Люцифер. Путь Падшего

Глава 22. Немного теологии

— И что вы будете делать, Мастер?

Я ухмыльнулся: проверка своего владыки на вшивость? Майк еще слишком далек от трансформации во Всадника, в отличии от того же Голода, который стремительно терял свою человечность.

А с этого щенка станется и восстать против самого Люцифера, если будут задето то, что еще сохраняет в нем остатки человеческих качеств. Мальчик мой, знал бы ты, что вытворяли твои предшественники и какая судьба уготована тебе! Впрочем, это уже лишнее, а то еще засунет себя в какую-нибудь дробилку, и ищи-свищи нового кандидата, проводи ритуал и так далее. Оно мне надо?

К тому же, просу с этих малолетних ссыкух — едва ли 5-6 единиц энергии за весь пучок.

— Мы спешим, так что можешь просто его отпиздить. Или превратить в своего солдата, готового покорно выполнить любой твой приказ. Даже шагнуть в бушующее пламя.

— Это как?

Ага! Заинтересовался-таки.

Ну что, Майк, придется нам таки с тобой попрощаться здесь и сейчас, и явить этому миру Всадника Войны во всем его кровавом великолепии!

— Есть два пути. Ты можешь его убить и поднять как, — я задумался, подбирая определение, — как эйнхирея*. Это мертвый воин, жаждущий битвы даже после смерти. Практичная, хоть и недолговечная штука — увы, но они продолжают гнить и разлагаться…

— А второй путь?

— Ты можешь подчинить его разум своей воле. Разбудить в нем жажду крови и стремление к разрушению, которое есть в каждом из людей. Взрастить ненависть и направить ее в нужное русло бурным потоком всесокрушающей ярости!

— И как это сделать?

Хм. Хороший вопрос. Предыдущие Всадники были физически и морально подготовленными убийцами, владеющие разными психологическими техниками, включая гипноз и самовнушение. С ними было легко работать, а тут…

— Хэй, господина. Твоя надо дуси? Хоросий дуса. Чистый. Три стука! — не унимался китаец, не понимая, что его жизнь сейчас висит на волоске.

— Напугай его, чтобы он признал твою власть. Загляни в его душу, в его разум. Подави его волю, отыщи самые низменные страсти и желания — и преврати их в путеводный маяк. И тогда он станет безжалостным воином, послушной марионеткой в твоих руках!

Уф. Никогда раньше не задумывался о создании краткой инструкции для Всадников Апокалипсиса, но, видать, настало это время.

— Эй ты! — крикнул Война китайцу, — Не делай так.

Я мысленно шлепнул себя по лицу.

Какое же убожество!

— Сиво? — не понял Чунь Хе.

— Обидишь мелких, и я тебе ноги вырву и в жопу засуну. Понял?

— Не понимать твоя. Глюпый китаитса, — замотал башкой узгоглазый.

— Напугать, да? — задумчиво посмотрел на меня начинающий Война.

А потом он ушел в Тень.

Пространство между ним и китайцем сжалось в небольшой тугой комок. Майку хватило одного короткого шага, чтобы оказаться рядом с Чунт Хе.

Шага длиной метров в двадцать.

Война вдруг возник за спиной тощего узкоглазого, его ровесника. Но какие же они были разные! Тощий, сгорбившийся иммигрант, со впалым животом и торчащими через драную засаленную рубашку ребрами, прячущийся за спины не то сестренок не то племянниц.

И широкоплечий, почти двухметровый Война, пышущий силой и здоровьем. В правой руке он сжимал мою «Немизиду», а из его плеч и предплечий торчали трехсантиметровые шипы, сформированные из некроброни, пронзившие кожу и недавно купленную джинсовую куртку.

В общем-то, выглядит довольно стильно и грозно.

— Убью, макака желтожопая! — проревел Майк, демонстрируя свой внушительный кулак перепуганному китайцу.

Из костяшек которого (кулака, а неЧунь Хе) тоже торчали шипы, только чуть длиннее, напоминая когти зверя.

