Магистр Войны

XXII. ТУЛКАРСКИЕ БАТАРЕИ

Море было близко, менее, чем в полумиле, но все, что Роун мог чувствовать, так это острую вонь прометиумого дыма, плывущего с юга. Обширные тучи черного дыма делали ночной воздух непрозрачным, как будто на город легла пелена. В десяти километрах к югу от его позиции, территория фабрик и заводов вдоль края Северного Династического Конклава превратилась в ад. Горизонт был стеной прыгающего оранжевого света, который подсвечивал здания неподалеку. Там был постоянный грохот артиллерии и главных орудий бронетехники, и время от времени более яркая вспышка освещала огненный пояс, выбрасывая искры и пронзающие копья огня высоко в темноту.

Призраки ждали, безмолвные. У Роуна с собой были восемнадцать из двадцати рот полка, личный состав из более, чем пяти тысяч Гвардейцев. Танитский Первый продвинулся на юг от К700, двигаясь быстро, и вошел в городской район Миглей под прикрытием темноты и дождя. Там они оставили свои транспортники и понесли тяжелое оружие и боеприпасы вручную.

Территория была безлюдной, и роты Призраков разошлись веером на полмили по пустым улицам, продвигаясь огневой командой за огневой командой через примыкающие здания. Роун знал, что они устали от быстрого развертывания, но он держал темп и поддерживал строгую шумовую дисциплину. Призраки растворились на территории, хлынув по темным улицам, одна рота прикрывала с фланга следующую. Единственными звуками были тихие звуки спешащих ног.

По стуку по воксу от Роуна, пол замер по соседству от Площади Корес, за несколько улиц от батарей. Роун знал, что пять тысяч готовых Гвардейцев были поблизости, но они были настолько тихи и держались теней так хорошо, что он едва мог видеть кого-нибудь из них.

Снайперы со всех рот собрались на южном крае площади. Они прикрепили ночные прицелы, так что они видели лучше всего. Роун услышал крошечный стук, едва громче, чем дождь, стучащий по рокриту. Его Микробусина.

— Роун, — прошептал он.

— Ларкин, — пришел ответ. — Они возвращаются.

Роун ждал, когда появятся разведчики. Внезапно, Макколл оказался у его локтя.

— Порази меня, — прошептал Роун.

— Батареи укомплектованы, — тихо ответил Макколл. — Но главные орудия не стреляют.

— Почему?

— Я полагаю, ждут ясной цели, — сказал Макколл. — Они не хотят рисковать истощением боеприпасов. К востоку от батарей окопалась Хеликсидская бригада.

Макколл вытащил свою световую палочку, сложил чашечкой руки вокруг луча света, и показал Роуну относительные позиции на карте. — Авеню здесь, к западу от батарей, выглядит широкой.

— Между батареями и морем?

— Да.

— Это что?

— Морские корабли, промышленные единицы. Они связаны вместе в большой массив от гавани до самого берега. Я думаю, что они металлолом. Списаны. Они эффективно увеличивают сушу на полмили от берега.

— Вражеские единицы?

— Мы засекли несколько в отдалении. И вдоль авеню есть мертвые, так что батареи отбили, по крайней мере, одну атаку. Я думаю, что надвигается еще одна атака.

— Кишками чуешь?

Макколл кивнул. Чувствования кишками Макколла было достаточно для Роуна.

— Мы выдвинемся и приготовимся держать авеню к западу от батарей, — сказал Роун. Он посмотрел на Ойстин.

— Донеси приказ до командиров рот.

— Да, сэр.

Роун бросил взгляд на Макколла.

— Я не хочу рисковать включать связь. Ты можешь отправить гонцов на батареи и к Хеликсидцам, и проинформировать их, что мы подходим недалеко от них, чтобы заткнуть дыру?

Макколл кивнул.

Раздался яростный грохот далекой артиллерии, затем он внезапно остановился.

— Выдвигаемся, — сказал Роун. — Вот и они.

Тулкарские Батареи были скоплением тяжелых каменных орудийных укреплений, воздвигнутых на отвесном рокритовом пирсе, возвышающихся над широкой эспланадой. Их орудийные щели, как узкие щели визоров древних боевых шлемов, были направлены под углом, чтобы прикрывать залив, и Роун предположил, что они когда-то были морскими фортами для обороны берега. Но у них было достаточно места для поворота, чтобы накрывать линию берега и эспланаду, и защищаться от любой наземной атаки, которая могла идти с юго-запада вдоль побережья.

Хотя Призраки и были на краю Великого Залива, мое было невидимым, просто общим представлением. Катящиеся клубы дыма сократили любое ощущение пространства или расстояния, и закрыли вид на воду. Что Роун мог видеть, за рокритовой линией эспланады, было ржавой массой, которая казалась продолжением береговой линии. Это был металлолом, который описал Макколл.

В лучшие дни, город, как и большинство на Урдеше, нанимал флотилии механизированных уборочных барж и сельскохозяйственных лодок, чтобы собирать и перерабатывать водоросли, растущие в мелководных у берега морях, в пищу. Война, долгая и несчастная история конфликта Урдеша, остановила эту индустрию. Огромные сельскохозяйственные лодки были поставлены на прикол вдоль залива и брошены. Машины были большими, грубыми механическими процессорами, некоторые выкрашены в красный, некоторые в зеленый, некоторые в желтый, все ржавые и гниющие, с отслаивающейся краской. Они были пришвартованы со стороны причала, и вокруг пристаней пищевых фабрик и перерабатывающих заводов, которые располагались вдоль набережной у авеню со стороны залива. Длинная, ржавеющая, гниющая линия простиралась так далеко, насколько Роун мог видеть, прямо до горизонта, сотни, если не тысячи полузатопленных барж, скованных цепями по пять или шесть местами. Это было кладбище приморской индустрии. Роун мог чуять гниющие резервуары старых лодок, острую вонь разлагающихся водорослей, отвратительное застоявшееся зловоние грязи и ила, на которых сидели сельскохозяйственные лодки. Это были первые запахи, достаточно сильные, чтобы перебить вонь дыма.

