Магистр Войны

XX. НАСТУПЛЕНИЕ

Главная крепость Урдешского Дворца возвышалась над Гаунтом, когда он вышел из транспортника на Высокий Двор. День превращался в то, что выглядело, как смутная дымка, типичная для Урдеша. Небо казалось плоским и освещенным сзади, как будто окутанным облаками, смогом от городских фабрик и нефтеперерабатывающих заводов, и фуцелиновым дымом от бомбардировки в Зараккпане. Это заставляло крепость казаться черным монстром, невероятно высоким, пустотой, спроектированной, чтобы поглотить его жизнь.

Он взял с собой Даура, Бонина и Белтайна. Белтайна, потому что он был помощником Гаунта и адъютантом, Бонина, чтобы тот представлял разведчиков полка, а Даура, в качестве члена офицерского состава. В любом случае, это были формальные причины. Скорее всего, это было потому, что Гаунт чувствовал себя более комфортно, имея хороших солдат рядом с собой. Четверо Сционов Темпестус следовали за ними вверх по лестнице. Они тоже были хорошими солдатами. Лучшими, в зависимости от того, как вы измеряете такие вещи, но Гаунт не знал их, и от них несло слишком ревностным воспитанием Префектус. Они напомнили ему о его собственных ранних днях, его обучении в Схоле Комиссариата. Он, должно быть, тоже стал бы Сционом, если бы не показал мозгов.

Или, возможно, если бы он показал более яростное, не склонное задавать вопросы, усердие.

Бонин понюхал воздух. В нем была острая, растительная вонь, которая без сомнения была от моря, и более острая вонь серы. Он наморщил нос.

— Из вулканических отдушин истекает сера, — сказал Белтайн, тоже подмечая.

— Вулканических?

— Великий Холм, — сказал Гаунт. — Вся эта территория построена на затычке конуса вулкана.

— Великолепно, — сказал Бонин.

— Геотермальная энергия, Мах, — сказал Гаунт. — Это то, что двигает промышленность этого великого мира. Этот запах – это та причина, по которой Урдеш так критически важно удерживать.

— Просто привыкаю к мысли, что мы стоим на вулкане, сэр, — сказал Бонин.

Они вошли в дворцовый атриум, Санкто и его Сционы пошли в ногу позади них.

Голые каменные стены восходили к грандиозным аркам, разлинованным полковыми флагами, который висели на похожих на мачты шестах, теперь, когда они были укрыты от ветра. Четыре огромные железные осадные бомбарды стояли на каменных постаментах, раззявив дула в направлении дверей. Офицеры стояли группами, разговаривая тихими голосами. Посыльные сновали туда-сюда. Помощник проинформировал Гаунта, что Байота скоро уделит ему внимание, и что он должен будет подождать в Белом Зале.

Белый Зал был банкетным залом значительного размера, его стены были оштукатурены. Зал был очищен от всей мебели, за исключением длинного стола и скамьи, и пустота заставляла место казаться больше.

Стены были покрыты пиктами в рамках. Гаунт бродил, чтобы изучить некоторые, пока ждал. Это были полковые портреты: суроволицые люди в строгих позах и еще более строгих официальных униформах, сгруппированные рядами, как спортивные команды. Ни один не улыбался. Гаунт читал начертанные от руки названия.

Прагарцы, Урдешские Штурмовики, Йованцы, Хеликсидцы, Нарменианцы, Кейзонцы, Ударные Васковцы, Баллантейнцы, Вольпонцы, Витрианцы, Гелпойцы… История крестового похода в виде лиц, которые его вели.

Бан Даур присоединился к нему, и задумчиво смотрел на фотографии.

— Мне интересно... — начал он, — мне интересно, сколько людей с этих фотографий все еще живы.

Гаунт кивнул.

— В самом деле, Бан, — ответил он. Он думал о том, сколько из них были давно мертвы до того, как их фотографии были распакованы в этом зале и повешены на крючки.

Вдоль низа стены были стопки старых фотографий в рамках, которые были когда-то сняты, чтобы освободить место для Имперской экспозиции. Штукатурка на стене была отмечена темными линиями и поблекшими прямоугольниками там, где когда-то висели другие фотографии, и их замена не совпадала по размеру. Даур наклонился и перебрал рамки.

— Смотрите, сэр, — сказал он. Гаунт присел рядом с ним.

Эти иллюстрации были намного старее, пыльные. Некоторые были картинами. Изображениями гордых военных банд и собраниями мрачных промышленников. Гаунт поднял несколько, чтобы прочитать заглавия. Заракский Династический Клан, Клан Гентези Акарред, Хуламский Светский-Техник, Первая Хуламская Армия, Гаэленский Династический Клан…

— Я не узнаю имена, — сказал Даур, — или униформы.

— Это – история Урдеша, Бан, — сказал Гаунт. — Его долгая и проблемная история.

— Они не все военные, — сказал Даур.

— Урдеш всегда был промышленным местом, с самых первых поселений, — ответил Гаунт. — Механикус здесь были с самого начала, эксплуатируя энергетические ресурсы планеты, строя анклавы и выковывая заводы. Но Урдеш… Это географическая мозаика из архипелагов и связанных островов.

— Мозаика? — спросил Даур, сбитый с толку.

— Мешанина, — сказал Гаунт. — Мелкие регионы, без центрального правительства. Я имею в виду, на протяжении долгого времени здесь не было центральной власти. Урдеш был расколот мелкими конфликтами, пока военачальники и феодальные династии соперничали друг с другом.

— Знатные семьи держали местную власть? — спросил Даур.

— Точно, именно так, контролируя города-государства, и ссорясь из-за ресурсов. Со временем, когда важность Урдеша возросла, Механикус расширили свое влияние, силой приведя мир под свой контроль. Династические семьи и города-государства убедили сотрудничать или они были уничтожены. — Даур нахмурился.

— Значит, Механикус создали Урдеш? — спросил он.

— Они сделали его центральным миром, каким он сейчас является, — сказал Гаунт, — и они рассматриваются, как владельцы и спасители планеты.

— Что случилось со знатью? — спросил Даур.

Гаунт пожал плечами.

— Большинство могущественных семей сохранили власть в сотрудничестве с Техно-Жречеством, — ответил он, — предоставляя готовую рабочую силу и подготовленные армии. Династии, которые пережили унификацию, преуспели, строя свои анклавы вокруг поселений Механикус, и даже формируя братства.

— Братства? Что это означает?

— Объединения, дружественные профсоюзные группы… даже некоторые техномистические ордена, когда Механикус поделились наименьшими из своих тайн в ответ на верную службу. Некоторые из наиболее искусных оружейных мастерских на Урдеше – не от Механикус, Бан. Они – династические светско-технические учреждения, где старые семьи Урдешских военачальников изготавливают оружие, изготавливать которое научили их Механикус.

Они поднялись от изображений.

— Вижу, вы изучили материалы своего брифинга, — улыбнулся Даур.

— Я прочитал столько, сколько смог, — сказал Гаунт. — Если честно, я пытался прочитать резюме об этом мире, но я отбросил это в сторону. История и раздробленная политика более сложная, что чертов крестовый поход.

