Красавица и Бо

Глава 17

Лорен

Мой план прост — это пресловутый сценарий «Читай и плачь». Я собираюсь дать Бо попробовать его собственное лекарство, появившись в его офисе и помахав приманкой (мной) перед ним, как морковкой. Если не смогу удержать его на расстоянии, я привлеку его. Заставлю его пускать слюни, а потом шлепну его по носу свернутой газетой. Я подмигну, погрожу пальцем и скажу: «Ай-яй-яй». Моя задница будет облачена в камуфляжные штаны для йоги. Мои сиськи будут так высоко задраны в спортивном лифчике на бретельках, что их придется проверять в службе контроля воздушного движения. Обычно мне нужно было бы что-то добавить, но спортивный бюстгальтер настолько модный, что из-за него моя маленькая грудь кажется больше, чем она есть на самом деле, даже пышной. Прости, Виктория, я только что раскрыла твой секрет.

Я оставляю свои растрепанные локоны такими, какие они есть, и наношу ровно столько макияжа, чтобы казалось, будто на мне его вообще нет. Сбрызгиваю шею нежными духами, которые проникнут в его ноздри, как только я войду в его кабинет.

Он подумает: «Что это за восхитительный аромат?»

Я. Я и есть этот аромат.

В 11:00 утра я скольжу в Crescent Capital, словно на коньках, машу рукой и улыбаюсь всем, кто обращает на меня внимание. Любопытные головы высовываются из кабинок, наблюдая, как я прохожу мимо. Офис-менеджер указывает мне в направлении углового офиса Бо, и я сообщаю его секретарше, что он ждет меня, после чего вхожу внутрь.

Мой план терпит крах, когда я вижу, что он не один. Привлекательный блондин сидит в кресле по другую сторону стола Бо. На нем костюм-тройка и очки в толстой черной оправе. Он похож на принца из «Золушки», если бы принц носил Hugo Boss.

— Я не знал, что мы ждем гостей, — говорит привлекательный загадочный мужчина, выгибая бровь, глядя на меня, и медленно расползающаяся ухмылка появляется на его губах.

Он похож на коварную адскую гончую, готовую к нападению.

— Мы не ждали, — резко говорит Бо, привлекая мое внимание к себе.

Он сидит перед панорамным видом на Французский квартал. Этот вид говорит: «Я держу этот город за яйца, и я это знаю». Его стол сделан из цельного дерева. Кресло из полированной кожи.

Он откинулся на спинку стула и смотрит на меня пристальными голубыми глазами.

Я должна была застать его врасплох, но его черты лица ничего не выдают. Он отказался от пиджака и закатал бледно-голубые рукава рубашки до локтей. Меня еще никогда так не привлекали чьи-то предплечья. Это не та часть тела, которая должна меня привлекать, и все же не могу отвести взгляд.

— Чем мы обязаны этому удовольствию, мисс ЛеБлан? — просто спрашивает он.

Нет.

Ему нельзя быть таким уверенным в себе. Как будто он ждал меня все утро.

Я делаю шаг вперед и размахиваю кофейными стаканчиками, которые принесла с собой. Они все еще дымятся. Если бы у меня был доступ к любовному зелью, я бы подсыпала ему. А так придется обойтись молочным латте от French Truck Coffee.

— Я принесла тебе бодрящий напиток для позднего утра.

Его друг смеется.

— Где мой?

Что он на самом деле хочет сказать, так это то, что я разочарован, что ты здесь не ради меня.

Я мило улыбаюсь и делаю шаг к нему. Упс, мое бедро задевает его колено, и я не отстраняюсь.

— Вот, пожалуйста, возьми мой. Надеюсь, ты не возражаешь, я уже сделала глоток.

Веду себя грязно и коварно. Я думаю, что в другой жизни из меня получился бы потрясающий отвергнутый, бывший любовник.

Он берет кофе и прижимается губами прямо к тому месту, где только что был мой рот.

— Ммм, фундук — мой любимый.

Один долгий глоток, и наши взгляды встречаются. Это странный кинжал, вонзающийся в сердце Бо, и он реагирует именно так, как я и надеялась.

