Людская предательница (СИ)

15. Ночью все кошки серы

Ноги Джасти были обожжены — девушка не могла даже стоять на них. Мариэль бегала то к ней, то к раненым, унимая боль в ранах с помощью магии. Исенгрим и Йорвет спорили. Нужно было решать, что делать дальше. Железный Волк хотел отправиться в деревню, взять несколько телег и переправить всех туда.

Йорвет же был против. Кто знал, может с минуты на минуту, со дня на день откроется портал и появится Леголас. А ещё лучше – Аваллакʼх. И с помощью портала переправит в более безопасное место, чем деревня, в которой живёт толпа эльфов, чьи близкие были убиты на войне с людьми.

— Тем более, остальные два дома не сгорели! — перешёл на крик Старый Лис. — Ты сможешь в одиночку накормить всех, пока будешь вести их в деревню?

— Один день можно и поголодать! — в тон ему отвечал Исенгрим. — А что нас ждёт тут? Раненым нужны сухость и чистота. Или предлагаешь выкинуть эльфиек на улицу, а на их спальные места уложить мужчин?

— А то, что такая большая группа может быть замечена пауками, ты не подумал? И кто будет от них отбиваться? Два командира в отставке? Без стрел?

— Лечение нужно продолжать, или всё…

— Не бросайся в меня её словами! — Джасти и раньше оглядывалась на двух разъярённых мужчин, но теперь она просто смотрела на них выпученными глазами.

Оба командира заметили это, и если Йорвет тактично промолчал, то Исенгрим попытался найти в ней поддержку, объяснив ситуацию:

— …Нам нужно отсюда уходить! А Лис ещё надеется на то, что Леголас появится здесь и разом решит все проблемы.

— Куда уходить? Паукам на съедение? — вмешался в рассказ одноглазый.

— Нет, оставаться здесь, на открытой местности, где Яевинну легче всего будет добить девчонку! — на эльфийском возмутился Исенгрим.

Йорвет осёкся, и, словно бы ожидая нападения именно сейчас, осмотрелся в поисках третьего эльфийского лидера.

— Ребята, мне начинают надоедать такие резкие перескоки с языка на язык, — недовольно пробубнила Джасти, на что получила от Йорвета предупреждающий взгляд. — Ладно-ладно. Не кипятись, — сестра тяжело вздохнула и медленно стала осматривать раненых. — Я согласна с Йорветом, — Лис не скрыл удивления. — Мне и самой не хочется вновь встречаться с пауками. Но и оставаться здесь я смысла не вижу. Раненым нужна крыша. И при всём желании не все смогут уместиться в оставшихся домах. В лесу сыро…

Джасти ещё долго перечисляла причины, по которым они должны выдвинуться в деревню, но Йорвет уже не слушал, понимая своё поражение и без её слов. Запретит — так Исенгрим всё равно побежит в деревню за повозками. Да и была в словах Волка своя правда — пока группа остаётся здесь, Яевинн может продолжать следить за ними. Стоит ему заметить, что план с поджогом провалился, так тут же попытается застрелить девчонку. Крыши и стены больше не защищали это хрупкое тело.

— …Надо сменить повязки, — закончила она. — Хоть дождь перестал лить. Нужно заменить на новые…

Она попыталась встать на свои обожженные ноги, кривясь от боли, ища поддержку, опираясь о ствол близстоящего дерева. Лис в секунду оказался рядом с ней и грубо надавил на плечо, приказывая сесть обратно.

— Много ты повязок сменишь с такими ногами? — мрачно поинтересовался он. — Сейчас ты для нас бесполезна, так что сиди и не мешай. Мариэль!

Отдавая эльфийке распоряжения по поводу повязок, командир чувствовал на себе пронзающий взгляд человечки. Она была в гневе, но в то же время хотела расплакаться. Да, он сказал обидную вещь, зато честную. Без человеческих лекарств Джасти сейчас оказалась наравне со всеми ранеными — без права голоса, но нуждающаяся в помощи.

Когда Мариэль побежала в прачечную за сухими тканями, к Йорвету подошёл Исенгрим. Как и догадался Лис, эльф сам собирался идти в деревню, объясняя это тем, что Йорвет всю ночь бегал по лесу, и ему нужен отдых.

