Людская предательница (СИ)

17. Девушка без любви, что цветок без солнца. Эта глава посвящена всем дамам мира!

Йорвет вернулся очень быстро. В руках нёс корзину с фруктами, которые Мариэль заботливо выпросила для своей наставницы. Хотя, какая она теперь наставница? Так, простая пациентка. Но услышав своё имя за дверью дома, он не решился войти. Уж больно интересно, что ещё этот трепло расскажет Джасти?

— Мы с Йорветом считаем Железного Волка недостойным звания командира... — начал рассказ Ворон.

Ну да, ну да. Тут Лис согласен. Юнец, который получил незаслуженную славу. Лис убедился в этом, когда Яевинн рассказал о том, как именно эльф стал командиром. А Зевран-то о Исенгриме осведомлён больше, чем одноглазый. Надо потом его расспросить.

Но дальше разговор эльфу не понравился. Хотел было ворваться и остановить болтливого Ворона, но невольно погрузился в воспоминания, которые так и навевал спокойный голос юноши. Одного из очень хороших друзей Йорвета хотели выгнать из гильдии за один проступок. Всего лишь один! Лиса такой ход вещей не устраивал, и он долго спорил с гильдией о несправедливости этого правила. После чего и ушёл. Будучи молодым, одноглазый не придавал значения законам Воронов, а просто следовал, как это делали его товарищи. Ему нравилось быть членом их гильдии, что уж скрывать. Но правила, что властвовали там, не просто жестокие, а порой даже абсурдные. И всех это устраивало!

— ...Старый Лис в тебе увидел человека, а я — человеческую женщину.

Йорвет не смог сдержать презрительной улыбки: «Да ты во всех видишь женщин. Даже в лицах бородатых гномих». Тот ещё нахал и ловелас.

— Спасибо, — за что-то отблагодарила его Джасти.

— Может, ещё массаж?

Ну вот! Что и требовалось доказать. Нет, это Йорвет терпеть не станет. Не хватало только, чтобы он соблазнил эту наивную девицу прямо здесь, в доме, где планировал ночевать сам Лис.

Без каких-либо предисловий, он с грохотом открыл дверь:

— Ты бы хоть постыдился, — прорычал эльф, осматривая девчонку. Он ей, оказывается, опять косички заплетал. — Расплети обратно. Тебе не идёт.

— Врёшь! — вскочил Зевран. — Ей очень идут косы. Смотри — лицо сразу открылось, и глазки заблестели.

— Умоляю, — простонал одноглазый. — Лицо как лицо, ничего не изменилось. А вот ты... — Лис поставил корзину с фруктами на комод и не без угрозы подошёл ближе к болтуну. — …Ещё раз к ней подойдешь...

— Наша Лиса ревнует? — издевательски сощурился эльф. И ведь не боялся, зараза. — Так что? Что будет, если я к ней подойду?

— Просто проваливай отсюда, — сквозь зубы прошипел Йорвет, отступая, дабы тому дать возможность уйти. — Мне ещё не хватало, чтобы ты воспользовался ей, как швалью, в центре эльфийской деревни! Её и так здесь не жалуют, а тут ещё...

Улыбка Зеврана на удивление пропала, оставив лишь каменное выражение лица. Такое Ворону было не свойственно, оттого Йорвет даже запнулся на полуслове. Юноша указал взглядом на Джасти. Лис посмотрел в неё и осёкся. Кажется, он явно переборщил с выражениями. Нет, она не плакала. Даже не загрустила. Но её лицо медленно менялось от выражения удивления до разочарования, а потом обиды. И то было не детским милым огорчением.

— Заметь, — прошептал Зевран, небыстрыми шагами идя на выход: — Пока ты не пришёл, она была радостной. Ты же своим языком умудрился ей испортить настроение на весь день. Браво.

Дверь захлопнулась вслед за Зевраном, а Йорвет так и остался стоять, неотрывно смотря Джасти в глаза. Он не хотел её обидеть. Честно. С языка сорвалось. Он злился на Ворона, человечка была тут ни при чем!

— Знаешь, Йорвет. Меня так ещё никогда не оскорбляли, — стальным голосом произнесла девушка.

— Beanna, я не то хотел сказать... — он сделал шаг к кровати, но девушка легла на неё и повернулась к нему спиной. — Просто этот Ворон... Он... Он падок на противоположный пол. Я хотел сказать, что он...

— Я так похожа на шваль? — она не шелохнулась, но в голосе прозвучала непривычная ей злость.

— Я тебя так не называл, не утрируй...