Даур тихо рассмеялся. У него были такие пакеты с информацией на столе.

— К тому же, это бессмысленно, — сказал Гаунт.

— Бессмысленно? — спросил Даур.

— Чем бы ни был Урдеш, Бан, эта эпоха умирает. Крестовый поход либо полностью освободит мир и централизует власть под новым Имперским порядком, или мир станет вымершим. Эти фотографии, сосланные к полу, сноски к сложным и запутанным хроникам, которые перестали быть важными.

Они повернулись, когда открылась дверь. Быстро вошел Уриенц, кивнув на отдание чести Сционами Гаунта. Он оставил свою собственную свиту из помощников и солдат в холле. Гаунт пошел к нему, Даур, Белтайн и Бонин повисли сзади.

— Слышал, что ты тут, Гаунт, — сказал Уриенц.

Они пожали руки.

— Просто проходил мимо, — сказал Уриенц. — Меня вызвали в Заракппан. Становится жарко. Дьяволы приближаются.

— Напрасные попытки, несомненно? — сказал Гаунт.

Уриенц пожал плечами.

— Как бы то ни было, — сказал он, вытаскивая бумагу из кармана. — Адрес моего портного, как обещал.

Гаунт взял ее и кивнул с благодарностью.

Уриенц взял его под локоть и отвел в сторону от троих Призраков и Сционов.

— На пару слов, — тихо сказал он.

— Конечно.

— Мы знаем, — сказал он.

— Знаете? — спросил Гаунт.

— Какой план разрабатывают Вон Войтц и Сайбон.

— Кто это, мы? — спросил Гаунт.

Уриенц пожал плечами.

— Остальной старший офицерский состав. Это не секрет. К некоторым из нас обращались за поддержкой.

— Вы отказались от возможности?

Уриенц улыбнулся.

— Есть многие, кто не разделяет точки зрения Сайбона. Многие, кто остается верным Макароту.

— Я верю, что все верны Макароту, — сказал Гаунт.

— Я советую тебе думать осторожно, Гаунт, — сказал Уриенц. — У меня к тебе нет претензий, и я могу видеть, почему они выбрали тебя, как своего человека. Мало кто сможет помешать тебе. Дело не в этом. Мы на лезвии ножа. Последнее, что нам нужно – это смена командования. Нарушение будет катастрофическим.

— Значит, это дружеский совет? — спросил Гаунт.

— Есть некоторые, вероятно, которые могут быть более враждебными, — признался Уриенц. — Просто задумайся о том, что я говорю. Крестовому походу не нужен выстрел в голову, как этот. Не сейчас.

— Выдвижение может быть легко заблокировано, — сказал Гаунт, — очень просто. Это не тайный сговор. Это политическая попытка. Как ты знаешь, магистр войны тоже должен быть осведомлен.

— Кто знает, о чем он думает? — сказал Уриенц. — Никто из нас не собирается сталкивать его с этим вопросом. Он известен тем, что пристреливает посланников, даже если этот посланник приносит ему ценные разведданные. Слушай, если это пойдет дальше, он сможет тихо уйти в отставку. Но, так же, он легко может пойти войной на Сайбона и его закадычных друзей. Никто из нас не хочет попасть под этот перекрестный огонь. И вот это именно то место, где ты будешь, Ибрам. Ты будешь стоять прямо перед Сайбоном. Политическая кровавая баня может отбросить нас на годы. Трон, это может нанести нам ущерб. Лишить нас всей кампании.

— Ты имеешь в виду, Урдеш?

— Я имею в виду чертов крестовый поход. Макарот не идеален, но он магистр войны, и он – магистр войны, который у нас есть прямо сейчас. Это не телега с фруктами, которую нужно опрокинуть.

— Если у вас такое большое беспокойство, сэр, — сказал Гаунт, — вы должны поговорить с магистром войны. Проинформировать его о том, что происходит. Поддержать разговор.

— Мне не нужен этот зенитный обстрел, Гаунт. Никому. Отвернись от Сайбона. Не иди рядом с ним. У них больше нет другого приличного кандидата, которого можно выдвинуть, и никого, которого остальной штаб может принять. Ты отступишь в сторону, и они не смогут продвинуться дальше. Все дело умрет. Пусть это утихнет, подожди своего времени. Как только с Урдешем будет покончено, как только жар стихнет и у нас будет время, чтобы дышать, большинство из нас пожелают, чтобы процесс прошел благоприятно.

— Спасибо тебе за твою откровенность, — сказал Гаунт.

Уриенц улыбнулся.

— Мы все на одной стороне, а? Ты мне нравишься. Я имею в виду, у тебя нет дурных намерений. Ты с прямой спиной вошел в это, и ты едва поспеваешь. Я подумал, что совет благоразумному было хорошей идеей. И, что он сможет спасти нас от большего горя, чем мы сможем вынести.

Гаунт кивнул. Они снова пожали руки. Уриенц повернулся, чтобы уйти.

— Посети этого моего портного, — крикнул он, пока быстро уходил.

— О чем это было? — спросил Даур.

— О приличной одежде, — сказал Гаунт.

— Что?

— О том, чтобы выглядеть, как подобающая личность для работы, — сказал Гаунт.

Дверь снова открылась. Вошел Главный Тактический Офицер Байота.

— Лорд Милитант, — сказал он. — Простите за задержку. Мы должны начать прямо сейчас.

Феликс поднял взгляд.

— Почему мы остановились? — спросил он.

Крийд подвинулась на своем сидении вперед и уставилась в переднее окно машины на траурные транспортники впереди. Далин ничего не сказал. Он был совершенно тих после того, как они отъехали, не просто из уважения, но потому что он думал над кое-чем. Крийд не хотела спрашивать его, над чем, перед Феликсом.

— Трафик, — сказала Крийд. — На следующем перекрестке. Мы скоро снова поедем.

— На Вергхасте, — сказал Феликс, — трафик останавливается перед кортежем. Из уважения. Кортеж не останавливается.

— Ну, это Урдеш, — сказала Крийд.

— Место, где, уважение испытывает, кажется, жалкую нехватку, — пробормотал Феликс.

Крийд посмотрела на него. Сын Гаунта практически съежился на сидении в углу, пристально смотря из бокового окна на ничто. Она решила не давить.

Один из нанятых плакальщиков, жесткая фигура в черном, выбрался из траурного транспортника и величаво шел к их машине.

— Оставайся с Феликсом, — сказала она Далину и вышла.

— В чем проблема? — спросила она.

— Улица перекрыта, мэм, — сказал плакальщик. — Там блокада Астра Милитарум. До самого Круга Кентала, я полагаю.

— Почему? — спросила Крийд. Человек помотал головой. Она пробежалась взглядом по улице вокруг себя. Она не была оживленной, но трафик стоял. Пешеходы, большинство из которых были гражданскими, казалось, спешат прочь, как будто у них появилось что-то важное, чтобы сделать.

Плакальщик сверился со своим карманным хронометром.

— Служба не начнется еще семнадцать минут, мэм, — сказал плакальщик. — У нас куча времени. Мы найдем другую дорогу.

— Сделайте это, — сказала Крийд.

