Крести

Глава 58 Слово шулера

Смерть — это не долгий фильм всей жизни. Не дорога по тоннелю в свет. Не полет в невесомость.

Это множество ярких вспышек, большинство из которых осознать не получается. Они просто исчезают в потоке, пока мозг лихорадочно пытается реанимировать тело и доказать ему, что оно живо. Круговерть знакомых лиц, любимых мест, ежедневно совершаемых дел и встречаемых вещей — это первая стадия. Стадия, в которой разум пытается дать цель, используя эмоциональные рычаги воздействия.

Вторая стадия зависит от того, на какой именно импульс возникла самая сильная реакция. В моем случае, лица родителей пересилили все. Невероятно, какими молодыми зафиксировала их память, а сейчас выдала на поверхность. Я успела забыть, что мама обожала ленты-ободки, а папа предпочитал заворачивать рукава рубашек до локтей.

Они танцевали в гостиной дедушкиного дома. Я не слышала музыки, но была уверена, что это «Moon river» Синатры. Полумрак комнаты освещали огоньки с пушистой наряженной ели в углу и огонь из камина.

Подтянув колени к груди, я обняла их руками и опустила голову, не сводя глаз с Эстер и Николаса, ничего кроме друг друга не замечающих. Папа покружил маму, они задвигались быстрее, значит, музыка сменилась… В окне вспыхнул белый свет, заливая всю комнату и размывая ее очертания.

— Кармен!

Верните мне маму с папой!

Свет исчез, чета Виллоу все так же кружилась по комнате, мама смеялась над шуткой отца. Удивительно, но, чтобы понять происходящее, звук не так уж и нужен. Только странное гудение откуда-то сверху мешало сосредоточиться на их танце.

Белый свет снова ворвался в гостиную, и громкий, совершенно ненужный и нелепый в своей строгости, голос разрушил тишину и уют.

— Кармен!

«Убирайся, ты мешаешь», — заявила я свету. — «Я хочу остаться с мамой и папой». Достаточно было просто подумать об этом, и рождественская ночь вступила в свои права. Под елкой, как по волшебству, появилась куча подарков в блестящих обертках. Сверху в зеленой длинной коробке — чехол для дедушкиных очков. Точно знаю, сама упаковывала его.

Спустившись с дивана, я недовольно посмотрела на свою обувь, не понимая, почему вместо домашних тапок на мне туфли на шпильке. Какие взрослые туфли. Как-будто я играла в примерочную с маминой одеждой и забыла скрыть все следы «преступления». Преступления…

Споткнувшись в этих слишком больших для себя туфлях, я уронила взгляд на елку. Шахматные фигурки вместо игрушек. Полумрак больше не скрывал мелких неточностей и несовершенств этого воспоминания семилетней-меня. Не скрывал настолько, что я распознала фикцию.

На спинке кресла синий шарф и пальто. Папа этого не носил. На подоконнике ноутбук. В моем детстве их еще не было. На столе тарелка с пирожными, но бабушка таких не пекла.

Шарф и пальто — вещи Шерлока. Ноутбук принадлежит Ватсону. Пирожные печет миссис Поуп.

Зонт в углу… Майкрофт? Бокал виски на каминной полке. У дедушки эта привычка появилась совсем недавно, уже после смерти мамы. И туфли мои, а не Эстер. На макушке елки, вместо ангела, которого бабушка хранила, как семейную реликвию, темный ферзь. Говард Воган.

Белый свет предпринял третью попытку, рассеивая все вокруг, и я узнала его голос. Шерлок. Шерлок звал меня, но я ошиблась, думая, что его голос строг и громок. Это было отчаянье и шепот, показавшийся пушечным выстрелом для вакуума смерти, опутывающего мое сознание.

Черт возьми, я умираю. Совершенно бездарно, глупо, и к тому же от отравления. Что за идиотский способ? Зачем мужчине использовать женский метод убийства, когда есть пистолет? Чертовы театралы с манией величия.

Должно быть мое сознание нарочно оставило все эти стоперы из реальности, внедрив их в яркое детское воспоминание о родителях. Это доказывало, что умирать я не собиралась и не собираюсь, но как вернуть себя обратно? Может, во всем моем теле, которого я не чувствую, только и остался этот участок, заполненный мыслями и белым светом. О чем я думала до того, как погрузиться в лимбо воспоминания?

Стадии смерти. Первая, вторая… Сейчас пограничное состояние на второй, я почти отказалась от жизни, то есть мысленно скомандовала отключиться последнему островку действий. Но между «почти проиграл» и «проиграл» — разница в пропасть.

— Кармен, вернись ко мне.

Я пытаюсь, Шерлок. Слово шулера, пытаюсь. Я знаю, что такое потерять кого-то близкого, а ты пока что нет. И учитывая твою склонность и характер, первый шаг, после того, как белая простыня накроет мое лицо, будет в сторону наркотиков.

Джон будет страдать. Миссис Хадсон будет страдать. Даже твой брат с комплексом бога будет страдать. А мой дед? Эта новость убьет его, и мы всем семейством Виллоу перекинемся в покер на том свете. Черта-с два.