— Но сравнил, — сестра повернулась к нему лицом, поднялась на коленях и развела руки в стороны, осматривая себя — Смотри! У меня короткая юбка? А может грудь из платья вываливается? А может я веду себя как-то вызывающе? Почему ты считаешь, что я вообще согласилась бы на его массаж? К твоему сведению, он и раньше мне его предлагал, но получил отказ! — Йорвет не привык её видеть такой, он даже замешкался на пару секунд. Джасти, надо признать, была страшна в своём гневе. Казалось, что приступ бешенства мог придать ей орочьих сил. Эльф не сомневался, что она сейчас с лёгкостью могла встать на свои ноги, ринуться к корзине и начать метать в обидчика всё, что попалось бы под руку: фрукты, овощи, дрова в камине. И нельзя сказать, что она верещала или истерила, как оно часто бывает. Голос громкий, но не крик. Каждое слово было не сказано, а сплюнуто.

— Джасти... — устало хотел было что-то сказать Лис, но только потёр своё лицо ладонью, даже не зная, чем парировать её предложения. Нет, конечно, девушка не ведёт себя так. И не выглядит. Ну ляпнул не подумав, с кем не бывает? Хотя, на удивление, та стала успокаиваться. Наверное, потому, что он впервые позвал её по имени. Точнее, вот так, стоя напротив неё и смотря в эти бешеные глаза. — Я устал. Не подумал. Прости, — она ещё некоторое время сердито смотрела на него, но глаза постепенно оттаивали. Йорвет сел рядом с ней на кровать и опустил глаза в пол.

— Устал, говоришь? — переспросила она. Йорвет зажмурил глаз, готовый выслушать целую тираду о том, как ей самой тут тяжело. Как трудно быть обузой, как тяжело скучать по родным, боясь их никогда не увидеть. Но нет. Вместо этого она, даже как-то боязно, положила свои ладони на плечи мужчины и слегка надавила, прося лечь на кровать. Он покорился. Не было больше сил даже на протест. Пусть делает с ним, что хочет. Надоело. — Я знаю, — тихо прошептала девушка, когда голова эльфа легла на подушку.

Он не открывал свой глаз. Не видел, но чувствовал, как её рука осторожно сняла красную повязку, а потом легла на лоб. Старый Лис настолько привык к бандане, что без неё ощущал себя беззащитным, уязвимым перед смотрящими на его уродство глазами. Под её ладонью он сжался, будто бы перед ударом — это было странно. Особенно, когда эта ладонь стала неуверенно поглаживать голову эльфа. Это успокаивало. Сколько сотен лет назад он ощущал такой заботливый жест? Да с самых времён, когда так же его убаюкивала родная мать.

— Знаю... — ещё тише прошептала Джасти.

Не получив протеста, Джасти стала гладить увереннее. Изредка накручивала на пальчик один из его локонов, что распластались на подушке. Йорвету показалось, что в этих руках была запечатана магия сильнее, чем у всех целительниц Лихолесья. Тёплая ладонь приносила покой и умиротворение. Тело эльфа расслабилось. Он повернулся на бок, к Джасти лицом, хотя надо было встать и накормить человечку, растопить печь, подумать об ужине... Но ничего не хотелось. Спать было нельзя, но организм требовал отдыха. И эта предательская девичья рука никак не отпускала его, хоть и не держала.

Йорвет замер, боясь любым движением спугнуть ладонь. Плевать, что это человечка. Пусть гладит ещё, пусть никуда не уходит. Пусть посидит с ним до самого пробуждения. Пусть сторожит его сон, как и Лис охранял её там, в телеге. Пусть... Пусть...

***

Джасти не верила своим ушам. Он впервые назвал её по имени вот так, с глазу на глаз. Ни «человеком» на своём родном языке, ни «женщиной». Хочешь не хочешь, а невольно поверишь в искренность его извинений. Да, точно... он устал. Разве сестра не убедилась в этом лично? Разве она не приказала себе уложить эльфа отдохнуть сразу, как только они окажутся в деревне?

Вот он сел на кровать... Даже рухнул на неё, уронив в бессилии голову. Джасти стало стыдно. Он столько для неё сделал, а она тут завелась из-за мелочи. Разве она сама не психовала, когда была истощена? Почему ей можно, а другим нельзя?

Надо же, каким он был покорным. Лёг на кровать с закрытым глазом, будто вот-вот готов уснуть. Джасти сняла с него повязку. Исключительно ради того, чтобы проверить рану. На всякий случай. Чиста. Последний раз глаз был намного страшнее, но покраснение спало, веки плотно склеились. Забавно, как он немного поморщился, оставшись без банданы. Неужели она ему настолько стала привычна? Джасти положила руку на его лоб, проверить температуру. А вдруг его истощение связано с болезнью или ещё чего? Или вдруг от истощения он заболеет. Уж лучше предупредить болезнь. Но лоб был горячим в меру. А Йорвет аж напрягся от её прикосновений. Бедолага. Даже пытаясь уснуть, он был весь на измене. Джасти всегда в такие моменты помогали убаюкивающие мамины действия. То по голове погладит, то песенку споёт, то одним только нежным голосом, который, казалось, в миг отгонял все беды, прошепчет, что всё будет хорошо. Вряд ли голос Джасти так хорошо повлияет на Лиса. А вот мягкие прикосновения... А почему бы не попробовать? Хуже от этого явно не будет.