— Я жду объяснений, — сказал Виктор Харк.

Полковник Грае посмотрел на него. Человек был раздражен. Серая Химера, в которой они ехали, грохотала по Холлерсайдскому кварталу, и Харк понятия не имел, куда они едут.

— У вас не было причин сопровождать нас, комиссар, — сказал Грае.

— Я думаю, что были все причины, — сказал Харк. — Вы взяли старшего офицера моего полка под арест без объяснений. Я не собираюсь позволить вам просто увести его.

Он бросил взгляд назад в грузовом отсеке. Колеа сидел на откидывающемся сидении рядом с задним люком, окруженный по бокам солдатами службы безопасности из службы разведки. Они не надели на него наручники, но они забрали его пистолет, его микробусину и его серебряный клинок.

— Вопрос деликатный, — сказал Грае.

— И я смогу, возможно, помочь вам с ним, если вы введете меня в курс дела, — сказал Харк. — Полковник, этот человек – один из наших самых лучших офицеров. Он – герой войны. Я не говорю о мелочах. Он благословлен Беати...

— Я осведомлен о его послужном списке, — сказал Грае.

— Он в очереди на повышение для командования полком, — сказал Харк. — Совершенно независимо от судьбы Майора Колеа, я, как вы можете ожидать, сильно обеспокоен благополучием и боевым духом моего полка.

Грае посмотрел ему в глаза. Харк был встревожен тревогой, которую он прочел на лице человека.

— Значимость Майора Колеа и его послужной список в точности то, из-за чего я забрал его, — сказал он. — Возникли вопросы. У ордоса нездоровый к нему интерес.

— Нездоровый к кому? — спросил Харк.

— К Майору Колеа.

— Это у Инквизитора Лакшимы, о которой я слышал?

Грае кивнул.

— Ордосу нужен Колеа. Я пытался сопротивляться, но разведка крайне подчиненный партнер в этом, — сказал Грае. — Мне дали инструкции, чтобы защитить Колеа в качестве актива...

— Инструкции от кого? — спросил Харк.

— Штабной уровень, — сказал Грае. — Высокий штабной уровень. Нам нужно защитить его от ордоса. Лакшима может стать для нас причиной серьезных и ненужных задержек, если она получит надзор.

— Я думал, что мы все мило играем вместе, — сказал Харк.

— Ну же, Комиссар Харк, — сказал Грае, — вы – опытный человек. С наилучшим энтузиазмом в мире, и, несмотря на стремление к тем же самым высоким идеалам, ведомства Империума часто сталкиваются друг с другом.

— Это территориальное?

— Давайте скажем так, что строгое применение Инквизиторского интереса замедлит амбиции Астра Милитарум.

Харк нахмурился.

— Вы взяли его под арест, чтобы помешать ордосу сделать это?

— Я был вынужден согласиться с Лакшимой, что взятие под стражу Колеа было срочно необходимо, — сказал Грае. — Я не мог не согласиться. Но я должен был добраться первым.

— Он под стражей, как она и хотела...

— Но не под ее стражей.

— Это – защита.

— Ордосу потребуется некоторое время, чтобы выяснить, где Колеа, и еще больше времени, чтобы проделать бумажную работу, чтобы его перевели под их надзор. Это купит нам время. В долгосрочной перспективе они доберутся до него. Инквизиция всегда получает то, что хочет. Но мы может задержать эту неизбежность.

Харк тяжело выдохнул.

— Расскажите мне об этих вопросах.

Главный Тактический Офицер Байота привел их в военную комнату. Первым, что поразило Гаунта, была температура. Несколько сотен когитаторов, расположенных на пяти этажах, генерировали значительное тепло. Несмотря на размеры зала, воздух был болотистым. Огромные воздуховоды и вентиляционные отверстия были встроены в потолок зала, и свисали, как трубы широкого храмового органа, над главным этажом. Они непрерывно пыхтели, и легкий ветерок, который они создавали, хлопал краями бумаг, стоящих пачками на столах.

Вход был на первом этаже, широкая галерея, которая тянулась вокруг зала и возвышалась над суетливым главным залом. Еще три галереи были расположены над первой, и Гаунт мог видеть, что все они были забиты станциями когитаторов и персоналом. В центре главного зала находился колоссальный дисплей стратегиума, размером с банкетный стол, на его поверхности мерцали голографические данные и трехмерный географический рельеф. Девятнадцать вертикальных гололитических пластин были подвешены вокруг главного стола, проецируя конкретные театры боевых действий на Урдеше и ближайшие пространства. Адепты с голо-шестами наклонялись над столом стратегиума, чтобы перемещать данные, или использовали шесты, как удочки, чтобы передвигать схваченные пакеты данных с одной пластины на другую. Здесь было постоянное бормотание голосов.

Байота провел их вверх по железной лестнице на вторую галерею, которая была уставлена высокочастотными передатчиками вокса. Кабельные линии, лежащие на полу, были такими же густыми, как лианы в джунглях, и Муниторуму пришлось проложить дорожки из досок, чтобы предотвратить спотыкания и запутывания. Посыльные проносились мимо, перенося срочные депеши от одной командной службы в другую.

— Сюда, — сказал Байота. Они забрались на третью галерею. Военная комната была когда-то тронным залом крепости, предположил Гаунт. Возвышающиеся окна были запачканы и отбрасывали красноватый мрак. Каждый стол, когитатор и рабочая станция были освещены своими собственными светосферами или настольными лампами.

Галерея на третьем уровне была разделена на секции для старших начальников отделов, и в каждой были свои собственные маленький стратегиум и когитаторы. Каждая зона была отделена нечетким, дрожащим силовым полем. Гаунт прошел мимо одной, где трое Урдешских маршалов спорили около стола, затем еще одну, где Булледин инструктировал Гризмунда и четырех командиров танковых войск.

Вон Войтц и Сайбон ждали в третьей. Полковник Казадер и около двадцати офицеров и тактических специалистов были с ними.

Байота жезлом открыл завесу, чтобы впустить Гаунта.

— Ваши люди могут подождать здесь, — сказал он.

— Сционы могут, — сказал Гаунт. — Эти Призраки – мой штаб, так что они пойдут со мной.

— Я, в самом деле, не думаю... — начал Байота.

— Брам! Заходи! — весело позвал Вон Войтц.

— Следуйте за мной, пожалуйста, — сказал Гаунт Дауру и остальным.

Вон Войтц поднялся и отечески похлопал Гаунта по руке. Сайбон, мрачный, сидел у стратегиума.

— Доброго тебе утра, мой Лорд Милитант, — сказал Вон Войтц. Он был в «добродушном» настроении, но Гаунт достаточно давно знал настроения Лорда генерала, чтобы уловить его напряжение.

— Нам было назначено на вторую половину дня, сэр, — сказал Гаунт.

— Вещи ускорились, — сказал Сайбон, всего лишь стальное шипение.

— Я очень сомневаюсь, что ты уже не усвоил данные брифинга, Брам, — сказал Вон Войтц. — Ты всегда быстро учился. Старательно.

— Да, насколько возможно, — сказал Гаунт. — Я бы подольше повникал. Брифинг порядочного размера и сложный.

