Люцифер. Путь Падшего

Глава 2. Двойной побег

Теперь обретение новых душ – а значит, и энергии на то, чтобы вернуть свои силы и вдохнуть жизнь в это немощное тело – лишь вопрос времени.

И если сделать все правильно, то его будет предостаточно.

Или не будет, если заявившиеся полицейские вздумают упечь меня в кандалы. Или сейчас как-то иначе содержат преступников? Часть воспоминаний подернута туманной дымкой, а компенсировать недостаток информации за счет заемных знаний я не могу. Пока не могу.

– Вот, держите, больной.

Вернувшаяся медсестра протянула мне стакан.

Водопроводная вода, насыщенная средствами химической очистки и минеральными примесями. Уровень токсической опасности: 4%.

Мой Дар по-прежнему работает, только надо бы с ним аккуратнее обращаться и пользоваться не чаще, чем раз в пол часа, чтобы не истощить питающую его душу.

Но пока что нет другого выхода – мне нужно больше информации об этой смертной.

– Спасибо, красавица, – улыбаюсь и делаю пару глотков, смачивая пересохшее горло своей жалкой оболочки.

Улыбаюсь широко и искренне, и вовсе не потому что рад этой ужасного качества и противной на вкус воде. И не симпатичной медсестре, которая с опаской поглядывает на бродягу, жадно прильнувшего к стакану.

Я улыбаюсь той крошечной искорке энергии сотворения, что пульсирует где-то в области ее сердца. Она почти вдвое крупнее и ярче чем та, что была у предыдущего хозяина моего тела. Оно и не удивительно – как-никак, девушка работает в больнице, облегчая страдания людей.

Хотя, кто знает, быть может, на ее совести сотни грехов? Аборты, кража лекарств, недосмотренные пациенты, отправленные «налево» донорские органы да и просто какой-нибудь жалкий белый халат с инвентарным номером больницы, в котором ее мамочка сейчас высаживает помидорную рассаду где-нибудь на ранчо в Орегоне.

Познание Сути не дает такой информации – для этого нужна совсем другая грань моего Дара. Ничего, и до нее тоже дойдет очередь. И до многих других утраченных способностей.

Но даже сам тот факт, что теперь я могу видеть Искры людей и примерно оценивать их силу, уже радует. Особенно тем, что их можно различать даже сквозь стену, пусть и едва-едва.

Оглядываюсь по сторонам.

В палате слева от моей находится один человек. Справа – трое. Судя по интенсивности Искр, один из них или очень плох, и вот-вот умрет, или это ребенок. На самом деле разница между жизнью «угасающей» Искрой и между молодой, что еще не вошла в силу – довольно большая, но стены мешают определить наверняка.

Можно было бы усилить поток энергии, питающей эту грань Дара, но пока что я не вижу в этом никакого смысла.

В коридоре чувствую пятерых человек, снующих по своим делам. И еще две Искры подозрительно целенаправленно движутся в сторону моей палаты.

А вот это уже плохо.

Путь к бегству лишь один – окно. Можно отрастить крылья, или стать бесплотным. Или превратиться в невероятно ловкого и быстрого бегуна-акробата, чтобы спуститься по балконам и стенам. Но тратить бесценную Душу на такие глупости мне не хочется.

Анна Фуртега, медсестра, 34 года, уроженка штата Миссури.

Мать, Сильвия Фуртега, 59 лет.

Настроение нейтральное, здоровье удовлетворительное, эмоционально напряжена.

Хм, а выглядит она заметно моложе – вот что значит, хорошая порода! Клянусь отсутствующими крыльями, эта идея с кровосмешением разных рас была просто великолепна...

Но все равно информации слишком мало! И даже сейчас, когда на кону стоит как минимум моя свобода, снова жадность берет верх, и я не пытаюсь узнать больше, хотя и мог бы. Должен признать, весьма неприятный грех.

– Это ведь вы Анна, да? – вроде бы хрип получился вполне убедительно, – Вас спрашивала какая-то медсестра. Сказала, что звонила ваша мать... Сильвия Фуртега, да?..

– Мама? Что с ней? Опять сердце? – забеспокоилась девушка.

– Не знаю, но та женщина выглядела очень взволнованно.

– Я... вы... Сейчас к вам должны придти, но...