Надо же. Йорвету нравилось. Опущенные вниз уголки губ поднялись наверх, изображая улыбку. Джасти не просто убаюкивала его, но и любовалась. Как же он был красив, когда становился таким спокойным, безмятежным. Да что там за шрам? К чёрту шрам, его лицо всё равно оставалось прекрасным.

Будто бы почувствовав, что его так нагло разглядывают, Йорвет повернулся на бок, лицом к Джасти, но глаз так и не открыл. Кажется, он действительно стал засыпать. Дыхание выровнялось, стало глубоким, но спокойным. А Джасти всё гладила его. Ей нравились его черные локоны. В меру длинные, немного грязные, но у эльфа не было времени на себя. Он думал только о раненых и о ней. О ней...

Джасти прикусила нижнюю губу и отвернулась от Старого Лиса, проверяя себя на кое-что. Нет, глаза требовали смотреть ещё. Хотелось вновь оказаться в его горячий руках. Не хотелось влюбляться в этого грубого эльфа. Не хотелось. Но...

***

Дело катилось к вечеру, потом к ночи. А эльф всё спал. Джасти так и не вставала с кровати, боялась разбудить его. Лишь легла рядом с ним, но на расстоянии. Благо, кровать это позволяла. Пальчиками неотрывно ласкала локоны, глазами изучала черты лица, которые за это время можно было и выучить...

К ним в окно один раз заглянула Мариэль. Джасти её заметила сразу и тут же приложила палец к губам, мол, тихо. Эльфийка улыбнулась, а сестра поманила её рукой, приглашая в дом, на что целительница покачала головой и ушла. Больше их никто не беспокоил. Вторую кровать так и не принесли. Видимо, слова Старого Лиса для старосты деревни ничего не значили. Ну и пусть.

Осень давала о себе знать. Вечером становилось намного холоднее, тем более в доме, где никто так и не растопил печь. Джасти бы сделала это — умела. Но опять же, не хотелось беспокоить долгожданный сон её переводчика. Да и, когда она лежала между стеной и горячим телом эльфа, холод не беспокоил её так сильно, как вчерашней ночью.

***

Джасти шла через лес, неся в руках охапку хвороста. Ещё и на каждом локте висели корзины: в одной — грибы, во второй — собранные для Мариэль травы. Не тяжело, но очень неудобно.

— Йорвет! — кричала она в спину быстро идущего впереди эльфа. — Подожди! Я не успеваю!

Сам он нес на руках тушу убитого кабана и не очень-то заботился о том, что девушка не поспевала. Джасти искренне удивилась, когда эльф позвал её на охоту, сказав при этом:

— Заодно хворост соберём, да трав для Мариэль. Ты больше не наш целитель, но польза всё равно должна быть.

— Мне казалось, эльфы уважают жизнь и не убивают лесных тварей.

— Что-то ты не думала об этом, когда уплетала мясо в лазарете, — фыркнул в ответ. — Мы не убиваем просто так, как вы, люди. Да и чем ты предлагаешь нам кормиться зимой?

Он её не убедил, но сестра всё равно пошла с ним в лес. И очень пожалела. Он-то эльф — житель лесов. Ему легче прыгать и бегать в этой чаще, а Джасти постоянно отставала, часто спрашивала, та ли это трава нужна Мариэль, бубнила себе под нос проклятия. Наверное, если бы не собирающаяся гроза, Старый Лис продолжил бы заводить её в чащу леса.

— Я не хочу вернуться домой мокрым, — пробубнил он. Даже не остановился, мерзавец.

Джасти показала его спине язык и, тяжело вздохнув, пошла дальше. Трудно было смотреть под ноги, когда подбородок упирается в сухие деревяшки. Девушке приходилось идти медленно — прежде чем наступить ногой на землю, исследовала её на наличие корней и камней, об которые можно споткнуться.

Дождь их всё-таки настиг. Джасти считала, что нести мокрый хворост не было смысла. Так и хотелось плюнуть на всё, бросить эти намокшие деревяшки и догнать эльфа. Но было жалко. Это ведь она их собирала, пока Лис бегал по лесам в поисках кабанчика. Кстати о нём. Что-то Джасти потеряла спутника из виду.

— Йорвет! — закричала она. Не хватало ещё заплутать в этом проклятом лесу.

Забыв об осторожности, она побежала догонять эльфа, но быстро расплатилась за свою неосмотрительность. Будто бы специально, корень близстоящего дерева вырвался из земли именно перед её ногами. Джасти споткнулась, роняя хворост с корзинами, и полетела вниз. Лицом в сырую траву угодить не успела — умудрилась в последний момент выставить вперёд руки. А вот ногам не повезло. Весь удар пришёлся на верхнюю треть бедра. Но боль возникла не от этого. В кармане платья что-то было. И это что-то врезалось в ногу.