Ого! А у парня явный талант к разрушению — я даже невольно им залюбовался.

— Мастер? — Голод сделал шаг вперед, но я его остановил.

Любопытно же!

Китаец явно испугался, как сделал бы любой здравомыслящий человек на его месте. Война же схватил его за подбородок и вынудил смотреть себе в глаза, для чего мелкому желтолицему пришлось встать на цыпочки, настолько велика оказалась разница в росте между ними.

— Слушай меня внимательно, — в голосе Майка зазвучал металл.

В самом прямом смысле: каждое его слово словно сопровождалось звоном сталкивающихся клинков и звуками щелкающих по броне пуль — парнишке таки удалось настроиться на нужную волну! Я обошел его и встал за спиною китайца, чтобы убедиться: в глазах бывшего спортсмена полыхало пламя войны и ярости.

Красота!

— Слушай меня внимательно. Эти девочки — самое дорогое, что у тебя есть. И ты будешь заботиться о них и оберегать даже ценой своей жизни. Понял?

Мда, это, конечно, не Приказ Вечного Всадника, но эффект внушения был достаточно сильным, чтобы я его мог ощутить даже со слабой человеческой чувствительностью к подобным вещам — у смертных отсутствует несколько органов восприятия, которых мне постоянно не хватало.

— Моя не понимать твоя. Глюпый китаитса! — Чунь Хе задергался, затрепыхался и…

…отчаянно рванувшись, оставил в пальцах Майка кусок рубахи. Ловко приземлившись на ноги, перепуганный китаец задал стрекача, бросившись наутек и даже позабыв о своих сестрах, или кем ему эти девочки приходились…

Ну пиздец. Типичный вавилонский сценарий*.

И что с ними делать?

— И чего с ними теперь делать? — словно озвучил мои мысли Война.

— Сам заварил кашу — сам и расхлебывай, — пожал я плечами.

Не хватало еще вам слюни подбирать и задницы вытирать каждый раз, когда вы обосретесь. Я вообще тут кто: безжалостный инфернальный Дьявол, или заботливая мамочка-наседка?

Впрочем…

Я закрыл глаза, и «огляделся». Перепуганная душонка беглого китаезы обнаружилась неподалеку. Похоже, он просто спрятался, и теперь выжидал, когда мы уйдем.

Вы не подумайте, что я какой-нибудь там расист или что-то вроде этого. Мне плевать, черные, белые или желтые — я всех смертных презираю совершенно одинаково. Тем более, что уж мне-то прекрасно известен изначальный замысел, и почему разные народности людей получились именно такими, со всеми их отличиями и особенностями. Да и весят души совершенно одинаково, что у китайцев, что у гордых кельтов или ариев.

— Поехали в церковь, — повернулся я к индусу.

— А дети?

— Никуда не денутся, Чунь Хе за нами наблюдает во-о-он оттуда.

Вряд ли он мне поверил. Впрочем, оно и не важно. Главное, что мы снова вернулись в машину.

— Есть какие-то предпочтения? Может, русский православный храм*? Тут как раз недалеко…

Я скривился:

— Нет уж, на сегодня с меня хватит русского. Что еще есть поблизости?

— Церковь святого Причастия? Я не особо разбираюсь во всех этих штуках, но ее показывает навигатор, как ближайшую.

— Сойдет, вези нас туда…

Церквушка оказалась довольно приличной, хоть и без особых архитектурных излишеств: главное здание на тысячу-полторы человек, да пристроенная рядом часовня с неизменным источником моей головной боли — колоколом. Главный фасад выглядел вполне современно, и если бы не неуместные колонны, торчащие слева и справа от входа, церковь можно было бы принять за обычную небольшую школу. Хотя статуи святых, скрывающихся в нишах боковых фасадов слева и справа от высоченных витражных окон, выглядели весьма грозно.

— Что с вами, Мастер?