Голос несчастной задрожал, а взгляд заметался между мной и выходом из палаты.

– Идите, уверяю, я не доставлю вам никаких хлопот. Семья – это святое!

– Я быстро! Извините!

Девушка выскочила из палаты, даже не прикрыв за собой дверь.

Кто Отец Лжи? Я – Отец Лжи! Кто Отец Лжи? Я – Отец Лжи!

Непроизвольно мое тело задвигалось в такт зазвучавшей в голове незнакомой мелодии.

Это еще что за бунт в моей оболочке, а? А ну прекратить! Нужно поскорее отсюда выбираться, пока эти чертовы копы не нагрянули.

Две подозрительные Искры тем временем куда-то исчезли. Скорее всего, это были работники больницы, но все равно стоило покинуть палату до возвращения обманутой женщины.

Ну, раз полицейских в коридоре нет, значит не обязательно сворачивать шею, пытаясь выбраться через окно не то третьего, не то четвертого этажа, судя по раскачивающимся за ним макушкам деревьев.

В конце-концов, может ведь прооперированный на всю голову человек захотеть в туалет, едва отойдя от наркоза? Ничто человеческое мне теперь не чуждо, хе-хе, к сожалению.

Я выбрался в коридор, нашарил взглядом план эвакуации, висящий на стене. Ага. Туалет, главная лестница, пожарный выход... а вот и моя палата. Вперед!

Вооруженный этим знанием, двинулся в сторону пожарного выхода.

И, вполне ожидаемо, был остановлен бдительным санитаром – потому что туалет находился в противоположном направлении, как и моя палата.

– Больной, вам нельзя вставать. Вы, наверное, в туалет шли? Так это совсем в другую сторону, – он бережно приобнял меня за плечи и аккуратно, но настойчиво развернул, – где ваша медсестра?

– Это ведь вы Джимми, да? Простите, не могу прочесть, в глазах двоится... – пробормотал я, делая вид что пытаюсь рассмотреть надпись на бейдже.

– Да, я. Давайте помогу вам вернуться в палату, держитесь за меня.

– Тут приходила женщина с ресепшена, сказала, что вам звонили, это по поводу какого-то Фила... Филипа... Не помню, просила передать, как вы появитесь...

– Филип?! Что с ним?!

– Она не сказала. Но выглядела очень взволнованной.

– Я... – мужчина явно занервничал, – Вы сможете вернуться в палату сами?

– Да, конечно. Я... Я дойду, не беспокойтесь.

Уф. До чего же они жалкие, примитивные и тупые создания – и этот тоже попался на такую простую уловку! Кто здесь Отец Лж...

Так, стоп, ты опять начинаешь?!

Уняв вздумавшее снова пуститься в пляс тело, бегу к пожарному выходу. Ну или пытаюсь имитировать что-то похожее на бег – не в моем состоянии устраивать спринтерские забеги, даже спринтерский заход не очень-то получается.

И вот она, спасительная дверь.

Судя по стойкому запаху табака рядом с ней, этот крошечный балкончик используется совсем не по назначению, причем, весьма регулярно. А значит и...

Открыто!

Благословлен будь Господь, наделивший людей правом самостоятельного выбора, и при этом слабой волей и тягой к саморазрушению через употребление в себя всяческой гадости!

Выбираюсь на балкон.

Четвертый этаж.

Голова, кстати, совершенно не болит. Может, мне удалили часть мозга, отвечающую за болевые ощущения? Было бы круто...

Ай!

Нет.

Не удалили.

Неглубокая, но очень рваная и кровавая рана на левой руке становится тому явным доказательством. Больно и совсем не круто. Интересно, обо что это я ее так?

Взгляд мой натыкается на рваный край жестяной банки, переполненной сморщенными останками недокуренных сигарет. На некоторых из них – капли моей крови.

Нельзя, нельзя оставлять такой явный след. Тем более, что врагам отыскать по крови меня будет проще простого.

Аккуратно вынимаю и кладу испачканные окурки в карман, рукавом вытираю остатки крови с самой банки. Отрываю от нижней части пижамы небольшую полоску, перевязываю рану и спускаюсь дальше.

Стоп! Ну и что я буду делать, когда спущусь во двор госпиталя, в котором, кстати, довольно людно? При этом с перемотанной головой, окровавленной рукой и в больничной пижаме.

