Людская предательница (СИ)

1. Бой в осеннее утро

Джасти вышла на улицу, глубоко вдохнув, надеясь получить от раннего утра свежесть, лёгкий морозец и какой-то деревенский покой. Но вместо этого в нос ударил сильный запах пота, жухлой травы и, казалось бы, привычный аромат земли, насквозь пропитанной гарью. Нападений не было уже пару недель, но эта вонь стояла до сих пор.

Каждое утро встречало душным туманом, зловещей тишиной. В заброшенной деревне, где расположилась рота, больше не слышен лай собак, не машет старушка солдатам и не приходит молодая девица, чтобы напоить уставших вояк чашкой холодного молока. Раньше, когда деревенские жили бок о бок с солдатами, было легче. Взглянешь в большие глаза молодой девчушки и бежать в бой — биться за неё, спасти её — было легче. Сейчас уже никто, кроме самой Джасти, не скажет бравым солдатам успокаивающего слова, и не поддержит лаской.

Кстати, о солдатах... Надо бы поспешить к раненым. На плечах молодой медсестры их было шестнадцать, половину из которых Джасти лечила интуицией. Она же не врач, многих тонкостей не знала, отчего приходилось перед сном раз за разом перечитывать нужную литературу, оставшуюся после погибших коллег.

Раненых расположили в самом большом доме на деревне, но и там, казалось, места мало. Её встретили радостными приветствиями и воодушевляющими взмахами рук.

— Доброе утро, — ласково проговорила сестра, подходя к тому самому Робу.

Молодой парень до сих пор спал. Лихорадка стала меньше: судя по чистому тазику у кровати, его больше не рвало. Быть может, повезло? Не придётся ампутировать предплечье. Ему не больше двадцати пяти лет. Ну куда ему в таком возрасте вешать на себя клеймо инвалида?

Пока Джасти меняла перевязки и осматривала товарищей, снаружи послышался громкий приказ ротного строиться на завтрак. Вскоре в дом, сделанный под лазарет, пришли здоровые товарищи и расставили пищу для раненых на тумбочки. Кто-то мог есть сам, а кого-то приходилось кормить сестре.

Джасти начинала свой завтрак только после того, как поедят всё её пациенты. Совесть не позволяла притронуться к еде раньше, чем работа будет выполнена.

— Надо кому обезболивающего вколоть? — поинтересовалась девушка, закончив с ранами друзей. В ответ потянулись четыре руки, решившие добавить медсестре работёнку. — Только думаем хорошо! Осталось очень мало, - умные мужчины опустили свои руки. Остался только Роб. Ему не жалко.

***

Приём пищи Джасти осуществляла в своём домике за чтением книг. Казалось бы, каждую из них она читала два, а то и три раза. Но уверенная, что что-то упустила, садилась за них вновь. Сейчас её больше волновала газовая гангрена Роба и пути спасения конечности. Нового она ничего не прочитала и решила держаться старого плана — усилить антибиотики и сделать разрезы глубже.

От чтения её оторвал ротный, без стука вошедший в маленький домик. Его серые глаза остановились на тарелке с кашей.

— Что-то случилось? — напряглась девушка.

— Нет. Хотел убедиться, что ты поела, — однако мужчина не ушёл сразу, а подойдя к Джасти, присел за стол напротив неё.

— С караульными всё хорошо?

— Да, тишь да гладь.

Пока ротный рассматривал книгу, что читала сестра, она, в свою очередь, рассматривала лицо мужчины. Правую щёку тридцатипятилетнего военного уродовал некрасивый шрам, выступившие раньше времени морщины, старили его, а иногда, казалось, среди его черных волос Джасти находила один седой. Тело когда-то мускулистого мужчины медленно истощалось. Лицо, когда-то будучи овальным, стало треугольным. Скулы и подбородок остро выпирали вперёд.