Эспланада, широкая и хорошо обслуживаемая, так же была освещена светом от пожаров на дальних фабриках. Горизонт, теперь более ясно видимый, горел подобно адскому ландшафту. Роун мог видеть черные контуры фабрик, пока пожары поглощали их.

В полуукрытии, он пристально посмотрел на открытую дорогу. Обычная дорога. Быстрая бронетехника может заполонить ее в течение минут. Здесь было мало укрытия, но если у врага достаточно массы в атаке, тогда это едва ли имеет значение. Морская дорога была прямой артерией в южные кварталы Элтата. Если Архивраг захватит и удержит ее, тогда у них будет мост в город.

Через Ойстин, он отдал быстрые приказы Колосиму, Вивво, Эламу и Чирии. Они поспешно повели свои роты вперед, пригнув головы, и установили кордон поперек дороги у края батарей. Старые машины и грузовики были припаркованы на погрузочных рампах фабрик вдоль побережья, и Призраки начали откатывать их, чтобы создать баррикады. Роун слышал, как разбивались стекла, когда Гвардейцы выбивали окна, чтобы попасть внутрь кабин и убрать тормоза. Огневые команды работали вместе, напрягаясь, чтобы оттолкать машины на дорогу и оттащить бочки и паллеты, чтобы создать импровизированную линию. Он повел свою собственную роту, вместе с ротами А и С, в узкие улицы под батареями на южной стороне авеню. Это была еще одна коммерческая территория, продолжение района Милгейт, представляющее собой узкие улицы и упаковочные заводы. Шторы и тряпки были растянуты между зданий, чтобы удерживать снайперов.

Роун пристально следил за рассредоточением. Это была его игра, и он не собирался облажаться. Ойстин почти приклеилась к нему, передавая быстрые доклады от командиров рот. Напряжение в воздухе было таким же тяжелым, как дым, и не было практически никаких звуков, кроме глухих ударов и быстрых обменов сообщениями от команд, делающих баррикаду. Казалось, что Призраки такие же эффективные, как и всегда. Это было маленькое чудо. Они потеряли двух комиссаров, трех, если вы считаете Бленнера, чего Роун никогда не делал. С пропавшими Колеа, Баскевилем и Домором, Дауром, отправившимся во дворец с Гаунтом, и Раглоном, все еще находящемся в лазарете, пять рот действовали под командованием своих заместителей или адъютантов: Каобером, Фейпсом, Чирией, Вивво и Макдаском соответственно. Для Тоны Крийд это был первый раз во главе Роты А. Это было похоже на множество новых лиц для Роуна, множество Призраков, которые доказали, что они хорошие солдаты, но еще не прошли через стресс тест полного полевого командования.

К нему это тоже применялось, напомнил он себе. Он командовал Призраками, по приказу или необходимости, множество раз, но это было другим. Теперь он был назначен командиром, Полковник фесов Роун. Поводья были вручены ему, и у него было болезненное чувство, что он больше никогда их не передаст.

— О чем вы думаете? — прошептал ему Ладд.

— Если бы у меня была бронетехника, я бы поехал вверх по дороге, — тихо ответил Роун. — Делаешь это с достаточной уверенностью, и у тебя есть импульс. Прорываешься, и обходишь батареи сзади.

Он бросил взгляд на Крийд, Ладда и Каобера.

— Но если бы я использовал Призраков, — сказал он. — Я бы прошел через этот район, вне главной дороги. Выдвинул бы пехоту в Милгейт. Можно провести множество людей на большое расстояние до того, как ты их заметишь.

— А если бы было и то, и другое? — спросила Крийд.

Роун улыбнулся.

— У них есть и то, и другое, капитан, — сказал он.

— Значит… снайперы и огнеметы? — спросил Каобер.

— Да. Распредели их. Прикройте все углы. Все перекрестки. Если пехота пойдет этим путем, я хочу об этом знать, и я хочу, чтобы ее заблокировали. Ойстин?

— Сэр?

— Вызови роты J и L. Скажи им подойти позади нас и добавить немного веса.

— Да, сэр.

Подбежал Вес Маггс.

— Сообщение от Макколла, сэр, — сказал он. — Гарнизон батарей и Хеликсиды знают о нашем развертывании. Урдешский командир батарей шлет свои комплименты и приглашает нас насладиться шоу.

— Что это значит?

Маггс пожал плечами.

— Батареи крепко держат дорогу. Мы, очевидно, должны ожидать демонстрации от Урдешской артиллерии в самом лучшем виде.

Роун бросил взгляд на массивные батареи, которые маячили позади них. Он мог слышать отдаленный вой подъемников боеприпасов и зарядных механизмов. Артиллерия была главным оружием наземной войны, и имела решающее значение. Но при всей своей мощи, она была громоздкой и неповоротливой. Если волна боя повернется против нее, артиллерия будет нуждаться. У нее отсутствовала способность для быстрого реагирования и встречного ответа.

А война, Роун знал это слишком хорошо, текла, как ртуть.

— Я желаю Урдешскому командиру удачи, — сказал Роун. — Да защитит его Император. Потому что, если Он не защитит, мы это сделаем.

Как будто раненые тонко прикрытым цинизмом в голосе Роуна, Тулкарские Батареи заговорили. Появился обжигающий свет, а затем громыхнула ударная волна, которая причинила боль их ушам и заставила их всех вздрогнуть. Две дюжины Медуз и Василисков выстрелили почти одновременно. Земля сотряслась, и окна задребезжали в зданиях вокруг них.

— Ой, — произнес Варл.