— Ладно, для начала найдем комнату, — сказал Вон Войтц, кивая Казадеру и многозначительно смотря на людей Гаунта.

— Я, в любом случае, собираюсь проинструктировать своих людей, — сказал Гаунт. — Это – Капитан Даур, командир Роты G, один из моих старших офицеров. Белтайн мой адъютант. Бонин из группы разведчиков, так что он представляет специализацию Танитского. Мы сэкономим время, если они услышат из первых рук. Я полагаю, что время имеет значение.

Бонин, Белтайн и Даур выпрямились, чтобы отдать честь Лордам генералам. Вон Войтц бросил взгляд на Сайбона, получил резкий кивок, затем принял отдание чести.

— Вольно, — сказал он. — Рад познакомиться с вами.

— Они здесь, чтобы делать заметки, так ведь? — спросил Сайбон.

— Так и есть, сэр, — сказал Гаунт.

Сайбон посмотрел на Бонина. Даур с Белтайном вытащили планшеты. Бонин стоял, держа руки за спиной.

— У этого человека нет ручки, — сказал Сайбон.

— Ему не нужно, — сказал Гаунт.

— Срочное обновление данных, по состоянию на это утро, — сказал Вон Войтц. Байота переключил изображение на столе, чтобы отобразить территорию южной полусферы.

— Горячая точка – Гереппан, — сказал Вон Войтц. — Все внимание на это. Сообщили, что ночью произошло крупное столкновение. Мы думаем, что Сек концентрирует новые усилия там. Он может быть в этой зоне лично.

— Это, то место, где Святая? — спросил Гаунт.

— Возглавляет главные южные усилия, — сказал Байота.

— Тем не менее, следует отметить... — начал говорить Вон Войтц.

— Она – цель, — перебил Гаунт.

— Что?

— Это спланировано или случайно?

— Она возглавляет там войска, — сказал Вон Войтц.

— Номинально, — добавил Сайбон.

— Но она – приманка, — сказал Гаунт. — Так задумано?

— О чем ты, Ибрам? — спросил Вон Войтц.

— Вы разместили наш самый ценный актив под носом у Сека, — сказал Гаунт. — Он клюнул. Это было спланировано?

Вон Войтц бросил взгляд на Сайбона.

— Я спрашиваю, — сказал Гаунт, — является ли это частью спланированной стратегии магистра войны. Чтобы подманить Архиврага.

— Она – старший командующий, — сказал Сайбон.

Гаунт указал на стол.

— Конечно. Но она, так же, символическая ценность. Если бы боевыми действиями в Гереппане командовали вы, сэр, или Уриенц, или я, вы полагаете, что расположение врага было бы таким же? Вы убиваете одного из нас, вы убиваете старшего офицера. Вы убиваете Святую, тогда вы одерживаете безмерную психологическую победу.

Вон Войтц прочистил глотку.

— Здесь ярость, — сказал Гаунт, ведя пальцем по линиям трехмерной модели. — Незамедлительная, небрежная атака. Смотрите, они, несомненно, не защитили эти магистрали, или любую из этих перерабатывающих территорий. Эта паровая фабрика была обойдена. Это все – стратегические победы. Архивраг эффективно игнорирует их в своих усилиях добраться до Гереппана и напасть. Сек видит Святую, как жизненноважную цель, более значимую, что любая производственная ценность на этом мире. Конечно же, это так. Так что, видите, как он реагирует? Его тактика поспешная, жаждущая и безмерно растянутая. Это не типично для его обычной, осторожной методологии.

— Я… я уже отмечал вам, — сказал Байота, — что в искусстве ведения войны Анарха безумие. Никакой логики. Это уже продолжается какое-то время.

— Отмечали, сэр, — ответил Гаунт, — и не удивительно. В этом есть логика, просто не такая логика, которую мы можем принять. Я спрошу снова, Святую использовали, в качестве приманки, чтобы заставить Анарха необдуманно сильно растянуть свои силы?

— Мы в курсе, что она соблазнительная перспектива, — сказал Вон Войтц.

— Серьезно? — спросил Гаунт. — Соблазнительная перспектива? Я ни от кого из вас не слышал, что вы подтверждаете, что ввод ее в действие – это спланированная тактика провокации. Я был бы убежден, если бы вы это сказали. Это равнодушно, и рискованно, но безжалостно эффективно. Меня беспокоит то, что штаб не обеспокоился о результате.

— Опять, сэр, — сказал Казадер с возмущением, — вы говорите с оскорбительным тоном, который...

— Заткнись, — сказал ему Гаунт. Он взял жезл у Байоты и подстроил изображение на столе для большего масштаба.

— Архивраг человечества – порочный монстр, — сказал Гаунт, — но мы были бы дураками, если бы недооценивали его умственные способности. И идиотами, если бы предполагали, что его мотивы такие же, как и у нас. Видите? В Гереппанской зоне, все наступление Сека сменило курс. Поместив Святую здесь, мы изменили планы Архиврага. Урдеш ему не интересен. Ему интересна Святая.

— Мы сделали... — начал Сайбон. — То есть, магистр войны рассчитывал на смену тактики. Святая – не приманка. Скорее… стимул. Вы указали на то, что методика ведения войны Секом изменилась. Мы начали подталкивать его к стремительному структурному позиционированию и наступлению без поддержки.

— Спасибо, сэр, что, наконец-то, подтвердили мою оценку, — сказал Гаунт. — Да, это сработало… но это нужно развить. Сек может быть разбит в Гереппане. Вы сделали его неповоротливым и ослабили его ядро. Но если эта уловка провалится, он доберется до Святой и мы потерпим критическую потерю.

— Это будет развито, сэр, — резко бросил Сайбон.

— Это может быть развито командующим на месте, — сказал Гаунт. — Есть огромные благоприятные возможности, чтобы задавить или даже сокрушить вражеские войска. Естественно, командующему на месте нужно быть осведомленным о ситуации, чтобы развить ее. Она осведомлена?

Настала тишина.

— Святая знает, что она – ваш стимул, Лорд Сайбон? — спросил Гаунт. — Если она не знает, ради феса… Она не оценит слабости врага и не сможет этим воспользоваться.

— У нее есть старшие офицеры, — сказал Вон Войтц. — Советники...

— Штаб здесь тоже ее консультирует? — спросил Гаунт. — Или мы только предполагаем? Приманке нужно знать, что это приманка, если ловушке нужно сработать.

Сайбон поднялся на ноги.

— Этот герб, Гаунт, сделал тебя дерзким, — сказал он. — Ты читаешь нам лекцию о тактике?

— Я думаю, что это все тактика Макарота, — сказал Гаунт. — Я думаю, что он видит это все очень четко. Он собрал штаб, чтобы выполнить ее, вероятно, без полного объяснения своих мыслей. Штаб выполняет план без полного понимания, что это за план. Это, я думаю, пример отсутствия обмена, о котором вы мне жаловались.

— Теперь слушай, Гаунт, — сказал Вон Войтц, его лицо пылало.

— Я хочу выиграть эту войну, генерал, — сказал Гаунт. — Я сомневаюсь, что я единственный человек в этой комнате, который думает, что это самая главная цель. До того, как мы выполним приказы магистра войны, нам нужно осмыслить его идеи.

