Людская предательница (СИ)

13. Лучше рана на мне, чем позор на семье

Через четыре дня после встречи с хуороном явился Леголас. Это был особенный день. Из дома Последнего Пути выходили живые здоровые эльфы, чтобы вернуться домой. Это было похоже на какой-то обряд — сначала Джасти в подробностях рассказала им, как ухаживать за засохшими корочками, кому это требовалось. Потом, распрощавшись с товарищами, эльфы вместе с девушкой вышли из лазарета и по одному стали идти к Леголасу, что стоял у невидимого портала.

Каждый из них, несмотря на враждебность или недоверие, от всего сердца поблагодарил человечку за спасение. Именно сегодня до её бывших пациентов дошло, что сейчас происходит. Они живые! Они уходят из места, которое никогда и никого не отпускало. Они осознали, что смерть ушла от них. И всё благодаря этой Джасти.

Йорвет стоял рядом с ней, переводил благодарности с тем же энтузиазмом, с каким они обращались. Как одноглазый и хотел — он своим глазом видел, как товарищи, теперь живые не только телом, но и духом, уходили, чтобы больше никогда сюда не вернуться. Он был по-своему счастлив. Джасти отпустила большую часть лазарета домой. Капля в море для всей эльфийской нации. Но если учесть, что они вымирают — эти выжившие четырнадцать воинов были великим благом. В лазарете из пациентов остались лишь сам Йорвет и ещё шестеро воинов. Пятеро из них также шли на поправку, но их раны были глубокими и не так быстро заживали. Шестым же был Зевинас.

Нельзя сказать, что за эти дни нового лечения ему стало лучше, но и состояние не ухудшалось. По словам человечки, ему будет легче сразу, как только Леголас принесёт нужные лекарства.

— Знаешь, — вдруг сказала Джасти Йорвету, смотря, как последний пациент шёл к счастливому Леголасу. — А ты ведь можешь тоже сейчас уйти.

Это было сказано спокойно, без какой-либо враждебности или настойчивости. Йорвет коротко взглянул на Джасти и покачал головой.

— Мне и тут неплохо. Тем более, когда Исенгрим всё чаще стал отлучаться в патруль. А что? Так не терпится от меня избавиться?

— Должна признать, ты, как бельмо на моём глазу, — но она усмехнулась после этого предложения, что говорило о несерьёзности слов.

— Значит, я точно остаюсь, — Йорвет мысленно улыбнулся, когда девчонка сказала пару непонятных ему слов.

После того, как последний воин исчез в портале, Леголас подошёл к Джасти и вручил ей небольшой свёрток.

— Как и обещал, — улыбнулся он. — Новые платья.

Её лицо озарила такая улыбка, что аж противно. Принц повёл девушку прогуляться по лесу, оставив одноглазого один на один с малышкой Мариэль. Да, именно малышкой, так как Лис был намного старше эльфийки, да и её наивность и детская непосредственность лишний раз указывали командиру, что она ещё недостаточно повзрослела. Быть может, именно поэтому у неё и человечки было полное взаимопонимание, несмотря на языковой барьер.

— Если вы не против, может, продолжим урок? — поинтересовалась эльфийка.

Ах да, с недавних пор это дитя попросило Йорвета обучить её языку Джасти. Забавно было и то, что она собиралась сделать сюрприз наставнице и слёзно просила не рассказывать об этом никому. А что ещё делать старому воину в четырёх стенах?

Сегодня он не мог спокойно погрузиться в обучение Мариэль, хоть и замечательно это скрывал. Он привык, что Джасти была по-своему глупой недотёпой, которая очень любила попадать в неприятности. Может, конечно, преувеличивал, но Лис ещё не встречал ни одного эльфа, который бы так сильно доставлял ему неприятности. Разумеется, Леголас её защитит. Но от чего же так раздражает тишина? Йорвет раньше любил тишину, но в этих стенах она перестала быть для него спутником. Теперь, что ни день, то человечка бубнит что-то себе под нос, то разговаривает с другими, заставляя при этом работать Исенгрима или Йорвета. У неё уже вошло в привычку играть эльфам перед сном. И хоть её публика сильно сократилась в количестве, Йорвет уверен, что сегодня она вновь что-нибудь сыграет.