Батареи снова выстрелили, посылая снаряды прямо над ними. В этот раз, закрываясь поднятой рукой против яркого свечения, Роун увидел огромные конусы вспышек из дул, вырывающиеся из орудийных щелей. Он услышал более отдаленный гром, взрывы снарядов, упавших в миле или около того.

— Занять позиции! — крикнул он, и, подбежав к ближайшему зданию, выбил ногой внутрь входную дверь. Ойстин, Ладд и Маггс следовали за ним через старый упаковочный завод, вверх по лестнице и наружу на низкую крышу.

Батареи продолжали стрелять над головой. Они могли слышать почти музыкальный визг снарядов, пронзающих воздух над ними. Фуцелиновый дым опускался подобно туману на улицы, вырываясь из вентиляционных отверстий батарей. У него был тяжелый, острый запах, знакомый по сотням полей битв.

Ударный импульс артиллерийского обстрела заставлял Роуна дрожать. Он мог чувствовать каждый удар в своей диафрагме. Он продолжал держать рот открытым, чтобы предотвратить разрыв барабанных перепонок, и вытащил свои полевые очки пальцами, которые дрожали от повторяющихся выстрелов.

На отдалении, в двух километрах, снаряды падали на фабричный комплекс и западный конец прибрежной дороги. Каждая вспышка приглушалась и рябила от ударной волны, которую она вызывала. Роун видел, как падают здания, как внешние стены валятся лавинами горящего камня. Некоторые здания просто испарялись в огненных шарах. Некоторые, казалось, поднимаются целыми, как будто отрезанные от своих оснований, и взмывают на кипящих облаках огненной массы перед тем, как разрушиться. Он видел, как огромные стальные балки улетают в небо, как веточки.

На прибрежной дороге были танки. Сделанные на Урдеше АТ70, тяжело едущие, поднимающие веера из грязи, выплевывающие снаряды из своих главных орудий на ходу. Они появлялись из зоны обстрела фабричной территории в районе Клэйв. Легкие танки SteG4 суетились среди них. Быстрое наступление бронетехники прямо по магистрали. Как Роун и предполагал.

Это то, что разбудило батареи.

Он продолжал наблюдать. Артиллерийские снаряды продолжали падать на фабричный комплекс. Некоторые, так же, падали на прибрежную дорогу. Он увидел, как легкий АТ70 взорвался, как мина. Он увидел, как еще два разлетелись от прямых попаданий. Он увидел, как четвертый получил попадание на ходу, взрыв поднял в воздух всю машину, и она упала, пушкой вниз, на несущийся на скорости SteG4. Боеприпасы внутри поврежденных машин нагрелись и взорвались.

— Этого недостаточно, — сказал он. Никто не смог его услышать из-за грома бомбардировки. Он посмотрел на Маггса, Ойстин и Ладда, и вместо этого показал жестами, по-Вергхастски.

Недостаточно. Они двигаются слишком быстро.

Вражеская бронетехника понесла тяжелые потери. Они ехали сквозь адский дождь из тяжелых снарядов. Но у них была открытая дорога, и они сильно наступали, так быстро, как только могли позволить им их двигатели. Дюжина танков горела на поврежденной дороге, но основная масса снарядов падала позади передовых машин. Урдешский командир быстро поворачивал орудия и подгонял расстояние, чтобы остановить бронированные силы, движущиеся в его области стрельбы, но дистанция уменьшалась. Как близко могут дальнобойные орудия посылать свои снаряды? Как далеко к северо-западу они могут повернуться? Это был простой вопрос углов. Они дойдут до точки, при которой орудийные щели массивной батарейной крепости просто не смогут быть достаточно широкими, чтобы позволить главным орудиям нацеливаться на дорогу и побережье в крайнем правом положении.

Этот момент приближался. Рискнув использовать открытую дорогу и соглашаясь на тяжелые потери, вражеская бронетехника отказалась от безопасности в пользу скорости.

Маггс схватил Роуна за рукав и указал. Менее, чем в километре на юго-западе, SteGи4 и сталк-танки вырывались из района Милгейт на прибрежную дорогу. Более маленькие и более быстрые, чем основные боевые танки, эти боевые машины продвинулись под прикрытием через улицы района. Большие танки на большой дороге были отвлекающим маневром. Более легкие машины уже были на большой дороге, и проходили даже самый низкий угол конуса огня батарей.

Паша, показал Роун Ойстин.

На линии блокированной дороги, Майор Петрушкевская уже заметила ловкость рук. SteGи и сталк-танки рвались к ее позиции. Она, Элам и Колосим уже достали из ящиков свои фесовы трубы и приготовили их, а орудия с расчетами были расположены вдоль дороги и среди линии грузовиков.

— Приготовиться! — спокойно приказала она по связи. У орудий приближающегося врага была большая дальнобойность, чем у орудий поддержки ее пехоты. Она не хотела напрасных трат боеприпасов, даже если это означало, что их сначала отколошматят.

Снаряды из пушек .40 калибра SteGов начали лететь в их сторону. Некоторые пролетали мимо, другие оставляли кратеры на дорожном полотне недалеко от линии. Легкие танки катились на максимальной скорости, чтобы добраться до своих целей, и это делало из них нестабильные, неточные орудийные платформы. Сталк-танки, несущиеся вперед, как металлические пауки, выплевывали лазерные выстрелы из орудийных установок под брюхами. Выстрелы ударяли по линии грузовиков, пронзая металл и взрывая колеса. Снаряд из SteGа4 провыл, и взорвал кабину грузовика облаком разорванного металла.

Люди попадали, задетые шрапнелью. Паша оторвала взгляд от дороги, чтобы позвать медиков, но Керт и Колдинг уже были здесь.

— Вам нужна помощь? — крикнула Паша Керт.

— Дай несколько человек, чтобы помочь нам унести этих людей, пожалуйста! — крикнула в ответ Керт.

— Второй отряд! — крикнула Паша. — Поработайте санитарами! Выполняйте инструкции Доктора Керт!

