Людская предательница (СИ)

14. Не стрелы бойся, — огня

Следующие семь дней для всех были очень тяжелыми. Джасти и Мариэль бегали между койками, переводчики выступали в ежесуточный патруль, а на рассвете менялись. Они не говорили сестре, зачем это надо. Но оба знали, что Яевинн не бросается своими словами. Раз сказал, что так просто не оставит, значит, предпримет попытку убить человечку.

Быть может, Джасти догадывалась, что дело в её втором несостоявшемся убийце. Она, хоть ничего не знала в подробностях, с пониманием относилась к решению командиров и всячески пыталась хоть что-то сделать для мужчин. Каждое утро, когда все спали, пришедший с патруля переводчик находил на её столе поднос, на котором было много еды. Каждое утро последняя койка, которую делили между собой Лис и Исенгрим, была застелена чистыми тканями. Мелочи, а очень приятно, что человечка так относится к своим переводчикам. Но Йорвету было не по себе, так как он ничего не мог сделать для сестры.

Дело в том, что и на неё свалилось очень много работы. Лазарет был вновь заполнен ранеными. И у каждого одна рана страшнее другой. На следующий день после того, как Яевинн ушёл, она проводила долгую операцию на ноге одного из эльфов. Как потом пояснила — удаляла разные осколки и грязь.

— По-хорошему, надо было это сделать сразу, — говорила она. — Но нужно было заняться другими экстренными случаями.

Сначала Йорвету казалось, что работы у Джасти было мало. Обработка, уколы, смена повязки. Но она постоянно была на ногах, бегала между кроватями, в руках вечно целая горстка непонятных Лису склянок, ампул… И к вечеру она была похожа на зомби. Единственный момент, когда та отдыхала — это сидя за столом, записывая что-то в своих листочках. Ну и сон, за который она не успевала набраться сил.

Работа была у всех, никто не смел халтурить или искать оправдание, чтобы где-то отлежаться. И как назло, двум командирам не попадались воины, что отгоняли пауков от прогалины. Так можно было хотя бы одолжить у Зеврана несколько эльфов в помощь. Но он, видимо, увёл бойцов слишком далеко.

Леголас больше не появлялся. Но и не приходил Аваллакʼх. Неужели планы принца изменились, а битва не состоялась? Но почему тогда принц их не известит об этом? В любом случае, Лису было не до этих раздумий. Сегодня он ушёл патрулировать территорию лазарета. Ведь где-то мог скрываться Яевинн. Он мог прятаться в деревьях и выжидать, когда человечка появится в окне. И тогда никакое чудо не спасёт Джасти от злой стрелы. Ночь обещает быть тяжёлой — впервые за долго время собирались тучи.

***

Этой ночью Джасти уснула на чистых простынях, которые она приготовила для Йорвета. Не могла удержаться. Кровать казалась ей такой мягкой, манящей, а ткани так вкусно пахли… Своё постельное бельё она не меняла… Да с самого первого дня! Надо было, да руки не доходили. Всё равно Исенгрим, уставший от постоянных переводов и ходьбы за сестрой, лёг на другую, первую попавшуюся.

Сегодня ей снился очень странный сон. Леголас привёл девушку в лавку магов, где долго что-то выбирал. Маги были больше похожи на людей, чем на эльфов, но по-своему уродливые. Лица у них… рыбьи что ли…

— Неужели человек? — ахнул один из продавцов разноцветных склянок. Его лицо не исказилось злобой. Напротив, ему было очень интересно.

— Да, — испуганно сказала Джасти, отыскала глазами Леголаса, но, вот чудо, он пропал! Ведь только что шёл впереди.

— Подожди, не уходи! Ты как попала сюда? Надолго ли в Лихолесье?

— Долгая история, — но раз принц пропал, лучше его ждать здесь, а не теряться ещё больше. А как ещё скрасить досуг? Поговорить с этим рыбьемордым. — А в Лихолесье я навсегда. Сейчас живу во дворце Трандуила.

Причём, в голову не впился вопрос: «а почему?». Она была уверена, что так оно и есть.

— Неужели принц взял в жёны человеческую женщину? — ахнул маг. — Хотя нет. Тогда бы об этом было известно даже здесь.

— Я просто личный лекарь владыки и его сына, — пожала плечами девушка. Хотя… Джасти — жена Леголаса и владычица Лихолесья. А что? Звучит! И плевать на тот факт, что расы разные.

