Магистр Войны

VI. СОБРАТЬ НАШИ КОСТИ

Гаунт добрался до мостика Армадюка примерно через тридцать секунд после того, как Капитан Спайка умер.

Ведя за собой командный отряд Роты А, с Крийд с одной стороны от себя и Маддаленой, крадущейся с другой, он вошел на мостик через главный арочный проход и увидел команду корабля, собравшуюся толпой вокруг упавшей фигуры.

Некоторые их персонала мостика – а здесь их было очень много – не покинули свои станции или посты. Действительно, многие не могли сделать это, потому что они были прикованы и подключены проводами к своим позициям.

Но даже те, кто не мог двигаться, пристально смотрели. Некоторые начинали стонать. У других были слезы в аугметированных глазах.

Как только он увидел, что это бы Спайка, Гаунт протолкался сквозь толпу, расталкивая руками старших офицеров мостика в робах.

— Что вы делаете? — спросил их Гаунт. Насколько он мог видеть, они все были взволнованы и огорчены, но ни один не предлагал никакого лечения.

— Он упал! — заявил один из офицеров.

— Он упал! Капитан упал! — простонал другой.

— Я думаю, что это его сердце, — сказал офицер обнаружения. — Я думаю, что наш гордый корабль смертельно ранен, и симпатическая боль...

Гаунт проигнорировал его. Он посмотрел на Маддалену.

— Приведи Керт! — крикнул он.

— Но...

— Я сказал, приведи Керт! — закричал Гаунт. Маддалена бросила сердитый взгляд, а затем повернулась и выбежала с мостика. Гаунт знал, что она была быстрой, быстрее, чем Крийд, возможно. К тому же, ему нужна была Крийд и ее власть.

Гаунт упал на колени и послушал сердце Спайки. Капитан лежал на спине, его кожа была такой же белой, как воск, а его глаза были пусты.

— Фес, — прошептал Гаунт. Он приподнялся на коленях и начал делать непрямой массаж сердца.

— Крийд! — крикнул он, пока делал это.

— Сэр?

— Обезопасить мостик! Уведи этих людей от капитана! Верни их к работе, черт возьми!

Крийд выглядела нерешительной. Старшие офицеры и высокофункциональные сервиторы Армадюка казались вселяющими страх и нелепыми существами для нее. Они пялились на Гаунта и других пришедших с отвращением и смущением, как будто они были незваными гостями или зоологическими экземплярами.

— Что, если эти приятные личности из Имперского Флота не признают власть Астра Милитарум, сэр? — спросила она.

— Тогда погляди, могут ли они признать власть штыка, Крийд. Импровизируй.

Гаунт продолжал работать. Тело Спайки не выдавало ни легчайшего намека на жизнь.

Гаунт раньше спасал жизни. Его работой было отбирать жизни, и он был, прискорбно, хорош в этом, но он спас жизнь или две в свое время. Помощь на поле боя, осуществление действий при травме. Он накачивал легкие и сердца, перевязывал обильные кровотечения полевыми жгутами, и затыкал раны пальцами до того, как прибудут медики.

Он был лучше в смерти, чем в жизни, но последнее теперь считалось. Им нужен был Спайка. А еще больше, Спайка не заслужил такой конец.

— Ну же! — прорычал Гаунт, пока работал.

— Нас взяли на абордаж, — сказал человек.

Продолжая непрямой массаж, Гаунт поднял взгляд. Крепкий, с волосами песочного цвета, офицер флота смотрел вниз на него. Серебряная парча украшала его темно-голубую тунику. Он был из командной ветви, не мастер чего-то там или офицер какого-то специфического подразделения.

— Мы это предвидели, — ответил Гаунт, его руки монотонно работали.

— Вы должны покинуть мостик, — сказал офицер.

— Ты видишь, что, фес, я делаю? — спросил Гаунт.

— Наш возлюбленный капитан, да упокоит Трон его душу, покинул эту жизнь, — сказал офицер. — Стресс. Он был предупрежден. Его здоровье было проблемой. Мы оплачем его. Теперь он ушел, жизнь корабля это все, что имеет значение. Вы покинете мостик.

