Красный Ярда

Глава вторая

На двенадцатый день мальчика окрестили в старинном костеле св. Штепана, кафедральном соборе Нового Места. Под сводами храма торжественно прозвучали три имени, которыми нарекли ребенка родители и церковь, — Ярослав Матей Франтишек — в честь славянского князя, евангелиста Матфея и богом данного императора Франца-Иосифа Первого.

Родители Ярки то и дело меняли квартиры, стараясь снять их подешевле. Жили Гашеки то в Новом Месте, то на Виноградах. Из одного жилья в другое переезжали бедная мебель, изображения святых. Ярка часто болел и, как объясняла мать, после воспаления среднего уха потерял музыкальный слух. Мальчик не оправдывал пословицы: «Что ни чех, то музыкант», и родителям это было обидно.

Жизнь не баловала семейство Гашеков. Юношей Йозеф Гашек влюбился в барышню Каченку, дочь Антонина Яреша, баштыря — смотрителя княжеского рыбного пруда, и был с нею помолвлен. Тринадцать лет невеста ждала, когда он выбьется в люди, но Йозеф Гашек так и не закончил университет, а без диплома он не мог и мечтать о месте учителя математики в имперско-королевской гимназии. Прослужив два года в реальном училище Сланского, пан учитель Гашек наконец обвенчался с Катержиной Ярешовой. Они мечтали иметь ребенка, но их первенец, Йозеф, прожил всего несколько недель. Супруги были безутешны и воспрянули духом только после рождения второго сына, Ярослава.

Ярке не было года, когда в семье появилась сирота Манка, дочь его дяди Мартина Гашека. Отец Ярки стал опекуном и хранителем ее приданого — пятнадцати тысяч гульденов. Спустя два с половиной года у супругов Гашеков родился еще мальчик — Богуслав, Божка. После его рождения к Гашекам переехал отец пани Катержины. Антонин Яреш овдовел, вышел на пенсию и решил доживать свои последние дни у дочери.

Дети полюбили старого баштыря, его сказки и истории. В них дед выглядел то могучим богатырем, храбро сражавшимся с браконьерами, то хитрым героем лукавых сказок, всегда одолевающим управляющего-обжору.

Ярка любил гулять с дедом по Новому Месту. Здесь жили ремесленники, кузнецы, бондари, плотники, каменщики, пивовары, мясники, колбасники. Особенно его тянуло на Карлову площадь. Там выступали бродячие артисты и красиво, по команде офицера с саблей, маршировали солдаты под бой барабана.

Однажды утром Яреш пошел за табаком и взял с собой внука, который любил глазеть на табаки и сигары в ярких, раззолоченных коробках, красовавшихся на витрине табачной лавки.

Они дошли до Карловой площади, и дед Антонин едва успел войти в лавку, как шалунишка-внук повернулся на каблучках и куда-то исчез. Старик заглянул во двор: мальчишка словно сквозь землю провалился. Дед в отчаянии бегал по площади и спрашивал прохожих, не видели ли они четырехлетнего мальчика в темной шляпе и высоких сапожках. Прохожие только пожимали плечами. Старик вернулся домой один. Супруги Гашеки всполошились и стали искать сына. Полицейские Нового Места были подняты на ноги, но и они не нашли мальчика.

Пани Катержина горько плакала, думая, что ребенка увели цыгане. Но деда не покидала надежда. Он снова пошел на Карлову площадь.

Во дворе старых казарм, где помещался военный госпиталь, дед Антонин увидел необыкновенное зрелище. У самых ворот маршировал его пропавший внук, лихо сдвинув шляпу на затылок. У него в зубах торчала длинная трубка, а из нее, как из фабричной трубы, валил густой дым. Солдаты, находившиеся здесь на излечении, веселились, наблюдая за проделками шалуна.

Когда Антонин Яреш подошел вплотную к воротам, внук заметил его, бросил трубку солдату, сидевшему рядом, и подбежал к деду. Старик готов был отчитать озорника, но тот как ни в чем не бывало спросил:

— Дедушка, ты уже купил табак?

Старик только покачал головой:

— Идем, дурачок…

Ярде шел седьмой год, когда его отвели в школу, в класс пана учителя Босачека. Учился Ярка хорошо. Много озорничал и смешил товарищей — за это они называли его «Гашек-шашек», «Гашек-шут». Любимой игрой Ярки было «ледяное побоище» между новоместскими и смиховскими ребятами. Вооруженные рогатками и снежками мальчуганы сходились на льду Влтавы. Победители обшаривали карманы пленников, отбирали трофеи — перочинные ножи, монетки, рогатки, лакомства и образки святых. На спинах побежденных они писали мелом обидные слова и в таком виде отпускали домой. Пани Катержина пыталась скрыть от мужа Яркины грехи — быстро отмывала сына, чинила одежду, не переставая бранить его за дурное поведение.

После школы Ярда поступил в гимназию — там он увлекся языками, литературой и историей. Историю преподавал Алоис Ирасек, известный историк и писатель. Его патриотическими рассказами, повестями и романами зачитывались и стар и млад.

В жизни Гашеков ничего не менялось — только дети росли. Их надо было кормить, одевать, обувать, учить. Йозеф Гашек днем преподавал в училище, вечером репетировал отстающих учеников. Семья кое-как сводила концы с концами.