— Юджин, — тихо позвала сестра мужчину. Тот медленно перевёл взгляд с книг. — Есть новости от наших?

Но по грустной усмешке Джасти всё поняла.

— От наших... — эхом повторил он. — Ни словечка. Никаких указаний. То ли о нас забыли, то ли просто бросили умирать...

— А может, наши сообщения до них просто не доходят, — не теряла надежды сестра. Но её настрой не передался ротному. — Хрен знает, может, война уже кончилась.

— Ты действительно в это веришь? — не сдержал мужчина кривой улыбки.

— Ну а что? Мы в спокойствии живём уже сколько? Недели две, три?

— Просто они обходят нас стороной, вот и всё, — Юджин полностью перечеркнул все надежды Джасти. За что та одарила его хмурым взглядом. — Я к тебе по делу, в общем-то, пришёл. Как у нас обстоят дела с лекарствами?

— Туго, — честно ответила та. — Если бинты, шприцы и инструментарий я могу экономить, прокипятив старые, ещё годные к использованию, то с обезболивающими и антибиотиками дела обстоят хуже.

— Много осталось?

— Обезболивающие лишний раз не колю, но вот антибиотиков не жалею. Если ампутировать руку Роба — остатки придётся потратить на него.

— Да и если не ампутировать, то потратишь половину оставшегося, я угадал?

Джасти кивнула и наконец-то продолжила есть кашу. Она и так-то была остывшей, а после потраченного на разговоры времени стала ледяной.

Юджина такой расклад вещей не устраивал. Хоть сиди и жди, когда хлеб заплесневеет для получения пенициллина. «Хотя, кого я обманываю?» — подумала Джасти. Без нужного оборудования этого не сделать. Мало того, что думами об иссякающих лекарствах Джасти испортила себе всё настроение, так ещё и сглазили: враг появился на поле и шёл в сторону деревни.

***

В такие моменты дорога каждая секунда. Приготовленный ещё вчера прокипячённый медицинский инвентарь девушка забросила в сумку, схватила стоящие на виду ампулы, склянки и выбежала из своего дома догонять солдат.

Через два километра солдаты бросились в окопы и оттуда выжидали врага. Джасти была последней бегущей и вскоре увидела их вдали. Высокие, с позолочёнными щитами в одной руке и с упругими луками в другой. Каждый из них похож на другого, но в то же время различались между собой.

Завидев людей, эльфы сгруппировались, выставив вперёд щиты, прикрывая ими лучников. Так они продолжили свой путь. Но прежде, чем хоть одна стрела полетела во врага, под ногами остроухих взорвалась мина. А потом ещё и ещё...

В этот момент Джасти бросилась в окоп к своим товарищам, а те стали обстреливать неприкрытых щитами пришельцев. До сих пор она не могла привыкнуть к грому, что издавали автоматы и гранаты. Схватив каску, она сильно, до боли, натянула её на голову, словно бы это могло хоть как-то заглушить шум.

Нет, к войне нельзя привыкнуть, чтобы там ни говорили люди. Будучи не впервые на поле боя, Джасти ощущала всё то же, что и в первый раз. Страх. Животный страх, который заставлял бежать отсюда, спасать свою жизнь. Сердце давило на грудь, выпрыгивало из неё, волосы вставали дыбом, руки и ноги дрожали... Инстинктивно она припадала к земле, стараясь хоть как-то оставаться незамеченной.

И страх этот не проходил, даже когда послышались крики товарищей. Однако именно они удерживали молодую девушку тут, на поле боя. Она им нужна. Только ради них она должна оставаться в окопе и ждать своего часа.

Этот час не заставил себя долго ждать. Враг, потеряв больше половины войска на поле из-за мин и пуль, быстро бежал к окопам, прикрывая себя щитами павших. Лишь под сильным шквалом пуль щиты не могли спасти своих носителей и лишь тогда эльфы падали замертво. Но их слишком много.