— Пошел нафес! — ответил Гаунт.

— Я Субкомандующий Келведон, — сказал офицер. Его голос был легким и сухим, похожим на высокую траву в конце лета. — Я – второй в последовательности после капитана. В этот час смерти, командование Армадюком переходит ко мне. Его благополучие – мое дело. Вы очистите мостик.

— Он даже не остыл! — резко бросил Гаунт. Он жалел о своих словах. Плоть Спайки, там, где Гаунт разорвал его мундир и тельняшку, казалась такой же холодной, как пустота. Спайка выглядел покинутым и позабытым, его грудь была тощей и сморщенной, как брюхо рыбы. Он казался командующим человеком. Смерть безжалостно уменьшила его.

— Очистите мой чертов мостик, — сказал Келведон. — Держите своих тупых солдат в предназначенных им каютах и не путайтесь под ногами. Это боевой корабль. Мы обезопасим все палубы и отбросим врага.

— Мы сражаемся лучше, чем вы, — ответил Гаунт. — Имперская Гвардия. Астра Милитарум. Самые лучшие боевые ублюдки во Вселенной. Хватить нести чушь и сотрудничайте со мной, Действующий Капитан Келведон. Спайка понимал нашу ценность и как получить выгоду из наших совместных действий.

— Спайка принимал решения, которые я бы не сделал, — ответил Келведон. — Все мероприятие не было боевым действием. Это было чем-то вроде смутной тайной черной работы, которую ваши начальники из Комиссариат и...

Внезапно Келведон произвел странный звук, звук, который шины транспортника-8 делают, когда взрываются. Его глаза заслезились, его щеки надулись, и он осел на палубу, сложившись пополам.

— Коленом по яйцам, — провозгласила Крийд Гаунту, когда Келведон рухнул на бок в позе эмбриона. — Это то, о чем вы думали?

— Великолепная работа, Капитан Крийд.

Она наполовину повернулась, а затем посмотрел назад.

— Что вы сказали?

— Я собирался сказать тебе, — сказал Гаунт, давя на грудь Спайки ладонями, — просто не было подходящего момента. Повышение, Тона. Капитан. Командование ротой.

Ротой. Я хочу, чтобы ты командовала моей ротой.

— За то, что ударила по яйцам какого-то пустотного? — спросила она.

— Могу привести несколько других аргументов в твою пользу. Например, твой бесподобный послужной список. А сейчас, Капитан Крийд, если ты не против, можешь ударить по яйцам Капитана Келведона второй раз?

Крийд нахмурилась.

— Зачем? — спросила она.

Гаунт прекратил делать массаж и сел на корточки.

— Потому что это заставит чувствовать меня лучше. Это не работает. — Он потер руки. Холод от трупа Спайки, казалось, проник в него, заставив онеметь его руки, его запястья, его предплечья.

— Он фесово мертв, — вздохнул Гаунт.

Он медленно поднялся, отступил назад от душераздирающего трупа Спайки и подошел к хнычущему Келведону.

— Кто, на самом деле, здесь командует? — спросил он мостик вокруг него. — Не эта хвастливая свинья, — добавил он, указывая на Келведона. — Кто следующий в очереди? Ну же, фес вас! Это срочно!

— Я, — произнесла одна из фигур в робе, ожидающая на краю платформы мостика. Он вышел вперед. Он был высоким, таким же высоким, как Эзра Ночь, и тощим, как грабли. Его одеяние до пола было голубым, отделанным странной тканью, которая казалась переливчатой. Его глаза были массивными аугметическими имплантами, а одна из его рук была бионическим пауком. Входные штекеры и кабели данных покрывали его шею, горло и грудь.

— Дарулин, Мастер Артиллерии, — сказал он Гаунту с легким поклоном.

— Артиллерия имеет преимущество перед техникой и управлением? — спросил Гаунт.

Дарулин кивнул.

— Корабль – это его орудия. Все остальное вторично.

— Это правда, что нас взяли на абордаж? — спросил Гаунт.

— Доступные данные говорят об этом. В машинных залах бой.

— Кто сражается?