— Какая бедняжка! — искренне покачал головой рыбьемордый. — И ты обречена на вечное одиночество? — поймав на себе удивлённый взгляд, мужчина объяснил: — Ну как же? Кто ещё захочет взять в жёны человека? Знаешь что! Нравишься ты мне! Я тебе помогу!

Незнакомец скрылся за прилавком. Джасти долго ждала его, слушала, как бьются друг о друга склянки, как он перебирал не то бумаги, не то книги… А когда выпрямился, то протянул девушке пузырёк с красивой лазурной жидкостью.

— Одной капли будет достаточно, чтобы все стоящие рядом с тобой мужчины головы потеряли! Они будут хотеть тебя, будут стремиться овладеть тобой. Но будь осторожна. Я надеюсь, мне не стоит объяснять, что будет, если запах учуют более трёх эльфов? Да и двух столь хрупкому телу будет много…

Джасти слушала, распахивая глаза от удивления и отвращения.

— Что за дрянь? — невольно даже разозлилась, что её приняли за какую-то шлюху. Нет, конечно, любая молодая девушка не прочь расслабиться в мужских руках. Но чтобы таким способом? — Убери сейчас же! За кого ты меня принимаешь?

— Но я же помочь хочу, — улыбнулся маг. — Это зелье не предназначено для того, чтобы влюблять. Да и эльфийский народ слишком силён, чтобы на него подействовали такие зелья. Ни один эльф никогда не возжелает такую женщину, как ты, — звучало обидно! — Но любовь может быть не только между мужчиной и женщиной. Нет сильнее любви, чем между матерью и её ребёнком. Пусть же это зелье поможет тебе пройти эту жизнь с кровью от крови твоей, с твоим детищем.

Джасти замерла. Ребёнок. Как и любая нормальная девушка, сестра хотела ребёнка, она часто видела себя в роли матери. И с некой белой завистью смотрела, как новоиспеченные мамочки уходили с её отделения счастливыми.

Слова мага больно врезались в голову. «Ни один эльф никогда не возжелает такую женщину, как ты». Она невольно вспомнила слова Исенгрима: «Ты меня, как женщина, не интересуешь». Неужели со всеми эльфами так? Они отличались с людьми лишь ростом да ушами. И этого достаточно, чтобы не проявить к ней даже капельки симпатии?

— Бери же, — настаивал маг. — Магия — единственное, что поможет тебе в этом мире зачать ребёнка.

Джасти потянулась за склянкой.

— Используй, лишь только когда рядом будет один мужчина!

Она взяла зелье.

— Но помни! Никакой любви.

И вдруг она почувствовала сильный запах дыма. Рыбьемордый загорелся красным пламенем, но он, кажется, не замечал. Лишь улыбнулся и помахал Джасти рукой, а она закашляла. Дым окутал её, взялся ниоткуда, и даже не из огня мага. Он был откуда-то извне.

Открыв глаза, девушка резко вскочила с кровати, с облегчением понимая, что всё было сном. Всего лишь страшный… Нет, не сон! Пустая кровать напротив неё горела, а огонь быстро распространялся на стены и в опасной близости полыхал от соседних коек, где уже были раненые.

— Пожар! — что есть мочи закричала она. — Пожар! Исенгрим! Мариэль!

Вскочив на ноги, не обуваясь, она побежала к пациенту, что ближе всех был к огню, и, какое как, взвалив его на плечи, потащила прочь, продолжая выкрикивать страшное слово «пожар». Этот эльф, благо, был в более-менее нормальном состоянии и шёл сам, но не без помощи.

Исенгрим вскочил, как ошпаренный. Вскоре выбежала из комнаты Джасти Мариэль, с которой та частенько стала делиться спальным местом. Оба, увидев пламя, стали помогать раненым выбираться на улицу. Зевинас и пятеро других, что лечились ранее, также были в форме, дабы помочь с эвакуацией.

Огонь распространялся слишком быстро и с лёгкостью охватывал стены, будто бы те были из соломы. Джасти не успела добежать с раненым до выхода, а её кровать и стена над ней уже пожирали языки огня. Чёрт возьми, из чего эльфы делали дом?

Один из эльфов — она не обратила внимания кто — выхватил её ношу и поспешил вывести наружу. Сестра же отправилась перетаскивать следующего. Кто-то всё же мог стоять на ногах, но тело парализовывала боль — обезболивающие прекратили действовать — эльфов приходилось чуть ли не на руках вытаскивать из дома Последнего Пути.

