«ЧЖУД-ШИ» памятник средневековой тибетской культуры

ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ИСТОРИИ ТИБЕТСКОЙ МЕДИЦИНЫ

На формирование и развитие традиционной тибетской медицины большое влияние оказали медицинские системы соседних стран, прежде всего Индии и Китая, с которыми Тибет издревле поддерживал политические и культурные связи.

Браки основателя тибетского государства Сронцзан-гампо (VII в.) с китайской и непальской принцессами, прибывшими с большими свитами, в составе которых были и врачи, способствовали близкому ознакомлению тибетцев с китайскими и индийскими методами лечения. При этом же царе была изобретена письменность, что открыло широкую дорогу переводам медицинской литературы и созданию оригинальных трудов па тибетском языке. Согласно тибетским авторам, ужо при Сронцзан-гампо индийский врач Бхаратхаджа, китайский врач Хань Ванхан и персидский врач Галенос перевели на тибетский язык по трактату своих медицинских систем и составили коллективный труд под названием «Оружие бесстрашия» (..Mi 'jigs-pa'i mtshon cha») [23, с. 15]. По другой версии, за задачу объединения учения медицинских систем Индии, Китая, Ирана взялись Джаба Гонбой, получивший образование в Индии, китайский врач Хэнтэ Линхан и персидский врач Дагциглан, которые составили совместный труд, впоследствии значительно дополненный китайскими врачами. Традиция тибетской медицины, идущая от этих текстов, получила название «старая медицинская школа» [26, с. 2]. Переводы с разных языков и упомянутые компиляции, созданные в русле этой школы, до нашего времени практически не дошли, нет на них и ссылок в поздней литературе. Можно только предполагать, что в этот период шло освоение теоретической и практической информации из разных систем с преимущественным ориентированном при попытках их обобщения на теоретические построения китайской медицины.

Приток иностранных врачей в Тибет продолжался при приемниках Сронцзан-гампо. Особенно много китайских врачей прибыло в свите жены Мэ-Агцома (VIII в.). Они успешно подвизались при дворе, конкурируя с выходцами из Индии и профессиональными врачами из тибетцев.

Новый импульс развитию тибетской медицины дали утверждение при царе Тисрондэвцзане (VIII в.) буддизма в качестве государственной религии и последовавший за этим перевод буддийского канона, в составе которого была хорошо представлена индийская медицинская литература [12, с. 07—69]. Это привело к усилению влияния индийской традиции и к формированию «новой медицинской школы». Тибетские врачи отказались от китайских и смешанных руководств «старой медицинской школы» и полностью переняли систему индийской медицины [26, с. 1].

Столь резкий поворот в развитии медицины, видимо, имел под собой политическую подоплеку. Страна до этого времени была открыта для миссионеров из Индии и Китая, которые проповедовали учения разных школ буддизма Их деятельность получила поддержку со стороны царя, так как она подрывала почву под древней религией тибетцев «бон», которая служила идеологическим оплотом старинной родовой знати, выступавшей против централизации страны. Однако по мере укрепления позиций буддизма во всех слоях тибетского общества отсутствие единого вероисповедания могло явиться фактом дестабилизации существовавшего строя с далеко идущими последствиями. К тому же усиление прокитайских настроений, очевидно, было нежелательным, поскольку отношения Тибета с Китаем были достаточно напряженными, сопровождались сериями экспансий с обеих сторон. Далекая Индия — идеализированная тибетцами «священная страна», «родина Будды» — в тот исторический момент не представляла опасности для Тибета. Выбор тибетским двором проиндинской ориентации внешне был обставлен в форме диспута между китайским монахом Махаяной и индийским монахом Камалашилой по вопросам сугубо доктринального характера. Эта, по сути своей политическая, акция имела место где-то в 792— 794 гг. в монастыре Самье в присутствии самого царя [24, с. 67— 68]. Махаяна, как следовало ожидать, потерпел поражение.

Дальнейшее развитие медицины в Тибете было прервано почти столетним гонением па буддизм, начатым при царе Ландарме (IX в.). В этот период, который в истории страны называется «темным», было утеряно многое из культурных достижении, накопленных за предыдущие века, в частности и медицинская литература.