Ее солдаты повесили лазганы на плечи и поспешили на помощь Керт. Медицинские работники начали оттаскивать раненых с помощью солдат, назначенных санитарами. Паша снова обернулась к приближающейся бронетехнике.

— Приготовиться, — сказала Паша.

— Шестьдесят метров, — воксировал Колосим.

— Поняла, — кивнула она. Еще несколько секунд…

Она подняла руку. Рядом с ней, ее адъютант, Конжик, смотрел, как будто загипнотизированный, его большой палец был на кнопке вокса.

Еще снаряды понеслись к ним, и перевернули один из грузовиков, разбрасывая обломки. Еще два снаряда чисто прошли через корпуса грузовиков, составляющих баррикаду, убив Призраков, прячущихся за ними.

Паша резко опустила руку. Конжик послал команду.

Слева от линии баррикады, Капитан Спетнин вывел две команды из дренажного спуска дороги. Он лично положил на плечо фесову трубу. У Рядового Балтуса была другая. Встав на колени, они прицелились и выстрелили. Каждое трубчатое оружие со свистом ахнуло, и противотанковые ракеты полетели вдоль дороги. Спетнин разнес один из передовых танков на куски. Балтус намертво остановил SteG4. Тот скользнул в сторону, объятый огнем, с зияющей дырой под двигателем. SteG прямо за ним пытался тормозить, и врезался в подбитый танк, протащив его вперед и сам дико развернувшись на шасси.

Люди, заряжающие оружие Спетнина и Балтуса, уже заталкивали свежие ракеты. С середины линии баррикады из машин, Венар и Голайтли выстрелили из своих фесовых труб. Ракета Венара взорвала сталк-танк, резко отбросив его, опрокинув его в его же горящее топливо. Голайтли подбил приближающий SteG так точно и низко, что танк подбросило в воздух, как будто он споткнулся обо что-то. Он перевернулся и взорвался.

На правом фланге баррикады, рота Чирии выстрелила из своих противотанковых оружий. Еще больше ракет полетели по открытой дороге. Одна точно попала в едущий SteG, а другая оторвала пушку у второго. Поврежденный танк продолжал ехать, за ним был огненный хвост, и, либо его экипаж был мертв, либо у него были сломаны тормоза. Он резко сменил направление, ударился о рокритовое ограждение дороги, и перевернулся, все еще шесть огромных колес беспомощно вращались.

Вторая и третья волны ракет вылетели с линии баррикады. Еще больше приближающихся танков взорвались или были остановлены. Дорога была покрыта обломками машин. Большие АТ70 могли прорваться, но легким SteGам и изящным сталк-танкам пришлось замедлиться и объезжать горящие корпуса. Орудия поддержки Призраков открыли огонь, повреждая медленные цели огнем .30 калибра. Броня содрогалась и гнулась под постоянным огнем. Мелир развернул спаренные рукоятки своего орудия .30 калибра на триподе и залил потоком огня корпус сталк-танка, вскрыв его и нашинковав пилота. Сталк-танк остался стоять прямо, но начал гореть; паучьи ноги замерли, поддерживая яростный шар огня, одна нога поднялась, чтобы сделать еще один шаг, который никогда не наступит. Сина и Арилла навели свой .30 на SteG, который пытался объехать горящий остов, и расстреляли его двигатель. Топливо и гидравлическая жидкость хлынули из пробитого корпуса, как кровь, и машина с дрожью остановилась. Ее пушка все еще работала, и она повернулась, сделав два выстрела в направлении баррикады.

Арилла, маленькая и тощая, попыталась закончить дело, затем выругалась. Ее оружие заклинило. Сина, в два раза больше ее по размеру и мускулистая, потянулась и диким рывком избавилась от заклинивания, затем присоединила новую коробку с патронами.

— Давай! — проревела она.

Арилла нажала на гашетку, и оружие ожило. Ливень выстрелов повредил пушку SteGа и снес ее с башни. Искры от попаданий долетели до выплескивающегося из поврежденных баков топлива, и танк загорелся, как праздничный костер.

На дороге, экипажи Архиврага вылезали из поврежденных и горящих машин, и пытались наступать сквозь дым и пожары. У Призраков на импровизированной линии теперь были человеческие цели, до которых могли достать их винтовки. Лазерные выстрелы трещали с беспорядочного ряда грузовиков, уничтожая людей до того, как они могли пройти больше, чем несколько метров.

Дым и туман от зоны поражения блокировал любую приличную видимость.

— Совет! — крикнула Паша в микрофон.

— Еще одна пачка SteGов примерно в двух минутах, — воксировал в ответ Колосим. У него был лучший обзор с правого края морской дороги. — Мы можем сдержать их гранатометами, Майор, будьте наготове.

Колосим спешил вдоль линии моря, чтобы получить более четкий угол. Он мог чувствовать жар на своем лице от горящих танков.

Он притронулся к микробусине.

— Паша, я думаю, что, по крайней мере, два больших танка пробрались через артиллерийский обстрел. Они подойдут через, четыре минуты, максимум.

Паша подтвердила. АТ70-ые. Они могут повернуть дело. Большие танки были крепкими и тяжелобронированными. Они могут стряхнуть огонь орудий поддержки, и только счастливейший выстрел из пусковой установки сможет оказать существенный эффект. Перспективы были таковы, что большие танки могут прорваться прямо сквозь пояс останков от машин, и у них было достаточно мяса и огневой мощи, чтобы, так же, прорваться сквозь баррикаду.

Паша сражалась в разношерстных отрядах во время Зойканской Войны. Слишком много раз, она и недостаточно оснащенные партизаны были вынуждены охотиться на большую вражескую бронетехнику и машины скорби, которые массово превосходили их числом.

— Помнишь Южный Хасс? — спросила она Конжика.

— Это шутка? — спросил Конжик.