Когда загорелись ткани, едкий дым стал ослеплять и душить всех, кто находился внутри. Джасти почти на ощупь взваливала на свою спину раненого и шла к выходу. Адреналин позволял девушке поднимать невиданные для неё тяжести, но вот идти с ними приходилось медленно, сгорбившись, чуть ли не на четвереньках. Когда вывела на улицу четвертого, не давая себе передохнуть, она бросалась за следующим.

Каждый вдох отдавался сильной болью в горле и в груди. Кашель заставлял сгибаться пополам, но и она, и эльфы всё равно шли спасать больных.

— Есть кто ещё? — кричала она в густую дымную пелену, и, слыша стон, бежала в дым.

После пятого эльфа, Исенгрим остановил её.

— Все здесь, я посчитал.

— Хорошо. Беги предупредить кухарок и прачек.

Железный Волк кивнул головой, а Джасти оглянулась. Здание полыхало, как солнце. Было даже невозможно описать словами, на что было похоже это зрелище. И самое страшное — все её вещи остались там! Плевать на книги, одежды, гитару… Ампулы! Бинты! Обезболивающие! Когда Леголас сможет принести новое? А лечение больше половины этих эльфов нельзя было прекращать! Тем более — лечение Зевинаса, когда, как показалось сестре, его состояние улучшилось!

Джасти не знала, чем руководствовалась в тот момент. Но хотя бы несколько упаковок антибиотиков и кетонала она должна спасти! Тем более сейчас, когда эльфы оказались на улице! Когда собирались тучи, и грязная вода могла занести заразу в глубокие раны.

Джасти ринулась внутрь. Первые шкафы были практически рядом с выходом. Она схватила свою старую медицинскую сумку и рукой сгребла туда всё, что только смогла сгрести. А вот шкаф со шприцами, скальпелями — со всей одноразовой утварью, она сглупила, попросив Исенгрима когда-то передвинуть его в самый конец лазарета, где и полыхало сильнее всего.

Ничего! На то, что бы смахнуть рукой предметы, понадобится не больше секунды. Глубоко вдохнув, сестра побежала между кроватями в самый дым, в самое пламя. На полпути в глаза будто воткнули иглы. Она зажмурилась, но продолжила бежать. Как же жарко и горячо. Особенно весь жар шёл на босые ноги, ладони и лицо.

Вот он — шкаф. Осталось только открыть двери. Но почему они не открываются? Почему заклинило именно сейчас? Никогда раньше, но в столь серьёзный момент! Проклятые стекла! Джасти дернула ручку. Ещё и ещё! Нет, без шприцов она не уйдёт! Неужели зря пробежала весь лазарет и подпалила волосы, чтобы какая-то дверца не поддалась?

Дёрнула. Опять! Лёгкие требовали воздуха, руки дрожали от напряжения, по бокам жгло, языки пламени стали облизывать лодыжки. Какая-то упаковка вывалилась из сумки. А потом ещё одна. Джасти перестала контролировать тело, она запаниковала и пыталась открыть проклятый шкаф только потому, что будто бы в нём был выход.

Но последний раз она дёрнула слишком сильно. Дверь не открылась, но шкаф стал падать на её хрупкое тело. Она не видела — глаза были плотно зажмурены, но почувствовала, когда тяжесть конструкции заставила её упасть и принять на себя новый груз, не позволяющий выбраться.

Доигралась. Сходила за ампулами! А стеклянный шкаф-то тяжелый. Джасти попыталась выбраться из плена, но тем самым лишь больше причиняла себе боль ручками, которые весьма болезненно впивались в живот. Вот уже и огонь со стены стал щекотать ей ноги.

***

Йорвет удивился, когда увидел странное свечение в стороне лазарета. Он уже понадеялся, что это пришёл принц, или сам владыка, и их появление стражники озаряли факелами. Но то было лишь надеждой. Старый Лис чувствовал, что случилось что-то плохое. Особенно, когда стал чувствовать запах дыма. Пожар!