Надо признать, что её игра и песни не похожи на эльфийские. Дивный народ всегда отличался сдержанностью и спокойствием. Это также отразилось в игре на музыкальных инструментах и песнях. Но у Джасти был целый набор самых разных мотивов, самых разных песен с самым разным ритмом. И то были не бессмысленные наборы слов, какие Йорвету как-то удалось слышать у гномов. Эльф часто делал вид, что ему всё это осточертело, уходил на улицу и курил трубку. Но всё равно слушал, не способный признать, что ему нравились песни девчонки.

«В кого я превратился? — думал Йорвет, смотря, как она скрывается в лесу вместе с его лучшим другом. — О ненависти Старого Лиса к людям сложили легенды, а теперь сижу в доме Последнего Пути и бегаю у этой женщины на побегушках, защищаю от пауков и слушаю её песни».

***

Леголас радостно наблюдал, как Джасти на ходу открывает его свёрток и любуется принесёнными платьями. Но он попросил её прогуляться с ней не за тем, чтобы любоваться на счастливое женское лицо. Ему нужно было начать серьёзный разговор, для которого он не находил слов.

— Я всё хотела спросить, — лепетала она. — А у вас есть платья без рукавов? Не знаю, почему, но никогда не любила рукава…

— Я могу больше не придти, — да, пожалуй, это было слишком резко. Девушка распахнула глаза и внезапно остановилась, смотря на своего похитителя.

— В смысле?

— Через неделю я и мой отец хотим объединить свои армии и ударить по… — и хоть принцу было неприятно говорить о своих планах насчёт её расы, но Леголас решил быть с ней честным. — … По всем тем, кто отказал эльфам дать земли. Воронов мы также возьмём с собой, но от пауков вас по-прежнему будет защищать тот отряд.

Джасти не впала в ужас, не заплакала, не пришла на помощь своим правителям… или кто там у них? Это немного удивило Леголаса. Каждый эльф, неважно, встречался ли он с владыкой или нет, но он будет предан и верен ему до самого конца. Люди же, напротив, относились к своим правителям, как к чужим. Они воевали только потому, что был дан приказ. Хотя, нет… Пусть у них не было верности власти, но с какими кличами они бросались на эльфов, воспевая свои земли и Родину… Леголас искренне восхищался людской преданностью пусть не правителям, но к землям, на которых они жили.

Вот и сейчас Джасти никак не отреагировала на то, что принц собрался напасть на её соплеменников. Но, поняв весь смысл сказанного, она испугалась за самого принца.

— То есть… ты можешь… совсем не вернуться?

— И я. И мой отец. На эту битву будет поставлено всё. И если такое случится, ты должна будешь бежать из Лихолесья. Сомневаюсь, что мой народ, потеряв страх перед владыкой, будет терпеливо относиться к соседствующему здесь человеку.

Джасти чуть не выронила подарок Леголаса, но вовремя успела его подхватить, хлопая глазками и не зная, что сказать на это.

— Я попрошу Йорвета отправить тебя домой, к твоим людям. Возможно, на этом твоя работа здесь будет закончена.

— Но я… — хотела девушка что-то сказать, однако тут же осеклась и опустила голову.

Что же она хотела сказать? «Я не хочу домой»? «Я хочу остаться здесь»? «Я не хочу, чтобы ты уходил»? Любое бы из этих предположений заставили бы сердце принца трепетать. Ему было приятно, что эльфийский мир пришёлся девушке по вкусу. Она бы осталась здесь на всю свою недолгую жизнь, принесла бы огромный и неоценимый вклад.

Но Джасти молчала. Молчал и сам Леголас.

***

Когда он вернул опечаленную Джасти в лазарет, Йорвет сидел с Мариэль за столом человечки и о чём-то переговаривался. Завидев омрачённое лицо сестры, Старый Лис многозначно взглянул на принца. Получив от него предложение выйти, командир немедленно поспешил удалиться из лазарета.

Леголас в подробностях рассказал о своих военных планах. Йорвет верил в победу своего друга. Тем более, когда узнал, что он должен был соединить силы с сильнейшим эльфийским магом Аваллакʼхом. Но отчего-то сам принц не был так уверен в своей безоговорочной победе.

Если уж не верил в принца и владыку, то Лис верит в мага. Тот не позволит им умереть.

— Но если это случится, — заканчивал свой рассказ Леголас. — Аваллакʼх должен будет открыть портал здесь, и ты отправишь Джасти домой.

— Домой? — удивлённо переспросил Йорвет. — Хотя, ты прав. Ей тут будет уже не безопасно.