— Нет. Гранаты. Быстро. Не по одной, ящики.

— Гак! — произнесла молодой солдат из ее первого отряда, — Какому несчастному ублюдку достанется сделать это?

Паша ухмыльнулась. — За это высказывание, Рядовой Оксан Галашия, тебе. Но не бойся. Я научу тебя, как мы это делали в Народной Войне.

Галашия, очень низкая, коренастая молодая женщина, побледнела.

Конжик вернулся с шестью людьми, тащащими металлические ящики с гранатами.

— Ладно, счастливчики, — сказала Паша, — вы со мной.

Она повела их мимо баррикады на открытую дорогу. Ракеты со свистом проносились над ними, летя от линии в следующую пачку SteGов.

Пригнув головы, они начали бежать к горящим вражеским остовам.

— Фес! — произнес Роун. — Это Паша? Какого феса она творит?

Батареи затихли. Не осталось ничего, что они могли бы подбить. С крыши упаковочного завода у Роуна был хороший вид на прибрежную дорогу и линию сопротивления у баррикады. Он мог видеть фигуры – Призраков – бегущих от укрытия на открытую дорогу.

— Крийд зовет, сэр, — сказала Ойстин.

Роун снова выругался, снял свои полевые очки, и поспешил назад на улицу.

— Вы были правы, — сказала Крийд. — Разведчики Обела заметили пехоту врага, двигающуюся через Милгейт.

— Давайте поприветствуем их, — сказал Роун.

Они начали двигаться по узким улицам, распределяя веером огневые команды.

— Снайперы на позициях? — воксировал Роун.

— Так точно, — ответил Ларкин. — Основные силы, кажется, идут по Круговой Улице.

Все еще идя, Роун нашел ее на карте.

— Мы можем запереть их, Ларкс? — спросил он.

— Мы можем попробовать, но местные защитили эту территорию от снайперов.

Роун нахмурился. Над головой, ковры и занавески вяло висели над улицей в дымном воздухе.

— Варл! — сказал он.

Подошел Варл. Роун показал ему карту.

— Это – Круговая Улица. Нам нужно расчистить ее примерно до этого места. До этого, по меньшей мере. Дать лонг-лазам столько расстояния, сколько возможно.

— Мы им тоже дадим расстояние, — сказал Варл.

— Ага, но они движутся, а мы окопались. Иди туда.

Варл кивнул.

— Бростин! Макнет! Лубба! Шевелите задницами!

Варл и три огнеметчика пошли вперед, с Номисом и Кардассом, в качестве поддержки.

— Мы собираемся сжечь что-нибудь? — спросил Бростин, пока они спешили.

— Ага, — произнес Варл.

— Людей? — спросил Бростин.

— Нет, — сказал Варл. — Фесовы ковры.

За приморской дорогой, по правую руку от баррикады, Жукова нашла Макколла, пристально смотрящего на кладбище гниющих сельскохозяйственных лодок.

— Сигнал от Кардасса, — сказала она. — Подтверждение – вражеская пехота продвигается через Милгейт к позиции Роуна.

Макколл бросил взгляд через широкую дорогу в сторону темного лабиринта из зданий и заводов к юго-западу от батарей.

— Сэр?

— Роун был прав, — тихо сказал он. — Наступление бронетехники на дороге, пехота под прикрытием улиц. Я бы тоже так поступил. Бронетехника – это отвлечение внимания.

— Танки все еще приближаются, — сказала Жукова. — Они собираются быть большим, чем просто отвлечением внимания.

— В какой-то степени, но пехота – это большая проблема, если их там достаточно, а их будет достаточно. На тех улицах, это будет самый худший тип боя. От дома к дому, в тесноте. Если их будет много, они смогут прорваться, заполонить все. Может быть, даже захватят батареи.

— Роун справится, сэр, — ответила она.

Он кивнул. Он продолжал смотреть на отслаивающийся металл индустриальных барж.

— Ты кажешься растерянным, — сказала она.

Он посмотрел на нее, удивленный ее прямотой.

— Просто думаю, — сказал он.

— О чем ты думаешь?

— Я пытаюсь думать, как этогор, — сказал он. — Как Сын Сека.

Ее выражение лица ясно показало, что она встревожилась от такой мысли.

— Они не дураки, Жукова. Они – самое худшее племя монстров, но они не дураки. И этот факт делает их даже худшими монстрами. Это не авантюрная атака. Она была спланирована и скоординирована заранее. Здесь есть стратегия, мы просто не можем увидеть ее.

— И?

— И, если Сыны Сека поработали над планом...

— Если Сыны Сека поработали над планом, тогда мы должны определить их схему и помешать им.

Он кивнул.

— С авантюрной атакой тяжело бороться, потому что у нее нет шаблона, — сказал он. — У этой есть шаблон. Значит, поставь себя на их место, Жукова. Если бы ты была на другом конце этой дороги, что бы ты пыталась сделать?

— Ух… ударила бы по слабым местам этой преграды. Обошла бы их. Призраков, Хеликсидов, батареи.

— Верно.

— Это то, что они делают? Продвигают пехоту по забитому зданиями району, самой тяжелой для защиты территории.

— Да, — сказал Макколл. Он не звучал уверенно.

— А теперь о чем думаешь? — спросила она.

— Я думаю, что нам надо прогуляться, — сказал он.

Паша вела свою группу сквозь пожары и останки SteGов и сталк-танков. На ветру, сквозь треск пожаров, она могла слышать стучащий грохот больших танков, двигающихся в их сторону. Несмотря на прикрытие дыма, она чувствовала себя уязвимой. Она чувствовала ностальгию. Она чувствовала себя на волосок от смерти, как когда была молодой женщиной в Улье Вервун.

— Быстрее, — приказала она. — Держите ящики подальше от огня или они взорвутся.

— Они, примерно, в минуте, — крикнул Конжик.

— Сколько?