Он ринулся обратно, мысленно молясь, чтобы все успели спастись. Только бы они вовремя распознали огонь. И главное — он думал, почему возник пожар? Все должны были спать. Вряд ли Джасти настолько глупа, чтобы разводить огонь слишком близко к зданиям — для этого было специально отведённое место. Кухарки спали. Вряд ли они что-то готовили. Получается, всему виной был Яевинн. Потому что не мог огонь возникнуть на пустом месте. Вот хитрец! Знал, что не сможет подойти слишком близко, чтобы убить Джасти стрелой. Решил запустить горящую стрелу в здание и надеяться, что огонь сделает своё дело. Заодно и предателей убьёт. И всех тех, кто, по его мнению, должен умереть, чем принимать помощь от человека. Теперь ясно, почему он выжидал так долго, и Йорвет с Исенгримом не могли его найти — ждал грозы, которая бы не позволила огню распространиться на весь лес.

Чем ближе Йорвет приближался к лазарету, тем сильнее билось от страха сердце. Стены и крыша здания полыхали, озаряя прогалину, как днём. Но, к счастью, он сразу увидел раненых, Мариэль и Исенгрима, оттаскивающих первых к лесу, подальше от этого зарева. Им помогали кухарки и прачки, но… Где девчонка?

— Йорвет! — позвала эльфа Мариэль. Он подскочил к ней, но обратился к Исенгриму:

— Где Джасти? — Железный Волк от такого вопроса даже прекратил тащить товарища, выпрямился и огляделся. Сердце Йорвета остановилось: — Ты что, за ней не следил?!

— Она притащила одного из наших на улицу, и я ей сказал, что все на месте, — заикаясь, стал оправдываться командир. — Она попросила меня разбудить эльфиек, а когда я вернулся, то стал помогать оттаскивать всех дальше от…

Йорвет его уже не слушал. Он с ужасом смотрел на лазарет и не верил, что кто-то может выжить в этому полыхающем здании. Если она там, то уже задохнулась… Но… Не узнает, пока не проверит.

— Йорвет, стой! — заорал Исенгрим. — Если она там, то её уже не спасти!

Нет, Лис не верил. Она же глупая жалкая человечка, которая любит привлекать опасность, но всегда выходит сухой из воды! Такие не мрут, разве нет?

Горящие двери держались на честном слове, но одним ударом ногой одноглазый выбил их, и его лицо тут же обдало волной жара и дыма, вырвавшийся на свободу. Инстинкт самосохранения не позволял сделать первый шаг навстречу опасной стихии. Но, взяв себя в руки, он бросился вперёд, то и дело прикрывая своё лицо руками и пиная все горящие рядом предметы, какие только мешали ему пройти.

— Джасти! — кричал он. С первым вдохом его лёгкие тут же обожгло едким дымом. Он закашлял, но продолжил выкрикивать её имя: — Beanna, где ты?

Её голос… Кричала. Писк где-то вдалеке, в эпицентре пожара. Живая! Но голос был слаб. Эльф бросился вперёд. Глаз щипало, но он не позволял себе закрыть его. Вдруг она валялась на полу, теряя сознание, а тут не хватало, чтобы Йорвет на неё наступил. Как и предполагал, Джасти действительно лежала на полу, но лишь потому, что на неё упал шкаф. Вопросы о том, что тут произошло, отпали. Сейчас им не место в его голове.

Одним рывком он отбросил стеклянный плен девушки, подхватил её на руки и бросился бежать из этого ада. Джасти обхватила его шею так крепко, прижалась так сильно, будто он был олицетворением той жизни, которую она могла потерять. Напуганная человечка тряслась, кашляла ему в шею, а то не дышала вовсе, пока Йорвет бежал на выход.

Но оказавшись на улице, эльф позволил себе остановиться лишь тогда, когда достиг леса и спасённых товарищей. Джасти не отпустила его шею, а он и забыл разжать свои спасительные для девушки объятия. Так они оба смотрели на лазарет, что полыхал красным пламенем.

Вместе с лазаретом горело что-то ещё в душах собравшихся. Может быть, то было добрым символом, или они все видели в пожаре какое-то злое знамение. Для Лиса это место стало вторым домом, где он на некоторое время забыл о войне, в которой прожил всю жизнь. Оно постепенно стало приносить покой ему и его разуму. Здесь Йорвет, да и все эльфы, что лежали и смотрели на пожар, получили второй шанс, новую жизнь. И дом Последнего Пути, как сказал как-то Леголас, перестал таковым являться. Здесь рождались надежда и вера в будущее. Теперь всё горело дотла.

Никто не заметил, как начался дождь. Джасти перестала кашлять, но она продолжала дрожать в руках Лиса. Смотрела, как медленно гас огонь, как от красивого здания оставалось пепелище. В такой тишине, которую нарушал лишь сильный дождь, спасённые встречали рассвет.