Йорвет невольно посмотрел на двери лазарета и нахмурился, думая о том, что планам принца может не суждено сбыться. А жаль. Лис своими глазами увидел, что могло было получиться, останься девчонка здесь. Хотя, будет странно оставшуюся неделю думать о том, что Джасти может исчезнуть из жизни эльфов. Она неплохо прижилась в этих стенах и стала их неотъемлемой частью. Жизнь в лазарете стала уютнее, хотя и провоняла спиртом. Пусть лучше так, чем гноем и рвотой.

— Она об этом знает?

— Да. Но мне показалось, что она не обрадовалась этому.

— Ещё бы, — усмехнулся Йорвет. — Можешь себе представить, как её появление воспримут люди?

— О чём ты?

— А ты подумай. Человеческая женщина, невредимая, появляется среди своих. Хоть она и ушла, дабы спасти свой отряд, но кто даст гарантию, что её не обвинят в измене? Кстати, именно изменой она здесь и занималась полмесяца, — настала очередь хмуриться Леголаса. Разумеется, он об этом даже не думал, в отличии от самого Йорвета. — Люди не знают, насколько хороша наша разведка. Что им может помешать обвинить женщину в том, что это она докладывала о всех секретах?

— Ты преувеличиваешь, — хотел было отмахнуться принц, но Йорвет усмехнулся его нежеланию в это верить. — Я видел, как люди её любят. Их командир готов был пожертвовать всем отрядом ради неё…

— А что скажут вышестоящие командиры? — перебил принца Лис. — Тебе ли не знать, что война запрещает делить всех на друзей и семью. Измена есть измена везде. Быть может, ты и прав. Её пощадят и просто будут рады, что она жива. А быть может, её казнят. Я бы казнил.

— Я в тебе и не сомневался, — огрызнулся Леголас. Однако смысл всех этих слов до него дошёл. И семя страха поселилось в душе молодого эльфа. Йорвет понимал — хоть Леголас и видел Джасти реже, чем кто-либо, но он больше каждого был ей благодарен и не хотел, чтобы её убили свои же. — Что же тогда делать?

— А мне почем знать? — пожал плечами Йорвет. — Эта девка — твоя идея и твоя забота.

Хотя, чего греха таить? Одноглазому тоже не хотелось бы, чтобы Джасти умерла за то, что ей не оставили выбора. Но с другой стороны, она должна была пожертвовать собой, дабы ей не позволили встать на путь измены. Об этом ещё можно долго спорить.

А Леголасу не понравилась реакция Йорвета.

— Тебе на неё совсем плевать? — сердито спросил принц. — Она спасла тебя!

— Разве не для того ты её сюда притащил? — хотелось сказать, что нет, не наплевать. Но гордость не позволяла сказать это о человеческой женщине.

Леголасу, разумеется, опротивели эти слова. Но он промолчал. Что спорить со Старым Лисом?

— Я пришлю Яевинна с человеческими лекарствами. Его отряд как раз оберегает захваченный город… Ему будет легко доставить всё, что нужно.

С этими словами Леголас ушёл прощаться с Джасти. Йорвету показалось, или их дружба действительно дала трещину из-за человеческой женщины?

***

Следующие три дня Джасти сидела, как на иголках. Что очень раздражало одноглазого. Он даже вызвался пойти в патруль, дабы только не видеть эту кислую мину. В патруле он лишний раз доказал себе, что воины будут смотреть на него иначе. В повязках отпала надобность — ожог больше не гноился, не слезился. Веки полностью склеились. И он замечал, как эльфы бросают на его уродство косые взгляды. Патруль и охота, приносившие Лису радость, теперь раздражали. На следующий день он спросил у Исенгрима, как тот терпит, когда на его шрам так пялятся.

— После пары драк больше не глазели, — честно ответил он. — Правда, и приближаться теперь отказываются.

М-да, веселое будущее ждёт одноглазого.

Джасти, будто бы прознала об этой ситуации, а может, Исенгрим рассказал, но на следующий день после патруля она вручила ему красный кусок ткани.

— Что это? — буркнул Йорвет.

— Бандана. Точнее, я пыталась её сделать банданой, но кинжалом нормально кусок не отрежешь. Опустись немного.

Эльф смерил её долгим взглядом, но из любопытства подчинился. Она очень долго что-то делала с его головой, потом с лицом, тщательно поправляя кусок ткани. А когда закончила, отошла на пару метров и довольно улыбнулась.