— Если повезёт в пути, уложусь за полтора дня, а не за двое суток, — закончил он. — Пусть кухарки начнут готовить еду с запасом. Раненые без обеда в пути не останутся — возьмём с собой столько, сколько сможем унести.

Лицо Исенгрима озарила высокомерная улыбка, мол, я-то, в отличии от тебя, догадался, что еду можно и отсюда взять. Нет. Когда-нибудь Йорвет убьёт этого выскочку.

Так они и расстались.

***

Никогда ещё Джасти не было так плохо. Речь не о больных ногах — сейчас боль притупляла холодная и сырая трава, в которую девушка зарывала свои ступни. Дело в бессилии. Ещё и одноглазый подлил масло в огонь: «Ты для нас бесполезна».

— Ещё некоторое время назад ты и сам был бесполезен для вашего общества, — ругалась девушка сквозь зубы.

Исенгрим с ней даже не попрощался. Лис ушёл говорить сначала с эльфийками, потом громко объявил о чём-то раненым, а потом скрылся в лесу. Зато те мужчины, что лечились у Джасти с первого дня, включая Зевинаса, странным образом окружили её, садясь на корточки лицом к лесу. И что всё это значило? Стало ещё обиднее от мысли, что всё только ради того, чтобы она не путалась под ногами Мариэль и не пыталась вставать.

А эльфийка после основной работы ушла в лес вместе с Йорветом. Вот теперь Джасти почувствовала себя настоящей пленницей. Особенно, когда её окружили некогда немощные и слабые эльфы. Теперь в них уже не узнать тех раненых, что стонали от боли и молили о скорейшей смерти. Только шрамы да кашель Зевинаса напоминал им о том страшном времени.

Джасти становилось скучно. Она срывала травинки и отбрасывала их в сторону. Искала взглядом хоть что-нибудь сухое, на что можно было бы сесть — платье намокло, копчику, ногам и спине холодно. Никто даже не думал о том, чтобы предложить ей принести из прачечной какой-нибудь стул.

Вот уже эльфам принесли завтрак. Эльфийские красавицы сами накормили своих мужчин. Джасти кусок в глотку не лез, она отказалась брать поднос и с нетерпением ждала, когда вернётся Мариэль. Надо признаться, что, хоть очень негативно относилась к лечебному свечению рук, магия дивного народа оказалась очень даже хороша. Да, она не была действенна во время родов или при кровотечениях, но вот боль от ожогов снимала на раз. Да и благоприятный эффект действовал длительное время. Прошло уже несколько часов, и только после завтрака мучение вновь возвращалось.

Ближе к обеду боль становилась нестерпимой. Благо хоть ожоги были не так страшны, чтобы переживать о попадании всякой заразы. Джасти и в обед отказалась от еды. Она не двигалась, ей тоскливо, энергия никуда не тратилась, дабы была необходимость восполнить её пищей. Говорить с девушкой никто не пытался. Даже знаками. Стражники лишь иногда бросали взгляды на её лицо или ноги, но тут же отворачивались. В них не было ни тени злости или пренебрежения. Лишь беспокойство. Наверное, пытались поймать момент, когда мучение от обожженных ног отразится на девичьем лице. Но Джасти терпела.

День выдался душным и жарким. Сырость быстро испарялась под раскалёнными лучами солнца, ветерок был только утром, а сейчас — ни дуновения. Зато небо ясное. Если повезёт — гроза больше не повторится. Сейчас она ни к чему.

От скуки девушка размышляла о многом. О всяких мелочах. Интересно, какой у эльфов сейчас месяц? В мире Джасти уже пришла зима. Здесь же, наверное, скоро должна начаться осень. Сестра спрашивала себя, почему возник тот пожар. Ещё и в самом конце лазарета. А ещё она раз за разом вспоминала, как одноглазый спас её. Дело в том, что, будучи глупым подростком, любила воображать, как она сидит в горящей школе без каких-либо путей отступления и ждёт, что какой-нибудь красивый мальчик из параллельного класса пинком распахнёт двери, возьмёт её на руки и помчится на выход. Кто бы мог подумать, что даже такие мечты, пусть немного изменённые, но сбываются. Правда, даже во снах Джасти не могла вообразить, что спасать её будет эльф, который ранее пытался задушить. Она невольно улыбнулась. Как принц, Йорвет рывком отбросил шкаф, взял её на руки, прижал к себе крепко-крепко. А главное — как он вообще оказался там? Ведь должен был быть в патруле.