— Ай-ай, — вскрикнула девушка, садясь на колени и отряхивая грязные руки. — Больно... — что же было в кармане? Джасти запустила туда руку и тут же укололась обо что-то. — Ай! Зараза! — стекло? У неё в кармане разбилось зеркало? Нет, какой-то флакон с жидкостью. Аккуратно зачерпнув в руки осколки, даже не осматривая, Джасти бросила их на землю. Рука стала мокрой, но не от дождя, а от содержимого флакона. Жидкость была болезненно знакомого лазурного цвета.

— Ну как можно быть такой неуклюжей? — неожиданно появившийся Йорвет неспешно шёл к девушке, дабы помочь подняться. Эльф уже насквозь промок, что, судя по всему, ему очень не нравилось. Одежда стала тяжёлой, тушка кабана тоже. Но его присутствие словно бы вернуло ей воспоминания о содержимом склянки.

— Стой! — вскрикнула она. Лис удивился, но больше шагов не делал. — Не подходи.

— Почему?

— Просто не надо. Ступай домой. Я... я позже приду.

— И что ты будешь делать здесь, под дождём? — нахмурился эльф. Он сделал шаг, но остановился сам. Его сощуренный глаз медленно распахнулся. Смотрел на Джасти, потом обратил внимание на синее пятно на платье, а рядом с девушкой заметил осколки. — Откуда у тебя эта дрянь?

Он догадался, что это была за жидкость. Быть может, такой цвет имели только любовные зелья, а может, почувствовал сам, что это была за лазурная вода. Но в любом случае, выражение его лица не обещало ничего хорошего. Эльфу не понравилось это. Да и какой мужчина будет рад узнать, что девушка таскает с собою любовное зелье?

— Мне её маг дал, — Джасти отползла от эльфа ещё дальше, медленно встала и, дабы не смотреть в этот злой глаз, начала отряхивать платье от сырой земли. Правда, она больше грязь разводила, но это не важно. — Я не собиралась её применять. Даже выкинуть хотела, но потом забыла, — виновато оправдалась девушка. — Йорвет, ты иди от греха подальше. Со мной всё будет хорошо. Это же всего лишь дождь. Прогуляюсь, запах выветрится...

Как назло, она чихнула на полуслове. Всё это были лишь слова. На самом деле Джасти начала замерзать. Дождь усилился и обещал вскоре обратиться в самый настоящий ливень. Она даже представить себе не могла, где собралась гулять целый час... а то и два. Ещё неизвестно, поможет ли вода и свежий воздух избавиться от запаха зелья или нет.

Поняв, что платье испачкать ещё сильнее было просто невозможно, человечка рискнула посмотреть на своего спутника. Тот вновь принял хмурый вид и о чём-то думал. Понятное дело — совесть ему не позволяла оставить здесь девушку. В лесу, под дождём. Но и делать к ней шаги боялся.

— Я сказала уходи! — вскрикнула Джасти.

Йорвет нахмурился ещё сильнее, и медленно, будто бы ожидая, что она возьмёт свои слова обратно, повернулся в сторону деревни, и не спеша, пошёл вперёд. Джасти свои слова брать назад не собиралась. Она не хотела, чтобы их и без того натянутые отношения испортились из-за её глупости и неуклюжести.

Сестра повернулась к нему спиной и, сделав пару шагов, поняла, что об камень бедром она треснулась хорошо — опираться на ногу всем телом было больно. Не пошла, а захромала обратно в лес. Дождь усилился, но если встать под каким-нибудь деревом, то можно от него, если не скрыться, то, хотя бы, не стоять, как под душем. Осталось только найти подходящее густое дерево.

Джасти остановилась, слыша, как к ней кто-то быстро приближается. Не успев сделать и пол оборота, как она тут же оказалась в руках одноглазого, который поспешно со своей ношей бросился бежать от дождя.

— Будь что будет, — оправдал он свои действия: — Но в лесу я тебя не брошу.

Зелье уже начало на него действовать. Последнюю фразу Лис сказал сдавленно, почти хрипя. Пальцы мужских рук больно вонзились в её бедро и плечо, с силой прижимая к груди. Лучше не просить его ослабить хватку — а то бросит прямо здесь, на земле, и тогда уж действительно будь что будет.

Йорвету стало очень нехорошо. Эльф плотно сжал свои губы, вдохнул глубже, но так больше не выдохнул — старался не дышать этим зельем. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Ни дождь, ни порывы ветра не помогали, не развеивали запах той лазурной жидкости. Джасти было до боли его жаль. Она раз за разом проклинала тот день, когда согласилась составить Леголасу компанию к торговцам-магам. Кстати, и почему-то не могла вспомнить, что творилось в её жизни между этими двумя промежутками времени? Почему она не выкинула или не убрала эту склянку?