— Расс, дай нам минутку.

Его друг надувает губы, и это такая глупость для мужчины его возраста. Совсем не в моем вкусе.

Его глаза не отрываются от меня, когда он отвечает.

— О, я бы предпочел остаться.

— Убирайся.

Тон Бо не оставляет места для споров.

По позвоночнику пробегает дрожь, и мне приходится сосредоточиться, чтобы не улыбнуться. Запомни, Лорен, он не сексуальный, он злой и властный, всегда приказывает людям и делает все, что хочет, и…

Расс вскакивает на ноги и прерывает мою ободряющую внутреннюю речь, его плечо задевает мое, когда он огибает стул.

— Если вы не найдете здесь то, что ищете, мой кабинет находится дальше по коридору.

Я невинно смеюсь. О, Расс. Расс… Расс… Расс. Ты никогда не был частью моего плана, но ты сыграл идеальную пешку. Я хочу пригласить его на ужин с большим стейком и сказать ему, что он был хорошим мальчиком.

Он уходит. Дверь закрывается со зловещим щелчком, и я оборачиваюсь к Бо. Его челюсть плотно сжата, глаза подозрительно прищурены. Обычно я бы уделила время деталям его внешности, но сегодня я должна не отвлекаться от задания.

— Могу я присесть? — Я сажусь и скрещиваю ноги. Мои руки сложены на коленях, когда я пожимаю плечами. — Разве не ты завел традицию приходить на работу? По крайней мере, я была достаточно внимательна, чтобы прийти с подарками.

Он берет чашку с кофе и делает глоток.

Я мило улыбаюсь.

— Я добавила в него немного корицы, как ты предпочитаешь.

Я узнала эту деталь 10 лет назад. Мой папа каждое утро варил большой кофейник, и я всегда следила за тем, чтобы в нем была корица, на случай, если Бо зайдет налить себе немного перед уходом на занятия. Напоминание о том, какой влюбленной я была, горячит мою кровь.

— Ты идешь на йогу? — спрашивает он.

Я преувеличенно смеюсь, но потом резко обрываю смех.

— Нет. Разве ты не слышал о спортивном досуге? Как твой кофе?

— Горячо.

— Хочешь, чтобы я подула на него?

Он выгибает бровь, но его решимость не ослабевает. Время импровизировать.

Я встаю на ноги и поворачиваюсь, чтобы совершить мини-экскурсию по помещению. Это прекрасно. Его фирма расположена в одном из старых зданий во Французском квартале, поэтому из окна открываются виды на традиционные архитектурные детали Нового Орлеана: свисающие папоротники и красочные фасады. Внутри он довольно скудно оформил пространство. Здесь почти нет личных фотографий или безделушек.

Я тычу пальцем в фотографию его с мамой, забывая, что изначально встала, чтобы он лучше видел мой зад. Может быть, в конце концов я не так уж хороша в этом. Мне нужно перефокусироваться.

Поворачиваюсь и соблазнительно улыбаюсь. Он, откинувшись на спинку стула, сплетя пальцы на коленях, наблюдает, как я осматриваю его пространство. Секунду мы молча переглядываемся, а потом он склоняет голову набок и говорит:

— Планы на обед?

— Нет.

Он нажимает кнопку внутренней связи на своем телефоне.

— Мишель, мы пообедаем. Мой обычный, пожалуйста, и добавьте лимонада для мисс ЛеБлан.

Закончив, он отодвигает свой стул и встает. Я ударяюсь спиной о книжную полку позади меня.

— На днях ты сказала мне, что хотела бы, чтобы я добивался тебя, когда тебе было семнадцать.

У меня пересохло в горле.

— Я была глупой.

— А сейчас?

— Теперь я знаю лучше.

Его челюсть сжимается.

— Ты, кажется, обвиняешь меня в моих тогдашних решениях, но мне не нужно было принимать никакого решения. Это было бы неправильно.

— Ну и что? Ты всегда делаешь только то, что правильно?

Мой вопрос — слабое оружие.

