Летят сквозь годы

23. НАСТУПЛЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Наступление наших войск на Крымском полуострове было сокрушительным. Из последних сил фашисты сопротивлялись в Севастополе. В освобождении Севастополя важную роль сыграла авиация. Штурмовики, бомбардировщики, истребители взламывали оборону противника с воздуха. В портах и в открытом море разбивали, топили вражеские корабли; налетами на аэродромы с разных направлений уничтожали авиацию.

Каждую ночь выполнял боевые задания и женский авиаполк. В период боев за Севастополь напряжение его работы достигло наивысшей степени. В короткие весенние ночи некоторые экипажи делали по шесть — восемь боевых вылетов. Девушки сетовали только на солнце, которое, как им казалось, чересчур рано поднималось.

— Ни работать, ни спать не дает, — шутила Таня.

Настроение у нее, как, впрочем, и у всех наступающих, было таким, что просило шутки. Даже трудности не снижали тонуса. Частая смена аэродромов иногда мешала БАО вовремя подвезти продукты. Оставались без завтрака или ужина и опять острили:

— Принимаем солнечные ванны вместо еды.

— А что? — слышался Танин голос. — Крым — это курорт. Солнечные ванны тут всего дороже.

И действительно, радовала возможность, хоть ненадолго, сбросить тяжелые сапоги и комбинезоны, даже гимнастерки, чтобы по-южному позагорать.

Полк некоторое время взаимодействовал со 2-й Сталинградской авиадивизией легких бомбардировщиков и перенял опыт полетов с повышенной нагрузкой. До того девушки на самолетах По-2 брали бомб до 200 килограммов. На это были, конечно, свои причины: взлетать приходилось с маленьких полевых площадок. Когда полк стал располагать хорошими аэродромами, летчицы выразили желание брать груз потяжелее. Для эксперимента было выделено два экипажа — Поповой и Чечневой — на самолетах с более сильными моторами. Они благополучно взлетели, взяв по 300 килограммов бомб, и успешно выполнили задание, В следующий полет разрешили еще нескольким экипажам взять повышенную нагрузку.

С бомбовым грузом в 300 килограммов вылетели Макарова, Никулина, Пискарева.

Таня чуть дольше удерживала на взлете ручку управления, чтобы на разбеге набрать достаточную скорость, а потом плавно потянула ручку на себя. Самолет легко отделился от земли и так же легко начал набирать высоту.

Таня мигнула бортовыми огнями. Так они условились с Катей: перед заходом на цель она мигнет, чтобы Катя начинала планировать. Над целью первый самолет сбрасывает САБ, а второй сбрасывает бомбы.

— Пискарева! Три раза мигнула, — докладывала Вера. — Выключила мотор. Планирует.

Они должны были бомбить вражеский аэродром. Он был уже весь освещен, и зенитки лаяли, как свора собак. Ни Таня, ни Вера их, казалось, не замечали. Каждая занята своим делом; у летчицы — все внимание на приборы и маневр. Вера склонилась за борт, наблюдает за аэродромом.

— Не попала. Перелет, — удрученно говорит она: — Заходи второй раз. Я только две сбросила.

— В таком огне ты пристреливаться вздумала! — возмутилась Таня. — Все сразу надо было бросать!

— Да ведь мы взяли больше. И все упали бы мимо. Заходи с тем же курсом, Ого какой взрыв! Еще право. Еще! Хорошо!

Во второй заход Вера угодила точно — на земле загорелся вражеский самолет.

На своем аэродроме они приземлились вслед за Пискаревой.

— Пойдем к командиру полка, — выключив мотор, сказала Таня. — Можно нагрузку еще большую взять. Самолет выдержит.

Рядом со штабной машиной стояло еще несколько — с ужином, бензо- и маслозаправщики. Висел боевой листок. Тане в глаза бросилась цифра «386». Она начала читать и закричала:

— Вера, нас опередили! Надя Попова взяла триста восемьдесят шесть килограммов и ушла на задание. Отставляем ужин, идем обратно, к самолету. Может, Бершанская уже распорядилась и нам, как Поповой…

У самолета стоял бензозаправщик. Валя Шиянкина заливала бензин. Бомбы уже были подвешены. Вера осмотрела их, удивленно сказала:

— Подвесили двести килограммов.

— И все? Вооруженцы, бомбы! — закричала Таня в темноту.

