врезать кулаком ему по лицу и постаралась сохранить непроницаемое выражение.

Я знала, что это не так. И все же я сыграла прямо на руку Конрету.

— Есть ли причина, по которой вы предпочли бы подразумевать обратное?

— Просто выясняю ваши отношения. Мой брат солгал тебе, и все же, кажется, все прощено.

— При всем должном уважении, ваше величество, мои отношения с Лорианом — не ваше дело.

Он медленно покачал головой.

— Вот тут ты ошибаешься. Ты молода, не привыкла править. Твой первый урок заключается в том, что все, что делают твои враги, союзники и потенциальные союзники, — это твое дело.

— И к какой категории я отношусь для тебя?

Он просто одарил меня одной из своих холодных улыбок.

— У меня есть предложение. До конца нашего разговора ты поклянешься честно отвечать на мои вопросы, и я поклянусь делать то же самое.

Он кивнул на нож на столе.

Я уставился на него, ничего не понимая. Затем меня осенило.

— Клятва на крови?

Он вяло пожал плечами.

— Один из способов сохранить честность между нами обоими.

Если бы кто-нибудь из нас солгал — нарушив клятву, — мы бы умерли мучительной смертью. Очевидно, было что-то, что Конрет хотел знать, и он был убежден, что в противном случае я бы солгала насчет ответа.

И все же, когда еще в моем распоряжении был бы король фейри, который честно ответил бы на все мои вопросы? Конрет может быть пассивно-агрессивным, покровительственным придурком, но он знал историю как своего народа, так и моего. Он знал, где я, скорее всего, найду союзников. И его народ воевал с Регнером уже несколько столетий. Мозг Конрета был источником знаний. Знания, в которых я отчаянно нуждалась, если собирался помочь гибридам.

— Прекрасно.

Выражение лица Конрета не изменилось, эти холодные глаза не оттаяли, но я изучала его достаточно пристально, чтобы уловить, как его плечи чуть расслабились.

Мне нужно было быть очень, очень осторожной.

Я снова села и протянула ладонь, морщась от укола ножа. Конрет порезал себе руку, пробормотал слова фейри, и агония скользнула вверх по моей руке, когда клятва вступила в силу.

Король фейри жестом попросил меня заговорить первой.

— Пожалуйста. Задавай свои вопросы.

— Почему было так важно, чтобы ты встретил меня сейчас?

— В настоящее время я определяю, будет ли союз с вашими людьми помощью или помехой. Мое решение должно произойти скорее раньше, чем позже.

Конрет хотел понаблюдать за моей реакцией на это, поэтому я отказалась дать ему ее.

— Что заставляет тебя думать, что это будет помехой?

— Ты наивная, непроверенная. На самом деле ты не хочешь править, и это очевидно для любого, кто взаимодействует с тобой. У тебя нет союзников. Возможно, короля Громалии можно было бы убедить выступить против Регнера, но ты не договорилась о встрече с ним. В гибридном королевстве есть могущественные существа, но ты не пыталась их посетить. Вместо этого ты сначала пришла сюда, потому что хотела увидеть своих друзей и семью.

Я сделала глубокий вдох. Конрет не знал, что мы тренировались с определенной целью или что мы искали песочные часы. Нам пошло на пользу то, что он думал, что я просто нахожусь в этом лагере, прячась от того, что он считал моими обязанностями. И все же его суждение все равно задело меня.

— И что именно вы предлагаете? — спросила я, мой голос был тщательно выровнен.

— Ваш народ повернулся спиной к гибридам и теперь ожидает, что они будут целовать ваши ноги за то, что вы предложили им этот участок земли, на котором можно посидеть, пока их семьи и друзья умирают в Эпроте и Громалии. Фейри были единственным шансом этого континента, когда гибридное королевство было уничтожено, и вместо того, чтобы сражаться, ты ничего не сделал.

Я ожидала, что Конрет начнет что-то отрицать. По крайней мере, разозлится. Он просто наклонил голову, поднес кубок ко рту и сделал большой глоток.

— Мой народ совершал ошибки, — сказал он, ставя кубок на стол. — Одной из самых больших наших ошибок было ожидание союзников из-за морей.

Я взглянула на карту. Гибридное королевство располагалось к западу от этого континента, за Спящим морем. Конрет покачал головой.

