Магистр Войны

X. ПОСЕТИВШАЯ СМЕРТЬ

Безмерный, боевой корабль Архиврага скользил в сторону беспомощного Имперского судна. Двигатели реального пространства Тормаггедона Монструма Рекса лениво пульсировали в звездном свете, рыча кругами красного света, который мерцал и колыхался, как умирающие солнца. Широкая форма боевого корабля, расширяющаяся назад к зазубренным крыльям летучей мыши, была практически полностью неосвещенной, и его чернота закрывала собой звезды, как будто пустота, отражающая и излучающая ничто, стала живой.

Кожухи его батарей отодвинулись, как веки. В открытых орудийных портах оружие включилось и начало сиять подобно фонарям по краям корабля, когда энергия начала питать кабели и генераторные каналы орудий. Красный вулканический свет пульсировал, когда осветил корабль изнутри, румяный свет внутри обуглено-черной кожи и кости корпуса монстра.

Он все еще бормотал свое имя, как отдаленное неровное дыхание какого-то океанического чудовища.

— Орудийные станции вражеского корабля заряжены! — пропел адепт, отвечающий за поступление данных.

— У нас есть оружие? — потребовал Гаунт.

Дарулин помотал головой.

— Все контрольные системы огня не работают, — ответил он. — Мы не можем привести оружие в готовность или прицелиться...

— Тогда, щиты? — спросил Гаунт.

— Ждите, — сказал Келведон. Он занял место у ближайшей консоли с Мастером Охраны и тремя техноадептами. Адепты пытались наладить что-то типа байпаса, их аугметические руки порхали над группами контрольных устройств. Ноосферические обмены сообщениями шипели между ними, пока они яростно обменивались информацией. Гаунт мог слышать писки на грани слышимости.

— Некоторые щиты по левому борту могут быть жизнеспособны, — сказал Келведон. — Техники перенаправили через вторичные кабели.

— Это его не остановит, — предупредил Мастер Техники. — Уровни энергии слишком значительны для вторичных ветвей, чтобы питать их.

— Но мы все равно это попробуем? — спросил Гаунт.

Мастер Техники посмотрел на него, искусная металлическая радужка его оптики расширилась с легким жужжанием.

— Конечно, солдат Гвардии, — сказал он, — потому что больше ничего не осталось, чтобы попробовать.

— Энергия на три! — провозгласил Келведон.

— Зажечь щиты, — приказал Действующий Капитан Дарулин.

— Щиты, так точно!

Раздался глубокий, низкий стон, хтоническая басовая нота, более глубокая, чем мог произвести любой храмовый орган. Мостик завибрировал. Свет приглушился.

— Щиты! — крикнул Келведон.

Экраны вокруг центральной части мостика стали красными, ожили с янтарными предупреждающими рунами.

— Щиты отказали, — вздохнул Келведон.

Мастер Техники проверил свою консоль.

— Энергетические флуктуации были слишком большими, — сказал он. — Мы не можем поддерживать целостность щита. Щиты мертвы.

Феликс поднялся на ноги. Свет разгорался и затухал.

— Что за чертовщина происходит? — спросил он.

— Я не знаю, — сказал Ладд, — но это не может быть хорошо.

Эзра ап Нихт сидел на платформе, смотря сверху на главный машинный зал. Он забрался по металлическим лестницам, чтобы избежать худшего. Пожары горели в отсеке внизу, а палубы были усеяны телами. Сражение было яростным. Он потерял воинов Адептус Астартес из виду. Сражение пронеслось по главному залу во вторичные отсеки за ним. Он все еще мог слышать выстрелы малокалиберного оружия и случайный грохот болтеров.

Он не мог ясно понять, была ли победа или поражение. В любом случае, казалось, что корабль погиб. Он мог слышать, что могучие системы хрипят и кашляют.

Инстинктивно, он знал, что какому бы пути они не следовали, он скоро должен был закончиться.

Тормаггедон Монструм Рекс заговорил. Три из его заряженных батарей зажглись и выплюнули, послав копья раскаленной добела энергии в раненый Высочество Сир Армадюк. Удары поразили кормовую секцию, выбросив огромные конусы света и обломков.

Извергая пар и горящий газ, Армадюк снова начал поворачиваться.

Гаунт поднялся с палубы мостика. Вокруг него зал шумел.

— Мы мертвы? — крикнул он.

Большинство дисплеев погасли, включая световое изображение стратегиума. Сервиторы заливали несколько консолей газом из огнетушителей, пока офицеры оттаскивали раненых.

— Мы ослепли! Данных нет! — крикнул Мастер Техники.