Ну и с перекошенной небритой мордой бродяги в довесок. Хотя, среди пациентов муниципальной клиники таких как раз большинство.

Добравшись до балкончика второго этажа, я замер на месте, вжавшись в стену, словно это могло уберечь меня от случайных взглядов снизу или из здания напротив.

Похоже, придется таки потратить Искру на какой-нибудь Покров Иллюзий или Глас Убеждения, чтобы задурить людям головы. Да и в целом это весьма полезные умения, которые пригодятся в моей непростой земной жизни. Вот только хватит ли энергии на то, чтобы их освоить на постоянной основе, или придется довольствоваться парой-тройкой применений в критической ситуации?

Слишком много людей вокруг.

Ладно, придется прибегнуть к более дешевому, но не менее эффективному способу, опробованному еще Геростратом. Прославиться хотел он, как же... Знали бы вы, что этот мерзопакостный грек прятал при помощи всеочищающего пламени!

С моего пальца сорвалась крошечная, едва заметная искорка, на которую ушла едва ли десятая часть силы, питающей Познание Сути, и влетела прямо в окно напротив, попав на штору, тут же вспыхнувшую ярким пламенем.

Сколько уйдет времени, прежде чем огонь перекинется дальше? Как скоро появится дым и его заметят? Поднимут шум? Да есть ли там вообще кто-нибудь? На таком расстоянии сквозь стену я не могу различить ни одной Искры.

И тут вдруг раздался оглушительный вопль, рванувшийся на волю изо всех окон здания напротив. И этот вопль чем-то напоминал мне вой полицейской сирены.

Ах да, пожарная тревога – совершенно вылетело из головы.

Или их еще не было во время моего последнего визита, а информацию я взял из памяти бывшего хозяина своего нового тела?

Ладно, с кашей в моей голове разберусь попозже.

Главное, что сейчас внимание всех людей обращено именно туда, и у меня появился шанс покинуть госпиталь незамеченным.

Что я и проделал. Пару раз меня кто-то пытался остановить, но я лишь махал рукой, кричал «пожар» и ковылял дальше, не оглядываясь.

Пока не выбрался за ворота – в зеленый парк с уютными скамеечками и аккуратными дорожками среди подстриженных изумрудно-зеленых газонов.

Людей здесь мало, и некоторые из них тоже одеты в больничные пижамы. Например вон тот, на костылях, о чем-то беседующий с прогуливающимся рядом не то врачом, не то санитаром в халате все той же клиники.

Искры... Они манили, притягивали и словно просились в руки – такие яркие, пышущие жаром энергии, наделенные силой сотворения.

Ну, разве что вон кроме того доходяги, Искра которая была совершено невзрачной на фоне остальных. Почти угасшей –судя по ней, жить мужчине оставалось едва ли с неделю.

– Что угодно отдал бы за пару затяжек, – прохрипел несчастный своему товарищу, сидевшему рядом с ним на лавочке.

Хм. Прямо уж таки все?

Знать бы еще, что такое «затяжка».

– Ты и так все легкие скурил, Билли, – покачал головой второй.

– Да один хрен помирать. Сколько мне убавит одна сигарета – час, два?

Ага. Он имеет в виду табак. Так в чем проблема – неужели не у кого попросить?

Я оглянулся.

А ведь и впрямь – не у кого. Человек двадцать в парке, и ни один из них не курит. Да и предупреждающая надпись гласит о том, что здесь запрещено предаваться этому пороку.

Ох уж эти законопослушные американцы. Что ж, тем лучше для меня!

– Что именно ты готов отдать за сигарету, смертный?

Надеюсь, что мой голос звучит не слишком тихо и не дрожит.

– Чего?

– Я спрашиваю, что именно ты готов отдать за сигарету, смертный?

– Да что угодно проси. Хотя, с меня и взять-то нечего. Старый помирающий и никому не нужный бродяга. Пара баксов в кармане да жвачка от курения.

– У меня с собой есть десятка, – лезет в карман второй.

Деньги, презренный металл! Впрочем, с их помощью очень даже удобно предаваться разврату, чревоугодию и прочим радостям бытия, а так же вводить в искушение смертных.

Но для этого нужно куда больше, чем мятые и перепачканные чем-то жирным десять американских долларов.