— И что с того? — теперь он злится на меня. — Давай предположим, что я поцеловал тебя в тот день в своей квартире. Допустим, я прикоснулся к тебе, допустим, я трахнул тебя. Ураган все равно разлучил бы нас, и ты, вероятно, была бы на этом же месте, требуя ответа, почему я воспользовался тобой.

Он ошибается, но, с другой стороны, и я тоже. Я знала, что тогда мы не могли быть вместе, но я страдала из-за этого. Плакала и страдала от несправедливости всего этого, но Бо, казалось, это никогда не беспокоило. Это не разъедало его так, как меня. Я хотела, чтобы мы оба страдали, и именно поэтому я сейчас здесь. Он задолжал мне душевную боль.

— Я не думаю, что ты здесь потому, что злишься, — говорит он, подходя ближе. — Я думаю, тебе любопытно.

Я поднимаю на него взгляд. Его глаза цвета бескрайнего океана.

Он не стесняется в выражениях.

Он в нескольких секундах от того, чтобы перехватить контроль над ситуацией.

Я надела облегающие штаны для йоги и принесла горячий латте не для того, чтобы он перехватил мой поезд соблазна. Прошлой ночью я лежала без сна, ворочаясь с боку на бок, не для того, чтобы он мог прижать меня к книжной полке и еще раз показать мне, что это я такая податливая. Я не влюбленная слабачка. Нет. Я делаю шаг вперед и кладу руки ему на грудь. Он тверд, как скала, под своей рубашкой на пуговицах. Его рельефные мускулы только еще больше раздражают меня.

— Знаешь что, я не настолько любопытна. Хочешь знать почему? — Я толкаю его до тех пор, пока его бедра не упираются в кресло, и он не садится. Нависаю над ним и чувствую себя могущественной, главной. — Я представляла это себе столько раз, что сомневаюсь, что ты сможешь устоять. Ты же знаешь: никогда не трахай своих героев.

В мгновение ока его руки поднимаются, и он сжимает мои бедра. Одним резким рывком я оказываюсь у него на коленях, оседлав его бедра. Стул скрипит под моим дополнительным весом. Страх вскипает в моей крови.

Его руки сжимаются, и я слегка покачиваюсь. Мое тело — провод под напряжением. Необработанный. Искрящийся.

— Ты представляла себе это? — спрашивает он.

Я делаю два успокаивающих вдоха, злясь на то, что мой живот дрожит.

— Миллион раз, — признаюсь я, стараясь, чтобы мой голос звучал скучно. — Ты можешь поцеловать меня всеми возможными способами. Каждое грязное слово, которое ты когда-либо мог произнести. Воображение — это все, с чем ты меня оставил. Хотя это бесполезно, — я пожимаю плечами и смотрю на свои ногти, — с такими завышенными ожиданиями вряд ли у реальности есть хоть один шанс.

В данный момент я претендую на «Оскар».

Я слышу смешок, и это хриплый, мрачный звук. Мои бедра пытаются сжаться вместе, но Бо находится между ними. Происходит трение в самых неподходящих местах. Его рука тянется вверх, чтобы обхватить мою шею. Его большой палец касается моего пульса, и я чувствую, как он подскакивает в ответ, ударяясь о мою кожу.

— Ты такая милая, — говорит он, водя пальцем взад-вперед.

Я хмурюсь.

Я хотела больше походить на распутную соблазнительницу.

Смотрю вниз и стараюсь не ерзать. Он становится твердым.

— Ты всегда сажаешь своих гостей к себе на колени или только когда у тебя заканчиваются места?

Мне хочется прижаться к нему, прижаться к его твердому бедру. Я нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы замяукать, как котенок.

Его рука поднимается выше, и подушечка большого пальца скользит по краю моей нижней губы. Я никогда не знала, что там так много нервных окончаний. Они стреляют один за другим.

— Ты все еще встречаешься с Престоном?

— Почему это важно?

Мой вопрос звучит отчаянно, как будто я ползу к воде в пустыне, а кто-то спрашивает, какую воду я предпочитаю, газированную или негазированную.