Кстати, о патруле — Мариэль с Йорветом наконец-то вышли из леса. Эльфийка что-то ему рассказывала, а он кривился, изображая подобие улыбки. Они неплохо смотрелись вместе. Он — такой крупный сильный мужчина, вечно рядом, когда подстерегает опасность. А она — такая милая хрупкая красавица, сострадательная и заботливая. И отчего Джасти стало так противно? Ах да… Они её бросили тут одну.

Не сразу сестра приметила, что парочка несла в руках стопки трав, листьев, даже палки… Нет. Точнее, это кора самых разных деревьев. Были даже веточки с разноцветными ягодами. Так они уходили за травой? Значит, Джасти сейчас во всей красе увидит истинную эльфийскую медицину?

Но нет. Мариэль отошла от раненых как можно дальше, села рядом с местом, где когда-то Джасти кипятила свои инструменты, и стала что-то делать. Из-за спин стражников ничего не было видно. Йорвет отдал ей свою охапку трав, недолго поговорил и направился в сторону сестры. Однако, разговор завёл не с ней.

— Всё хорошо? — спросил он у одного из стражников Джасти.

— Да, в округе никто не появлялся, — Лис удовлетворительно кивнул головой эльфу. — Если надо, мы можем обыскать лес.

— Можем выходить в патруль по очереди, — что-то добавил Зевинас.

Йорвет сощурил свой глаз, долго осматривая эльфов с ног до головы, а потом перевёл свой взгляд на Джасти. Ей аж не по себе стало. Ругать будет? За что на этот раз?

— Они уже могут вернуться к своим обязанностям? — спросил Лис. Сестра не ожидала такого вопроса, оттого даже не поняла сразу, о чём он говорил.

— Кроме Зевинаса, — неуверенно ответила Джасти. — Ему вообще желательно отсидеться в доме. А тем более сейчас, после дождя. Ты так быстро ушёл, я даже не успела сказать тебе.

Йорвет покорно кивнул и быстро перевёл свои слова эльфу. Тот явно был недоволен, но встал и отправился к кухаркам. Лис поспешно отдал какие-то приказы остальным и уже собрался уйти, как Джасти его окликнула.

— Мне скучно! — простонала она.

— Предлагаешь мне тебя развлекать? — с нотками раздражения поинтересовался Йорвет. — Или на руках покачать?

— Не откажусь ни от одного из вариантов, — буркнула Джасти. — А вообще, может я смогу чем помочь Мариэль? Отнеси меня к ней.

— Сиди на месте и не смей встать, — только бросил Лис и пошёл обратно.

Джасти, разумеется, его отношение не понравилось. Всё! Забыла о героях, о принцах. Перед глазами мелькал только заносчивый эльф, а не юноша из сказок для маленьких девочек.

— Йорвет, я тебя ненавижу! — вскрикнула она. — Ты наглый, вредный и… И… — но тот, не оборачиваясь, лишь махнул рукой, мол, всё с тобой ясно. А стражники, не считая одного, так и остались сидеть на своих местах. — Мне холодно сидеть на мокрой траве. Вот я заболею, и плакала идея Леголаса, понял? И во всём виноват будешь только ты!

— Отлично, — буркнул он уже стоя рядом с Мариэль. — Надеюсь, у тебя сядет голос, и ты больше не будешь донимать меня своим писклявым визгом.

Джасти недовольно сложила руки на груди и смотрела, как он теперь мило беседовал с Мариэль. А с ней его голос менялся. Такой мягкий, бархатистый. Даже заботливый. Джасти невольно осознала всю разницу его общения с человеческой и эльфийской женщинами. Обидно.

— Зачем Вы с ней так? — без улыбки спросила целительница. — Если хочет помогать, то пусть помогает.

— Ты мне предлагаешь заменить ей ноги? Как это будет выглядеть, если я буду таскать человека на руках?