— В чем дело? — спросила, подходя, старший мастер по вооружению Лида Гогина.

— Почему только двести подвесили? — наступала на нее Вера.

— Всем вешаем по двести.

— Как это всем? А Поповой — триста восемьдесят шесть.

— Да, несколько экипажей летают с повышенной нагрузкой. Макаровой тоже разрешено, — заглянула Гогина в свой блокнот, подсветив фонариком. — Вас, наверное, не было. Не знали, чей самолет. Сейчас исправим. Бомбы!

Когда подошла машина с бомбами, Таня сказала вооруженцам:

— На мой самолет можно подвесить триста восемьдесят килограммов.

Еще одну стокилограммовую бомбу подвесили под правое крыло. С левой стороны — кассету с мелкими осколочными и зажигательными бомбами весом 80 килограммов.

Вера проверила подвеску и влезла в кабину. Таня подрулила на взлет.

На взлете она почувствовала что-то неладное. Самолет разворачивало. Пришлось придерживать левую педаль. Разбег продолжался так долго, что по телу разлился озноб. Оторвались от земли почти у самой границы аэродрома. Высота набиралась очень медленно.

— Ну тяни, тяни, мой милый… — шептала Таня.

Самолет все время стремился развернуться вправо, зарывался носом. Управлять им стало невыносимо трудно, появилась дрожь в ногах, усталость во всем теле. И страх.

— Совсем не тянет. Нарушена центровка, — вяло сказала Таня.

— Давай вернемся.

— Хоть бы сто метров набрать. Как же я иначе развернусь?

Таня выбивалась из сил, поддерживала ручку управления коленом. Вера пока ничем не могла ей помочь. Таня зажгла бортовые огни и стала разворачиваться блинчиком. Высота медленно, но все же набиралась. Когда она достигла трехсот метров, Таня опять развернула самолет в сторону цели.

— Таня, ты что?

— Пойдем не задание. До цели наберем высоту.

Этот полет был одним из самых сложных за всю летную жизнь Тани. Едва-едва набрала она восемьсот метров высоты. Маневренный, легкий, устойчивый самолет стал тяжелым и неуклюжим. Но теперь Вера знала, как помочь: одну сотку и кассету с мелкими бомбами она сбросила на береговые укрепления. Там заметила стреляющую пушку. Облегченный самолет, послушный рукам Тани, выровнялся. Звонче, веселее полилась монотонная песня мотора.

К цели — вражескому аэродрому — они подошли на нужной высоте в полторы тысячи метров. Две оставшиеся стокилограммовые бомбы были сброшены точно.

Больше Таня не стала рисковать. В следующие полеты она брала проверенную нагрузку — 300 килограммов.

После разгрома врага в Крыму воздушная армия перелетела на другой участок фронта.

Не время было предаваться радости по поводу завоеванной победы на крымской земле. Залитые кровью и страданиями, ждали своих освободителей Украина и Белоруссия, Молдавия и Прибалтика.

15 мая полк ночных бомбардировщиков в последний раз взлетел с крымского аэродрома, направляясь на 2-й Белорусский фронт. Под крылом проплывали массивы полей, города и села недавно освобожденного края. По дорогам бежали машины, в поле работали женщины. Они стягивали с головы платочки, приветливо махали вслед низко летящим самолетам.

У Тани было такое настроение, когда совсем не хочется думать о войне. Она давно не виделась с Владимиром — истребители перелетели на новый фронт раньше, — поэтому тосковала и волновалась, но грусть притаилась лишь в главах, а губы улыбались. Необъятная ширь полей, прекрасная погода, цветущие сады — все словно бы предвещало счастье.

— Таня, что ты притихла? — подала голос Вера. — Мелитополь справа. Командир полка заходит на посадку.

— Я вижу.

— А какие сады кругом! Как цветут!

— Вижу. Все время любуюсь. И кажется, война вроде совсем кончилась. Володьку бы скорее увидеть.

— Теперь скоро встретитесь! Я рада за тебя, Танюшка. Ты за последнее время прямо расцвела.

— Только я боюсь за него. Ведь каждый день бои. Сейчас где-нибудь с «фокками» или «мессами» сражается. В любую минуту могут сбить.

— А ты не думай о худшем. Думай… да так оно и есть, что он сбивает заклятого врага!