Возрождение тибетской медицины в X в. в эпоху так называемого «позднего распространения буддизма» началось в русле «новой медицинской школы» и связано с именем знаменитого переводчика, религиозного деятеля Ринчен-Занпо (958—1055), который в течение десяти лет обучался в Индии, где с помощью пандиты Джанарданы перевел па тибетский язык «Аштанга-хри-дая-самхиту» Вагбхаты (VII в.). Впоследствии именно в его переводе этот трактат вошел в тибетский канон «Данчжур». Школа Ринчен-Занпо в Западном Тибете, ориентированная на индийскую систему медицины, просуществовала в течение X—XI вв., получив также признание и в Северном и Центральном Тибете. Из трудов, созданных последователями и учениками Ринчен-Занпо, до нашего времени дошли только их названия.

Ко времени появления на исторической арене выдающегося тибетского врача Ютог Йондан-гонпо (1112—1203) полемика, некогда развернувшаяся между представителями китайской и индийской школ буддизма при дворе Тисрондевцзана, утратила актуальность. Искусственное ограничение тибетской медицины контурами аюрведы ущемляло развитие тех ее разделов, которые были заимствованы из китайской медицины и не имели аналогии в индийской традиции. При таком подходе незаслуженно игнорировались огромный пласт теоретической информации и многовековой практический опыт, доказавшие свою эффективность при разрешении целого ряда медицинских проблем.

Ютог Йондан-гонпо поставил перед собой задачу собрать и обобщить в рамках единой медицинской системы весь накопленный столетиями положительный опыт тибетских врачей. К этому времени ранние переводы источников персидской и, возможно, греческой медицины были давно уже утеряны, не сохранились также развернутые фрагменты из них в составе компилятивных трудов. Это но отрицает возможности существования их традиций в устной форме, такая форма сохранения и передачи знаний, которые по тем или иным причинам изымались из широкого обращения, была явлением обычным в духовной жизни Тибета.

Ютог Йондан-гонпо, приступая к работе, имел тексты индийской и китайской медицины, которые предлагали разные теоретические концепции, не исключавшие, тем не менее, возможности содержательного синтеза ввиду структурно-типологической общности их понятийного аппарата, основанного на двоичных и троичных классификационных системах, преломленных в культурной традиции Индии и Китая соответственно как «три гуны», «инь-ян». Физиологическим эквивалентом «трех гун» являются «три доша» — ветер, желчь и слизь, которые в норме обеспечивают жизнедеятельность организма. Болезнь трактуется как результат нарушения равновесия между «тремя доша», который обнаруживается преимущественно на тканевом уровне. «Инь-ян» в организме человека представляются как две силы — «жар» и «холод», нарушение равновесия между которыми проявляется в виде заболевания в одном из двенадцати органов, известных китайской медицине. Общность структуры понятийного аппарата, аналогичные представления о механизме возникновения заболевания, наличие совпадающих элементов в семантических рядах базовых категорий позволил Ютог Йондан-гонпо создать схему тибетской медицины без строго фиксированной иерархии между блоками понятийного аппарата, заимствованными из индийской и китайской традиций.

Представленная в сутре пульсовой диагностики схема, где па первое место выдвинуты «жар» и «холод» как «общие болезни», «три доша» охарактеризованы как болезни «частные», а органы и ткани имеют равный статус как «места расположения» болезней, не распространяется на весь излагаемый в «Чжуд-ши» материал.

Общей идеологической платформой для синтеза генетически разнородных пластов теоретической информации была принята буддийская доктрина махаянского направления, являвшаяся государственной религией Тибета. С этой точки зрения более пристрастной проверке подвергались мировоззренческие мотивы в заимствованном материале. Что касается методов диагностики и средств лечения, то они принимались без особой ревизии, исходя из их практической значимости и доступности.

В итоге Ютог Йондан-гонпо разработал своеобразную систему медицины, которую, на наш взгляд, невозможно свести однозначно ни к китайской, ни к индийской традициям медицины, хотя заимствованные из обеих сторон теоретические и практические блоки легко узнаваемы и воспроизводимы в исходных контекстах. Эту особенность тибетской медицины вряд ли можно объяснить непоследовательностью Ютог Йондан-гонпо, скорее всего она объясняется его стремлением сохранить наиболее важные с практической точки зрения достижения обеих медицинских систем, не создавая себе барьеров в области теоретических построений.

Созданный Ютог Йондан-гонпо четырехтомный трактат «Сердце амриты — восьмичленная тантра тайных устных наставлений», более известный под своим кратким названием «Четыре тантры» («Чжуд-ши»), получил впоследствии широкое признание, стал классическим источником тибетской медицины и не потерял своего значения вплоть до наших дней. В русле его комментирования появлялись и исчезали различные школы тибетской медицины и была создана обширная медицинская литература.