— Я неправильно выразился, — ответил Дарулин. — В машинных залах убийство.

— Кто напал на нас?

— Архивраг, — сказал Дарулин.

— Как они нас нашли? — спросил Гаунт.

— Проконсультируйтесь с хронометром, — позвал Дарулин с жужжащим пауко-жестом. — Для нас прошло мгновение, но мы потеряли десять лет. Мы дрейфуем. У Архиврага было время, чтобы засечь и триангулировать.

— Что вы сказали? — спросил Гаунт.

— У Архиврага было время, чтобы засечь...

— Нет, перед этим.

— Мы потеряли десять лет. Мы потеряли десять лет из-за временного искажения при инциденте во время перехода.

Гаунт и Крийд посмотрели друг на друга.

— Мы были без сознания всего лишь мгновение, — прошептала Крийд. — Мгновение.

— Вы уверены? — спросил Гаунт Мастера Артиллерии.

— Да. Такие потери времени редки и волнительны, но не неслыханны. У вас нет пустотного опыта. Вы не знаете о таких вещах.

Гаунт некоторое время пристально смотрел на палубу, собираясь с мыслями, а затем снова посмотрел на Дарулина.

— Мы должны скоординировать контратаку, — сказал Гаунт. — Мой полк. Ваши охранники.

Дарулин собирался ответить, когда на мостик вошла Анна Керт. Пара Танитских санитаров следовали за ней, а за ними шла Маддалена Дэрбилавд. Ларкин, Белтайн и остальные из Роты А собрались в дверном проеме, мрачно смотря.

— Кто ранен? — спросила Керт.

— Капитан, — сказал Гаунт. — Для него уже слишком поздно.

— Я буду судить об этом, — сказала она ему. Она остановилась и бросила взгляд назад на Гаунта.

— Больше никогда не посылай за мной свою сучку, — сказала она.

Он не моргнул.

— Веди себя, как профессионал, — ответил он.

Керт встала на колени рядом со Спайкой, и проверила его пульс.

— Массаж! — приказала она одному из санитаров, который рванул вперед, чтобы повиноваться.

— Я это пробовал, — сказал Гаунт.

— Посмотрим, что произойдет, когда кто-то знает, что делает, — резко ответил она. Она открыла медицинский ящик, подняла складные ящички и выбрала гидронейматический шприц. Она наполнила его из пузырька, проверила его, щелкнула по нему, а затем ввела в место над сонной артерией Спайки на шее.

Игла вошла внутрь, и она сделала укол.

Спайка не пошевелился.

— Дерьмо, — сказала Керт, и начала делать дыхание рот в рот, пока санитар старательно делал массаж сердца.

Гаунт повернулся назад к Дарулину.

— Мой полк. Ваши охранники. Что вы там хотели сказать?

Его путь к машинным залам был заблокирован коридором, который испытал катастрофический гравитационный коллапс. Сержант-Разведчик Макколл переключился на сервисные каналы и технические подполья. Он заканчивал путь вниз по почти вертикальной, неосвещенной вентиляционной трубе, когда вокс, в конце концов, ожил.

Протрещал голос, сухой в холодной темноте.

— Предупреждение, предупреждение, — произнес голос. — Архивраг на борту корабля. Вооружиться и приготовиться. Архивраг в машинных залах и наступает.

Макколл закрепил себя на сварочном шве, раздвинув ноги. Вентиляционный канал был вертикальным. Он отпустил винтовку, которая была на ремне, и перезарядился, повесил ее на плечо и подстроил свою микробусину. Холодный воздух дул на него издалека внизу, донося таинственные звуки из бряцания и глухих ударов.

— Это ты, Роун? — тихо спросил он.

— Назови себя?

— Это Макколл.

— Где ты? — спросил Роун по связи.

— Как будто я скажу тебе это по открытому каналу. Отчет.

— Нас взяли на абордаж.

— Я знаю. Я встретил нескольких. Не уверен, что они такое.

— Разведданные говорят, что шесть штурмовых отрядов, что означает около семисот врагов. В’хедуак.

— И что это такое? — спросил Макколл.