— Ты смотришь не в ту сторону.

Поднявшись на ноги, он полез в сумку и протянул мне другую карту, на этот раз гораздо меньшего размера, края пергамента пожелтели от времени. К востоку от нашего континента действительно были другие континенты. Другие королевства.

Я встала и склонилась над столом, изучая карту.

— Почему мы никогда о них не слышали?

Конрет повернулся, чтобы изучить карту со своей стороны стола.

— Перед смертью его сына и внука Регнер нашел древний текст. Он появился на этом континенте задолго до появления людей. Текст был написан одним из темных богов. И Регнер узнал опасную информацию. На одной из страниц этой книги содержались инструкции по созданию такого длинного и непроницаемого барьера, что он, должно быть, понял, как его можно использовать.

Это был тот самый барьер, о котором говорила королева пиратов. Его глаза потемнели от тоски.

— А потом сын Регнера умер, — сказал Конрет. — Регнер решил, что хочет получить полный контроль над этим континентом, и он не добился бы этого контроля, если бы мы могли получить помощь с других континентов. И если люди в Эпроте узнают, что по ту сторону морей фейри, гибриды, люди, все живут вместе — наряду с другими существами, о которых они даже не подозревали… это поставит под угрозу его способность контролировать население.

Эти другие континенты казались волшебными во многих отношениях, чем один. Я не могла представить, чтобы столько людей с разным происхождением, культурой и магией жили вместе, как один народ.

— Нелайра?

Я встретилась взглядом с Конретом.

— Есть ли какие-нибудь люди, которые могли бы нам помочь?

Он элегантно пожал плечами.

— Даже если бы они это сделали, вряд ли мой народ стал бы им доверять. Люди, кажется, никогда не помнят нашу общую историю, и все же фейри никогда не забывают.

Мы долго сидели в тишине. Если бы мы могли достичь такого, мы могли бы обратиться за помощью к другим королевствам. Должна была быть какая-то сделка, которую мы могли бы заключить взамен.

Наконец, я вздохнула.

— Как нам снять барьер?

— Это разговор, который мы должны вести, когда другие могут присоединиться к нам. У меня такое чувство, что это только вопрос времени, когда этот разговор будет прерван. Тебе следует задать свои другие вопросы сейчас.

Было ли это потому, что он не был бы под клятвой крови в следующий раз, когда я задала вопрос, или потому, что у нас действительно заканчивалось время? В любом случае, я узнала его упрямо сжатую челюсть. Я определенно видела, как его брат носил ее не один раз.

Прекрасно.

— Расскажи мне об амулетах.

Конрет наклонил голову.

— Я предполагаю, что Лориан не рассказал тебе о потере амулета нашей семьи.

— Нет.

Он вздохнул.

— Он будет… зол, что я вмешался. Но, — слабая улыбка тронула его губы, — сейчас я тоже зол на него. И, возможно, однажды он поблагодарит меня.

Он ходил взад-вперед, как будто ему потребовалось все его силы, чтобы противостоять своим воспоминаниям. Наконец, он снова сел, указав на стул перед собой.

— Это займет некоторое время.

Я села. Взгляд Конрета стал отстраненным.

— Мой народ не часто говорит об этом времени. Особенно Лориан. Из всех нас… — его голос затих, и он пригвоздил меня своим пристальным, жестким взглядом.

— Но я хочу, чтобы ты поняла, что Регнер сделал с фейри. Не только потеря нашего амулета причинила столько вреда нашему народу. Это была потеря нашей способности доверять тем, кого мы любили. Потеря некоторых из наших самых драгоценных душ.

Несколько человек прошли мимо палатки, громко переговариваясь, лязгая оружием. Конрет поднял руку, и внезапно стало совершенно тихо, наша палатка была окружена чем-то вроде оберега тишины.

— Амулеты позволяют моему народу делиться силой. Укреплять наши силы, когда это необходимо, исцелять наших больных и забирать силу у тех из нас, у кого ее более чем достаточно, чтобы сэкономить, и делиться ею в трудные времена. Наш отец носил свой амулет каждый день, сознавая, что случилось с двумя другими амулетами. О том, как их у нас украли — и как наши люди были слишком самонадеянны, чтобы не видеть в Регнере настоящую угрозу, пока не стало слишком поздно.