— Ну, очевидно, мы не мертвы, — сказала Крийд. — На самом деле, не мертвы.

Она порезала щеку, когда упала на палубу. Она вытерла кровь.

— Мы получили три попадания, — сказал Дарулин. — По меньшей мере, три.

— Попадания в корму, — согласился Келведон.

— Чтобы повредить двигатели? — спросил один из офицеров.

— Они что, играют с нами? — спросил Гаунт. — Дарулин, они играют с нами? Это спорт? Отсрочивают нашу кончину?

— У меня нет никакой информации, сэр, — беспомощно ответил Дарулин. Он рявкнул приказы адептам вокруг него, и они пошли к стратегиуму, чтобы починить и перезапустить.

В динамиках мостика снова заговорил Тормаггедон Монструм Рекс. Он больше не произносил монотонно свое имя.

— Что это означает? — спросила Керт. — Он объявляет требования?

— Это тяжело перевести, — сказал Маббон Этогор.

— Серьезно, попробуй, — посоветовал Варл, держа для него гарнитуру.

Маббон бросил взгляд на Призраков, окружающие его в карцере. Было невозможно прочитать выражение его лица.

— Тогда, грубо, он говорит, «То, которое рождено, должно жить», — сказал он.

— Что это? — спросил Роун.

— Это неясно, — ответил Маббон. — Слово «рожден» может быть так же использовано в смысле «сделан» или «изготовлен», а форма слова «жить» может, так же, означать «выжить» или «продолжаться». Значит… это может быть так же понято, как, «То, что было сконструировано, должно остаться целым».

— Что это? — спросил Харк.

— Нет, — сказал Маббон, прижимая ухо к гарнитуре, которую держал Варл. — Он это повторяет, как молитву. «То, что было сделано, должно остаться целым… отпрыск Великого Мастера…».

— Отпрыск? — сказал Харк, подходя ближе.

— Опять же, это открыто для интерпретаций, — сказал ему Маббон с извиняющимся пожиманием плечами. — Слово «отпрыск» может означать сделанную вещь, или ребенка, или что-то призванное. Это женского рода...

— Что, как дочь? — спросила Ойстин.

— Нет, я думаю, нет, — сказал Маббон. — Вещи женского рода. К кораблям, например, относятся, как к «ней». Подтекст – любое значимое творение.

Он сделал паузу.

— Что? — резко бросил Роун. — Что еще?

— Он только что сказал, — сказал Маббон, — он сказал, «Все это будет волей того, чей голос заглушает все остальные.».

Он посмотрел на Варла и покачал головой. Варл опустил гарнитуру.

— Он прекратил говорить, — сказал Маббон.

— Я напугана! — всхлипывала Йонси. — Я хочу, чтобы пришел Папа!

Элоди крепко ее держала. Она не знала, что сказать.

— Ну же! — крикнул Гаунт на адептов Флота, ремонтирующих стратегиум. Они бросили на него взгляд, озадаченные.

— Выкрикивание приказов может хорошо служить в Астра Милитарум, сэр, — сказал Мастер Техники, — но на Флоте мы предпочитаем более эффективную систему ободрения и поддержки.

Гаунт уставился на него, а затем сделал шаг назад и пожал плечами.

— Полковник-комиссар уже показал достоинства динамизма в этот кризис, — сказал Дарулин Мастеру Техники. — Он намного больше контролировал себя, чем любой из нас. Поскольку это сейчас мой корабль...

Его голос затих, и он бросил взгляд назад на тело Спайки на палубе поблизости, где Керт все еще ухаживала за ним.

— Это сейчас мой корабль, — повторил он. — И в таком случае… заставьте работать этот чертов стратегиум!

Вздрогнув от его ярости, адепты возобновили работу с возросшей энергией.

— Первичная оптическая связь разорвана, мастер, — доложил один из адептов.

— Запасные части обнаружены в грузовом ангаре пятьдесят, — сказал другой, читая опись, которую ноосфера показывала перед его глазами.

— Для этого нет времени, — сказал Дарулин. — Поставьте мост. Срастите! Сейчас же!

Адепты замешкались.

Мастер Техники оттолкнул их в сторону. Он протянул руки и стал держать свои аугметированные руки над открытым кожухом стола стратегиума. Цепкие кабели, такие же тонкие, как бечевка, и такие же гибкие, как змеи, вытянулись из углублений на его кистях и червями проделали путь в сложный механизм, прикрепляясь и соединяясь.

— Соединение установлено, — сказал он. — Временная операционная связь на месте. У вас, приблизительно, четыре минуты.