— Ты закончил? — спросил Сайбон.

— Я едва начал, — сказал Гаунт. — Дело не только в Святой. Вы думаете, что она единственная приманка здесь на Урдеше? Главный Тактический Офицер Байота рассказал мне о «безумии» в операциях Сека на этом мире. Обе стороны, должно быть, стремятся заполучить, в целости по возможности, значительные ресурсы на этом мире-кузнице. В конце концов, вот почему захват не был отдан кулаку-молоту флота. Планы Сека, месяцами, казались несвязными, как будто монстр потерял себя, опустился до дикого абсурда. Но то, что мы видим сегодня в Гереппане, может быть расширено на всю планету. С самого начала, Сек был наименее заинтересован в Урдеше, чем в ценности, которую мы поместили на него. Мы сдерживаемся, чтобы Урдеш остался целым. Он рассчитывает на это. Он рассчитывает на тот факт, что мы ценим эту планету в качестве предмета потребления, который нужно сохранить. Я полагаю, что он так беспокоиться о том, чтобы доказать свою полезность… или так беспокоиться о том, чтобы восстановить свою репутацию в глазах Архонта… что обладание Урдешем вторично для него. Он поставил ловушку. Он поместил для нас приманку. Приманка – это Урдеш и сам Сек. Мы так жаждем захватить этот мир в целости и покончить с ним. Так жаждем, что мы привели Святую. Святую, магистра войны, и значительную часть старшего командного состава.

Гаунт посмотрел на них.

— Секу не нужен Урдеш, — сказал он. — Он хочет обезглавить крестовый поход.

Позднее утро принесло сильный дождь над заливом и Элтатом. Это было зловеще. Баскевиль, Домор и Фейзкиель укрывались два часа под колоннадой крепости ордоса, слушая, как дождь стучит по тротуарным плиткам двора. В последний раз, когда Баскевиль попытался вызвать привратника, угрюмый человек вышел после повторяющихся стуков и сказал ему, что транспорт будет предоставлен, и что из-за нехватки водителей, им нужно подождать.

— Мы уже немного подождали, — ответил тогда Баскевиль, сдерживаясь, чтобы не накричать на человека.

Привратник пожал плечами, как будто говоря, «Я знаю, но что я могу сделать, а?»

В этот раз, Фейзкиель подошла к двери и сильно постучала. Ответа не было. Она попыталась открыть дверь, и обнаружила, что она закрыта. Как и дверь в главный атриум.

— Они нас просто оставили здесь? — спросил Домор, стирая капли дождя с носа.

— Это смешно, — сказал Баскевиль.

— Нет, это типично, — сказала Фейзкиель. — Они заставили нас ждать, когда мы приехали сюда, и они снова заставляют нас ждать.

— Почему? — спросил Домор.

— Это – игра, — сказала Фейзкиель.

— И в чем смысл этой игры? — спросил Домор.

Баскевиль застегнул на пуговицы свой мундир.

— Как далеко до расположения? — спросил он.

Домор пожал плечами.

— Семь, восемь миль? — сказал он.

— Мы бы сейчас уже дошли до дома, — сказал Баскевиль. Он начал идти к воротам и улице за ними.

— Ты куда пошел? — спросила Фейзкиель.

— Пешком, — сказал Баскевиль.

Не считая дождя, в районе Гэйлен было тихо. Баскевиль уделил не слишком много внимания, когда они приехали, но теперь он осознал, как пусты и гнетущи были улицы, окружающие крепость ордоса. Место не было брошенным. Территория была наполнена торговыми учреждениями, коммерческими зданиями и счетными домами, и они все были в хорошем состоянии и с хорошим ремонтом. Но все они были закрыты. Ставни закрывали их окна, а решетки на дверях были закрыты на висячие замки. Не было никаких признаков жизни. Баскевиль не был уверен, был ли это просто нерабочий день, праздничный день, вероятно, или были ли здания постоянно закрыты. Они все выглядели так, как будто их закрыли перед прошлой ночью, чтобы никогда больше не открывать.

— Мы просто идем, — сказал Баскевиль.

— Ты знаешь дорогу? — спросила Фейзкиель. — Мы не знаем город.

Баскевиль ухмыльнулся ей, и показал большим пальцем на подавленного Домора.

— Шогги – Танитец, Луна, — сказал он. — Он не собирается потеряться.

Баскевиль посмотрел на Домора.

— Так ведь?

Домор помотал головой.

— Сюда, — сказал он, возглавив их. — На холм, затем налево. Я не помню дорогу, по которой они привезли нас, но я могу найти Низкое Острие оттуда.

Они с трудом забрались на холм под дождем, промокшие.

— Это – хороший знак, — отметила Фейзкиель.

Кто-то намалевал слова СВЯТАЯ С НАМИ на доме неподалеку.

— Если она с нами, — сказал Домор, — тогда она тоже промокла до трусов.

Холм был пологим. Наверху, на перекрестке, им представилась возможность посмотреть назад и увидеть серое пятно залива за покатыми крышами. Погода шла с моря, серая дымка. Они могли видеть, как тени сильного дождя идут под уклоном от более тяжелых облаков.

Баскевиль услышал звук и посмотрел вверх. Самолет. Шум от его двигателя отражался от низких облаков, и ему пришлось поискать реальный объект. Самолет был точкой, летящий низко и на восток над городом. Через мгновение, за ним последовали еще две точки, быстро разрезая облака.

Домор нахмурился.

— Это не наши, — тихо сказал он.

Где-то, далеко на севере, противовоздушная батарея открыла огонь, отдаленный быстрый грохот. Еще несколько присоединились.

— Ох, фес, — произнес Домор.

Машина приближалась по улице на склоне холма. Грузовик. Баскевиль сошел с тротуара и попытался остановить его. Тот быстро пронесся мимо, не замечая, разбрызгав стоячую воду.

Отдаленный грохот орудийного огня стал громче, как фейерверк на соседней улице.

— Нам нужно быстрее вернуться назад, — сказал Баскевиль.

Приближалась еще одна машина, грузовик Муниторума грохотал в дожде с включенными фарами.

— Предоставь это мне, — сказала Фейзкиель.

Она вышла на дорогу и встала с поднятой рукой.

Транспортник остановился перед ней. Водитель высунулся, приветствуя комиссара с волнением.

— Нас нужно отвезти, — сказал ему Фейзкиель. — В район Низкого Острия.

— Мэм, мне приказано ехать к Сигнальной Точке, — нервно сказал водитель.

— Дай мне перефразировать, — сказал Фейзкиель. — Официо Префектус. Я реквизирую эту машину, сейчас же.

Пока они забирались в кабину грузовика, Баскевиль услышал еще самолеты. Он повернулся и посмотрел наверх.

Самолеты приближались с юго-запада, появляясь из густого облака. Сотни самолетов, собранных плотным боевым строем.

Они не были Имперскими.

— Погнали! — приказал Баскевиль, захлопнув дверь кабины.