Итак, первый найденный нами амулет на самом деле был последним, который был утерян.

— Кто-нибудь может высвободить энергию из амулета?

— Регнер медленно вытягивал энергию из амулетов, но им требуется кровь фейри, чтобы высвободить всю силу сразу. Возможно, это единственная причина, по которой король людей еще не опустошил этот континент.

В моих руках поселилась мелкая дрожь, и я положила их себе на колени. Я не сомневалась, что если Регнер когда-нибудь обретет достаточно силы, он полностью уничтожит фейри и гибридов с этого континента. Его нужно было остановить.

— Что произошло, когда Лориан забрал силу из амулета? Он забрал ее всю?

Губы Конрета дрогнули.

— Нет. Мой брат никогда бы не взял то, что ему не принадлежит. Сила автоматически передалась тем, кому она изначально принадлежала.

Это означало, что Лориан от природы был таким сильным. Было трудно совместить это знание с мужчиной, который был в моей постели в человеческом обличье прошлой ночью. И все же в глубине души я знала, что Лориан никогда не станет таким, как Регнер. Он не жаждал власти.

— Что ты знаешь о спящих пауках? — спросил Конрет.

Я моргнула от внезапного вопроса.

— Считается, что это миф. Мы играем… играли в King's Web в моей деревне. Согласно легендам, один из далеких предков Сабиума ломал разум детей и подсунул их к иностранным дворам. Их называли спящими пауками, и когда им на ухо шептали определенную фразу, они пробуждались… полностью под контролем короля.

Конрет покачал головой. Возможно, из-за того факта, что люди превратили столь ужасный миф в карточную игру.

— Это не просто истории. И до того, как мы вступили в войну с Регнером, его дед действительно научился просовывать своих так называемых пауков в наши дворы.

— Как?

— Некоторые считают, что он использовал тот же древний текст, который использовал Регнер для создания барьера, передав знания своему сыну, который в конечном итоге передал их Регнеру.

Когда нельзя было доверять драгоценным детям, чтобы они не выросли взрослыми, которые будут убивать и калечить ради иностранного двора…что это сделало с культурой? Особенно с таким низким уровнем рождаемости, как у фейри, где праздновали каждого ребенка.

— Мой отец был старшим из двоих, — сказал Конрет. — Он правил как король, и его брат Астраус был его лучшим другом.

Мое сердце замерло от ужаса, который сверкнул в глазах короля фейри.

— Мой дядя обычно говорил, что он мгновенно влюбился, как только впервые встретил мою тетю. Она была гибридом. Когда фейри любят… Мы любим глубоко и безоговорочно. Наши эмоции сильнее и более дикие, чем у людей или гибридов, и мой дядя обожал мою тетю всем своим существом. Когда пропал первый амулет… королю сообщили слишком поздно. Семья, ответственная за сохранность этого амулета, была унижена своей неудачей, и вместо того, чтобы предупредить моего отца, они скрыли это. Но к тому времени, когда был украден второй амулет, мой отец знал, что происходит. Он сделал бы что угодно, чтобы защитить третий амулет. Поэтому Регнеру пришлось попробовать что-то новое.

Слова Конрета были ровными, почти скучающими. Но его рука крепче сжала подлокотник кресла.

— Он добрался до твоего дяди.

— Нет. Он добрался до моей тети. Мы этого не знали, но он позаботился о том, чтобы Эйратию похитили ребенком. Ваш народ уже был в руинах — рассеян и прятался. Никто бы не заметил пропажу еще одного гибрида. Есть… способы увидеть будущее. Узнать, за кого она выйдет замуж. Он использовал могущественного провидца.

— Он знал, что она выйдет замуж за твоего дядю.

— Да. И он забрал ее, когда она была еще достаточно маленькой, чтобы ей можно было придать форму. Сформировал. Превратив в одного из его пауков.

Желчь обожгла мое горло.

— Он ждал, — выдавила я. — Должно быть, он ждал годами, пока они не встретились.

Глаза Конрета встретились с моими.

— Он ждал, пока у них не появятся дети. Пока бушевала война, они были счастливы. А потом он выпустил ее на волю.

— Что случилось?