— Два. АТ-семидесятые. Они не замедляются. Они собираются пробиться здесь.

Паша встала на колени с одним из ящиков, открыла крышку, и вытащила гранату.

— Делай то же самое, что и я, — сказала она Галашии. Конжик уже работал с третьим ящиком. — Закрой крышку, — сказала она, спокойно работая опытными руками. — Заклинь гранату вертикально в конце. Плотно закрой крышку, чтобы граната осталась на месте. Теперь, проволока или липкая лента. Тебе понадобится около двух метров. Ослабь чеку гранаты. Не слишком сильно! Крепко привяжи проволоку к чеке. Теперь растяни ее, под ящиком. Оставь свободный конец.

Галашия смотрела, что делали Паша и Конжик, и пыталась копировать так хорошо, насколько могла. Ее руки тряслись.

Стук приближающихся танков становился громче.

— Ладно! — сказала Паша. — Один человек на ящик, гранатой к себе. Один человек на каждую проволоку, держите ее под ящиком. Только не дергайте, гак вас. Осторожно поднимите их. Настоящий трюк в размещении.

Паша подняла свой ящик. Рядовой Ставик держал конец ее проволоки. Конжик поднял свой ящик, с Курнау на конце проволоки. Галашия завязала проволоку на месте и подняла свой ящик. Ауст взял свободный конец проволоки.

— Хорошо, — сказала Паша. — Вот, как работает это сумасшествие...

Два АТ70 приблизились к горящему остову, перекрывающему дорогу. Они двигались на полной скорости, один впереди другого. Ни один не замедлился. Они собирались протаранить своими бронированными громадами остовы и пробиться через баррикаду. Никакое количество огня из малокалиберного оружия или орудий поддержки не были способны замедлить их.

Первый АТ70 врезался в остов. Он подмял горящие останки сталк-танка под гусеницы, затем оттолкнул выгоревший SteG со своего пути в облаке искр. Видимость в дыму и огне была практически нулевая.

Паша и Ставик выбежали перед ним, Паша боролась с весом ящика. Они ожидали позади другого остова SteGа, скрытые огнем, вырывающемся из него. Так близко перед несущимся боевым танком, они были вне крайне ограниченной видимости водителя. Оба потели от жара, и они были покрыты копотью.

Время и размещение были всем. Слишком быстро, и вы пропустите линию. Слишком медленно, и танк просто наедет на вас и превратит в пасту.

Паша резко поставила ящик перед левой гусеницей приближающегося танка. Ставик держал проволоку прямо, так что, когда ящик оказался на земле, проволока была под ним и лежала прямо на пути грохочущей гусеницы. Чтобы сделать это, ему пришлось держаться спиной к танку, который почти переехал его. Рев был оглушительным. Земля тряслась. Это было так, словно танк падал на него.

Паша и Ставик рванули в сторону. Экипаж танка даже не понял, что на мгновение двое людей были у них на пути.

Левая гусеница наехала на проволоку. Вес танка зажал проволоку между гусеницей и дорогой, и, натянув ее, потащил за собой, и потащил ящик. Менее, чем через секунду, гусеница встретилась с ящиком и начала толкать его вперед.

Затем, менее чем через секунду после этого, траки сокрушили бы ящик или, наиболее вероятно, раздавили бы его не пути.

Но к тому моменту, натяжение проволоки и давление на ящик объединились, чтобы вырвать чеку из гранаты.

Граната взорвалась, подорвав все остальные гранаты в ящике. Поместив ящик перед гусеницей, Паша убеждалась, что мощный взрыв пойдет вверх под бронированной юбкой танка к каткам, вместо того, чтобы бесполезно взорваться под бронированными гусеницами. Ящик взорвался, как мина.

Обжигающий взрыв пронесся под юбкой, разрывая ступицы осей. Взрыв, фактически, поднял край АТ70 на секунду. Куски торсионов, сегменты траков и части бронеюбки разлетелись. С полностью разрушенной одной гусеницей, танк резко развернулся, ведомый другой, все еще работающей, гусеницей. Он врезался в остов SteGа и остановился, выкашливая облака грязных выхлопных газов.

Второй АТ70 приблизился к ним. Заметив сквозь огонь, что его компаньон рванул в сторону, танк слегка замедлился, открыв тщетный огонь из спаренного пулемета. Выстрелы вгрызлись в пустую дорогу. Конжик и Курнау поставили ящик на его пути, но танк поворачивался, чтобы уклониться. Его траки проехали по проволоке, выдернув чеку, но ящик все еще был вне трака, и взрыв, впечатляющий порыв грязного пламени, омыл его бронеюбку, не нанеся никакого повреждения.

Галашия и Ауст бежали сквозь пожары и дым. Галашия никогда не была так напугана в своей жизни. Это был поступок сумасшедших.

Она кричала, когда ставила ящик на место. Танк начал поворачиваться и снова ускоряться, но она выбрала хорошую линию.

Ауст споткнулся. Он упал на лицо, и правая гусеница танка проехала по нему до того, как он даже сумел позвать на помощь. Его смерть, хотя и стремительная, была самой ужасной вещью, которую когда-либо видела Галашия. Он был перемолот индустриальной яростью.

Видя это, она все поняла. Она упала на спину. Она не могла избежать ни взрыва, ни надвигающихся траков.

Внезапно танк дал задний ход. Испугавшись мин или подземных боеприпасов, он резко сдал назад, отбросив горящие останки SteG со своего пути. Он оставил Ауста и ящик. От Ауста не осталось ничего, кроме сгустка крови и распростертых рук и ног. Ящик был нетронут.

Танк остановился и начал водить пушкой с воем сервоприводов. .30 снова начала кашлять.

Паша схватила Галашию и рывком поставила на ноги.

— Хватай это! Хватай это, девочка! — кричала Паша.