— Потому что я не буду целовать тебя, пока ты встречаешься с другим мужчиной.

Он тянется к кнопке интеркома на столе позади меня, и его грудь касается моей. Моя спина инстинктивно выгибается дугой. Мои соски взбунтовались. Если ты не прикоснешься к нему, это сделаем мы.

Он просит свою секретаршу позвонить в дизайнерскую фирму моего отца.

— Попросите соединить вас с Престоном Уэсткоттом.

Я сижу ошеломленная. Это неуместно, и тем не менее я не двигаюсь с места.

Секретарша говорит, что это займет всего минуту. Как она и говорила, это заняло еще меньше.

— Мистер Уэсткотт на второй линии.

Бо протягивает руку, чтобы нажать на мигающую лампочку, а затем протягивает телефон мне.

— Алло? — спрашивает Престон. Его голос слабый, так как я отказываюсь подносить трубку к уху.

Бо — нетерпеливый придурок, вот кто он такой, обхватывает мою руку своей и поднимает телефон повыше.

— Говори, — говорит он, даже не потрудившись понизить голос.

Я хмурюсь.

— Алло? — Престон спрашивает снова. — Я не расслышал.

Бо сжимает мою талию. Его пальцы скользят под мою майку, и я вынуждена заговорить.

— Престон. Привет!

— Лорен?

Я прочищаю горло и отвожу взгляд, боясь взглянуть на Бо, пока разговариваю по телефону с Престоном. Однако Бо не позволяет мне этого сделать. Его рука слегка сжимает мой подбородок, и он тянет меня назад. Теперь наши глаза на одном уровне, а его рот в полуметре от моего. Я смотрю туда, отчаянно желая почувствовать его губы.

— Скажи ему.

Я сглатываю и облизываю губы.

— Ммм… мы больше не можем видеться.

Губы Бо превращаются в довольную ухмылку, и он вознаграждает меня, подтягивая к своим бедрам. Я чувствую его между своих ног. Иисус, Мария и Джозеф Гордон-Левитт.

— Что? О чем ты говоришь? — спрашивает Престон. — Почему у тебя такой странный голос?

Эм, потому что я в нескольких секундах от оргазма, а Бо даже не прикасается ко мне по-настоящему. Трусики задевают мою чувствительную кожу, и я вздрагиваю.

— Да. Да, из этого ничего не выйдет.

— С тобой там кто-нибудь есть? Секунду назад мне показалось, что я слышал чей-то голос.

— Да, извини, — потом я осознаю, что только что сказала, и беру назад свои слова. — Нет. Нет, это всего лишь я. Я просто хотела позвонить и поблагодарить тебя за все, но мы больше не можем видеться.

— Почему?

О, потому что в этот самый момент я трахаюсь с другим мужчиной?

Потому что я наполовину влюблена, а он даже не поцеловал меня?

Потому что мои трусики мокрые, а кожу покалывает, и Бо рисует маленькие круги у меня на животе под рубашкой, и если он опустится еще ниже, у меня из горла вырвется тихий стон, который будет звучать как мольба.

— Лорен? Что случилось? — нетерпеливо спрашивает Престон.

Бо рычит, протягивает руку вперед и заканчивает разговор.

Связь обрывается. Телефон вырывают у меня из рук, а затем Бо обхватывает мое лицо и прижимается своими губами к моим.

Мое сердце подскакивает к горлу, и я открываю рот, чтобы возразить. Мне страшно. Может быть, я все-таки этого не хочу. Я должна беречь свое сердце! Но он ищет мои губы, мягко касаясь их своими. Легко. Нежно. Мягко. Это начало фейерверка, это начало шоу фейерверков. Он не сразу пускает в ход тяжелую артиллерию. Он не засовывает свой язык мне в рот и не засовывает его в горло. Это танец, и, как и во всем остальном, Бо — идеальный лидер.