— Есть травы, которые вызывают безумие, даже у фейри. Эйратия начала добавлять в еду моего дяди эти травы вместе с небольшим количеством железа фейри. Он начал слабеть. Его разум начал разрушаться. Он чувствовал, что с его женой что-то серьезно не так, и это знание укололо его, подталкивая еще ближе к безумию. Регнер знал, что не Эйратия была достаточно близка к моему отцу, чтобы убить его и забрать амулет. Это была Астраус. Мой отец, настолько отвлеченный продолжающимися нападками Регнера, ничего не заметил.

Я не могла понять, какое отношение это имеет к Лориану. Конрет слабо улыбнулся мне.

— Чтобы по-настоящему понять Лориана, ты должна знать нашу историю.

Он вытянул ноги.

— Моя тетя продолжала работать над моим дядей. Но было кое-что, на что Регнер не рассчитывал.

— Что это было?

— Они были не просто мужем и женой. Они были друзьями. Невероятно редкий случай, но тот, который означал, что Эйратии в конце концов удалось прекратить подмешивать в еду моего дяди темную магию Регнера, неспособную преодолеть глубокую любовь, которую она испытывала к нему. И тогда Регнер нанес удар. У него забрали их детей. Мои кузены были молоды, даже по стандартам фейри. Регнер сказал моим тете и дяде, что они вернут своих детей, когда отдадут ему амулет.

— Он бы никогда их не вернул, — сказала я.

Конрет кивнул.

— Но мозг моего дяди был затуманен. Он верил, что это его шанс. Он забрал бы амулет и использовал его силу, чтобы убить Регнера раз и навсегда.

— Черт.

Конрет кивнул.

— Именно. Моему дяде доверяли, поэтому, когда он начал посещать различные дворы по всем землям фейри, они поверили ему, когда он сказал, что хочет обеспечить единый ответ на угрозу, которую представлял Регнер.

Неудивительно, что теперь фейри отказывались доверять друг другу. Они не могли общаться, а когда общались, это общение было основано на лжи.

— Что он сделал вместо этого?

— Регнер использовал книгу, чтобы магическим образом изменить многие камни океартус. Таким образом, они постепенно лишали окружающих их силы. Он отправил камни моему дяде, и Астраус разместил их в каждом из дворов.

— Затем наступила ночь его предательства. Астраус подсыпал крепкий снотворный напиток во всю еду в замке. Он украл амулет с шеи своего брата и использовал запрещенное заклинание, чтобы активировать камни океартус, лишив некоторых из самых могущественных фейри в наших землях. Эта сила была передана амулету, как и сила моего отца. Затем мой дядя переходил от фейри к фейри в том замке, амулет забирал все, что мы могли отдать. Когда он добрался до Лориана, мой брат проснулся.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Даже знание того, что Лориан пережил ту ночь и многие другие, не помогло.

Конрет вздохнул.

— Он пропустил ужин, вместо этого решив поиграть-подраться с одним из детей нашей няни. Когда он открыл глаза, его дядя стоял над ним с амулетом в руке.

Я представила церемонии забирания, свидетелями которых я была в деревнях, и то, как младенцы визжали. Кровь отхлынула от моего лица.

— Он был в сознании, когда его дядя забрал его силу.

— Да. Лориан любил Астраус. И мой дядя питал слабость к мальчику, который напоминал ему его самого — второрожденного сына. Должно быть, его убило посмотреть Лориану в глаза и забрать его силу. Я знаю, это причинило боль Лориану. Но он никогда ни словом не обмолвился об этом.

Мое сердце болело за этого маленького мальчика, который был в сознании, когда его дядя предал его.

— Он рано понял, что никому нельзя доверять, — сказал Конрет, явно следуя моим мыслям. — Мой дядя отнес амулет Регнеру, моя тетя была рядом с ним.

— Дети? — Прошептала я.

— Уже мертвы.

Глаза Конрета сверкнули.

— Регнер выставил их изломанные тела на всеобщее обозрение.

Я закрыла глаза, пытаясь блокировать изображение. Это не помогло, и мои руки затряслись от ярости.

— Твой дядя напал.

— Да. Но он был ослаблен — травы и железо фейри подействовали, сделав его медлительным, гарантируя, что он не может доверять собственному разуму. Даже со всей силой этого амулета, все равно нужен кто-то сильный, с достаточной собственной силой, чтобы владеть им. И хотя моей тете удалось прекратить отравлять его, большая часть повреждений осталась. Они сражались на окраине города под названием Валтана. Чего мой дядя не знал, так это того, что Лориан последовал за ними.