Дождь негативно повлиял на приподнятое настроение, вызванное предложенным Бленнером пиршеством. Дым и пар продолжали подниматься от походных кухонь, но дело затормозилось. Люди ушли, и только несколько женщин и лагерных поваров остались, чтобы держать еду подогретой и не дать ей пережарится. Оркестр свернулся.

— Они идут сюда, — сказала Йонси.

Элоди играла с ней в догонялки в одном из коридоров. Дождь загнал детей внутрь, и они становились капризными. По крайней мере, Йонси перестала жаловаться насчет своих волос. Элоди была этому рада. Она была совершенно уверена, что у нее нет вшей, но каждый раз, когда ребенок упоминал о них, она хотела почесаться.

— Кто, Йонси? — спросила она.

Йонси нахмурилась.

— Они наполнены скорбью, — сказала она.

Со двора послышался шум. Элоди пошла посмотреть, ведя Йонси за руку.

Вернулась траурная процессия.

— Они быстро вернулись, — сказала Элоди Роуну.

— Это то, о чем я думал, — сказал Роун.

Крийд вылезла из машины и поспешила к Роуну. Элоди могла видеть, что Феликс все еще сидит в задней части машины. Далин сидел с ним. Затем она заметила, что гроб все еще был в задней части грузовика.

— Что происходит? — спросила Крийд Роуна.

— Только собирался спросить у тебя то же самое, — сказал он.

— Дороги закрыты, — сказала Крийд. — Мы добрались до храма, и он тоже был закрыт. Служитель сказал, что служба была отложена.

Роун скривился.

— Феликс расстроен, — сказала Крийд. — Нам пришлось привести гроб обратно.

— Конечно, он расстроен, — сказал Цвейл, появляясь рядом с ней. — Этого не должно было произойти.

— Он, скорее, больше зол, чем огорчен, — сказала Крийд, бросая взгляд назад на транспортники. Они могли видеть, как Феликс кричит и указывает на сочувствующего Далина, хотя они не могли слышать, что он говорит.

— Зол на всех и вся, — сказала Крийд. — Зол на всю фесову галактику.

— Мертвые должны отдыхать, — сказал Цвейл, бормоча, — они, на самом деле, должны.

— Отмечено, отец, — сказал Роун.

На дворе, Призрак закричал и указал сквозь дождь на низкое небо. Боевые порядки самолетов пролетали над ними. Их были тучи, сотни. Пронзительный визг от их пыхтящих двигателей был характерным. Казалось, что боевые порядки скользят по серому небу. Они направлялись к Великому Холму.

— Вторая инструкция! — закричал Роун. — Подъем, подъем, подъем! Все роты! Вторая инструкция!

Вокруг него забегали Призраки, направляясь в свои комнаты и арсенал.

— Свита в укрытие! — крикнул Роун. — Элам! Мерин! Разместите свиту так быстро, как сможете.

Подбежали Ладд и Бленнером. Бленнер выглядел красным и запыхавшимся.

— Следите за дисциплиной в лагере, Бленнер, — сказал Роун.

— Да, но...

— Следите за дисциплиной в чертовом лагере! — резко сказал Роун.

— Да, майор.

Роун посмотрел на Ладда.

— Вторая инструкция, и приготовиться выдвигаться, — сказал он.

— Да, сэр.

— Это включает в себя орудия поддержки.

— Да, сэр.

— У нас есть какой-нибудь транспорт?

— Несколько транспортников-8, — сказал Ладд.

— Загрузить их. Боеприпасы, плюс тяжелое оружие. Все остальные могут идти пешком.

— Да, сэр, — сказал Ладд. — Идти куда, сэр?

— Ну, это не происходит здесь, так ведь? — сказал Роун. — Если только ты не хочешь пострелять по этим самолетам? Что-то приближается, и нам нужно быть готовыми встретить это.

Ладд кивнул.

— Не окопаемся здесь, майор? — спросил Цвейл.

— Вы хотите, чтобы бой был здесь, аятани? — спросил Роун. — Здесь, где свита?

— Нет, не хочу.

— Если мы будем сражаться здесь, это будет очень плохим знаком, — сказал Роун. — Это будет означать, что враг захватил все к югу отсюда, и большую часть города. Так что, если мы будем сражаться здесь, это будет означать, что мы по шею в дерьме.

Ойстин, адъютант Роуна, протолкнулась сквозь толпы солдат т подбежала к нему. Она протянула бумагу.

— Это из штаба, сэр, — сказала она.

Роун взял бумагу и прочитал.

УВЕДОМЛЕНИЕ О ПОВЫШЕННОЙ ГОТОВНОСТИ++ВСЕМ ПУНКТАМ В ГОРОДСКОЙ ЗОНЕ НЕМЕДЛЕННО ПЕРЕЙТИ НА ВТОРУЮ ИНСТРУКЦИЮ++ОЖИДАТЬ ПРИКАЗОВ

— Ни феса себе, — сказал он, скомкав бумагу и выбросив. Он бросил взгляд на стаи самолетов, гудящие над головой.

— Как будто мне было нужно начальство, чтобы сказать об этом.

Феликс вышел из машины и посмотрел на небо, открыв рот.

— Ради Трона, что это?

— Идем, — сказал Далин. — Нам нужно идти.

После того, как случайно подслушал Колеа с Харком, Далин не находил себе места от перспективы, что секрет Феликса раскроется. Но обстоятельства изменились так резко, что это вряд ли казалось проблемой. Идиотский секрет Феликса Часса казался незначительным сейчас, когда город атаковали.

— Ты идешь? — подгонял он.

— Но Маддалена...

— Шевелись, — сказал Далин, схватив Феликса за руку.

Элоди подхватила Йонси на руки и поспешила с остальной свитой в здание. Рота Элама открыла подвалы и закрывала мешками с песком окна нижних этажей. Они настойчиво подгоняли гражданских внутрь.

— Вниз по лестнице, — сказал рядовой Элоди. — Побыстрее.

— Я говорила, что они идут, так ведь? — прошептала Йонси на ухо Элоди, пока они спускались по лестнице.

Элоди посмотрела на нее.

— Враг? Ты имеешь в виду врага?

Йонси кивнула.

— Они всегда очень близко, — сказала она.

Батареи на стенах Урдешского Дворца открыли огонь, вторя постоянному обстрелу батарей вокруг окраин высокого города. Штормовые облака освещались пятнами света. Сам дворец стонал и дрожал. Генераторы глубоко внутри ожили, и, с кашлем и хлопками падения давления, системы массивных пустотных щитов включились, закрывая всю верхушку Великого Холма сферой светящейся зеленой энергии против приближающей атаки. В воздухе завоняло озоном.

В военной комнате воцарился ад.

— На что мы смотрим? — потребовал Сайбон.

— Ситуация в Заракппане усугубилась за последний час, — сказал Байота, сканируя данные, которые хлынули на стратегиум. — Быстрее, чем ожидалось. Намного быстрее.

— Там командует Уриенц, так ведь? — спросил Вон Войтц.

— Он в дороге, сэр, — сказал Байота. — Кроме того, фронт уже прорван в трех местах. Враг продвигается в перерабатывающий район.

— Черт возьми! — резко бросил Вон Войтц.

— Но это, всего лишь, отвлекающий удар, — сказал Гаунт.