Вот и показалась деревня. Лис всё-таки решил продолжить дышать. Видимо рассчитывал, что успеет бросить девушку в окно их дома и убежать раньше, чем колдовство полностью затуманит его разум. И Джасти казалось, что у него даже получится сдержать себя в руках. Он сильный, он справится...

Ан нет.

Долго не дышал, отчего теперь заглатывал воздух так, словно рыба на суше, вбирая в себя всю магию. Он остановился, еще не успев выбежать из леса. Джасти ощутила под ногами землю, а эльф, прижав её к ближайшему дереву, настойчиво прислонился своими губами к человечке. Она протестующе замычала, но разве можно что-то противопоставить этому напору, этим объятиям? Первые две секунды девушка ещё сама пыталась держать себя в руках, плотно сжав рот.

Не получив ответа от губ, Старый Лис стал собирать языком дождевые капли с её щек, с челюсти, с шеи...

— Йорвет, пожалуйста, держись... — взмолилась Джасти.

Было ли ей неприятно? О нет... Она затрепетала в его руках. Каждое прикосновение этих замерзших губ отдавалось маленьким разрядом тока по всему телу. Хотелось больше, пусть не останавливается. Ещё немного, и девичье тело перестанет сопротивляться его ласкам.

— Проклятая ведьма... — глухо прошептал мужчина, на секунду оторвавшись от шеи. Хоть эти слова были на эльфийском, Джасти поняла их значение, будто бы уже успела выучить их язык. Но ведь не учила!

— Прости меня... — хрипло ответила девушка. — Я правда не хотела, чтобы так всё получилось.

— Надо было убить тебя сразу, как только предоставилась возможность... — это предложение больно ударило в самое сердце. Неужели он до сих пор её настолько ненавидел? Слова были произнесены всерьёз, пусть и тоном страстного любовника. — Ты жалкая, глупая dh'oine. Ничего не умеющая, ничего не знающая... — каждое слово он говорил в перерывах между поцелуями, обжигая замёрзшую кожу дыханием. Джасти распахнула глаза, но смотреть на эльфа была не в силах. Всё удовольствие сняло, как рукой, но сердце билось с той же силой. Йорвет, наверное, не обратил внимание на изменение в ней. Но, словно подлив масло в огонь, эльф сильно укусил нежную шею, отчего Джасти всхлипнула. — Поскорее бы ты убралась в свой мир.

С огромным усилием он всё же оторвался от её шеи, уткнулся лбом о ствол дерева и, закрыв глаз, вновь задержал дыхание. На этот раз ему было труднее, чем на бегу — ведь вот его цель, стоит прижатая к нему, тяжело дышит... но по щекам, вместе с дождём теперь текли слезы. Его слова, как плевки в самую душу, эхом отдавались в голове.

— Нет, dana, — прошептал он ей в ухо. «Дева? Сначала «глупый человек», а теперь дева?». — Ты не должна плакать... Ты должна разозлиться...

Джасти сморгнула слезы и, задирая голову, удивленно посмотрела на этот томный взгляд. Это спровоцировало его руку скользнуть к её шее и обхватить её, но не затем, чтобы задушить. Скорее, притянуть к себе, ближе к своему лицу. Йорвет заговорил, нарочно или нет, касаясь губами её рта:

— Разозлись и ударь меня... — он прикрыл глаз, выдержал паузу, всё ещё пытаясь бороться с собой, а потом прорычал: — Мерзкое насекомое, тебя надо было утопить, бросить паукам, оставить гореть...

Нет, это неправда. Он лжёт, он так не думает! Джасти поняла. Ему и самому было противно говорить эти слова. Йорвет морщился от злости на самого себя, невольно сжимал её шею, но то и дело ослабляя хватку, когда разум, пусть маленькими крупицами, но возвращался. Лис пытался её разозлить, чтобы она помогла ему прийти в себя. Как угодно — ударом, плевком, пинком...

— Если всё, что ты действительно говоришь — ложь, то я не буду.

— Маленькая, глупая dana, — усмехнулся он. — Ты меня во всё это втянула, а теперь даже не хочешь попытаться исправить свою ошибку?

— Ты сам в это втянулся, когда вернулся за мной. Сказал: «Будь что будет». Значит, понимал, к чему это может привести. Я же сразу стала тебя прогонять.

— Ты не оставила мне выбора, — это последнее, что он смог произнести, будучи в сознании.

Больше не в силах сдерживаться, он притянул её за шею к своему лицу и с жадностью впился в её губы. Больше сопротивления эльф не встретил. Свободная рука блуждала по каждому сантиметру её тела — плечи, талия, бёдра, грудь. Ничто не осталось без внимания.