Даже знание того, что Лориан выжил, не помогло. Мое сердце все еще колотилось в груди.

— Он видел твоих кузенов.

Конрет кивнул.

— Лориан видел все. Он видел моего дядю, раздутого властью, но не в своем уме. Он увидел мою тетю, немедленно убитую ударом фейрийского железа в сердце. И он видел, как Регнер использовал силу двух других амулетов, чтобы убить моего дядю и забрать последний амулет. Мой отец проснулся и обнаружил, что замок спит как убитый, амулет исчез, а Лориана нигде не было видно. Ему удалось разбудить мою мать, и они отследили амулет до Валтаны. Но это была ловушка. Люди Регнера создали устройство, начиненное железом фейри. Когда он взорвался, мои родители погибли — уже ослабленные потерей своей силы и снотворным напитком.

У меня защипало глаза.

— А Лориан?

— Наш отец заслонил его своим телом, но все равно было каким-то чудом, что он выжил. Когда жители Валтаны, наконец, приблизились, они не нашли ничего, кроме мертвых — и молодого мальчика-фейри, все еще искрящегося молниями. Видишь ли, Лориан пытался напасть на Регнера. И даже когда большая часть его силы исчезла, он все еще был силой, с которой приходилось считаться. Регнер и его люди израсходовали большую часть энергии, которую смогли извлечь из амулета, и были вынуждены бежать.

— И все, кто прибывал из Валтаны, находили Кровожадного Принца, ожидающего их, невредимым.

Конрет вздохнул.

— Да. Регнер позаботился о том, чтобы поощрять эти слухи. Он создал впечатление, что Лориан, который был еще мальчиком, пришел в город по собственной воле, просто чтобы уничтожить его. И Лориан не совсем помог себе — он был в ярости на жителей города за то, что они не пришли раньше. За то, что они не помогли его семье. Он рычал на них, пока не приехал лучший друг нашего отца и не унес его.

Мои глаза горели. Лориан столкнулся со всем этим, будучи маленьким ребенком. Я открыла рот, но Конрет вздохнул, опустив взгляд на свои руки.

Он поднял взгляд.

— Полагаю, ваша очередь ответить на некоторые из моих вопросов.

Я кивнула.

— Кем, по-твоему, был Лориан, когда ты впервые встретила его?

Я нахмурилась.

— Никем. Я верила, что он был наемником. Я думала, что они все были наемниками.

Он наклонил голову, как будто даже с клятвой крови, он все еще не мог до конца в это поверить.

— Ты понятия не имела, что он был фейри?

— Нет.

Мой рот открылся, и я продолжила говорить, клятва требовала большего.

— Я провела свою жизнь в маленьких человеческих деревнях. Лориан не очень походил на торговца — и он не путешествовал с караваном товаров на продажу. Все они выглядели опасными и хорошо вооруженными, что навело меня на мысль, что они наемники.

— А в замке?

— Я не уверена, что поняла вопрос.

Он прищурился, глядя на меня.

— Когда ты поняла, что Лориан тоже был в замке, что, по-твоему, он делал?

— Сначала я думала, что он был там, чтобы убить кого-то из приближенных короля. Возможно, чтобы получить какую-то информацию. Когда я узнала, что он что-то ищет, я решила, что это, должно быть, невероятно ценно.

Он, казалось, согласился с этим, сложив руки на столе перед собой.

— В какой момент ты поняла, что он не наемник?

Я вспомнила.

— Я не знаю, — честно сказала я ему. — Но я не думала, что он был фейри.

Глаза Конрета почти незаметно расширились, и он махнул рукой, жестом предлагая мне продолжать говорить.

— Честно говоря, я была в основном сосредоточен на поиске способа спасти своего лучшего друга. А затем на освобождении всех гибридов в том подземелье. Когда я задумалась об этом — что случалось не часто — я предположила, что Лориан тоже был одним из продажных. Как и я. И что он работал на кого-то, заинтересованного в защите продажных.

Взгляд, которым наградил меня Конрет, ясно дал понять, что он недоумевает, как можно быть такой глупой. Я отказалась позволить своим щекам запылать. Я не давала ему разрешения заставлять меня чувствовать себя ничтожеством. На самом деле, мне было выгодно, если бы он недооценил меня.