— Вынося её из горящего лазарета, Вы не думали о таких мелочах, — Мариэль слегка улыбнулась и, оторвавшись от своего занятия, посмотрела на обиженную Джасти. — Я прекрасно понимаю, что значит сидеть на месте, не имея возможности помогать. Чувство, будто ты… обуза. Глупая, ничего не знающая…

— Прекрати переоценивать человеческую медицину. Ситуация с пожаром лишний раз доказала, что на неё нельзя положиться в такие моменты. Без лекарств эта девчонка ничего не стоит.

— Зачем же Вы спасли столь бесполезное создание? Уже тогда было ясно, что ничего нельзя сохранить, —одноглазый нахмурился, выражая тем самым всё, что думал о словах Мариэль, но красавица продолжила: — Вы противоречите себе, Йорвет. Не Вы ли десять минут назад мне говорили, что очень благодарны ей? Так почему же не сказать лично?

Джасти сгорала от любопытства узнать, о чем они говорили. Мариэль улыбалась, она была уверена в своих фразах, в то время как лицо Лиса постоянно менялось. Его то злили её слова, то он был в тупике и долго обдумывал, что сказать. Как сейчас, например. Эльфийка терпеливо ждала, но, не получив ответ, продолжала:

— Вы только и называете её «Женщина, женщина». Хотя продолжаете относиться к ней, как к маленькому глупому юноше. Она, как и эльфийки, тоже очень чувствительна. Возможно, не такая зрелая. Но требует к себе более мягкого отношения. Попробуйте. Быть может, тогда она не будет так резка с Вами.

— Цветочки ей подарить? — фыркнул Лис.

— Его Высочество не дарит. Но заметьте, как она к нему относится. А ведь это, несмотря на то, что он привёл её сюда и заставил работать на нас.

— А тебе в голову не приходила мысль, что она за ним хвостом бегает? Влюбилась, вот тебе и ответ её вечного счастья, когда Леголас рядом.

Мариэль отчего-то засмеялась, прикрывая рот ладошкой, но больше с Йорветом не разговаривала. Он долго возвышался над ней, ожидая слов, но эльфийка спрятала улыбку и с бо́льшим усердием стала копаться в травах. Джасти видела, что она их смешивала, какие-то жевала, по капельке выдавливала ягодный сок… Смотря на это, сестра представляла себе, что именно такими способами и лечили в старину. Точнее, да, было именно так. Но видеть своими глазами, с какой сосредоточенностью девушка выполняла всякие действия… Красавица знала, что делает, уверена в травах так же, как и сестра была уверена в своих ампулах и таблетках. Уверена… до случая с Драниэлем.

Это внушало уважение. Как ни крути, но с такими знаниями не рождались. Эльфийские женщины также тратили годы на то, чтобы освоить эту профессию. Да, может они не знали многих тонкостей, как, например, процедуры во время родов. Но не зря эта раса живёт до сих пор. Значит, травы помогают им при болезнях, при ранах.

Думая об этом, Джасти не заметила, как Йорвет вновь подошёл к ней. До сих пор обиженная, она одарила командира Белок не самым приветливым взглядом. На что тот что-то пробубнил на своём эльфийском и поспешил удалиться. И чего ему было надо?

***

Позже Джасти спросила у него, можно ли ей сесть где-нибудь в одном из уцелевших домов.

— Ты эльфийкам не нравишься, — ответил он. — Не стоит их раздражать лишний раз.

Отлично! Она здесь всех только раздражает!

— Так оставил бы гореть в доме! — закричала она. Конечно, так на самом деле не думала. В ней говорили обида и эмоции. Уставший разум близок к нервному срыву. Такое бывает.

— Ещё не поздно развести большой костёр и спалить тебя! — да и Йорвет был на грани. До самого вечера бегал у Мариэль на побегушках, помогал, как мог, да и с Джасти нянчиться не забывал. Точнее, ссориться, но это уже другой вопрос.