— А что? Стильно. Красный с зелёным не всегда хорошо сочетаются. Но к твоему колчану подходит.

Эльф поспешил посмотреться в зеркало, что висело в комнате девчонки. Он долго разглядывал свой новый вид. Ткань была лучше, чем бинтовая повязка. Джасти даже отверстие для уха сделала. Рану скрывало, а здоровому глазу не мешало видеть. Вот только, шрам, что тянулся к губе, уже ничем не скроешь. Если только маску носить.

— Что, не нравится? — разочарованно поинтересовалась Джасти.

— Где ты взяла эту ткань? — первый вопрос, что пришёл в голову.

— Тебе ещё Исенгрим не рассказал? Пока ты был в патруле, я кипятила инструменты. Но вот у одного из платьев, что принёс Леголас, был слишком длинный подол. Если бы не прачки, что развешивали бельё, я бы сгорела дотла, — увидев усмешку эльфа, девушка рассерженно нахмурилась: — Вот только попробуй сказать: «Какая жалость». Знаю я. Уж прости, не обрадовала тебя столь прекрасной новостью о своём обугленном трупе.

— Да нет, — покачал он головой, не отрываясь от своего отражения. — Спасибо.

Джасти не ожидала таких слов от Лиса и опешила, чем вызвала искреннюю улыбку на лице первого. Ему, правда, нравилось. Даже было приятно, что человечка подумала о такой мелочи. Могла ведь не стараться.

— Знаешь, Йорвет, — Джасти сделала один шаг ближе к эльфу и посмотрела вместе с ним в зеркало, но рассматривала она не себя, а командира. — Я понимаю, это слабое утешение. Но для человеческих женщин ты всё равно был бы очень красивым.

— Ты считаешь? — усмехнулся он.

— Ну я же человек. Говорю, что есть.

***

На следующий день Йорвет почувствовал, как на прогалине открылся портал. Первая его мысль — Леголас был прав. Он и Трандуил погибли в бою, и вот пришёл Аваллакʼх, дабы отправить девчонку домой. Но Лис старался взять себя в руки. Битва должна была состояться только через три дня! Но всё равно, страх заполнил сердце старого воина. Он вскочил с кровати, на которой отдыхал, и, выбегая из лазарета, бросил Джасти:

— Собирай вещи.

Действительно, из портала вышел один эльф. Но… Аваллакʼх ли это? Кажется да, но отчего-то маг не был похож на себя. Постарел? Да, это было самое подходящее для этого слово.

— Неужели проиграли? — удивился Йорвет, подбегая к нему. Вблизи он казался ещё более неузнаваемым.

— Нет, не беспокойся, — спокойно ответил эльф. И словно в подтверждение его словам, из портала стали выходить эльфы, несущие на своих руках тела товарищей, во главе с Яевинном. — Владыка и принц ещё даже не встретились, но вот люди отбили город, который охранял этот отряд. Выжили немногие. Мне приказали переправить их сюда.

— Слава богам, — на одном выдохе прошептал Йорвет

К этому моменту из лазарета выбежала напуганная Джасти и чуть не упёрлась носом в грудь Яевинна, державшего какой-то мешок. Наверное, с лекарствами. Эльф взглянул на девушку, как на навозную муху, и ещё долго сверлил взглядом. Теперь-то Йорвет понял, что чувствовал Исенгрим, когда он сам стал приходить в себя. Этот лидер был таким же ненавистником людского народа, как и одноглазый.

Из лазарета выбежал ещё и Железный Волк и в мгновение ока оказался рядом с Джасти, заводя девушку за спину. Лишь тогда Яевинн перевёл взгляд с неё на товарища. Вот только ненавидящий взгляд не поменялся.

— Мне удалось поддержать жизнь лишь у двадцати, но… — между тем говорил Аваллакʼх.

— Что с тобой случилось? — пропустил Йорвет слова мага мимо ушей.

— О чём ты? — искреннее удивился Аваллакʼх.

— Ты будто бы постарел.

— Тебе кажется, — отмахнулся маг. — Я просто немного устал. Три года жизни среди людей никому не пойдут на пользу.

— Да нет же, — нахмурился Лис.

Маг долго смотрел в лицо одноглазого, будто бы пытался в нём разглядеть что-то. Но его отвлёк подошедший эльф.

— Мы закончили переправлять.