— Нет времени детально объяснить. Флот Архиврага, в основном. Когда-нибудь задумывался, как Племена Кровавых Миров путешествуют? Как Кровавый Пакт перемещается с мира на мир? В’хедуак, вот как. И когда они не действуют, как движущая сила ублюдочных наземных войск, они крадутся среди звезд, выискивают корабли, чтобы разграбить их. На нас напали каннибалы.

— Техно каннибалы?

— Ага, и остальное.

Макколл замолчал на мгновение. Он чувствовал капли пота на своем лбу, несмотря на холодный ветерок, дующий на него снизу.

— От кого ты получил эти данные, Роун? — спросил он.

— Ты не захочешь знать, Оан.

— Но они надежные?

— Как фес.

— Где ты? — спросил Макколл.

— В карцере, охраняю имущество.

— Роун, кто-нибудь идет на корму к машинным залам?

Была длительная пауза.

— Макколл, это все немного не скоординировано. Вокс неустойчивый. Я думаю, что туда идет рота Баска. Ни слова от Колеа. Ничего от Гаунта.

Макколл вздохнул.

— Фес, — прошептал он сам себе.

— Повтори?

— Держите фесову линию, — сказал Макколл. — Я собираюсь посмотреть, что там.

На носках и ногтях, он возобновил свой спуск.

Эзра Ночь метнулся очертя голову в укрытие. Вражеский огонь хлестал в его сторону, разнося переборки и настенные распорки позади него. Дождем летели искры. Куски пластека и алюминия свистели в воздухе.

Эзра перекатился. Он поднял свою лазерную винтовку и выпустил пару солидных очередей. Варл бы им гордился. Варл и Крийд. Те, кто учили его.

Враг упал. Архивраг.

Эзра отбивался в задних частях машинных залов, огромных, какими и были. Он был, всего лишь, одним человеком против отрядов из сотен.

Он будет сражаться и погибнет. Сражаться и погибнет. Это то, что всегда говорил Ибрам. Лучше сражаться и погибнуть. Ты хочешь жить вечно?

Немного подольше было бы неплохо, подумал Эзра.

Он снова прицелился и выпустил очередь. Двое атакующих упали на спину с разорванными торсами.

Он знал о маленькой янтарной руне, которая моргала на краю отверстия для ячейки над его большим пальцем. Низкий заряд. Ему нужно было перезарядиться. Почему он не подумал о том, чтобы взять одну ячейку с трупа?

Серия мощных взрывов пронеслась по центру палубы, направляясь к нему. Обломки полетели в воздух, целые напольные панели и подпалубные трубы.

Архивраг послал более тяжелые единицы в Армадюк.

Эзра следил за первым из сталк-танков, пока тот громыхал по машинному залу в его сторону. Еще два следовали за ним. Он раньше видел такие машины. Они были легкими, с почти сферическим отсеком корпуса, который был достаточно большим как раз для одного водителя или присоединенного проводами сервитора-оператора, плюс контрольные группы. Мощные счетверенные лазерные пушки или плазменные орудия были установлены на люльке с гироскопом под корпусом. Танки шли на восьми парах длинных тонких паучьих ног.

Эти устройства были тяжелее, чем обычно. Корпуса были бронированы против жесткого вакуума и тяжелого огня. Ноги были более прочными, и заканчивались гибкими клешнями. Эти штуки были разработаны, чтобы ходить в холодной тишине пустоты, чтобы быстро передвигаться по поверхности звездных кораблей, чтобы находить точку опоры, чтобы прогрызть или прорезать путь внутрь. Они были построены, чтобы жить, как вши или клещи на шкуре космического корабля.

Их свисающие орудийные отсеки стреляли, гироскопы превращали каждую отдачу в текучий отскок. Палубные плиты взрывались. Часть стены зала разлетелась ошеломительными брызгами пламени и искр. Один из топливных вагонов был взорван на куски.

Железное колесо скрежетало, пока катилось по палубе.

Вражеские пехотинцы, щели их визоров светились, наступали позади сталк-танков, стреляя на ходу. Эзра почувствовал, как в его горле зарождается смех. Он пережил одностороннюю войну, придерживаясь тактики бей-и-беги Нихтгейнцев. Красться, убивать, двигаться, оставаться невидимым. Сейчас его положение было за гранью возможного.

