Люцифер. Путь Падшего

Глава 20. Уход Дракона

Стреляли именно в кинотеатре, и я припустил бегом, одновременно прищуриваясь.

Шесть душ.

Одна из них, словно яркий ослепляющий белым светом святости факел, но уже с червоточинками смертельного ранения, о чем мне сказала и посеревшая полоска здоровья. И пять моих «клиентов», с запятнанными чужой кровью руками и судьбами. Мелкие сошки, по 5-6 единиц энергии с каждой жалкой душонки, и это в лучшем случае.

— Всем оставаться на своих местах, это Дьявол! — рявкнул я, — Бросайте оружие и поднимите руки, и тогда ваша смерть будет быстрой, хоть и мучительной!

Ответом мне стал выстрел, едва не поразивший ногу моего сосуда.

Святая грыжа! Все никак не привыкну, что мое новое тело уязвимо и смертно.

Пришлось нырнуть в укрытие, благословляя и старость, и изрядное брюшко сосуда, и открывшуюся на фоне пережитых стрессов язву. Каждое движение отзывалось болью то тут, то там — а ведь я еще даже в потасовку ввязаться не успел!

Что тут у нас?

Моя способность видеть души позволяла, в том числе, определять их местонахождение за тонкими стенами, мебелью и прочими преградами. А уж если их сумел «пронзить» почти до предела ослабленный дьявольский взор, то уж очередь из трофейного «УЗИ» — тем более.

Извлеченная из пространственного кармана металлическая смерть изрыгнула первую порцию «шмелей», несущих на своих свинцовых «жалах» боль и страдания.

Есть!

Один из нападавших рухнул на пол, словно подкошенный. Впрочем, так оно и было, потому что очередь перебила ему ноги.

Они нужны мне живыми и, по возможности, беспомощными.

— Лю Цинь Фе, уходи, — слабый голос старика дал понять, что тот еще жив.

Классическая форма имени Светоносного — Люцифер — тяжело давалась китайцу, так что он использовал свой вариант, добавив в мою копилку из многочисленных прозвищ еще одно. Каким-то непостижимым образом старик снова опознал меня, хотя я еще не издал ни звука и на глаза ему не попадался.

— Сперва я вырву вам ноги. Потом — расплющу суставы и выну внутренности, превратив их в наружности. Затем заставлю сожрать собственные глаза и зубы. И только после этого перейду к настоящим пыткам, жалкие смертные!

— Quién es? Juan! Has visto, cuántos hay?*

Тьфу ты, сраные мексикашки… Впрочем, сам хорош, мог бы и по именам догадаться.

Пришлось повторить свою тираду еще и на испанском. Судя по ударившим в мое укрытие с той стороны пулям, меня услышали, поняли, и решили убить.

Я издал хрипение, булькание и прочие звуки смертельно раненого человечьего тела.

Сработало. Контур проклятой греховной души, отчетливо различимый по ту сторону дубовой столешницы, за которой я укрылся, начал медленно приближаться к краю своего ненадежного укрытия. Вот-вот выглянет, чтобы убедиться в моей кончине.

Конечно, было жаль терять драгоценные единицы энергии, которые улетучатся после смерти, нонужно было преподать этим уродам урок. Поэтому я сформировал между пальцами огненный снаряд и бросил его в цель, как только любопытный мексикашка выглянул из-за стола.

Пораженная крупицей адского пламени голова лопнула, словно перезрелая виноградина, забрызгивая все вокруг смесью мозгов и крови.

+2 Энергии Разрушения

«Два:ноль».

Точнее, «полтора:полтора». Второй из подстреленных мною грабителей еще жив, да и мой друг-китаец пока еще не отдал богу душу, хотя вот-вот это сделает.

Если только я не доберусь до него первым.

Еще один шевельнулся, выходя на линию стрельбы.

Меня надежно укрывает не сомнительная конструкция из досок, шурупов и клея, а сейф, спрятанный внутри проеденного точильщиками стола, который сам по себе прошивается пулями без каких-либо проблем, и нет нужды высовываться, рискуя целостностью своего смертного вместилища. Чем я тут же и воспользовался, «срезав» еще одного грабителя.

Тот согнулся пополам и, судя по звуку, выронил помповое ружье, которым оказался вооружен.

Пули защелкали по моему укрытию, впрочем, не причиняя мне никакого вреда — да и стреляли мексиканцы наугад, в отличии от меня.

— Оставь старого Лю Чжэня умирать, грозный Лю Цинь Фе! Уходи!