Они схватили ящик. Паше пришлось очистить проволоку от превратившихся в желе останков Ауста, осторожно, чтобы она не прилипала и не выдернула чеку.

Вместе, они забежали за танк. Паша держалась так близко к корпусу танка, что могла, с тем же успехом, прислониться к нему. Было нелогично быть так близко к такому ужасающе неукротимому вражескому объекту, но то, что они оставались так близко, держало их вне поля видимости и вне линии обстрела его спаренного пулемета.

— Сюда! Сюда! — закричала Паша.

Они поставили ящик рядом с правой гусеницей.

— Он прекратил двигаться! — крикнула Галашия.

Паша наклонилась. Держа гранату с проволокой на месте, она открыла ящик, и выудила одну из остальных ручных гранат.

— Какого гака вы делаете? — завизжала Галашия.

Паша проигнорировала ее, и закрыла крышку, расперев ее гранатой с проволокой.

— Пошли, — сказала она.

Она начали бежать. Паша выдернула чеку гранаты, которую взяла, и бросила ее над танком. Граната приземлилась на дорогу перед АТ70, и взорвалась.

— Что... — заикнулась Галашия.

Паша бросилась с ней на землю.

Водитель АТ70 предположил, что взрыв гранаты перед ним был доказательством фронтальной атаки или еще одной мины. Он дал задний ход. С рывком и ревом двигателей, танк задом наехал на ящик-мину.

Взрыв разнес заднюю часть бронеюбки и катковые блоки. Галашия чувствовала, как земля и обломки дождем сыпятся на нее. Шрапнель от взрыва пробила отсек двигателя танка, и через секунду, задняя часть массивной машины была объята огнем.

Два члена экипажа попытались сбежать, выбираясь из люков. Паша спокойно ждала их с пистолетом в руке. Она убила их обоих.

— Давай убираться, — сказала она, торопя Галашию уйти от горящего танка. — Огонь доберется до боеукладки.

Первый АТ70, поврежденный и обездвиженный, пытался навести свое главное орудие на баррикаду. Конжик, Ставик и Курнау рванули к нему. Конжик непрерывно стрелял из своей лазерной винтовки в бронированное стекло визора стрелка, ослепляя машину. Она все равно выстрелила из главного орудия, но снаряд пролетел высоко над линией баррикады.

Не было никакого способа взломать люки снаружи. Конжик надеялся, что командир танка откроет люк, чтобы получить видимость цели. Если это произойдет, он был готов залить внутренности танка автоматическим огнем. Но у танков часто были ауспексы. Танку не нужно было видеть, чтобы нацеливаться. Они остановили его, но они его не убили.

— Что нам делать? — в отчаянии спросил Курнау.

— Пошли нафес с дороги, — сказала Чирия.

Ей пришлось прибежать из укрытия у баррикады, чтобы присоединиться к ним, ее фесова труба была на ее широком плече.

— Дерьмо! — произнес Конжик.

— Не могу промазать на таком расстоянии, — сказала Чирия, и не промахнулась.

Даже корпусная броня АТ70 не могла остановить фесову трубу с расстояния меньше, чем шести метров. Ракета пробила дыру в боку танка, и изнутри раздался глухой, жестокий взрыв. Танк не взорвался. Он просто умер, дым вырывался из дыры, проделанной ракетой, экипаж танка распался на атомы от чрезмерного давления взрыва, пойманного замкнутым пространством корпуса.

Чирия повернулась и ухмыльнулась остальным.

Она уже собиралась что-то сказать, когда колоссальный взрыв сбил их всех с ног. Боеукладка второго АТ70 взорвалась.

Обломки посыпались на них. Они встали, кашляющие и оглушенные. Центр дороги, там, где был второй АТ70, был кратером, наполненный прыгающими огнями. Паша хромала в их сторону, ее рука была на плечах Галашии.

Она улыбалась.

— Назад в укрытие, счастливчики, — сказала она.

Огнеметчики Варла работали, в начале Круговой Улицы. Выпуская струи огня, они сжигали тряпки и импровизированную драпировку, повешенные Урдешцами, чтобы заблокировать поле видимости. Лубба и Макхет поджигали веревки, поддерживающие висящие простыни по краям, чтобы они упали, дымящиеся, на фасады зданий, поддерживающие их. Бростин, казалось, предпочитает поливать драпировки, украшая улицы пылающими знаменами, которые медленно исчезали.

— Тебе нужно только сжигать веревки, — сказал Варл. — Просто скинь их вниз.

— И какое в этом веселье? — спросил Бростин.

Подбежали Номис с Кардассом.

— Замечен враг, — сказал Кардасс Варлу. — В двух улицах в том направлении, быстро приближаются.

— Пехота?

— Да.

— Много пехоты?

— Слишком много, — сказал Кардасс.

Варл проверил свою микробусину.

— Ларкс?

— Я тебя слушаю.

— Ты теперь лучше видишь?

— Намного лучше, спасибо.

Варл повернулся к своему отряду.

— Отступаем. Пошли, сейчас же.

Лубба с Макхетом выключили свои огнеметы. Бростин выглядел разочарованным и вынужденным сделать это.

— Попозже будет еще много чего, что нужно сжечь, — заверил его Варл.

— Обещаешь? — спросил Бростин.

— Чтоб мне сдохнуть.

Ларкин занял позицию на третьем этаже одного из заводов на Круговой Улице. У него был отличный вид на дорогу. Нэсса и Бэнда были на позиции в соседнем здании, а другие Танитские снайперы были на ближайших крышах на другой стороне улицы.

Он положил свой лонг-лаз на подоконник и щелкнул микробусину.

— Ларкин, — сказал он.

Треск.

— Роун, говори.

— Мы сделали себе смертельную ловушку, Эли, — сказал он. — Они доберутся до нас через минуты. Мы снимем стольких, скольких сможем, но...