— Кармен, дьявол тебя побери!

Его обозленный на весь мир рык сотряс пространство, в котором я находилась. Словно кто-то бросил камень и сломал корку льда, отделяющую меня от всего. Я не знала с чем это сравнить. Для сравнения нужно понимать то, что сравниваешь. Такого понимания у меня не было.

Холод. Свет. Боль. Белого вокруг больше нет, что-то мутно-серое, но взгляд едва ли фокусируется. В ушах столько шума, что я не слышу даже собственных мыслей.

Вой сирены, крики, мир качается и трясется из стороны в сторону, цвета как смазанные пятна… Живот, горло и нос горят огнем, ноги и руки пережаты… Пробую заговорить, но не получается, что-то мешает, какой-то пластик… Кислородная маска!

— Кармен, посмотри на меня!

Серое загораживает белое пятно с черными контурами. Нежное и осторожное касание убирает слезы, и мешающая пленка исчезает. Мазки кисти собираются в картинку, и я узнаю лицо, кудрявую шевелюру, серо-голубые-неземные глаза. Черты лица детектива искажены страхом, в глазах паника, недоверие, что-то еще… не могу понять. Голова раскалывается, не помню, но, наверное, меня вырвало, во рту такой гадкий привкус…

— Сэр, пожалуйста, сядьте на…

— Не указывайте мне куда сесть! — рявкнул Шерлок на женщину, которой я не видела.

Карета скорой помощи — запоздало дошло до меня. Вот почему так потряхивает и слышится сирена. Он успел ко мне. Моя гончая…

Я дернула рукой, задев пальцами ткань пальто. Этого сигнала оказалось достаточно, чтобы его пальцы переплелись с моими, крепко их сжав. А для меня этого было достаточно, чтобы снова отключиться.

Я знала, что нахожусь в больнице, даже не открывая глаз. Этот стерильный запах и прохладу ни с чем не спутать. Голова была набита серой мокрой ватой, и какое-то время факт моего местоположения ничего мне не говорил.

Постепенно стали загораться лампочки предшествующих событий. Я вспомнила Говарда, нашу игру, отравление зарином…. Далее следовал провал, что-то связанное с Рождеством, знакомое и в то же время нет. Шерлок. Он звал меня из этого Рождества, а потом… Машина скорой помощи!

— Если твои показатели повысятся еще, данные попадут на компьютер дежурной медсестры. Две минуты, и она будет здесь с врачом, который заставит меня покинуть палату. Как будто мое присутствие радикально влияет на состояние твоего здоровья, — с нотками агрессии проговорили справа. — Так как мне порядком надоело спорить с этими идиотами, будь добра успокоиться и дышать ровно.

Фыркнув от смеха, я улыбнулась и глубоко вздохнула, медленно открывая глаза. Типичная больничная палата в бело-голубых тонах. Скользнув взглядом по потолку, я перевела его вправо, находя Шерлока.

Детектив сидел на стуле, опираясь локтями о поручень моей койки. Подбородок лежал на скрещенных в запястьях руках, кудри падали на лоб, серые в свете тусклой настенной лампы глаза смотрели изучающе и настороженно. Весь вид гения выдавал усталость и изможденность. Даже в моем «затуманенном» состоянии было ясно, что он давно не спал и еще дольше не ел.

— Что с тобой не так? — спросил Шерлок.

Понятно, сутки на подготовку, как при объявлении войны, он мне не даст.

— Очень странно слышать это от человека, проповедующего у себя социопатию, — вяло ответила я, не совсем узнавая собственный голос. Он продолжал прожигать меня взглядом, и я поняла, что никакой иной реакции ждать не следует. — Я просто хотела разобраться с ним.

— А, по-моему, умереть, — отрезал Холмс.

— Смерть — это проигрыш. Я люблю выигрывать, — сдавленно ответила я, нащупывая на пульте кнопку и чуть приподнимая спинку кровати. Не хочу лежать пластом, когда рядом обозленный Шерлок. К слову об инстинкте самосохранения, наличие которого у меня он отрицает своей догадкой.

— К черту игру!

Я вытаращилась на детектива, словно у него выросла вторая голова. Стремительное движение, и вот Шерлок уже сидит на краю койки, и его длинные пальцы скользят по моему лицу. В этом жесте нет ничего от жесткой, беспощадной ищейки, привыкшей проникать в ситуацию одним взглядом, брать след и настигать преступника. Прикосновение принадлежало мужчине, которому я доверилась снова. Тому самому, кто был со мной в больнице дедушки. Тому самому, кто ждал меня в спальне после встречи с Мориарти и побегом от него. Тому самому, о котором я думала, как о своем.

— Когда мы с Джоном нашли тебя, я… — Холмс запнулся, подыскивая слово. — Я впервые пожалел, что доктор Джон, а не я. Никогда не думал, что что-то может так сильно меня…

— Напугать? — тихо подсказала я, вовремя передумав пытаться поймать его руки своими. Слишком много трубок, да еще и капельница, все равно не получится.