Одному, самому резвому, удалось добраться до окопа, как раз со стороны, где неподалеку сидела Джасти. Пули бравых солдат быстро уничтожили наглеца, однако эльф был очень быстрым — полевая сестра даже не успела понять, как враг умудрился пройтись по груди товарищей неизвестно откуда взявшимся клинком и выпустить стрелу в ближайшего солдата.

Выждав две секунды, внимательно осматривая труп остроухого, Джасти убедилась в его кончине и подскочила к троим раненым. Двоим с резаной раной девушка немедленно вколола кровоостанавливающее, освободила от одежды, обеззаразила их раны и сделала пару швов. На всё это ушло не больше пяти минут, но настоящее лечение ждало впереди, после боя.

Третий умер сразу. Эльф с точностью угодил стрелой в самое сердце девятнадцатилетнего парня. Времени на него не было, Джасти могла лишь прикрыть распахнутые от ужаса глаза мертвеца и обратить свой взор на происходящее.

***

Эльфы были в опасной близости от окопа, Юджин приказал идти напролом. Большинство солдат хватало упавшие щиты врага, которые спасали тем жизнь от пущенных стрел. Они убивали, не глядя, стрелы эльфов метко вонзались в людей. Трое точно упали замертво. Но одного ранили в плечо. Поправив каску, Джасти выбралась из укромного места и поползла вперёд, мысленно молясь доползти до солдата. Один раз стрела вонзилась в землю на опасном от девушки расстоянии. Она инстинктивно замерла, как мышка, выжидая новую опасность и с ужасом смотря на позолоченную стрелу.

Усилием воли Джасти заставила себя ползти дальше. Поле в секунду превратилось в ад. Наверное, именно таким он должен выглядеть: всюду крики и стоны, взрывы, свист пролетающих мимо снарядов. И всё это рядом, перед глазами. Кончились времена, когда хочется пощекотать нервы при просмотре фильма ужасов. Вот он — прямо здесь и сейчас. Настоящий ужас.

Наконец сестра доползла до солдата. Он был в сознании, кривился, стонал, но мужественно держался, не позволяя себе впадать в панику.

— Тише-тише, мой хороший, — дрожащим голосом защебетала Джасти, вытаскивая из сумки пузырь с антисептиком. — Всё хорошо, мой милый... Всё будет хорошо.

Облив подстреленное плечо, она еле-еле загрузила солдата на свою спину и с ним медленно, но верно поползла обратно к окопам. Старалась ползти осторожно, но торчащая стрела то и дело цеплялась за рыхлую землю, доставляя раненому новую волну дикой боли. Он уже в заботливых руках позволил себе не сдерживать крики. Джасти ещё что-то нашёптывала ему, просила прощения, но стрелу сейчас вытащить она не могла. Не здесь и не сейчас — это могло плохо кончиться.

Всё что она в состоянии сейчас сделать для раненого — это осторожно с помощью товарищей, переместить в окоп, а дальше её взгляд вновь был прикован к полю, в поисках новых раненых.

Битва, казалось, длилась очень долго. Ротный одновременно с эльфийским командиром приказал отступать. Но каждые человек и эльф неустанно оборачивались назад, ожидая, что снаряд будет выпущен в спину. Но нет. На удивление Джасти, и люди, и эльфы были выше атаки в спину отступающих.

Она тащила на себе того самого раненого в плечо, то и дело спотыкаясь о его отказывающие от боли ноги. За два долгих километра она падала на колени со своей ношей больше пяти раз, пока на помощь не пришёл Юджин и не забрал тяжелого мужчину с плеч молодой сестры.

— Беги и готовь всё для раненых! — громко скомандовал он.

Джасти кротко кивнула ему и бросилась вперёд, обгоняя солдат.

***

Шестерых не досчитались. После оказанной помощи солдатам Джасти попросила разрешение у Юджина вернуться на поле. Смерть четверых сестра видела собственными глазами. Но, быть может, двое выжили... Он, не думая, согласился, выделив ей шестерых солдат, дабы те не только предоставили ей защиту, но и забрали тела павших товарищей.