Он оказывает ровно столько давления, чтобы я захотела большего. Я сжимаю в кулаках его рубашку и мну материал, не заботясь ни о чем на свете. Остаток дня ему придется разбираться с последствиями этого поцелуя. Жаль, что у меня нет красной помады, чтобы я могла немного мазнуть по его воротнику. По крайней мере, мои духи остались там, отмечая его. Позже, в комнате отдыха, кто-нибудь немного пошутит по поводу цветочного аромата, и Бо вспомнит о том, каково это — когда я сижу у него на коленях, кручу бедрами, целую его в ответ.

Это тот поцелуй, о котором я мечтала 10 лет назад. Это то, о чем я умоляла его, и теперь, когда это у меня есть, не хочу его отпускать.

Он делает движение, как будто собирается откинуться назад, но я набрасываюсь и притягиваю его ближе, наклоняя голову и открывая рот. Он понимает намек, и наш поцелуй повышается еще на 20 градусов, пока верхняя часть термометра не пробивается и ртуть не выплескивается наружу. Мы задыхаемся. Стонем. Губы соприкасаются, языки танцуют, и мне кажется, я прошу его наклонить меня над столом, но тут, конечно, приносят обед.

— Мистер Фортье? Ваш обед здесь!

Его секретарша стучит, стучит и стучит в дверь, и я кричу ей, чтобы она уходила. Бо зажимает мне рот рукой и смеется.

— Да, Мишель. Благодарю. Просто оставь это там.

— Но лимонад мисс ЛеБлан становится теплым.

У мисс ЛеБлан ВСЕ становится теплым…

Бо лучше контролирует себя, чем я, по крайней мере, внутри. Внешне он выглядит так, словно его только что основательно оттрахали. Его волосы взъерошены моими руками. Его рубашка задрана, и мне удалось расстегнуть несколько пуговиц, так что теперь я могу взглянуть на его грудь. Темные волосы и загорелая кожа так и зовут меня. Я просовываю руку в прореху его рубашки и чувствую жар его груди. Мне хочется лизнуть ее.

Он позволяет мне сидеть на нем, ощупывая его грудь в течение одной… двух… трех секунд, а затем откатывает свой стул назад и опускает меня на пол. У меня подкашиваются ноги. Я наклоняюсь вперед, чтобы опереться на его стол.

— Боюсь, мне пора возвращаться к работе, — говорит он, целуя меня в макушку, как будто я маленькая изящная птичка.

Он думает о работе в такое время?! Должна ли я думать о работе?

Я выпрямляюсь и прочищаю горло.

— Да. Я… мне тоже. У меня много дел.

— До скольких ты сегодня работаешь?

Задавая мне этот вопрос, он просматривает бумаги на своем столе. Я только что танцевала с ним приватный танец, а теперь он просматривает бумаги на своем столе! Если только они не содержат ядерных кодов, ему не следует на них смотреть.

Я обижаюсь.

— Я, вообще-то, рано ухожу. Семейный ужин.

Мама готовит мое любимое блюдо: китайскую еду навынос. Я знаю, что, если попытаюсь отказаться, она выкрутит мне руки и будет рассказывать о том, что я ее единственный ребенок.

Я обхожу стол, а он смотрит на меня своими голубыми глазами.

— Как насчет завтрашнего вечера?

— Занята.

Это правда: я встречаюсь с несколькими друзьями, девушками из «МакГи», чтобы проникнуться духом карнавала и все такое.

Он понимающе улыбается и снова опускает взгляд на свои очень важные документы.

— Все в порядке. Можешь продолжать в том же духе.

— Что продолжать?

— Прикидываться, что ты не хочешь, чтобы я смахнул все со стола и исполнил твои отложенные на 10 лет желания.

СВЯТЫЕ УГОДНИКИ!

Мой мозг работает сверхурочно, представляя именно этот сценарий. Ручки летят. Кофе опрокидывается. Бумаги, порхающие на пол. Это был бы хаос — сладкий, восхитительный хаос.

— Ты собираешься остаться и съесть свой ланч?

110 % НЕТ. Я потею сквозь свою одежду.

Я качаю головой. Он ухмыляется.

— Тогда, я думаю, увидимся за обедом в субботу.