Дышать становилось тяжелее, но не потому, что его рука до сих пор лежала на шее — Йорвет сильно вжимал её в дерево, и, наконец, отпустив бедное горлышко, пальцами начал вести дорожку от плеч по позвоночнику и до самой поясницы. В эти секунды Джасти глухо простонала в эльфийские губы, а телом выгнулась ему навстречу. Почувствовав сквозь поцелуй хищную улыбку, девушка выгнулась вновь — пальцы Старого Лиса, чуть касаясь, вернулись к её плечам той же дорожкой. Найдя эрогенную зону человечки, представитель дивного народа долго издевался над вздрагивающей от прикосновений девушкой.

От издевательств заболела поясница, но Лис получал от этого огромное удовольствие. Не помогли и протестующие мычания Джасти — напротив, это заводило эльфа сильнее. Он, в такт её выгибаниям, стал делать характерные толчки вперёд, а любые попытки просить остановиться пресекались ощутимыми укусами за губы.

Его действия становились грубее, властнее, болезненнее. Он не упускал случая схватить её за волосы и запрокинуть голову назад. Открытую шею он тут же начинал истязать зубами и засосами. Пальцы прочертили ещё одну дорожку на спине, Джасти выгнулась, а Йорвет резко накрыл рот новым поцелуем, вбирая в себя девичий стон.

«Действительно, — подумала Джасти, — будь что будет».

***

Йорвета разбудили странные шевеления под боком. Хотя он и так собирался просыпаться с минуты на минуту. Организм отдохнул, наконец-то, голова была свежа. Даже настроение хорошее. Открыв глаза, первое, что он увидел, была Джасти. Девушка спала, но как-то нехорошо ворочалась во сне. И что она тут делает? Да ещё и в одной кровати с ним? Ах да... Благодаря ей он ведь и уснул.

Судя по тому, что улицу за окном освещал серебряный свет, была ночь. Долго же он спал. А девчонка, похоже, боялась его разбудить и никуда не уходила. «Да и куда ей с такими-то ногами»? Переведя взгляд вновь на спутницу, Старый Лис всерьёз задумался, а не разбудить ли её? Быть может, ей снились кошмары.

Но прежде, чем его рука коснулась девичьего плеча, Джасти слегка улыбнулась, а потом... Застонала? Тихо так, скромно. Хорошие ей там кошмары снились. Йорвет и сам не отказался бы от таких. Не смог сдержать улыбки. Человечка была такой забавной сейчас. Даже по-своему милой.

Старый Лис так же приметил, что волосы Джасти были распущены. Его это немного удивило. Неужели слова эльфа так сильно задели её? А самое главное — его мнение было важнее, чем слова Зеврана? Что ж, это льстило.

Йорвет тихо слез с кровати и, как кот, потянулся, разминая заспанные мышцы. В доме было довольно прохладно. Не мешало бы растопить камин. Благо, там уже были сложенные для гостей дрова. И пока он это делал, Джасти, пусть и изредка, но продолжала стонать. Первые два-три раза Йорвет стерпел. В следующий раз эльфа уже распирало от любопытства. «Небось, ей этот трепло снится», — хмуро подумал он. В пятый раз он не выдержал, отошёл от камина и вернулся к кровати, дабы разбудить её.

Тот факт, что она стонала, в общем-то, не сильно раздражал. Напротив, даже нравился. Но эльф ведь не железный! Что теперь, ради девчонки на улицу в холод уходить? Нет уж, хватит. Он и так за неё настрадался.

Жаль только... рука так и не осмелилась потревожить её сон. Лис только сел на кровать, смотрел в её веки и гадал, что... Кто ей там снится? Леголас, Зевран, Юджин? Он сам? Да, даже допускал и эту мысль. Но она так улыбалась во сне. Словно маленький ребёнок, видящий сны о горе сладостей. Нет, рука не поднялась её растормошить.

— Джасти... — может «случайно» словами её разбудить? Но ответом на её имя был тихий сладкий стон в губы. Йорвет наклонился ближе к её уху. — Dana...

Нет, всё равно не проснулась. Йорвет улыбнулся. Dana... Язык не повернулся назвать её сейчас beanna или dh'oine. Перед ним лежала молодая дева. Ну и что, что ушки не острые? И лицо не прекрасной эльфийки. Да и рост мелковат, но не гномий же! Зато милая.

— Маленькая дева.

***

Спустя два дня, Джасти уже могла ходить на своих ногах. Мариэль нашла для неё сменную одежду и обувь, учила её своей медицине. Надо признать, зря сестра в самом начале так проклинала эльфийские методы лечения. Да, травы не помогали так быстро, как введённые в мышцы препараты, но за всё это время раны эльфов не загноились, воины чувствовали себя лучше день ото дня. А так как Йорвет часто отлучался, то Джасти просила не только показать, но и обучить её эльфийским методам лечения — отвары, травы, ягоды... Подождите, но как, если рядом не было Йорвета, а Исенгрим вообще перестал попадаться на глаза — да, этот бездельник полностью спихнул свою работу переводчика на плечи Лиса — Мариэль могла учить? Всё просто.