Шерлок только кивнул, отказываясь признавать это вслух. И пусть. Он уже сказал больше, чем я могла мечтать услышать.

— По моему замыслу я продержала бы его все то время, что понадобилось бы вам с Джоном, чтобы добраться до нас, после чего вы бы схватили его, передали полиции, и мы вернулись бы на Бейкер-стрит, — путано объяснила я, отчего-то не всегда успевая согласовать мысль и речь. Как я могла устать, не двигаясь? Разве что препараты в капельнице так действовали, может, эффект снотворного…

— Ты думала только о пистолете, — покачал головой Шерлок. — Просчиталась со временем.

— В смысле? — Поморщившись, я попыталась указать ему подбородком на место рядом с собой, но, очевидно, повернулась как-то не так, потому что все тело заныло и защипало изнутри. Странное болезненное чувство. — Не мог бы ты просто лечь рядом?

Тот факт, что он до сих пор не поцеловал меня, раздражал и немного саднил. Я вернулась к нему с того света. Это что, даже легкого поцелуя не заслуживает?

Шерлок покосился на дверь, усмехнулся чему-то и, немного повозившись с ботинками, забрался на койку, осторожно вытягиваясь вдоль меня. Недостаточно близко и тесно, но все же лучше, чем дистанция в метр.

— К тому моменту как ты включила на телефоне координаты местонахождения, мы с Джоном уже были на пути к дому Вогана. Я понял, где он скрывается, подняв дело твоего отца и сопоставив все, что он делал до этого. Он бросал хлебные крошки, и ты, как заблудившийся в темном лесу ребенок, шла по ним в ловушку.

— Какое потрясающее сравнение, — поморщилась я.

— У меня было время подумать.

— Лучше бы поел.

— Думаю, они перекачали тебя налаксоном, — констатировал Шерлок.

— Ха-ха, — кисло оценила я. — Что было дальше?

— Как я и говорил, ты неверно рассчитала время, сузив свои версии до огнестрельного оружия. Появись я на десять минут позже, согласно твоему плану, мы бы сейчас не разговаривали. Как только я понял, что это яд, мы с Джоном вынесли тебя на улицу…

— Я помню тебя в машине скорой помощи… Ты правда кричал? — смущенно пробормотала я.

— Нет.

— Врешь.

Шерлок хмыкнул, осторожно взяв меня за руку. Наши пальцы переплелись в одно нежное и уже привычное движение. Погладив его костяшки, я тяжело вздохнула, признаваясь самой себе, что понятия не имею, как интерпретировать это странное поведение гения.

Сначала Холмс злится, потом откровенничает, следом привычно умничает и в то же время нежничает… Я точно не в форме для анализа всего этого.

— Что с Воганом?

— Мертв. Все свидетельствовало в пользу того, что он изначально принял большую дозу зарина, — сухо уведомил Холмс.

Палата погрузилась в тишину. Я не знала, что еще сказать, да и в принципе не чувствовала себя способной на длительный разговор. Определенно, Холмсу есть что сказать, но детектив временно включил щадящий режим из-за моего состояния. Возможно, он наказывал меня отсутствием наиболее желанного физического контакта….

Да, конечно, если понимал, что он мне нужен. В наших отношениях был прогресс, но не настолько. И с чего это я такая чувствительная? Черт, наверняка еще и гормональное что-то дали для восстановления…

— Я слышала тебя, — чуть посомневавшись, признала я. — Слышала, как ты звал меня, и… там были мама с папой. Мне не хотелось уходить, не хотелось их бросать, а потом… Я дала тебе слово.

— Ты ничего не говорила.

— Я дала тебе его мысленно. Слово шулера.

— И в чем оно заключается? — в голосе детектива послышалось ничем не прикрытое любопытство.

— В том, что я пытаюсь вернуться к тебе изо всех сил. И буду пытаться.

Его рука стиснула мою почти до боли, Шерлок выдохнул, зарываясь носом в мои волосы, а потом, после короткой паузы, пронизанной нашим общим пониманием, выдал:

— Пожалуй, мне стоит списать весь состав этой капельницы.

Прыснув, я затряслась на кровати, и все эти приборы вокруг затрещали и запикали. Вот черт. Ругнувшись, Холмс быстро спрыгнул с койки, обулся, накинул пальто, шарф и наклонился ко мне вплотную:

— В твоей нынешней несдержанности есть только один плюс.

— Какой?

— У меня есть еще двадцать пять секунд на это.

Губы детектива накрыли мои. Жадно, дико и адски выжигающе. Техника, подсоединенная ко мне, запела какую-то реанимационную арию, высвечивая причину, почему Шерлок не приступил к этому «плюсу» раньше. Мой мужчина, конечно же, просчитал мою реакцию на себя и все последствия, включающие экстренный приход медперсонала. И раз уж этого все равно не миновать, теперь срывал куш. К моему удовольствию.

Медсестра едва разминулась с Шерлоком, и оставалось только догадываться, как ему удалось скрыться незамеченным. Впрочем, иногда лучше не строить догадок, а оставлять для себя маленькую интригу.