— И скажи мне, что ты сейчас чувствуешь к фейри?

Я подбирала слова так тщательно, как только позволяла клятва.

— В Эпроте нам сказали, что фейри порочны и что вы хотите нашей смерти или порабощения. Но это не то, что я видела. Вашей самой большой проблемой, когда дело касается моего народа, была не откровенная жестокость. Это было безразличие и бездействие.

Рот Конрета слегка приоткрылся, и наши глаза встретились.

— Ты не сдерживаешься, не так ли?

Я ущипнула себя за переносицу, внезапно почувствовав усталость.

— Нет. Это твой отец или дед решили не помогать гибридам?

— Наши защиты были открыты для вашего народа, при условии, что у вашей королевы все еще были песочные часы. Лазейка, которую создал один из моих предков, и никто не заметил. Когда Регнер забрал песочные часы, ваши люди не смогли пробиться через наши чары. Они разбежались. Как только фейри поняли, что произошло, было слишком поздно.

Я позволила этому проникнуть в себя. Я могла это видеть. Могла представить гибридов, спасающихся бегством, только чтобы понять, что им некуда идти.

— Были допущены ошибки, — сказал Конрет в тишине.

— А когда фейри начали понимать, что случилось с гибридами?

— Мы взяли, кого могли, но… Некоторые из фейри помнят время до того, как гибриды отделились от нас. Многие из этих фейри теперь могущественны, полудикие, и им нельзя доверять, что они не нападут из-за старых ран. Поэтому и был создан этот лагерь.

Сделав глубокий вдох, я подняла взгляд.

— А Кроуит?

Он улыбнулся.

— Вопрос в том, — сказал король фейри, — почему ты не поверила, когда Лориан сказал тебе, что он не разрушал город?

А. Значит, он знал, что я спрашивала об этом. Мой разум лихорадочно работал, пока я пыталась выяснить, кто подслушал мой разговор с Асинией, Галоном или самим Лорианом.

— Это касается только меня и Лориана.

Конрет поднял руку, все еще запачканную кровью.

— Нет, это не так.

Клятва сжалась вокруг моего горла, и я судорожно вдохнула.

— Он солгал мне о том, кто он такой. Мне нужны доказательства, что он не лжет мне снова. Потому что рискую не только я, если ошибаюсь в нем.

Конрет просто кивнул. Вероятно, у нас заканчивалось время.

— Что потребуется, чтобы ты вступил в союз со мной? — спросила я.

— Покажи мне, что твой народ сплотился позади тебя. Что они будут сражаться во имя твое. Включая тех, кто все еще скрыт в твоем королевстве. Найди способ заставить громалийского короля отвернуться от Регнера, и у нас, возможно, появится шанс на победу. Но я не буду рисковать своим народом в войне, которую мы не можем выиграть. Если потребуется, я найду способ раздобыть два других амулета, укреплю свои границы и буду ждать.

Я уставилась на него, мой желудок скрутило от ужаса всего этого.

— Ты бы сделал это?

— Первый долг правителя — перед собственным народом. Это то, чему тебе нужно научиться — и быстро.

Я проглотила злобный ответ, ожидавший на кончике моего языка.

— Я отошлю Лориана в течение следующих нескольких дней, — небрежно сказал Конрет.

Каждый мускул в моем теле напрягся в мгновенном отказе.

— Почему?

— Он отдохнул. Но ему пора возвращаться к работе. У меня есть для него задание в другом месте моего королевства.

Так ли это на самом деле? Или Конрет разлучил нас, потому что ему это было приятно?

Конрет наблюдал за мной с предупреждающим блеском в глазах. Вот почему он сказал мне, что Лориан совершил предательство. Чтобы я точно знала, чем рисковал бы Лориан, если бы проигнорировал приказ своего брата и пошел со мной.

И хотя Конрет мог простить своего брата однажды, маловероятно, что Лориан избежит последствий во второй раз, если выберет меня.

Мне нужно было отправиться как в гибридное королевство, так и в Громалию. Мне нужно было найти песочные часы и отдать их нашему народу. И мне пришлось бы сделать это без Лориана. Я думала, что смирилась с этим фактом, и все же, зная, что Лориан никоим образом не сможет пойти со мной…

Оказалось, что я на самом деле не смирилась с этим. Но мне пришлось.