Эльфийка относилась к Джасти с большим пониманием. И после того, как Йорвет ушёл, она подошла к сестре и показала ей, что нужно сделать с травами, которые та принесла. Сестра была той очень благодарна. Красавица просила о помощи не из жалости, а от того, что ей самой трудно управиться со всеми больными. Йорвет то и дело бегал в лес и приносил новые ингредиенты. Позже полученные кашицы Мариэль либо втирала в раны, либо наносила вокруг, а что-то заставляла эльфов есть. Ноги Джасти она лечила только своим тёплым светом.

Через час лица раненых перестали кривиться от боли. Кто-то даже уснул на сухих соломенных матрацах, на которые им помогли перебраться прачки. Даже Джасти такую соломенную подушку выдали. Теперь она сидела и думала, что лучше — на земле сидеть, или на том, что постоянно колет ей ягодицы и бёдра.

Вечер принёс холодный ветер, которому следовало бы быть во время дневной духоты. После недолгих споров было решено, что тяжелораненые отправятся ночевать к прачкам или кухаркам, а добродушные эльфийки, согласившиеся уступить им свои кровати, готовили себе место для ночлега здесь, на улице.

Было разведено восемь костров, вокруг которых Старый Лис помогал устроиться раненым с менее страшными увечьями. Когда же все приготовления были закончены, он подошёл к Джасти, развёл огонь и ушёл. Девушка осмотрелась и поняла, что рядом с девятым костром она будет ночевать одна. Все эльфы сбились в большие группы, о чём-то тихо беседовали, улыбались. Сестре даже показалось, что её обдало каким-то холодным ветром, и стало так зябко, что никакие языки огня не способны согреть. Мариэль же устроилась рядом с кухарками да прачками. Красавицы также вели негромкие беседы и заплетали друг другу волосы.

Джасти почувствовала себя на всём белом свете совершенно одной. Ей даже матраца и одеяла не выдали, как остальным. Чего-то похолодало ещё сильнее. Обхватив свои ноги, девушка смотрела на огонь и думала.

Не успела подумать — на её голову бросили одеяло, отвлекая от мыслей. Резко стянув его с себя, она недовольно зыркнула на шутника. Им оказался одноглазый, аккуратно расстилающий перед костром матрац. Закончив с ним, он взял удивленную Джасти на руки и также осторожно переложил на спальное место.

— Следи за языком, — приговаривал он. — Костёр рядом. Спалить тебя, не ходячую, легче простого.

Сам же сел у её изголовья, протягивая одеяло.

— С-спасибо, — удивилась она. Лис не ответил. Достал курительную трубку и стал заправлять неизвестно откуда взявшимися травами. Джасти подумала, что он уйдёт от неё, но нет. — А ты где спать будешь?

— Я не буду спать.

— А почему?

— Beanna, ты уже начинаешь.

Джасти сердито посмотрела на него и укуталась в одеяло.

— Я ведь просто спросила.

Нервный он какой-то. Девушка подложила себе под голову руку, пользуясь той, как подушкой, — на ту сел эльф — и повернулась на бок, смотря на огонь. Теперь стало теплее. От присутствия хоть одной живой души рядом? Или от одеяла? Чёрт знает.

— Пока нас не защищают стены, — вдруг начал говорить одноглазый, — лучше, чтобы кто-то оставался начеку.

Джасти приподняла голову и взглянула на эльфа. Как редко можно застать его лицо таким спокойным, безмятежным. А её бандану он так и не снимал. По крайней мере, не при ней. Приятно.

— А война будто бы продолжается, — тихо сказала Джасти. Йорвет посмотрел на неё сверху вниз и чему-то усмехнулся. — У нас тоже нельзя было оставлять деревню, в которой расположилась моя рота, незащищённой.

— А как у вас, у людей, на войне? — спросил эльф. — Мы же вас видели только во время боя. А как в спокойные времена?

— Трудно, — честно ответила Джасти. Лис хотел поговорить? Это редкость. Лучше пользоваться моментом. Всё равно сон не шёл. Девушка приняла сидячее положение и накинула на плечи одеяло. — Особенно, когда помощь с продуктами и вещами перестала приходить. С едой плохо всегда. Но лучше, чем во времена других войн. Тут грех жаловаться.

— Как у вас отношения складываются между товарищами?