Этот день был серый, возможно, даже собирался дождь. Но если приглядеться, за темнотой облаков можно было разглядеть спрятанное солнце. Оно уже спустилось с верхней точки, что означало, что сражение шло по меньшей мере часа три или четыре. Где-то ещё пару часов Джасти перевязывала раненых.

Семь человек, идя к полю битвы, ни о чём не разговаривали. Эта тишина давила, запах горелой плоти, что доносился с поля, вызывал рвотный рефлекс, случившееся утром омрачало настроение.

Сестра шла и размышляла о том, что наступит день, и её рота падёт. Чудо, что эльфы напали не таким большим отрядом, каким нападали раньше. Перед глазами всплыл образ умершего молодого парня, которому Джасти прикрыла глаза. Она зажмурилась, пытаясь стереть видение, но оно не выходило из памяти.

— Один в окопах, — охрипшим голосом произнёс солдат. — Мы с Тином возьмём его.

— Хорошо, — согласилась Джасти. — Один недалеко от первого. А других я видела в центре.

Прибыв на место, Джасти опять подавила в себе рвотный позыв и осмотрела местность.

Всё поле усеяно трупами эльфов. И сквозь этот ковёр девушка шла вперёд и пыталась увидеть своих, возможно, выживших. Здесь тихо. Никто не стонал, не пытался просить помощи. Все мертвы. В один миг Джасти показалось, что кто-то ближе к лесу всё таки простонал. Но, быть может, это зловещая тишина играет с воображением медсестры. Скорее всего, так как этого больше не повторялось. Самой же ей хотелось закричать: «Есть кто живой?!» — это бы облегчило поиски.

Двое из шести солдат быстро нашли мёртвого товарища и потащили в деревню. Еще двое нашли второго. Оставшиеся не рисковали оставлять единственную медсестру одну на этой опасной земле. Лес близко, а значит, эльфы могли быть там.

— Нашёл... — прохрипел солдат.

Джасти развернулась и пулей подбежала к нему, доставая склянку спирта и бинты, но, как оказалось, зря. Пустые, с ужасом смотрящие в небо глаза солдата говорили куда больше, чем если бы девушка стала искать пульс. Сердце облилось кровью и стало как-то больно, холодно. Смотря на молодого мужчину, почти ровесника Юджина, Джасти чувствовала, как её утренняя надежда на лучшее будущее медленно сходила на нет. Вот так по одному человеку рота будет гибнуть в этой непонятной войне.

— Уносите его, — с горечью прошептала девушка.

Но солдаты не торопились уносить друга. Они ещё несколько секунд смотрели на мертвеца, один даже каску снял, дабы почтить память товарища, но у Джасти не было времени.

— Чем быстрее мы оттащим мёртвых, тем скорее я смогу вернуться к раненным, — сказала она. — Сомневаюсь, что эльфы после такого погрома рискнут сюда сунуться.

Её доводы не вселяли доверия, но мысли о том, что раненым нужна сестра как можно быстрее, заставила солдат взять под руки и под ноги мёртвого и потащить к деревне, где его, как полагается, придадут земле. Джасти же продолжила поиски последнего, шестого, которого не досчитались.

Оставшись одна, она рискнула подойти чуть ближе к лесу. Может быть, он там? Но среди золотых лат и прекрасных даже в смерти лиц она не видела привычную тёмно-зелёную форму потерянного солдата.

— Dh'oine! — резкий и громкий женский голос вывел Джасти из дум. Она резко подняла голову и увидела эльфийку.

Высокая рыжая красавица целилась из лука прямо в девушку. Но... лицо врага было в слезах. Джасти заметила, что на ней не было доспехов, эльфийка была облачена в темно-зелёное платье, а на плече висел льняной мешок. Почему-то девушка почувствовала во вражеской незнакомке что-то родное... Кажется, она тоже пришла сюда искать выживших.