На одной из блеклых фотографий Ярда видел двух стариков в славянских костюмах — родителей отца — Франтишека Гашека и его жену Анну. Дед, потомок старинного крестьянского рода из Южной Чехии, трудолюбивый пахарь и веселый музыкант, в душе был бунтарем. Когда в 1848 году в Праге восстали рабочие, он отправился туда. Революция увлекла его, он познакомился с ее вождями — студентом-центурионом Йозефом Фричем и знаменитым русским революционером Михаилом Бакуниным. Дед Франтишек сражался рядом с ними на баррикадах и вернулся домой героем.

Но в характере Йозефа Гашека ничто не напоминало отца-бунтаря — он не осуждал ни бездушный абсолютизм Габсбургов, ни своего начальника, который скудно оплачивал его труд, и безропотно тянул свою лямку. Слабовольный и мнительный, он убедил себя, что болен раком. Мысль о скорой смерти превратила его в угрюмого ипохондрика и заставила искать утешения в трактире. Он ушел из реального училища и поступил на службу в банк «Славия». Работа там была скучная и однообразная, но платили ему за нее больше. Так пан учитель Гашек стал мелким чиновником.

Во время эпидемии инфлюэнцы пан Гашек тяжело заболел и почти полгода не вставал с постели. Деньги уходили на врачей, а больной хирел на глазах. Он не верил в выздоровление, стал набожным и суеверным. Рядом с ним постоянно лежало распятие из черного дерева — семейный талисман Ярешей. Когда никого возле не было, он брал распятие и шепотом произносил какие-то обеты. Пани Катержина со страхом наблюдала за мужем, и ее сердце сжималось от дурного предчувствия. Однажды Йозеф Гашек позвал к себе детей, чтобы проститься с ними. Ярда, Божка и Манка подошли к постели больного и опустились на колени.

— Не плачьте… Бог милостив. Помолитесь за меня… — хрипло сказал умирающий, и черное распятие выскользнуло из его пальцев.

Учитель отмучился, а муки его семьи только начинались. У пани Катержины не осталось ни гроша. В банке «Славия» ей выдали жалкое отступное пособие.

Пани Катержина нашла работу в конфекционе — за скромное жалованье шила белье. Всю тяжелую и грязную работу она взвалила на плечи Манки, а сама с утра до ночи сидела с иглой.

Поговорив с приходским священником, она устроила к нему Ярду министрантом — служкой. По вечерам в будни и утром в воскресенье Ярда ходил в костел и помогал патеру — подавал ему требник и воду для омовения рук. Если требовалось причастить умирающего, Ярда, одетый в красивое облачение, сопровождал патера, несшего святые дары, звонил в колокольчик. Прохожие останавливались, крестились, священник благословлял их. Мальчишки не без зависти смотрели на своего сверстника, а потом нещадно дразнили его. Ярде было не по душе с постным видом ходить возле патера, но мальчик смирялся: как ни мал заработок министранта, а все же деньги.

В церкви Ярде очень нравилась музыка. Вслушиваясь в голос органа, Ярда забывал все на свете, путал и нарушал порядок мессы. Это сердило священника, однажды он в сакристии ударил Ярду. Мальчик сорвал с себя облачение, швырнул его в лицо патеру и выбежал вон.

— Опять дрался, — тихо сказала мать, увидев разбитую губу и опухшую щеку сына. — Как ты будешь прислуживать патеру с таким лицом — ума не приложу…

Ярда молчал. Мать ничего не узнала от сына. Только тогда, когда патер отдал ей несколько монеток — заработок Ярды — и побранил мальчика за нерадивость и гордыню, пани Катержина поняла все. Никакие уговоры и просьбы не могли заставить Ярду вернуться к патеру.

Летом, когда мальчиков отпустили на каникулы, пани Катержина поехала с детьми в родные места. В Ражицах они поселились у дальних родственников. Пани Катержина навестила ветхий домишко возле ражицкого рыбного пруда, где прошло ее детство. На месте старого дуба, непременного героя Ярешовых рассказов, рос маленький дубок. Пани Катержина вспомнила гибель огромного дерева во время страшной грозы и вдруг поняла, как много лет прошло с тех пор и как мало радости было в ее жизни.

На следующий день пани Катержина увезла детей в Мыдловары, к родственникам мужа.

Перед юными пражанами открылся новый мир — край их родителей. Деревенские радости захватили мальчиков — они собирали грибы и ягоды, играли с ребятами, жгли костры, пекли картошку, рассказывали друг другу страшные истории о водяных, русалках, привидениях и о таинственных происшествиях в пражском доме Фауста. Досыта наевшись картошки с кислым молоком и вдоволь наговорившись, дети засыпали у костра или на душистом сене. За лето братья окрепли и выросли. Мать радовалась, глядя на сыновей: теперь они будут меньше болеть. Поездка в деревню совершенно переменила Ярду. Он неохотно ходил в гимназию, потерял всякий интерес к учению и остался на второй год в четвертом классе. Еще недавно весь мир казался Ярде похожим на Прагу и ее предместья, а теперь он узнал другую жизнь и других людей. Новый мир властно звал его к себе, а он не хотел и не мог противиться этому зову.