Похоже, на моем лице отобразилась вся гамма неприятных эмоций, которые вызывал у меня один лишь вид священного строения. Зубы разнылись, из глаз непроизвольно покатились слезы, а кончики пальцев начало неприятно покалывать.

— Все в порядке… А-а-апчхи!

Ну вот, аллергия, как и следовало ожидать. А это значит, что зданию никак не меньше сотни лет*, и все это время оно использовалось по назначению, причем, весьма интенсивно — верующие намолили вполне ощутимую ауру, которая…

— А-а-апчхи!

Собственно, вот.

— Держи, — я протянул нашему водителю честно заслуженные 150 баксов, — Еще сотню получишь, если дождешься нас и отвезешь назад.

— А сколько за душу дашь? — деловито поинтересовался индус.

— Чего-о-о?

— Я видел, как ты покупал души у тех бродяг. У меня тоже есть душа.

Точно, в индуизме ведь активно продвигается тема бессмертной внутренней энергии, составляющей главное «Я» человека. К слову, за свои 43 года Масуд успел сколотить довольно неплохой капитал — его душу можно было оценить хоть и в небольшие 5 единиц, но зато светлой энергии. И это при его-то характере! Невероятно.

— Сотню, — предложил я.

И мысленно приготовился накинуть еще половину от этой суммы — там, внутри, у меня каждая крупица энергии будет на счету.

— Двести? — неуверенно предложил индус.

— Сто пятьдесят.

— По рукам! — тут же согласился он.

Видать, боялся, что я попробую снова провернуть вариант с ассиметричными ставками.

— И не боишься?

— Чего? — не понял тот.

— Отдать Дьяволу свою душу, обрекая ее на вечные мучения.

— Ай, — беззаботно махнул тот рукой, — Оставь это все глупым христианам. У моей души осталось еще три перерождения. Так что недолго тебе ей владеть, Искуситель.

Хм. А этот индуизм, оказывается, очень даже перспективная религия! И почему я раньше особо не уделял ей особого внимания? Если последователи индуизма так запросто расстаются с самым дорогим, что у них есть, теряя свою единственную связь с Творцом, то надо бы провести серьезную пиар-кампанию в пользу этой чудесной религии!

Так-так… Что там у нас еще есть с реинкарнацией души? Может, еще окажется, что зря мы столько сил, средств и ценных кадров угрохали на популяризацию Сатанизма!

Надеюсь, эти смертные сохранили «Википедию»? Очень полезный был сайт, который сильно помог мне во время прошлого визита. Даже удивительно, что я сам не додумался до создания чего-то подобного. Кладезь знаний человечества, которые можно подавать под каким угодно соусом, править и дополнять, влияя на неокрепшие умы через печатное слово и сокрытые образы…

Так, где тут «Реинкарнация»?

Ого!

Буддизм, джайнизм, даосизм, синтоизм, каббалисты, пифагорейцы, платоники и теософы — список оказался немаленьким и определенно заслуживал более пристального внимания. Но это уже потом, а пока есть дела поважнее.

+5 Энергии Сотворения

Ну и сразу, чтобы подстраховаться, прежде, чем зайти внутрь:

-6 Энергии Сотворения

Способность «Регенерация» улучшена до 2 уровня!

— Ну что, мальчики. Похулиганим? — я оскалился, чувствуя, как удлиняются мои клыки, и сделал приглашающий жест рукой.

— А разве вам можно… туда? — осторожно поинтересовался Юджин.

Ну да, его мать — убежденная христианка, так что он кое-что в этом понимает.

— Здесь и сейчас мне очень даже НУЖНО туда. Считай, что это такой сеанс шоковой терапии.

— Как скажете… Мастер…

И мы втроем вошли под благословенные Отцом и намоленные тысячами и тысячами прихожан своды церкви Святого Причастия…

***

— Эй, Зак!

Услышав голос моего Господина, я оторвался от летописи и поднял голову.

— Да, Повелитель?

— Следующую главу ты напишешь сам и от своего лица.