Эзра встал на колено и прицелился. Он был частично закрыт горящими останками ящика. Он прицелился в маленькое, бронированное окошко на ближайшем сталк-танке, и задумался, сможет ли он попасть в него. Он был совершенно уверен, что сможет. Но сможет ли он пробить его? Даже если потратить всю энергию, оставшуюся в ячейке?

Да. Да, он сможет. Он уничтожит это. Это будет его последнее действие в качестве части полка Призраков.

Эзра спустил курок. Оружие не выстрелило. Руна была красной. Энергия кончилась.

Эзра позволил себе засмеяться.

— Есть какой-нибудь способ получить картинку снаружи? — спросил Гаунт.

— Теперь вы командуете этим кораблем? — резко бросил в ответ Келведон.

— Помолчи, Келведон, — приказал Дарулин.

Они спустились к главному тактическому стратегиуму, широкому проекторному колодцу в передней секции мостика. Келведон снова был на ногах, хотя его лицо было красным. Другие старшие офицеры мостика следовали за ними. Гаунт был окружен возвышающимися людьми в робах, которые были только минимально органическими, и раздраженными офицерами в голубой униформе из командного эшелона. Он был полностью не к месту. Это не был его тип войны, как и не его область компетенции. Он был Гвардейцем. Боевой Флот и Астра Милитарум, они были древними соперниками по славе, с полностью различным складом ума. Они были всегда такими, с тех пор, как человечество впервые покинуло колыбель Терры и отправилось к звездам. Одна ветвь человечества завоевывала миры, другая завоевывала пустоту. Они были союзниками, братьями… возможно, даже ближе чем это. Но они никогда не были друзьями. Их философии слишком отличались. Для начала, каждый из них полагал, что другой зависит от него.

Но Гаунт поставил себя в центр всего этого. Для этого были две причины. Первая была в том, что все их жизни были поставлены на карту, и он едва ли собирался спокойно сидеть и позволить офицерам флота решать судьбу его полка.

Вторая была в том, что у него было чувство вещей. У него было чувство командования. Цепь власти была во Флоте такой же, как и в Гвардии, и его годы службы оставили ему чутье на это. Армадюк был потерян. Он потерял свой дух. Спайка был мертв, а замешательство, которое Гаунт обнаружил на мостике, когда прибыл, было чрезвычайным. Здесь были высокофункциональные офицеры. Они были великолепными и ментально шустрыми. Они не должны были застыть от шока и быть неспособными принять решения. Они не должны были пялиться на труп своего командира, размышляя, что дальше делать.

Они не должны были нуждаться в том, чтобы неряшливый Гвардейский командир протолкнулся вперед и начал делать напрасный массаж сердца.

Они были растеряны. Гаунт не понимал, почему. Он был уверен, что это было связано не столько со смертью Спайки, сколько с раздирающей жестокостью и непостижимой потерей времени от их перехода из варпа. Армадюк был покалечен, и его экипаж –

связанный с ним слишком многими утонченными и эмпатическими способами – тоже был покалечен.

Кому-то надо было принять командование. Кому-то надо было разжечь некоторую уверенность. И этот кто-то был не Келведон, который видел только свой карьерный путь.

Гаунт вспомнил свое время на эскортном фрегате Наварре, прямо в начале своей службы с Призраками. Там был исполнительный офицер, Крефф, который был благожелательным. Большинству из того, что Гаунт узнал о боевом флоте, он научился от Креффа.

Члены боевого флота, они были всего лишь людьми, даже если они не выглядели, как люди. А люди были одинаковыми во всей Вселенной.

— Нам нужно выбраться из всего этого, — сказал Гаунт. Он начал говорить в общем смысле, как бы случайно. Это была первая вещь, которую вы делаете; вы собираете всех и признаете их. Он ненавидел быть настолько равнодушным, но выбора не было.

— Мы можем включить стратегиум? — добавил он. Случайно, просто комментарий со стороны. Уверенность.