Гаунт бросил взгляд на Дарулина.

— Мастер Техники поставил мост, — сказал Дарулин. — Его собственная биомеханическая система стала запасным компонентом.

— Активировать, — приказал Мастер Техники. Подали энергию. Он трясся и дрожал, но оставался стоять. Гаунт мог видеть слабый ореол утечки тепла, окружающий его.

— Это выглядит опасным, — сказал Гаунт.

— У всего есть предел, — ответил Дарулин. Он подошел к стратегиуму, ввел код допуска, и дисплей ожил.

Они уставились на него.

— Разрешение ухудшено, — сказал Дарулин. — Получение данных ниже по сравнению с тем, что у нас было раньше.

Они изучали дисплей. Блоки машинного текста и кода плавно скользили на гололите вокруг трехмерного изображения Армадюка. Это были кости корабля, скелетная диаграмма. Гаунт мог видеть три ярких раны вокруг кормовой секции корабля, точки повреждения, которые светили так ярко, что данные были отрицательными. Зона вокруг них была затуманена фрагментами несвязанных данных.

— Это дефекты изображения? — спросил Гаунт.

— Нет, — сказал Дарулин. — Это лучшее, что стратегиум может сделать, чтобы изобразить поле обломков.

— Значит, в нас сильно попали?

Далин нахмурился.

— В нас вовсе не попали, сэр, — мягко сказал он.

— Что?

— Эти три точки попаданий… это останки от трех абордажных кораблей, которые прицепились к нам. Вражеских рейдеров выжгли с нашего корпуса.

— Вы сейчас серьезно? — спросил Гаунт.

— Этот? — спросила Крийд, указывая на хищную тень вражеского корабля, который маячил над Армадюком. Он был настолько огромным, что только маленькая его часть вырисовывалась на сферическом поле дисплея.

— Да, — сказал Дарулин. — Вражеский боевой корабль уничтожил наших врагов. Он… он сберег нас.

— Спас нас?

— С великолепной точностью. Кажется так.

— Зачем? — сказал Гаунт. — Зачем?

— Это засвидетельствованный факт, что логика и склад ума Архиврага чужды нам, — сказал Келведон.

— Я знаю это лучше, чем многие, — сказал Гаунт. Он сделал шаг назад. Он осознал, что его трясет. Это была паника. Он работал на адреналине, наплыве, который, с которым он проходил годы войны и битв. Но сейчас он ощущал страх, неподдельный страх. Не страх перед опасностью, или перед безысходностью войны. Это был ужас.

Ужас перед неизвестным. Простая неспособность постичь и измерить темную работу Галактики. Он мог сражаться с физическим врагом, несмотря ни на что. Практическую проблему можно было атаковать и ликвидировать. Но это было непостижимо для него, и он презирал это чувство. Не было никакой логики. Чем сильнее он всматривался в это, тем меньше логики в этом было.

— Возможно... — начала Крийд. Все посмотрели на нее.

— Возможно, — сказала она, — это связано с территорией. Как банда против банды. Мы враги для обоих, но они совсем не друзья. Возможно, большой громила хочет нас для себя.

— Замечание не лишено смысла, — кивнул Дарулин.

— Значит, мы должны ожидать новый абордаж с боевого корабля? — сказала Крийд. — Я имею в виду, перегруппироваться и приготовиться снова отражать атаку?

Гаунт кивнул.

— Если это его намерение, — сказал он. — Да, так будет мудро. Какую защиту мы сейчас можем организовать...

— Сэр! — произнес Келведон.

Дарулин обернулся, чтобы посмотреть.

— Вражеский корабль разрядил свои орудия, — сказал Келведон, изучая тактический дисплей. — Он перенаправляет энергию на двигатели.

На дисплее, гигантская тень начала двигаться.

Боевой корабль Архиврага, черный, как ночь, начал двигаться. Звездный свет сверкал на голых металлических контрфорсах, которые линовали угольно-черный корпус. Его острый нос поднялся, как выпрыгивающий из воды кит, затем он плавно заложил вираж и рванул в глубокий космос.

Поврежденные сенсоры Армадюка отслеживали его путь по тепловому следу, пока он удалялся от них прочь на шестьдесят, восемьдесят, тысячу километров.

Затем Мастеру Техники пришлось отсоединиться от стратегиума ради собственной безопасности. Его плоть начала дымиться, и он больше не мог формировать членораздельные слова. Дисплей стратегиума погас.

К тому времени, Тормаггедон Монструм Рекс уже был в миллионах километров, исчезнув в звездном поле.