— Как ты себя чувствуешь? — как-то поинтересовалась эльфийка на родном языке человечки. Потом командиру Белок долго пришлось убеждать её, что она не сошла с ума. Оказывается, красавица уже давно брала уроки у Йорвета и Исенгрима. Ей ещё было сложно разговаривать — словарный запас не велик, но она очень быстро училась.

Начхав на недовольства эльфов и протест Старого Лиса, Джасти не просто стала выходить из дома, но и с утра до вечера находилась с ранеными. Им выделили большой двухэтажный дом, где и получилось всех уместить. Когда работа заканчивалась, Джасти провожали домой либо Мариэль, либо одноглазый.

Как оказалось, в ту ночь, когда Йорвет высыпался, эльфийка пришла не одна, а с тремя мужчинами, которые должны были втащить ещё одну кровать в их маленький домик. Так как она решила не беспокоить этим спящего командира, то утром бедолаге пришлось вносить оставленную снаружи кровать самому.

— Зато выспался, — глумилась Джасти.

Правда, их отношения с той ночи немного подпортились. Ну как подпортились? Сестра больше не могла смотреть на Йорвета. Когда осознала, что то было только сном, хотелось разреветься. А когда смотрела на одноглазого, то в голове сразу вспыхивали все те образы, все те ласки, все те... В общем, Лис не мог понять, почему Джасти постоянно отводит взгляд и краснеет, если тот брал её на руки.

Жители деревни её не беспокоили. К пучеглазию взрослых и насмешкам детей она привыкла. Но была в этой деревне одна эльфийка, которая смотрела на Джасти, как на пришедшего с небес ангела хранителя. Точнее, так ей сказала Мариэль. Та женщина должна была родить со дня на день. И она была уже наслышана о человечке, которая «оживила мёртвого» ребёнка. Будущая мать ещё ни разу не подходила к Джасти, но слёзно умоляла Мариэль попросить за неё.

— ...Нимэль и её супруг очень переживают, что с ребёнком будет так же, как и с большинством других, — говорила маленькая целительница. — Она просит тебя принять роды. А я прошу тебя научить меня это делать.

А что Джасти? С радостью согласилась. В тот же вечер она приготовила все нужные — или хотя бы что-то отдалённо похожее на нужные — предметы. В этой деревне были две врачевательницы, которые прознали об этой затее и всем растрепали о том, что человечка погубит малыша. Людские ненавистники верили. Даже супруг обвинял жену в том, что она лишилась разума. Но будущая мать была непреклонна. Тем более, как узналось позже, первые два малыша умерли. Или, как сказала Мариэль, «родились мёртвыми». Ага, сестра уже знала, что в понимании эльфов значило родиться мёртвым. Не закричал? Значит, пошли хоронить. Жестоко, цинично, но правда.

Вечером второго дня Джасти дала некоторым раненым выпить настойки, которые, под внимательным взором Мариэль, приготовила сама. После чего они вместе вышли из дома. Снаружи уже поджидал Йорвет. Старый Лис частенько встречал человечку после работы, провожал домой, где им уже был приготовлен ужин. Хотя... готовил он как настоящий военный — по принципу: главное поесть, а об эстетике и вкусе подумаем потом.

Как-то их навестил Зевран и долго шутил (пока Йорвет его не выгнал пинком), что те стали, как супружеская пара. Она работает на благо деревни, он работает на её благо. Джасти смеялась, краснея время от времени, а Йорвет злился.

Командир встретил девушек одной только фразой:

— Когда они поправятся?

— Скоро, — ответила за двоих Мариэль.

— По сути, если пообещают пользоваться мазями, то семерых можно отправить домой хоть завтра.

— Верно. А четверых через недельку, — добавила эльфийка, посмотрела на Джасти, и обе они кивнули, соглашаясь с таким решениям.

— Спелись, — фыркнул одноглазый, а девушки засмеялись. И пока они смеялись, взгляд Йорвета замер на какой-то точке.

Джасти проследила за его взглядом. Там, на холме, откуда они когда-то приехали, виднелись два силуэта. Одного она сразу узнала —Леголас. Живой и здоровый! Стоял там, выискивал их взглядом, а когда нашёл, улыбнулся так, как умеет улыбаться только он.

Человечка тут же побежала к прекрасному принцу, а он пошёл ей навстречу. За ним следом двинулся спутник, на которого Джасти не сразу-то обратила внимание. А когда стала видеть его лицо, остановилась, раскрыв рот от удивления. Высокий, крепкий мужчина — человек — не мигая смотрел на неё.