Но страх за свою жизнь никуда не делся. Эльфийка что-то сказала на своём языке, но Джасти не поняла. Лишь медленно подняла руки, говоря тем самым о своей безоружности.

— Я пришла не драться, — нарастающая паника добавила голосу предательскую дрожь. — Я пришла за своими...

Конечно, остроухая ничего не поняла из сказанного, стрела не без угрозы была направлена в тело медсестры. Девушка медленно коснулась своей сумки, на которой был вышит красный крест и показала незнакомке, взглядом указывая на её мешок.

Всхлипнув, эльфийка всё поняла. Обе они были одного поля ягоды. Лук медленно опустился, а стрела исчезла в колчане. Джасти медленно опустила руки и опустила взгляд, делая вид, что ищет своих. Но на самом деле она ждала подвоха от эльфийки. Вдруг та решит прикончить её? Но нет. Вытерев тыльной стороной ладони слезы, рыжая красавица медленным шагом пошла по полю, выискивая своих... точнее, живых.

Спустя пару минут Джасти отвлеклась от незнакомки и продолжила поиски. Они увенчались успехом... если можно так сказать. Шестой был мёртв. И на тот раз по вине Джасти. Если бы она не пропустила его раньше, во время битвы, если б остановилась кровь, то он был бы жив. Тяжело вздохнув, ей оставалось только дожидаться своих солдат, дабы предупредить, чтобы те не трогали вражескую целительницу. Это было бы слишком дико.

К глухой тишине прибавились осторожные и чуть слышные шаги эльфийки. И чей-то стон, на который Джасти развернулась по инерции. Значило ли это, что ей не показалось в самом начале? Кто-то действительно звал на помощь.

— Anglachel! — вскрикнула эльфийка, бросившись к одному, как казалось Джасти, бездыханному телу.

— Ta..uriel... — прохрипел кто-то.

Сестра была не слишком далеко, чтобы слышать разговор, но какой смысл? Всё равно ничего не понимает. Однако ей было слишком любопытно, что там случилось и как незнакомка будет помогать товарищу.

Но Джасти разочарованно похлопала глазками. Тауриэль — если она правильно услышала имя — заплакала, сидя на коленях перед раненым. Её дрожащие руки только и смогли сделать, что снять шлем с эльфа, и приложить ладонь к его горлу. Рука... засветилась? Нет, в этот тёмный пасмурный день Джасти отчетливо видела, как светится рука эльфийки. Вот только не хватало, чтобы против огнестрельного оружия людей ещё магию стали применять. Однако ни через десять секунд, ни через минуту, облегчение раненному не приходило, а эльфийка медленно впадала в истерику от бессилия, нашёптывая имя остроухого.

Её боль передалась Джасти. Она словно увидела себя в этой эльфийке, когда на её руках умирал последний из врачей её роты. Девушка понимала врачевательницу, каждая слезинка отдавалась болью в сердце сестры. Возможно, только из-за этого понимания, она рискнула подойти ближе, разглядеть, что за страшную рану не может вылечить магия.

Тауриэль на неё не отреагировала, и Джасти рискнула присесть рядом с телом. Рыжеволосый эльф, чьё лицо исказилось от ужаса перед смертью, задыхался. Через раз ему удавалось схватить немного воздуха, но тем самым он продлевал не только свою жизнь, но и мучения. Такое девушка уже видела как-то. И могла помочь... не самым приятным способом. И не своему врагу.

Но после того, как она увидела страдания эльфа и скорбь эльфийки, уже не могла уйти просто так. Нужно помочь. А если в это время вернутся солдаты? Если они увидят, как их сестра спасает жизнь врага? В худшем случае — смертная казнь. Думая об этом, руки Джасти потянулись к шее эльфа, медленно ощупывая её. Эльфийка, смешав в глазах и ужас и надежду, уставилась на человека.