— Главным у нас всегда считался полковник. Хороший был мужчина. Ребята его всегда своим считали. Но в первый же год от нашего батальона осталась лишь половина. Главным стал Юджин. Он наш комбат-майор. От коллектива держался подальше, но чуть что — всех ставил на место. Не скажу, что его любили, но уважали. В роте всегда держал порядок. Да и некогда нам было ссориться.

Йорвет пробубнил что-то вроде «понятно» и выпустил тонкую струйку дыма. Джасти с жадностью смотрела на его трубку, к которой уже давно мечтала прикоснуться губами и вдохнуть дым. Особенно, когда ссорилась с его владельцем. Одноглазый заметил желание в глазах девушки.

— Хочешь?

«О, надеюсь, в его понимании, он предлагает трубку мира».

— Уже давно хочу, если честно, — сказала она и, не дожидаясь, когда Йорвет ей протянет, выхватила и сразу затянулась.

При первом вдохе голова слегка закружилась, дым приятный, не горчил. Даже как-то освежал. Нет, это был не ментол или мята… Что-то другое. Терпкое, что-то напоминающее вкус вина. От блаженства девушка даже прикрыла глаза. Ну почему нигде нельзя купить такие сигареты? Когда же она открыла глаза, то застала удивлённое лицо эльфа. Тот явно хотел забрать обратно свою вещь, но Джасти немедленно присосалась к ней вновь.

— Мне ещё не попадалась эльфийская женщина, которая так бы любила курить, — пробурчал он, наблюдая за уходящим в небо дымом. — Среди вас многие курят?

— Половина, наверное. Но мужчины чаще женщин. Хотя сейчас с этим активно борются. Уже вошла мода на здоровый образ жизни, но заядлым курильщикам бросить тяжело. Я уже три года не курила, из-за войны. У нас нет трубок. Раньше были, в старину. А сейчас сигареты. Считай, что обычную бумагу выкуриваем. Да там и не трава, а отрава одна.

— Чего же тогда курите? — усмехнулся он.

— Я тебе не стану рассказывать всё до мельчайших подробностей. Если короче — зависимость. Хочешь, не хочешь, а бросить трудно.

Ещё чуть-чуть, и одноглазый с такой же грубостью выхватит свою вещь. Уж лучше отдать добровольно. Что она, собственно, и сделала. Йорвет забавлялся — ухмылка так и не сходила. Сестра только сейчас обратила внимание не на саму трубку, а на то, как он курил. Красиво, элегантно. Этакий Шерлок Холмс. Может, такой вид придавала сама трубка — в живую Джасти никогда не видела, чтобы кто-то курил именно её, а не сигарету. Но эльфу шёл этот образ. Из вредного командира он превращался в задумчивого красавца, который размышлял о смысле жизни.

За время их разговора многие уснули. Мариэль заканчивала заплетать локоны одной из своих подруг и изредка зевала. Кто не спал, смотрел либо на огонь, либо на небо. Сестра невольно тоже подняла глаза вверх. Красивая ночь. Как в сказке. Была одна луна и очень много звёзд, как у неё на Родине. Но что здесь, что в деревне небо сильно отличалось от городского. Костры были нужны только для тепла. Свет же давали ночные светила. Яркий, белоснежный и чистый. Сказочный. Если сейчас уйти к той речке и сесть на берег, то наверняка можно встретить какое-нибудь чудо. Или красавицу дриаду. А может быть, в реку позовёт поплавать добрая русалка, а потом заплетёт волосы дивным жемчужным гребнем… Интересно, а в этом мире есть русалки и дриады?

— А как у вас с женщинами? — но Йорвет не дал насладиться своими представлениями о ночи Лихолесья. Джасти перевела свой взгляд с неба на эльфа и вылупилась на него, не понимая вопроса. — Год назад я вёл своё войско на людей. Среди отбивающихся были и женщины.

— Ну да, это не редкость, — пожала плечами Джасти. — У нас частенько девушки идут в армию. Точнее, в странах, где есть разрешение. И становятся военнообязанными.

— Дикость, — брезгливо поморщил он нос. — Среди нас есть отличные лучницы, но никто и никогда не наденет на них доспехи и не отправит воевать на поле. Они могут быть нам поддержкой, но чтобы вот так…

— Среди роты изголодавшихся мужчин, конечно, бывает трудно. Но мы не жалуемся.