— Хорошо, — кивнул он. — Йорвет, я отправляюсь обратно, готовиться к последней битве, — из портала больше никто не выходил. Но прежде чем в нём скрыться, маг оглянулся и негромко сказал Лису: — Я очень надеюсь, что тебе просто показалось.

Но одноглазому не показалось. Аваллакʼх изменился. Значило ли это, что война была пустой тратой времени и жизней воинов?

— …Но не думал, что эти слухи правдивы, — к тому времени, атмосфера накалялась там, где стояли Яевинн и Джасти. Человечка хотела броситься помогать перетаскивать раненных в лазарет, но Исенгрим крепко держал её за руку и не позволял выйти из укрытия. Все раненые были на плечах Мариэль.

— Это правда, — спокойно ответил Исенгрим. — Я надеюсь, ты понимаешь, что эта женщина неприкосновенна?

— Я не позволю людскому отребью лечить моих воинов.

— Тебе придётся, — сказал подошедший Йорвет.— Или они умрут.

— Я и мой отряд — гордые представители эльфийской расы, которые лучше умрут, чем примут помощь от человека!

Яевинн ничуть не изменился. Тщеславный и красноречивый… Трудно с ним будет. Йорвет посмотрел на Исенгрима и взглядом указал на руку Джасти.

— Иди работать, — холодно сказал ей. Рядом с Яевинном девчонке было просто небезопасно находиться.

Но девушка не успела сделать и пару шагов, как эльф, переходя на её язык, повысил голос:

— Только подойди к моим воинам, dhʼoine!

Девушка замерла.

— Иди, — громче сказал Йорвет. Теперь это было похоже на проверку собачьей преданности. Кого послушает собачка?

— Приказ принца выше слов обычного воина, — успокоил её Исенгрим.

Девушка посмотрела на Йорвета последний раз. И получив от него кивок головы, мол, ступай, всё будет хорошо, она побежала в лазарет. Не удивительно, что разозлённый Яевинн хотел было броситься в погоню, но два командира мгновенно преградили ему дорогу.

— Тебе, Железный Волк, я ещё припомню твои слова. Не забывайся, кто здесь выше по статусу. Обычный воин? Ты получил лидерство над отрядом только потому, что Састоэль и его заместитель пали в бою, — надо же, а Йорвет не знал об этих подробностях. Нужно будет расспросить. — А от тебя, Старый Лис, я не ожидал. Твой отряд Белок был лучшим! Вы убили больше людей, чем вся армия Трандуила. И что я вижу? Вместо того, чтобы умереть славной смертью, ты предпочёл охранять человека.

— Не тебе судить мои поступки, — холодно произнёс Йорвет, сложив руки на груди и смотря на Яевинна сверху вниз, напоминая тем самым, что по прежнему остаётся одним из сильнейших воинов Леголаса. — Однако, раз уж ты и твои воины здесь, то вам придётся соблюдать несколько правил…

***

А Джасти уже привыкла к спокойной жизни. А тут на тебе! Раз, два, десять, одиннадцать. Двадцать новоприбывших. Вовремя же она освободила койки. И как назло оба переводчика остались на улице. Хотя, пусть так. Девушка всем нутром почувствовала, что ещё немного, и этот бы схватился за кинжал. В его глазах читалась жажда крови. Жажда её крови! Неудивительно. Судя по ранам, они как раз бились с людьми.

Уроки с Мариэль не прошли даром. Свечение она не применяла на ранах, когда тепло могло лишь усилить кровотечения. Вместо этого она бросилась к прачкам и, судя по тому, что они вышли разжигать костёр и ставить на них котлы с водой, эльфийка потребовала чистой воды. Потом красавица бросилась останавливать кровь раненых, а где могла, накладывала жгуты.

Джасти тем временем хватала кровоостанавливающие средства и вводила тем, кому они были необходимы в первую очередь. Весь спокойный день превратился в настоящий хаос. В течение получаса двое умерли. Но Джасти им не могла помочь. У одного пуля угодила в печень, у другого была задета бедренная артерия — кровь было не остановить. У сестры не было времени скорбеть. Она лишь сказала пришедшему Исенгриму, что двоих нужно унести отсюда. А вот Йорвет и тот эльф так и не появлялись.

Добравшись до седьмого раненого, Джасти бросила всех пациентов на Мариэль и занялась этим эльфом. Ему оторвало ногу, но и здесь усилия Джасти были напрасны — воин потерял слишком много крови и умер, как только сестра стала накладывать жгут.