— Да, — согласился Байота. — Это оттянуло назад наши основные силы. Их главное наступление идет с юго-запада, с границ Южного Династического Конклава. Главные силы, преимущественно пехота с поддержкой из быстрой бронетехники. Плюс прикрытие с воздуха, конечно. Быстрый удар. Они используют пригороды здесь, на южном берегу залива.

Запачканные окна военной комнаты дребезжали в своих рамах, сотрясаемые избыточным давлением массивных пустотных щитов снаружи. Гаунт подумал, что смог услышать первый хруст боеприпасов, ударившихся о наружную часть щита. На гололитическом дисплее, нечеткие пятна изображений, которые указывали на боевые порядки самолетов врага, сливались с верхними контурами Великого Холма.

— Нам нужна реорганизация, — сказал Вон Войтц, изучая карту и передвигая индикаторы бригад, как будто он раскладывал карты для пасьянса. — Нам нужно отвести гарнизонные войска с севера. Где Блэквуд?

— Зачем нам нужен Блэквуд? — спросил Гаунт.

— У Блэквуда главное командование позициями в Элтате, — сказал Сайбон. — Это его дозор.

— Об этом нужно доложить магистру войны, — сказал Гаунт.

— Магистр войны нездоров, — сказал Байота. — У Маршала Блэквуда здесь старшинство.

Гаунт огляделся. Зал кишел персоналом, но не было никаких признаков Блэквуда.

— Ради Трона, — сказал Гаунт Сайбону. — По крайней мере, временно командуйте. Начните фесову реорганизацию! Блэквуд сможет занять свое место, когда прибудет.

Вон Войтц посмотрел на Сайбона. Сайбон вздохнул, и подошел к перилам балкона. Он повысил громкость своего горлового вокса.

— Внимание! — громыхнул он. — Я принимаю командование до тех пор, пока меня не сменит Маршал Блэквуд! Все данные на мой пост! Ждите приказов!

Он посмотрел назад на стол. Вон Войтц и Байота уже передвигали блоки данных по гололитической карте, предлагая развертывая резервных гарнизонов, расположенных внутри города.

— Хорошо, — кивнул Сайбон, рассмотрев их предложения. — Подтвердите эти маршруты и пошлите их на главный стол. Пошлите им депеши сейчас же! И убедитесь, что чертов Муниторум знает, где и в чем ему помогать.

— Да, сэр! — сказал Байота.

— Давайте взглянем на остальной список, — сказал Сайбон. — Есть что-нибудь, что мы можем переместить в тот западный угол?

Вон Войтц указал на карту города.

— Это твоя банда, Брам, — сказал он.

Гаунт кивнул.

— Есть предложения?

— Я думаю, что они могут добраться до южного побережья меньше, чем через час. Возможно, окажут поддержку Тулкарским Батареям?

Вон Войтц кивнул.

— Да, и мы пошлем эту бронетехнику на их левый фланг. Сайбон?

— Делайте, — прорычал Сайбон, занятый одобрениями на развертывание еще восемнадцати полков.

— У нас с нами свита, сэр, — сказал Гаунт Вон Войтцу. — Прошу разрешения перевезти их на окраину территории дворца.

— Дано, — тотчас сказал Вон Войтц, затем сделал паузу. Он указал на высокие окна зала, освещенные зеленым светом снаружи. — Но ничто не войдет и не выйдет, пока щиты подняты.

— Как только отобьем эту воздушную атаку, — сказал Сайбон, отрывая взгляд от карты, — нам придется опустить щиты. Экономия энергии.

Вон Войтц кивнул, а затем снова посмотрел на Гаунта.

— Пусть они приготовятся выдвигаться по нашему уведомлению, — сказал он. — Они смогут заехать, как только воздух будет чист.

Гаунт кивнул с благодарностью. Он поманил кивком своего адъютанта.

— Белтайн?

— Да, сэр?

— Соедини меня с полком. Позови меня, когда сделаешь, — сказал Гаунт.

— Да, сэр.

Белтайн поспешил прочь к вокс-центру. Гаунт отвел Вон Войтца в сторону.

— Магистр войны должен возглавлять это, — тихо сказал он. — Сейчас.

— Мы сможем справиться.

— Это его бой! У него на крыльце!

— Он занят большей картиной, Брам. Это не единственная зона военных действий на Урдеше.

— Кто-то должен пойти и...

— На его территорию вход воспрещен для всех, — сказал Вон Войтц. — Я уверен, что он осведомлен о ситуации. Он вмешается, если посчитает нужным. Это работа штаба, чтобы оставаться на вершине этого.

Гаунт посмотрел на него, неубежденный.

— Черт возьми, Брам, — сказал Вон Войтц, — это в точности то, о чем я говорил. Макарот изолировался от всего. Всего. Это все для него великая теория. Он, вероятно, даже не заметил, что мы подняли щиты.

— Я не могу поверить, что магистр войны настолько оторван от реальности, — сказал Гаунт.

Голос Вон Войтца упал до шепота.

— Ради Трона, Брам. Мы говорили тебе. Мы тебе прямо это сказали. Он не в форме. Больше нет. Он – не те надежные руки, которые нам нужны, чтобы вести это. Ни эту битву, ни этот театр военных действий, ни чертов крестовый поход. Он месяцами скрывается в своем жилище, присылая стратегические приказы с посыльным. Я не думаю, что он в последние недели выбирался из восточного крыла.

Он положил руку на плечо Гаунта и отвернул его от офицеров у оживленного стола стратегиума.

— Вот почему нам нужно решить это, — прошептал он. — И нам нужно сделать это сейчас. За следующие несколько часов.

Гаунт посмотрел на него с суровым лицом.

— Вы хотите сделать ход против него сейчас? Сместить его? Посреди всего этого?

— Если не сейчас, то когда, Брам? Когда? Внутренний круг готов действовать. Декламация о доверии готова. Все формальности соблюдены. С твоим сотрудничеством, мы, в любом случае, надеялись действовать на этой неделе. Этот кризис вынуждает нас. Архивраг сменил тактику, резко. Трон знает, что произойдет за следующие несколько часов, здесь, или на Южном Фронте.

— По крайней мере, подождите, пока мы не отобьем эту атаку, — сказал Гаунт.

— Враг бьет по Элтату, Брам. Два дня назад это был невообразимый сценарий. Это нападение демонстрирует провал командования. Это главное доказательство в поддержку наших требований.

— Бартол, я отказываюсь признавать, что самое лучшее время, чтобы осуществить смену командования на самом высшем уровне – это во время вражеской атаки. Нужно, чтобы руки Макарота были на вожжах...

— Но их нет, Гаунт, их нет! Он не занялся находящимся под рукой вопросом. Он позволил этому случиться. Руки магистра войны должны быть на вожжах, ладно. Но не Макарота.

Вон Войтц посмотрел ему в глаза.

— Нам нужно командование театром военных действий, и нам нужно это сейчас, — сказал он. — Ни ночью, ни завтра. Нам нужно это сейчас. Если мы оставим все, как есть на день или два, Трон знает, с чем мы будем иметь дело по всему Урдешу. Трон знает, как изменится игра. Я не собираюсь ждать, чтобы катастрофическое поражение доказало, что нам нужен новый лидер.