— Не беспокойся, Ларкс. У тебя есть полные роты по обе стороны от тебя и закрывающие конец улицы. Как только станет жарко, у тебя будет серьезная поддержка. Просто давай сначала застанем их врасплох.

— Рад служить, — сказал Ларкин. Он встряхнул свои старые плечи, и прицелился. Улица была чистой и пустой. Дымящиеся тряпки, оставшиеся от отряда огнеметчиков Варла, почти все потухли.

Он ждал. Он был хорош в ожидании.

— Они не идут, — сказала по связи Бэнда.

— Заткнись, девочка.

— Они пошли другим путем.

— Просто жди. Не выпрыгивай из трусов и жди.

Прошла минута. Две. Три.

Ларкин увидел движение в дальнем конце улицы. Фигуру или две сначала, крадущиеся. Затем еще. Штурмовые отряды, продвигающиеся группами, с оружием у плечей, тренированные и дисциплинированные. Большие ублюдки, кстати. Сыны Сека. Не было никакой ошибки в цветах или отвратительных инсигниях.

— Фес, — услышал он, как произнесла Бэнда. — Поглядите на ублюдков.

— Продолжайте ждать, — ответил он, спокойно.

— Там их сотни, старый ты чудак.

Да. Их там были сотни, ближе к тысяче, представил себе Ларкин, поспешно наступающие по коммерческой улице. И еще больше позади них, подсчитал он. Это был их путь внутрь. Эта маленькая, темная, незаметная улица была их дорогой к победе.

— Мы будем стрелять? — спросила Бэнда.

— Жди.

— Ради феса, они почти у нас.

— Жди.

Он сделал паузу, вздохнул.

Время настало.

— Выбирайте цели и стреляйте, — сказал он в микробусину.

Он прицелился. Кто первый? Вон тот. Вон тот там. Большой фес. Офицер. Он делал жесты, выкрикивал приказы.

Ларкин навелся. Голова человека заполнила прицел.

— Добро пожаловать в Элтат, сукин сын, — выдохнул он, и нажал на спусковой крючок.

Сельскохозяйственные лодки были большими и старыми, но сейчас, когда они были на них, Жукова могла чувствовать, как они слегка покачиваются под ногами на мелкой воде.

Макколл вел, производя настолько мало шума, что это было нечеловечески. Жукова чувствовала себя неуклюжей дурой, пока следовала за ним. Они перебирались с палубы на палубу, переходя с одной гниющей баржи на другую, следуя старыми переходами и покрытыми ржавчиной цепными мостиками. Брошенные суда были просто ржавыми развалинами. Местами отсутствовали грузовые люки, и она видела внизу, в темноте, сырые пустые интерьеры барж, грузовые бункеры, в которых не было ничего, кроме эха. Место воняло водорослями, отвратительный запах, у которого было качество разлагающихся морепродуктов. Вонь застоявшейся воды в трюмах и прибрежной грязи делали только хуже.

Макколл остановился у бокового поручня следующей баржи и уставился вниз между судном и его соседом. Жукова присоединилась к нему и посмотрела вниз. Она видела тени и, далеко внизу, перемигивание света от огня на маслянистой воде.

— Что ты видишь? — прошептала она.

Он указал. В десяти метрах под ними, рядом с линией воды, был какой-то механический мост или стыковочные ворота, соединяющие баржу, на которой они стояли, с ее соседом.

— Сельхозлодки – модульные, — тихо сказал он. — Они могут работать независимо, или сцепиться вместе, чтобы действовать, как единое целое, как большее сборочное судно.

— И?

— Я думаю, что они, так же, могут быть состыкованы для перемещения грузов с переработанной едой, — задумался он.

— И?

Он поманил. Они подошли к железной лестнице и спустились сквозь ржавые палубы в темноту. Внутри баржи воняло даже хуже. Ил и плесень покрывали стены и ячеистый пол. Было черно, как смоль.

Макколл спрыгнул с последних двух метров лестницы. Жукова последовала.

Он повел ее к большому открытому люку, и она увидела, что они добрались до ржавого моста, соединяющего два судна. Она смотрела во тьму соседней сельскохозяйственной лодки.

— Они связаны, — прошептал он. — Они соединены вместе. Связанные вот так, законсервированные, перспектива такова, что все сельскохозяйственные лодки на этом кладбище прицеплены друг к другу, все соединены. Большинство из них, во всяком случае.

— Это же несколько миль металлолома, — сказала она.

Он кивнул.

— Все соединены.

Макколл встал на колени и прижал ухо к палубе.

— Слушай, — сказал он.

Жукова не была уверена, что собирается сделать это. Палуба была грязной.

— Слушай! — прошипел Макколл.

Она опустилась и прижала ухе к металлическому покрытию.

Она могла слышать треск древних корпусов, пока они качались на мелкой воде, глухие удары буферов, когда волна терла одну лодку о другую.

И что-то еще.

— Ты можешь пройти весь путь от западной точки залива к батареям незаметно и не используя сухую землю, — прошептал он.

— Если ты пойдешь через корабли, — ответила она, ужаснувшись.

— Наступление бронетехники было не единственным отвлечением внимания, — сказал Макколл. — Волна пехоты в Милгейте тоже уловка.

Жукова снова вслушалась в палубу. Другой звук был теперь четче. Тихий, незаметный, но характерный. Движение. Множество людей в тяжелых ботинках крались через внутренности кладбища кораблей.

— Они используют сельскохозяйственные лодки, — сказал Макколл. — Это – главная атака. Они идут этим путем.

— Мы должны предупредить Полковника Роуна, — сказала Жукова с широкими глазами.

— Да ну нафес, — произнес Макколл. Он проверил свою микробусину.

— Сдох, — сказал он. — Попробуй свой.

Жукова проверила, и помотала головой.

— Они глушат нас, — сказал он. — Этот гул? Это глушение вокса.

— Что будем делать? — спросила Жукова.

— Приведи Роуна, — ответил Макколл.