— Исенгрим! Этого тоже.

В этом была и её вина. Сестра не могла разорваться на части. Она подходила ко всем по очереди. Если дело терпело — она вкалывала кровоостанавливающее и шла дальше. Кому-то требовалось также наложить жгут, но и Мариэль не могла разорваться — этим занималась Джасти.

Вскоре, весь лазарет пропах кровью. Она была на полу, на чистых простынях, все эльфы в ней измазаны, Джасти испачкана по локоть. Но это не страшно. Когда пик хаоса стал спадать, пришли на помощь кухарки и прачки. Теперь уже Мариэль объясняла им, что и как надо делать. Колоть лекарства не позволяла, но вот промывать раны, переодевать тех, чья жизнь уже была вне опасности… Всё это, пока Джасти занималась хирургическим вмешательством. Половине из них нужно было вытащить из ран пули, осколки, наложить швы…

Через час пришёл Йорвет и распахнул глаз при виде, что когда-то чистое и светлое помещение превратилось в кричащее, окровавленное место.

— Трое умерли. Я не знаю, куда потащил их Исенгрим, но ему тоже нужна помощь, — кричала Джасти ему с другого конца лазарета.

Йорвет нахмурился, но почему-то не стал уходить. Однако, его помощь была неоценима и здесь. То ли один из воинов находился в бреду, то ли он не хотел, чтобы человек его лечил, но когда Джасти приблизилась к нему, он, собрав последние силы, бросился с кровати. Благо верный переводчик вместо того, чтобы стоять в дверях, ходил за девушкой хвостиком и мгновенно пресёк попытку эльфа задушить Джасти.

— Никого не напоминает? — нервно усмехнулась девушка, пока ждала, что одноглазый скрутит бойкого. Тот что-то рыкнул в ответ.

***

— Исенгрим, — позвала Джасти эльфа. — Пусть Мариэль ложится спать. Она сегодня очень хорошо всё сделала. Да и тебе надо отдохнуть.

— А ты?

— А что я? — Джасти засыпала на ходу, но ей ещё нужно было переколоть всех обезболивающими, написать новые истории болезни, сменить повязки, если у кого-то они уже испачкалась. Да и пол надо помыть. И от следов крови на кроватях избавиться. В общем, привести лазарет в порядок! — Я ещё посижу недолго.

Железный Волк ей, разумеется, не поверил, но и отговаривать не стал. Он-то уже понимает, что чистота — залог здоровья. Мариэль ушла кипятить воду, так что Исенгрим вышел на улицу. Куда пропал Йорвет пятнадцать минут назад — Джасти не знала. Но сейчас он, в общем-то, был не особо нужен.

На улице стемнело. Даже похолодало. Сестра подошла к шкафу, взяла лоток, набрала шприцы с ампулами… Всё что нужно для введения обезболивающих. Надо было ещё самым тяжелым вколоть кровоостанавливающее или нет? Думая над этим вопросом и смотря на содержимое шкафа, девушка не заметила, как к её спине подошли. Первое, что она увидела — тень, которая не принадлежала ни Йорвету, ни Исенгриму.

Сестра резко обернулась и увидела перед собой того самого эльфа. Одноглазый, кажется, его Яевинном назвал. Сейчас, как и при первой встрече, он давил на девушку тяжелым брезгливым взглядом, который не обещал ничего хорошего.

— Я, кажется, просил тебя не подходить к моим воинам, — голос у него был спокойным, даже каким-то мурлыкающим, но та сталь, что услышала Джасти, заставила её сделать шаг назад и упереться спиной в шкаф.

— Где же ты был раньше с этими словами, когда я вытаскивала твоих воинов из лап смерти? — дерзко. Слишком дерзко для того, кого могут заколоть за считанные секунды.

Яевинну, разумеется, не понравилось, что какая-то dhʼoine смеет так с ним разговаривать. «Ну, а что? Разве не права? Хотя… наверняка Исенгрим и Йорвет не давали ему сунуться в лазарет». Эльф в секунду сжал свои пальцы на шее сестры. И чего все так любят её шею? Только из-за того, что она такая тонкая? Он её не сжимал, но схватил крепко, не позволяя вырваться.

— Если моему отряду суждено умереть — пусть так оно и случится. Но я не позволю dhʼoine осквернять их тела своей варварской медициной!