— Совсем-совсем трудно? — ох не понравилась его ехидная двусмысленная улыбка.

— Я, вообще-то, не то имела в виду. Ну, чтобы избежать постоянных приставаний или грубых намёков… а порой, даже изнасилования, часто медсестры или девушки, попавшие на фронт, становились любовницами офицеров, — теперь его усмешка ушла. Хотел за живое задеть? А вот нет. Это не такая уж и редкость, чтобы стесняться или скрывать. — А что? Если сама по себе — домогательству не будет конца.

— И что? Ты тоже? — искренне удивился Йорвет.

— Да. Я была под опекой Юджина. Того, про которого тебе рассказывала. Но у нас сложились хорошие партнёрские отношения, так что было даже хорошо. Мне не приходилось спать с ним исключительно ради безопасности.

А вот теперь настала её очередь усмехаться Лису. Видимо, у эльфов секс без любви считался чем-то неприемлемым. Или ему не нравилось то отношение, в которое ставили военных-женщин. В любом случае, он хотел закрыть тему. Но молчал, обдумывая, что бы ещё сказать или о чём спросить. Пару раз поежился. Возможно, из-за холода, а может, представлял себе человеческий секс. Девушка невольно улыбнулась от мысли, что эльфу может быть противна не только связь с другой расой, но и даже мысль о таком.

— Скучаешь по своим? — наконец нашёлся он с вопросом.

— За всю войну я со многими сдружилась. Но, знаешь… — Джасти пододвинулась к нему ближе и накинула половину своего одеяла на его плечи. А что? Вдруг ему действительно было холодно. А ведь собирался всю ночь бодрствовать. Эльф покосился на девушку, но не отпрянул. — В вашем мире есть что-то такое, из-за чего не хочется уходить. Если не считать ваши злые лица при виде меня, если не считать ваше отношение к людям… Если не считать тебя… — Джасти злорадно посмотрела в лицо одноглазого: — …То я бы осталась в вашем мире. У вас тут волшебно, чисто. А я с детства любила природу. Отец мой всё время работал, а вот дед любил уходить со мной в поход. Мне тут нравится.

— Понятно… — Эльф поправил уголок одеяла, натянув на свои плечи, и с задумчивым видом закурил, смотря на огонь.

— Йорвет… — тихо, почти шёпотом позвала его сестра.

— М?

— Знаешь, когда ты ведешь себя не как ублюдок, то ты очень даже ничего, — бедолага аж подавился от такого заявление дымом. И пользуясь тем, что он пока не мог наорать на неё за такие слова, чуть громче добавила: — Спасибо тебе, что спас мне жизнь.

Кашлять сразу перестал и взглянул на неё. Девушка смотрела на огонь, боясь повернуть к нему лицо, а то вдруг сейчас опять скажет какую-то колкость. Или посмотрит как-то не хорошо. Не хотелось, чтобы их разговор закончился на такой плохой ноте. Но нет. Он тихо повторил её слова, будто бы ленясь придумать новое предложение с тем же смыслом. Но обязательно ли так делать? Главное, что сказанные им слова были искренними:

— Спасибо тебе, что спасла мою жизнь.

Джасти не могла сдержать улыбки. Такой широкой и чистой. Приятно. Очень приятно услышать такое от самого Старого Лиса. Кажется, от него это не утаилось. Йорвет смутился, что показал своими словами, с нотками привычной грубости:

— Ложись уже спать!

— Не хочу, — улыбаясь ответила она. В наглую придвинулась ближе, почти прижимаясь к эльфу и чуть наклонила голову к его плечу: — Можно?

Удивительно, что он не отпрянул сразу же, а только удивленно покосился на девушку. Но, однако, он не отодвинулся от неё и потом.

— Можно.

Джасти не знала, что ей двигало. Может быть, из-за воспоминаний о Юджине она вдруг захотела оказаться в мужских объятиях, которых так не хватало за целый месяц. А может, Йорвет ей сейчас показался единственным эльфом во всём мире, который её не оставит. Ни при каких условиях. Да. Пусть наивная дурочка. Но эта дурочка засыпала на крепком плече Старого Лиса и, в определённом смысле, была довольна.