– Мне нужна твоя душа... – задумчиво измеряю взглядом его ноги, потом свои, на которых красуются дешевые больничные тапочки, – И твоя обувь.

– А моя одежда и мотоцикл тебе не нужны? – смеется умирающий, но, тем не менее, смотрит на меня с искренним интересом.

– А они у тебя есть?

– Расслабься, чудила, а то башка лопнет даже не смотря на твои повязки. Это просто шутка такая.

– Да, точно, шутка, я именно так и подумал. Я очень люблю шутки. От животных нас всех отличает чувство юмора.

– Похоже, серьезно его там приложило, – второй прикладывает два пальца к своей голове, – кукушку поймал.

– Я не занимаюсь ловлей птиц. Меня интересует твоя душа и ботинки. Ну так что?

– Эй-эй, сперва покажи свой товар. Билли, не соглашайся, пока не получишь курево!

– Вот, смотри.

Вытаскиваю из кармана три окурка. Измятые, пожелтевшие, покрытые расплывшимися пятнами моей крови – но несчастный умирающий смотрит на них так, словно я предлагаю ему самую дорогую сигару в мире.

Ни говоря ни слова, он сбрасывает с себя ботинки, оставаясь босиком, и пинком отправляет их в мою сторону. И тут же жадно сгребает окурки, словно боится, что я передумаю.

– Только это... Насчет души... – задумчиво чешет он лысую голову.

– Ты дал слово. Я свое сдержал.

– Да нет, я не про это... Как ее тебе отдать?

– Просто скажи, что согласен.

– И все?

– Все. Остальное я сделаю сам.

– А ну погодь! – второй бродяга грозно поднялся, – Ты чего это удумал, а?

– Чего?

– Пришить моего друга хочешь? На тот свет раньше срока отправить? Дай ему хотя бы последние деньки дожить, ирод ты окаянный...

– Я вас уверяю, что потеря души совершенно никак не скажется ни на самочувствии вашего товарища, ни на продолжительности его жизни.

В общем, так оно и есть – ему и так паршиво, да и жить осталось всего-ничего.

– Смотри у меня! – старикан грозно помахал перед моим носом бледным костлявым кулаком. Забавный. И Искра у него яркая, качественная. Может, предложить и ее купить?

– Ну так что, долго мне еще ждать? Я тут стою давно уже согласный, между прочим, и безумно хочу затянуться, – напомнил о себе курильщик.

– Две секунды.

– А это не больно?

– Ты даже не почувствуешь.

Поглощение Души.

Смертный дал свое согласие, и длинные черные щупальца вытягиваются из моей груди в его сторону, безошибочно находя крохотный источник энергии сотворения, угасающую Искру. Обволакивают ее тонкими нитями, словно пеленая в паучий кокон, и быстро сокращаются, протягивая мне этот ценнейший дар.

На все это уходит ровно две обещанные секунды, и вот уже душа Билли трепыхается в моих руках. Небольшая, чахлая,уже почти погасшая – в ней нет даже десятой части той энергии, что я получил от Хромого.

Но тут дело даже не в силе – главное было убедиться, что у меня все получится.

Получилось.

– Может, у тебя и огонек найдется?

Совершенно машинально протягиваю ему указательный палец, на котором вспыхивает крошечный, едва ли крупнее ногтя язычок пламени, от которого умирающий прикуривает и с наслаждением втягивает в себя струю смертоносного дыма.

Надо со старыми привычками быть поосторожнее – иначе всю энергию спущу на жалкие фокусы, а ее у меня итак почти нет.

– Эй, чудила, как ты это сделал?

– Аз есмь, – коротко отвечаю я, вбирая в себя без остатка энергию полученной Искры и активируя Перемещение.

Как раз на один короткий прыжок и хватит этой заемной силы.

И вот стою я весь такой красивый, в больничной пижаме, с забинтованной головой, с кое-как перевязанной окровавленной рукой. Босиком и сжимая в руке пару ношенных, но вполне добротных ботинок даже не факт что моего размера.

И в таком нелепом виде как нельзя лучше вписываюсь в окружающую обстановку.

Потому что оказался там, где впервые открыл глаза этой жалкой оболочки.

В месте, где надеялся получить ответы на пару терзавших меня вопросов.

А может, повезет отыскать кое что еще...

В трущобах.