— Не прикасайся к нему! — скомандовал чей-то незнакомый голос. Джасти подняла глаза и увидела, как над Тауриэль возвышался ещё один эльф. Этот тоже был без лат, но зато с луком, который вновь был наставлен на девушку. — Уходи!

Удивительно, как этот остроухий без акцента говорил на родном языке Джасти. Значит, он и её понять может:

— Я могу помочь ему! — она нехотя сорвалась на крик, поднимая руки в воздух.

— Нам не нужна помощь dh'oine, — холодно отозвался незнакомец.

— Если ему не сделать трахеотомию, он задохнётся... Я могу...

Тауриэль резко вскочила на ноги, хватая своего знакомого эльфа за плечо. Между ними начался диалог, во время которого у умирающего кончались силы бороться за жизнь. Джасти не мигая смотрела на его мучения, на жадные глотания воздуха, на расширенные глаза.

Тауриэль плакала, упала на колени перед высоким златовласым защитником и что-то говорила. Услышав ее мольбы, юноша стал мягче и медленно опустил лук, смотря то на эльфийку, то на Джасти. Когда же у той не осталось сил на разговоры, она просто спрятала лицо в ладонях, ожидая вердикта пришедшего.

На удивление Джасти, тот сделал шаг назад и кивнул головой в сторону умирающего, позволяя спасти его.

Сестра, не теряя времени, распахнула сумку и достала спирт. Облив им шею эльфа, девушка вытащила из сумки все нужные для этой операции инструменты и проделала с ними и с руками то же самое. Далее предстояло самое сложное — взять себя в руки. Да, она уже проделывала эту операцию под строгим надзором покойного хирурга, но сейчас, в одиночку, когда некому подавать нужные инструменты...

Ещё один резкий вздох раненого, и Джасти решилась. Нет времени ждать. Нащупав нужное место, сделав разрез, она быстро приложила к шее продезинфицированную марлю, умудряясь как-то быстро схватить две вилки с загнутыми зубцами, служившие расширителями. Брызгавшаяся кровь и стоны уставшего от мучений эльфа, мешали разглядеть свою работу. Тауриэль не собиралась пассивно отсиживаться рядом — она схватила того за плечи, не давая двигаться, тихо что-то шептала ему на красивом эльфийском. Словно убаюкивала.

Разрез оказался неглубоким — стенка трахеи не вскрыта. Осторожно Джасти вновь коснулась скальпелем живой плоти. На этот раз она добралась до нужного места. Оставив зубцы вилок в ране, Джасти нащупала в сумке одноразовый шприц и, распаковав его, разобрала, избавившись от поршня и иглы, оставив только цилиндр. Он и заменял трахеостомическую трубку.

Девушка даже не успела зафиксировать её, как солдат сделал глубокий долгожданный вздох, которого ему так не хватало. Он задышал нормально. Сбоку послышался радостный всхлип эльфийки, на своей спине Джасти ощущала напряженный взгляд пришедшего недавно защитника.

И лишь когда она зафиксировала пластырями цилиндр, позволила себе быстро собрать инструментарий и отползти от врагов. За три года девушка уже и забыла, как выглядит счастье, но именно его она видела во взгляде Тауриэль , когда та смотрела на раненого эльфа. Кажется, это даже был её возлюбленный.

А вот златовласый стражник, не мигая, смотрел на девушку, будто бы не понимая и не веря в то, что сейчас произошло.

Джасти медленно встала на ноги и, рискнув повернуться к врагам спиной, пошла в сторону деревни. Нужно было предупредить своих, что на поле пришли эльфы за мёртвыми товарищами и что ещё троих люди успеют забрать чуть позже. По пути она не забыла смыть кровь с рук и вилок, дабы никто не задавался вопросом, откуда она там взялась. Это должно остаться в строжайшей тайне.