Осмелюсь ли я спросить Конрета о местонахождении песочных часов, в то время как он был вынужден сказать мне правду? Если бы я это сделала, он бы понял, что я знал об этом. Он бы знал, что я собираюсь идти за ними, и что я знала, что фейри были осведомлены о том, где он находится, и все же не сказали мне.

Нет. Это было слишком рискованно. Когда мы отправились бы за песочными часами, нам пришлось сделать это без всякого предупреждения.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — сказал Конрет. — Что ты скрываешь от меня, сидя здесь так тихо?

У меня перехватило горло, метка впилась в ладонь, и у меня было всего одно мгновение, чтобы проникнуть поглубже.

— Я думаю, ты невероятно снисходителен — на грани покровительства. Мне интересно, является ли это чертой характера, с которой ты родился, или той, с которой ты вырос, правя так долго.

Конрет уставился на меня, как будто я был новым видом жука, которого он никогда раньше не видел.

Мои щеки горели, как будто их подожгли.

Он откинул голову назад и рассмеялся. Я не ожидала этого от холодного короля и вздрогнула.

— Я могу понять, почему Лориан так забавляется с тобой, — сказал он.

Я наблюдала за ним.

Мне пришлось изучить этих людей, которые так долго правили этим континентом. Я должна была анализировать каждый их шаг, понимать их действия, их ошибки, их мысли.

И я должна была научиться побеждать их.

Я мило улыбнулась Конрету.

— Тебя действительно раздражает, что Лориан заботится обо мне, не так ли?

Весь юмор исчез с его лица.

— Что заставляет тебя в это верить?

— Ты изо всех сил стараешься дать понять, что я не более чем мимолетное увлечение твоего брата. Не более чем развлечение. Это заставляет меня задуматься, почему — если это так — ты чувствуете необходимость поделиться этим со мной. Кстати, это вопрос. Почему тебя так раздражают мои отношения с твоим братом?

Конрет выглядел так, словно попробовал что-то горькое. Очевидно, клятва крови теперь заставляла и его отвечать. Я была достаточно мала, чтобы наслаждаться этим.

— Потому что все эти годы мой брат был предан двум вещам. Нашему народу и моей короне. В течение нескольких дней знакомства с вами он принимал решения, которые ставили вас в приоритет — признал бы он такое или нет. Никогда прежде он не пренебрегал приказом так, как он сделал, когда привел тебя сюда. Это делает тебя опасной, Нелайра Валдерин. Опасной не только для моего брата, но и для моего народа.

Мы долго смотрели друг на друга. Я могла видеть правду в его холодных глазах. Король фейри решил, что я представляю угрозу. И наш разговор пролил много света на то, что Конрет делал с теми, кого считал угрозой.

Огромное тело ворвалось в палатку, разрушив все, что сделал Конрет, чтобы заглушить шум лагеря. Я дернулась, втягивая воздух. Рука Лориана скользнула к моему запястью, и он поднял меня со стула, вклиниваясь своим телом между мной и Конретом.

Он был в своей форме фейри, его сила обвивала его, как живое существо. Я отступила в сторону, любуясь выражением его лица — чистым, безжалостным гневом — и его глазами — холодными и пустыми. Лориан посмотрел на своего брата так, как будто тот был врагом.

Конрет просто поднял руку, когда несколько стражников ворвались в палатку. Один из них был весь в крови, и король фейри бросил на своего брата многострадальный взгляд.

— Правда, Лориан?

— Этот разговор окончен, — прорычал Лориан, и я втянула воздух, когда знак клятвы крови исчез с моей ладони.

Лориан повернулся ко мне, его взгляд опустился на мою руку. Он медленно перевел этот взгляд на нож на столе. Бросив еще один убийственный взгляд на своего брата, он обнял меня за плечи и притянул ближе, подталкивая к выходу из палатки. Охранники долгое время оставались на месте, и воздух наполнился запахом молнии.

— Лориан, — выдавила я, но Конрет, должно быть, подал какой-то сигнал, потому что стражники расступились.

— Мы поговорим позже, брат, — сказал Конрет.

Лориан проигнорировал его, и новый страх пронзил меня.