Я всмотрелся в нечеловеческие желтые глаза своего Господина, в которых горело Пламя Бездны, и покачал головой:

— Не понимаю вас, Повелитель.

— Врешь ведь. Не забывай, что я тебя насквозь вижу. Все твои мысли и желания. Ты для меня — как открытая книга, человек.

— Да, Повелитель.

— Раз уж мы дошли до момента нашего с тобой знакомства, то почему бы тебе не описать его так, как все происходило с твоей точки зрения, Зак?

— Как вам будет угодно, Повелитель.

— Сука, не беси меня, смертный! В конце концов, есть у тебя хоть какое-то подобие воли, подаренное Творцом вашему жалкому и недолговечному роду?

— Вы были столь любезны, Повелитель, что лишили меня этого дара.

— Тогда считай, что я тебе его вернул. Временно! Итак, следующая глава будет целиком на твоей совести. Напиши все так, как это видел ты.

— Да. Я постараюсь.

— Как ее назовешь?

— Думаю, что «Явление ужасного Владыки Преисподней в столпах адского пламени перед кроткой паствой Господа нашего в церкви Святого Причастия».

— Святые подмышки! Теперь я вспомнил, почему решил лишить тебя свободы воли. Значит так. Назови ее просто «Крестовый поход Люцифера».

— Но вы же сказали…

— Я. Сказал. Назови ее. Просто. «Крестовый поход Люцифера». Ты понял, смертный червяк?

Черный коготь, поглощающий без остатка свет пламени Вечной Свечи, озаряющей мою каморку, вонзился в поверхность стола и прочертил в нем огненную борозду.

— Да, — я склонился в поклоне, — Ваш раб исполнит любой приказ своего Повелителя.

— Так. Ты опять начинаешь? Никакого рабства! Это прерогатива моего папаши, превращать свою паству в рабов божьих. Слуга и последователь — так будет точнее.

— Как вам будет угодно, Повелитель. Ваш верный слуга сделает все, как вы скажете.

— Во-о-от, совсем другое дело! Давай, записывай.

Я удлинил ноготь на мизинце и полоснул себя по запястью левой руки, рядом с многочисленными шрамами, покрывавшими руку. Дождался, когда крови в ране станет достаточно, обмакнул в нее перо и принялся аккуратно выводить заголовок на пергаменте.

Итак, следующую главу, которая будет называться «Крестовый поход Люцифера», я напишу от своего имени. Так, как видел все своими собственными глазами в тот день, 16 сентября 2019 года.

В день, когда я, получивший при посвящении имя Константина, из аколита и реставратора при церкви Святого Причастия, смертного человека, превратился в личного писаря при Люцифере. И принял из уст своего Повелителя новое имя: Захарии, Проклятого Летописца…

* Примечания Захарии, автора "Последнего Завета Люциферова"

Эйнхирей — у скандинавов это павшие в бою доблестные воины, что продолжают пировать и бесконечно сражаться в Валгалле и после смерти. Люцифер же так называет поднятых на битву Войной «зомби» — опустевшие смертные оболочки, в которые Всадник помещает души великих воителей, что томятся в Аду. Чисто теоретически, даже его «Немезиду» можно считать эйнхиреем.

Вавилонский сценарий — Люцифер имеет в виду языковой барьер, который не позволил Войне отдать приказ плохо понимающему его китайцу. Хотя, если верить тому же Люциферу, Вавилонская Башня была не достроена совершенно по иным причинам, никак не связанным с теологией.

Русская православная церковь — скорее всего, Масуд имел в виду храм Пресвятой Богородицы, который находится к востоку от Беверли Хиллз. Всего же в Лос-Анжелесе есть три русских православных храма: Преображенский собор, Покровский храм и уже упомянутый храм Пресвятой Богородицы.

…не меньше сотни лет — Люцифер (или его аллергия) оказался прав. Наша церковь была заложена в 1904 году, так что на тот момент ей исполнилось уже 115 лет.