— Не дождешься, старик!

Мой сосуд инстинктивно втянул голову в плечи, ожидая спровоцированного шквала огня — у меня-то и привычек таких нет, да и анатомия падшего ангела все же отличается от человеческой.

Но… было тихо!

Я снова прищурился, но больше не обнаружил багряного марева душ противника: ушли, ублюдки, святые пророки их раздери! Вскочил на ноги, затем перемахнул через стол, ставший моим укрытием, и осмотрел поле боя. Раненого в живот товарища мексиканцы оставили помирать, а вот второго утащили с собой, несмотря на то, что стоять на перебитых ногах тот явно был не в состоянии. Видать, важной шишкой оказался…

Ну, хоть что-то.

— Старый ты китаеза, не смей закрывать глаза!

Я склонился над Лю Чжэнем, под которым уже натекла приличная лужа крови.

Веки старика вздрогнули, и он уставился на меня. В его карих глазах не было ни тени боли или страха, хотя китаец наверняка понимал, что умирает.

— Куда тебя ранили? — спросил я, но уже и сам заметил распоротый живот, который Лю Чжэнь закрывал руками, пытаясь удержать выползающие внутренности.

Мда.

Не жилец.

Я возложил руки на рану и применил «Исцеление». И еще раз, и снова…

Кровь почти остановилась, а края разреза начали стягиваться. Но этих усилий было явно недостаточно, а на большее у меня не хватало энергии. Можно, конечно, прижечь рану, но тогда ткани зарубцуются, и их нельзя будет нормально заживить и восстановить.

Энергия! Срочно нужна энергия!

— Эй ты! — я перешел на испанский, — Я могу исцелить твою рану в обмен на душу!

— Убирайся в задницу к Дьяволу! — раздался слабый выкрик оттуда, где умирал оставленный товарищами грабитель.

Пришлось найти нахала и посмотреть ему в глаза. Очень и очень пристально, одновременно запуская пальцы в одну из дыр в животе, оставленных моими выстрелами.

— Я исцелю твою рану, а взамен заберу твою душу, — снова повторил я, и это был не вопрос и не предложение, а приказ.

— Si, señor, si! — завизжал тот.

+6 Энергии Разрушения

Я вытащил палец из раны и применил «Исцеление». Пулевое отверстие начало стремительно затягиваться, и вскоре от него остался лишь небольшой безобразный шрам.

— Куда ушли твои приятели!

Я схватил его за шиворот и приподнял. Правую руку вдруг обожгло, да так, что пальцы мои невольно разжались, выпуская жертву. Мексиканец бессильно сполз вдоль стены, а на его шее сверкнуло серебряное распятье.

Смертные!

Прикончили сына собственного Творца и так гордятся содеянным, что напоминание о своем «подвиге» мало того, что развешивают повсюду, но еще и на себе таскают.

Я переключил «УЗИ» в одиночный режим и сделал два выстрела, вышибая этому уроду мозги: в левый глаз и в правый. Метку Дьявола он получил с первым же моим касанием, так что в Аду его ждет особо горячий прием — уж бесы за этим присмотрят.

Что насчет обещаний, которые Люфицер всегда выполняет?

Так ведь никто не обещал его поднять на ноги или оставить в живых. Я сказал, что исцелю одну из ран этого смертного — не более того. Что и было сделано. Увы, мои усилия оказались напрасны: чтобы спасти умирающего китайца, нужно много энергии Созидания, которой у меня совершенно не осталось.

— Ты меня слышишь, друг?

Лю Чжэнь прикрыл глаза и снова их открыл. Похоже, сил на разговоры у него не осталось.

— Помнишь, мы с тобой беседовали о душе, о воздаянии и о вечности? Так вот, все, что мною было сказано — это истинная правда. Я действительно Дьявол, Сатана, Люцифер, Эль Дьябло и хрен знает кто еще. И могу тебя спасти, но для этого ты должен отдать мне свою душу, старик! И ты будешь жить! Протянешь еще с полсотни лет, а потом много-много тысяч веков мы с тобой будем вести философские беседы в моих владениях. И я обещаю — клянусь своими хвостом и рогами! — что даже в раю тебе не будет так хорошо! Будешь крутить свои старые фильмы грешникам и пить самый лучший чай, который только существует на это богом проклятой Земле!

Старик улыбнулся и покачал головой.