— Повторяю: где ты был раньше? — сдавленно прохрипела Джасти. — Всё уже произошло. Эти эльфы будут жить…

Но Яевинн, не дав ей договорить, с силой припечатал к тому же шкафу. Весь удар о стеклянные полки пришелся на затылок. Девушка громко вскрикнула от боли и схватилась руками за ударенное место. Но вместо того, чтобы пальцы зарылись в волосы, они наткнулись на кровь.

На пять секунд в глазах потемнело, но когда девушка стала приходить в себя, то увидела перед глазами длинный клинок. Нет, угрожали не ей. Йорвет, стоя за спиной Яевинна, приложил лезвие к его горлу.

Тот же не торопился отпускать свою добычу. Лишь сильнее сжал шею, что тут же отразилось на её лице.

— Я предупреждаю тебя, — не без угрозы прошептал Старый Лис.

— Может ещё скажешь, что готов за dhʼoine жизнь отдать? — уж больно уверенно произнёс эльф. Понятно, отчего… Свободной рукой мужчина вытащил свой кинжал и остриём, не поворачиваясь, направил в живот Йорвета.

— За эту — отдам.

— Я позабочусь о том, чтобы все эльфы узнали о твоих словах, Йорвет. Ты жалок, Лис. И мне очень жаль, что столь выдающийся воин встал на сторону этой человечки. Может быть, стоит избавить тебя от этого позора?

Судя по лицу одноглазого, клинок больно надавил на его живот. Но и сам командир не стал спускать это с рук. Йорвет угрожающе надавил кинжалом, оставляя на шее Яевинна кровавую дорожку.

Пока между ними шёл диалог, у Джасти закружилась голова. На пару секунд она, кажется, потеряла сознание, ибо откуда ни возьмись в дверях показался Исенгрим с луком в руках и направленной в сторону Яевинна стрелой.

— Значит, это ваше окончательное решение? — меланхолично поинтересовался Яевинн. — Что ж, пусть будет так, — наконец-то Джасти получила свободу. Но она не смогла устоять на своих ногах. Голова по-прежнему кружилась — сотрясение, сомнений не было. Хоть не тошнит. Враг же спрятал свой кинжал и только тогда получил свободу от Йорвета. — Но я это просто так не оставлю.

И с этими словами он неспешным шагом вышел из лазарета. Даже не взглянув на Исенгрима. Когда дверь за ним захлопнулась, Старый Лис подошёл к девушке и присел перед ней на корточки.

— Проследи, чтобы он убрался отсюда, — приказал командир Железному Волку. Тот даже не стал спорить.

Джасти почувствовала на своём лице холодные пальцы Йорвета, заставляющие её наклониться, что она и сделала. После чего поднял на руки и пошёл с ней в её комнату, где аккуратно уложил на кровать. Сознание уже стало возвращаться, но кровь ещё продолжала течь.

Старый Лис вышел, а вернулся уже с чистыми тряпками. Властно взяв девичьи руки в свою ладонь, дабы те не мешались, он заботливо, но сильно прижал тряпку в месте кровотечения.

— Ай-ай! — очень сильно.

— Терпи, — строго приказал эльф.

Отчего-то сестре захотелось плакать. Вот что она сделала этому Яевинну? За что он так с ней? Видит в первый раз и уже во взгляде читалось столько ненависти, сколько Джасти не видела ни у одного человека. Даже Йорвет признал её, хотя был ещё тем засранцем. А этот… Ведь девушка бросила все силы, только чтобы спасти его воинов. Его!

— Что ревёшь?

Мысли об этом всё-таки заставили слезы покатиться по щекам. Она придвинулась ближе к одноглазому, более не видя здесь поддержки, уткнулась носом в его грудь и, всхлипнув, прошептала:

— Ненавижу вас, грёбаные эльфы…

Она уже приготовилась к тому, что Лис оттолкнёт её, заругает. Да всё что угодно. Но нет. Йорвет, не прекращая останавливать кровь, даже как-то напротив, сильнее уткнул её в свою грудь, стал гладить свободной рукой по спине, тихо усмехнувшись чему-то.

***

Леголас поднял руку, приказывая своему войску остановиться в десяти метрах от воинов Трандуила. Принц слез со своего коня и поспешно подошёл к отцу, гордо возвышающемуся над всеми эльфами, сидя на большерогом олене.