Гололитический колодец начал включаться вокруг них. Световые формы и цифровые дисплеи украсили их лица и одежду.

— Я собираюсь подготовить своих солдат, — сказал он, все еще легкомысленно. — Они собираются защитить этот корабль. Они собираются выгнать всех, кто попытается пробраться внутрь. Я буду благодарен помощи ваших охранников.

Быть всеохватывающим. Это был следующий шаг. Вырастить чувство общей цели и уважения. Теперь настало время для правды.

— Вы ранены, и вы потрясены. В этом нет никакого стыда. То, что настигло нас – ужасно, и это ранило всех вас. Но корабль – это вы, а вы – это корабль. Он не выживет без вас. Спайка любил эту старую девочку. Он бы хотел увидеть, что она проведет свои дни в надежных руках.

Гаунт посмотрел на Дарулина.

— Что снаружи?

— Идет обработка, сэр, — сказал действующий капитан.

— Насколько серьезно мы ранены? — спросил Гаунт. Он задал вопрос спокойно и в общих чертах.

Мастер Техники под капюшоном, окруженный своими помощниками, вздохнул.

— Двигателя нет. Основной энергии нет. Вторичной энергии нет. Щитов нет. Действующего оружия нет. Навигации нет. Ауспекса нет. Наблюдательных приборов нет. Интервокса нет. Стабилизации в реальном пространстве нет. Огромные и последовательные гравитационные разрывы.

— Я не из Флота, — сказал Гаунт. — Я так понимаю, что это не очень хороший список?

Мастер Техники фактически улыбнулся.

— Нет, сэр.

— Тогда перечислите мне хороший.

Мастер Техники замешкался. Он посмотрел на Дарулина и его подчиненных.

— Ну… я полагаю… у нас есть стабильность внутренней атмосферы и общая целостность давления. Жизнеобеспечение. Гравитация восстановилась. Мы работаем на третичных батареях, которые дадут нам шесть недель реального времени. Мы… мы живы.

Теперь Гаунт улыбнулся.

— Это, сэр, — сказал он, — основа для большинства сопротивлений Имперской Гвардии. Мы живы. Спасибо Трону. Я никогда не хотел жить вечно, но немного подольше было бы неплохо.

— На десять лет подольше, — сказала Крийд.

Мрачная волна смеха поплыла по стратегиуму.

— Наружное наблюдение? — спросил Гаунт.

Дарулин кивнул и махнул жезлом актуатора. Колодец заполнился огромной спроецированной схемой Армадюка. Он появился носом вниз, как погружающийся в воду кит. Гаунт потер рот. Он осознал, что на самом деле никогда не знал, как корабль выглядит снаружи. Он смотрел на то, что ограничивало его мир неделями.

Он знал, что корабль был большим. Он не осознавал, насколько большим. Армадюк был массивной структурой, а сейчас он был беспомощной массивной структурой.

— Что это? — спросил Гаунт, указывая на три каплевидных структуры, отображенных на корме корабля.

— Вражеские корабли, — ответил Дарулин. — Легкие варп-корабли намного меньшего тоннажа, чем мы. Они закрепились на нас, чтобы осуществить абордаж.

— У них есть материнский корабль? — спросил Гаунт.

Дарулин отодвинул изображение стратегиума назад своим жезлом. Армадюк резко уменьшился. Обновленный вид показывал другой корабль, который находил от них на расстоянии семнадцати тысяч километров. Он был большим, возможно крейсер.

— Да, там, — сказал Дарулин. — Корабль Архиврага. Стандартный шаблон не различим. Я бы сказал, разрушитель. Быстрый, верткий, хорошо вооруженный.

— И он не стреляет по нам, потому что? — спросил Гаунт.

— Они хотят нас на металлолом. В качестве заключенных, в качестве сырого материала, — сказала Крийд. — Они хотят собрать наши кости.

Гаунт посмотрел на нее.

— Полагаю, что так, — сказал он ей. — Я надеялся, что действующий капитан здесь можешь это признать.

— Простите, сэр, — сказала Крийд.

— Простите, — сказал Дарулин. — Это… в точности то, что они делают.