— Ну и, разумеется, я в течение получаса отыщу этих ублюдков! Ты сам сможешь отправить их в Адские Чертоги, а когда придет твое время — получишь их души на обсидиановом блюде с вольфрамовой каемочкой! И сможешь сделать с ними все, что угодно, хоть целую вечность…

— Я прожил хорошую жизнь, Могвэй*… И достойно встречу свою смерть, не жалея ни о чем.

— Идиот! Ты знаешь, что ждет тебя по ту сторону?! Наверняка это все происки папаши: где он еще найдет такую светлую и чистую душу?!

— Не нужно никому мстить. Просто пришло мое время. Они, или что-то другое — не так важно, как именно я обрету покой и свободу…

Обмироточиться можно!

После этих слова прямо на моих глазах китайский буддист перешел в разряд святых, усилив энергию своей души до 12 единиц, что до него удавалось едва ли сотне истинных христианских священников, среди которых два с половиной десятка действительно были канонизированы. И пятьдесят три — сожжены или замучены до смерти своими же собратьями по вере.

Ну уж нет, старик. Ты, может, и простил своих убийц — но не Дьявол! Им не уйти от возмездия.

И я поставил на всех четырех метки, которые смогу почувствовать на расстоянии в несколько километров. Рано или поздно — но я найду каждого из них и отомщу за твою смерть!

— Может, у тебя есть какие-то пожелания, старик?

— Ты можешь включить для меня «Выход Дракона»*, Могвэй?

Китаец обожал творения великого Мастера Ли*, и мог пересматривать их бесконечно. Он и сам был очень приличным бойцом: однажды мне довелось стать свидетелем, как 64-летний Лю Чжэнь раскидал четверых вооруженных битами подростков, вздумавших разгромить его кинотеатр.

Я притащил из каморки старый проектор и диск* с фильмом, который за эти полвека видел, наверное, уже раз тридцать. Прямо напротив умирающего старика повесил простыню экрана, убедившись, что тому хорошо видно. Привычным движением зарядил аппарат и принялся крутить ручку, призывая на свет магию кино.

— Спасибо, Могвэй, — с благодарностью прошептал старик, не открывая взгляда от движущихся картинок.

В его взгляде по-прежнему не было ни боли, ни страха.

Лю Чжэнь умер на 35-ой минуте фильма.

Я понял это даже не по его остановившемуся дыханию или закрывшимся навсегда глазам: в комнате вдруг стало пусто и холодно, словно сам кинотеатр умер, лишившись души. Впрочем, примерно так оно и было, ведь старый китаец и был «сердцем» этого древнего заведения. Сила и чистота его светлой души отгоняла прочь всякую мелкую нечисть, отчего в «Тени Дракона» посетителям всегда было уютно и радостно, даже если в их жизни творилась полная жопа, а на улице лил дождь и лихорадило фондовые рынки.

Из уважения к покойному, я досмотрел фильм до конца. И только когда начались титры, метнул Огненный Шар в прямо в видавшую виды простыню, в последний раз исполнившую свою роль экрана. Пламя быстро перекинулось на деревянные перегородки и тростниковую подстилку. И вскоре его языки заплясали прощальный танец: весь кинотеатр превращался в грандиозный погребальный костер для моего лучшего собеседника за последние пару веков.

Мой счет к Отцу вырос еще на несколько пунктов, и я решил взять оплату прямо здесь и сейчас. Достал мобильник и набрал номер:

— Голод? Спускайтесь вниз вместе с Войной. Мне нужны мои Всадники!

Тот не стал задавать лишних вопросов: послушный вампирчик. Я же снова разблокировал смартфон, поднес его ко рту и внятно произнес:

— Окей, Гугл. Подскажи-ка мне адрес ближайшей церкви!

* Примечания ХХХХХХХХХ

Quién es? Juan! Has visto, cuántos hay? — Кто это? Хуан, ты видел, сколько их там? (исп.)

Могвэй — Дьявол, злой дух (кит. упрощенный).

Мастер Ли — здесь Люцифер имеет в виду Брюса Ли. Это гонконгский и американский актер и философ, основатель собственного боевого стиля Джит Кун-До.

«Выход Дракона» — последний законченный фильм участием Брюса Ли, который погиб за неделю до его премьеры. Фильм вышел в прокат в 1973 году, и ему действительно почти 50 лет.

Диск — речь идет о вышедших из обращения в 90-х годах двухвенцовых зубчатых барабанах с кинолентой для старых кинопроекторов формата 35-миллиметров, а вовсе не о дисках CD или BluRay.