— Аваллакʼх уже прибыл? — спросил сын.

— Как видишь, портала ещё нет.

Оставалось только ждать. Эту битву Трандуил продумывал полторы недели и вот, наконец, соб­рав как мож­но боль­ше эль­фов, он дожидался только по­яв­ле­ния ма­га. С первого дня войны Леголас не видел друга своего отца. Его никто не видел, Аваллакʼху приходилось жить и скрываться среди людей, так как именно там ему легче было открывать порталы в мир, в котором он жил не одну сотню лет и который знал, как свои пять пальцев.

Но этот день отличался от других. Сегодня сын и отец, объединив силы и сражаясь с сильнейшим эльфийским магом, разом уничтожат всех глав людского мира. Если только разведка оказалась права, и те люди действительно окажутся все вместе в одном здании. Они шли на риск. Тем более, отправляясь вдвоём, рискуя оставить Лихолесье без короля и наследника разом. Но Леголас верил в Трандуила. Всё или ничего. Сегодня или никогда!

И вот, наконец, спустя долгие минуты между принцем и владыкой мгновенно образовался портал. Его не было видно, лишь чуткие эльфы могли распознать его на этой равнине. Из него вышел маг, но Леголас не узнал его! Тот ли это Аваллакʼх, который обучал маленького принца всем премудростям жизни? Он словно постарел… Нет! Он действительно постарел. Лицо побледнело, стало каким-то треугольным, хотя и не потеряло свою красоту. Волосы, некогда золотые, стали платиновыми, вокруг глаз вырисовывались тёмные круги.

Трандуил тоже удивился при взгляде на своего советника и друга. Он хотел было что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Воины, видевшие Аваллакʼха раньше, тоже не узнавали в этом старце могущественного молодого мага.

— Я пришёл к Вам с двумя новостями, Владыка, — хоть голос его не изменился. Без приветствий Аваллакʼх перешёл сразу к делу. — Люди склонились перед мощью магов. Они готовы выполнить Ваши условия, дабы прекратить войну.

Так, это хорошо. Леголасу и Трандуилу даже не пришлось вновь проливать кровь. Казалось бы, принц должен был вздохнуть спокойно, но он догадывался, что за вторая новость. Она была плохая, и сам Аваллакʼх был тому подтверждением.

— Но этот мир не предназначен эльфам для жизни. Магия, что отсутствует там, более не поддерживает нашу жизненную силу. Мы начинаем слишком быстро стареть, — Леголас зажмурился, как от удара. — Прости, Трандуил. Это моя вина. Я обязан был почувствовать это. Или заметить…

— Тебе незачем извиняться, — Трандуил, как сын, прикрыл глаза и сжал узду в кулаках. — Сколько жизней… И всё зря.

Война с людьми оказалась более чем просто бессмысленной. Король отправлял своих воинов, словно на убой. Просто так, за красивые слова и обещания о прекрасном будущем. Кто же мог подумать, что всё обернётся именно так? Леголас был зол. Не на Аваллакʼха, не на отца, а на саму судьбу. За что она посылала дивному народу такие испытания? За что небеса так невзлюбили эльфов, что всеми силами пытались избавиться от них?

— Уходим, — скорбно объявил Трандуил. — Бросим последние силы на борьбу с орками.

Леголас опустил голову и медленно подошёл к своему коню. А счастье было так близко. Люди склонили головы! Обещали дать земли! Эльфы выиграли у столь сильного противника, которые, если бы попытались, уничтожили бы прекрасный народ, но они сочли, что лучше подчиниться, чем умертвить ещё больше солдат. Секундочку…

— Стой, отец! — но Трандуил слишком сильно погрузился в свои думы. Леголас вскочил на своего коня и погнал его вперёд, к владыке. Обогнав, он перегородил большерогому оленю путь. — Если люди готовы отдать нам свои земли, может, стоит попросить у них меньшую услугу?

— Какую? — без интереса спросил король.

— А ведь точно! — влез в разговор Аваллакʼх. Быстрым шагом он настиг наездников и взглянул на Трандуила. — Их оружие сильнее наших мечей и быстрее стрел. Пусть помогут нам одолеть орков.

Кажется, Трандуил слишком сильно погрузился в скорбь. Ему нужно было время, дабы смысл сказанного другом дошёл до короля. И когда это произошло, взгляд эльфа прояснился. Леголас радостно улыбнулся. У дивного народа ещё был шанс на будущее!