— Юджин... — одними губами прошептала она. Это был он! Тоже живой, тоже здоровый! Всё-таки, Трандуил сдержал своё обещании и не тронул её роту. Вне себя от счастья она побежала теперь уже к нему, выкрикивая имя: — Юджин!

Но чем ближе она приближалась, тем отчетливее видела лицо мужчины. Что-то было не так. Комбат был ей не рад. За три года она выучила каждый его взгляд, каждую эмоцию... Когда Юджин становился таким холодным, беспристрастным, не шевеля ни одной мышцей на лице, то становился непредсказуемым. Как правило, это означало, что он зол. Хотя чего ему не злиться? Рядом с ним стоял эльф, позади Джасти нагоняли Мариэль и Йорвет. Ну ничего. Вот девушка распахнула перед ним руки, дабы обнять. Сейчас мужчина растает в её объятиях.

Но он сделал шаг назад от Джасти.

Она остановилась в метре от него и удивлённо опустила руки, стараясь разглядеть в этих стеклянных глазах хоть какую-то причину его поступка. Леголас нахмурился, смотря на человеческую пару, но не вмешивался. Пока они молчали, сзади над ней нависла тень Старого Лиса. Он скрестил руки на груди и посмотрел на мужчину, как когда-то смотрел на Джасти — с презрением, ставя его ниже своей персоны.

Юджин же смотрел только на свою боевую подругу.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила она.

Его губы дрогнули, желая ответить, но он быстро сжал их.

Пара секунд. Вот перед девушкой его холодные глаза, а потом последнее, что она увидела, как Юджин замахнулся рукой. Над поляной, где они стояли, раздался звонкий хлопок. Джасти схватилась за ударенную щеку, и, наверное, упала бы от такого сильного удара, если бы не тяжелая рука, что легла на её плечо. Но Йорвет не хотел её успокаивать тем жестом. Он рывком отбросил девушку к Мариэль, а та тут же заключила в свои объятия, при этом прикрывая собой от этого мужчины. Дальше произошло всё слишком быстро, чтобы понять. Когда Джасти открыла глаза, чтобы посмотреть на Юджина, его образ уже был скрыт за спиной Йорвета, целившегося в него из своего лука.

— Зачем ты притащил его сюда? — взревел Старый Лис.

Первое, что пыталась сделать Джасти — это осознать всё. Юджин... Её дорогой друг. Юджин её ударил. За что? Что она сделала не так? Ведь была рада его видеть! Сначала горькая обида пронзила её сердце, и только после этого Джасти ощутила жгучую боль от его руки. Щека покраснела, стала горячей. Боль стреляла даже в челюсть и по задним зубам — настолько ощутима была та пощечина.

— Я не думал, что он ударит её! — голос Леголаса был спокойнее, но близился к тому, чтобы сорваться на крик. — Йорвет, опусти лук!

— Я напичкаю его голову всеми своими стрелами, Леголас! Немедленно отойди от него! — орал Старый Лис.

Спина эльфа размылась — глаза Джасти наполнились слезами. Пребывая в шоке, она не контролировала ни своё тело, ни свои эмоции. Просто смотрела на Йорвета, всё также держась дрожащей рукой за горящую щеку.

— Отпусти меня! — сквозь эльфийскую брань девушка отчетливо слышала родную речь из уст Юджина. Точнее, она не слушала никого, кроме него. Хотя жалела, что не была глуха: — Мы все думали, что ты мертва, Джастин! А ты хуже... Ты — предательница!

— Успокойтесь все! — Леголас пытался перекричать двух озверевших мужчин, один из которых рвался убить другого, а второй пытался добраться до девушки. — Хватит! — Йорвет продолжал скрывать своей спиной то, что происходило между принцем и комбатом. Джасти только услышала удар и глухой стон Юджина. После чего Леголас обратился к Старому Лису: — Я приказываю тебе, опусти лук!

— Вспомнил о своём положении? — голос Йорвета угрожающе зашипел. — Где была твоя королевская голова, когда ты притащил сюда этого человека?

— Iorveth! Justi, — эти слова девушка поняла. Леголас просил Лиса вспомнить о ней.

Но командир Белок долго пытался стоять на своём, упорно отказывался отступить. Но, всё же, сделал это. Опустив руки с оружием, он медленно повернул голову в сторону девушки. Она резко отвернулась, утыкаясь в платье державшей её Мариэль. Нет. Не хотела, чтобы он видел её такой. Один удар Юджина вмиг унизил её, а нынешний вид лишь усиливал боль от позора.

Она больше не смотрела, только слышала. Юджин поднялся — видимо, дабы успокоить человека, принцу пришлось его повалить и прижать к земле.

— Хорошо, что ты здесь, — тихо, но не без злобы, сказал комбат. — Будь ты на Земле, я бы поступил с тобой, как с предателем.