— Бартол, ты знаешь, что остальной штаб знает об этом всем?

Вон Войтц беззаботно пожал плечами.

— Мне это было совершенно очевидно, — сказал Гаунт. — Штаб знает, что ваш внутренний круг планирует, и что значительной количество из них возражает против идеи. Даже те, кто симпатизирует идее, не думают, что сейчас подходящее время обсуждать это. Те против вас, кто может заблокировать это.

— У нас есть голоса, — усмехнулся Вон Войтц. — Это будет процессуальная формальность. Посмотри на то, что происходит, Гаунт. Это хаос. После всего, штаб поблагодарит нас за это… если мы достанем свежую кровь, чтобы вытащить нас из этого наступления с возобновленной энергией. Ну же. Подумай об этом. Мы должны бы благодарить Архиврага за то, что он дал нас тот толчок, который нам нужен. Это громит все контраргументы.

Гаунт сделал глубокий вдох. Окна все еще дрожали в рамах, и звуки взрывов боеприпасов и воздушных взрывов уже были очень отчетливыми.

— Внутренний круг, — сказал он. — Его не очень-то любят...

Вон Войтц поднял брови.

— Что такое, Брам? Боишься, что будешь опозорен связью? Боишься, что подхватишь вши от нахождения рядом с плохими парнями?

— Я обеспокоен калибром некоторых из ваших сообщников, — сказал Гаунт.

— Оу! «Сообщников», значит?

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — прорычал Гаунт. — Люго – бумажный генерал. Он никогда не был большим, чем едва ли компетентным...

— Нахер Люго, — ответил Вон Войтц. — Он – крысиная задница. Но он нам нужен, потому что он связан. У него сильные связи в Экклезиархии в этом секторе и Секторе Хулан. Нам нужно было одобрение Адептус Министорум, и он достал его. Такой ход, как этот, делается заметно чертовски легче, когда позади нас церковь. Они приведут Лорда сектора и Имперский двор. Нам он нужен, поэтому мы его терпим.

Гаунт не ответил.

— Как только Блэквуд доберется сюда, мы созовем круг вместе, — сказал Вон Войтц. — А затем мы нажмем на кнопку. Час или два. А сейчас, ты с нами?

— Дайте мне два часа, сэр, — сказал Гаунт.

— Что? Зачем?

— Мне нужно отдать прямые приказы Призракам. Я им очень обязан. Я не оставлю их в таких жестоких условиях, как эти.

— Ладно, а потом?

— Я дам вам свой ответ через два часа.

Вон Войтц мгновение пристально смотрел на него, как будто пытаясь прочитать его мысли по лицу. Глаза Гаунта, их непроницаемая голубизна, как результат собственного приказа Вон Войтца, делали это невозможным.

— Тогда, два часа, — сказал Вон Войтц.

Гаунт резко отдал честь. Вон Войтц уже поворачивался назад к столу стратегиума, где Сайбон выкрикивал приказы своим заместителям.

Гаунт подошел к Дауру и Бонину.

— За мной, — сказал он.

Белтайн был в вокс-центре на галерее ниже. Он взял на себя управление одним из высокочастотных передатчиков вокса, приказав оператору вокса отойти в сторону, чтобы он мог работать с ним лично.

— Связался с Танитским Первым, сэр, — доложил он, вручая гарнитуру Гаунту.

Гаунт снял фуражку и надел гарнитуру.

— Это Гаунт.

— Слышу вас, сэр, — пришел ответ. Он узнал голос Ойстин, нового адъютанта Роуна.

— Мне нужен Колеа или Харк, — сказал Гаунт.

— Мне жаль, сэр, — пришел трещащий ответ Ойстин. — Никого из них здесь нет.

— Как они… ? Забудь. Тогда, Баскевиль. И быстро.

— Сэр, Майора Баскевиля в расположении тоже нет.

— Фес меня, Ойстин! Что происходит?

— Минуточку, сэр.

Раздался приглушенный стук на другом конце, затем донесся новый голос.

— Гаунт?

— Роун? Что за чертовщина происходит?

— Разъяснение потребует некоторого времени, и это расстроит тебя, — сказал Роун. — Ты, в самом деле, хочешь услышать это прямо сейчас?

— Нет. Черт возьми, я собирался повысить Колеа до временного звания полковника, чтобы собрать полк вместе.

— Ну, Гола тут нет, и я не думаю, что временное повышение принесет ему сейчас много пользы.

— Ладно. Роун, кажется, в конце концов, ты получил работу.

Тишина, треск.

— Ты все еще здесь?

— Да.

— Мы собираемся опять об это спорить?

— Я не знаю. А надо?

— Кажется, что сейчас хорошее время для этого, Роун? — резко сказал Гаунт. — Ты старший офицер в наличии или нет?

— Да.

— Тогда ты командуешь. Я не могу добраться туда. Дворец заблокирован. Какова ситуация?

— Мы на второй инструкции и готовы выдвигаться. Я предвкушал приказы о передвижении.

— Да? Ну, вот и они. Вы выдвигаетесь на юг, к Тулкарским Батареям. Враг продвигается с юга и юго-запада. Гарнизонные войска перемещаются, чтобы прикрыть передовую. Как быстро вы можете добраться туда?

— Погоди… Сверяюсь с картой… Пятьдесят минут, если выдвинемся сейчас.

— Сделайте это быстро. Быстрое перемещение, и ожидайте, чтобы сразу взяться за дело, когда прибудете. Враг уже может быть там. Приказы – удержать батареи и удержать ту линию. Я предоставлю дополнительные данные, которые смогу найти в военной комнате. Боеприпасы?

— Адекватное количество, но нам в ближайшее время потребуются еще.

— Муниторум в курсе. Я думаю, что вы сможете получить бронетехнику в поддержку через девяносто минут, но вы, вероятно, будете на месте первыми.

— Что насчет свиты?

— Разрешение было дано на перемещение всех гражданских на территорию дворца. Транспорт будет организован, но пройдет какое-то время. Свите придется оставаться на месте до тех пор, пока не закончится налет и не уберут щиты. Предлагаю тебе...

— Оставить пару рот, чтобы защитить из, понял, — сказал Роун.

— Хорошо. Приступай к делу. Быстрое перемещение. Тебе нужно временное звание?

— Нет, нафес не нужно.

— Ты все равно его получил, Полковник Роун. С этого момента ты главный. Выдвигайтесь. Император защищает.

— Понял.

— Мои приказы четкие и понятные, полковник?

— Да. Да… мой Лорд Милитант.

— Серебряный клинок, Роун. Я свяжусь с тобой снова, как только смогу.

— Понял. Роун, отбой.

Связь пропала. Гаунт отдал гарнитуру назад Белтайну.

— Полковник Роун? — спросил Даур.

— Кажется так, — сказал Гаунт.

— Что теперь, сэр? — спросил Белтайн.

— Нам нужно нанести визит, — сказал Гаунт.

— Посреди всего этого? — спросил Даур.

— Это важно, — сказал Гаунт. Он посмотрел на Бонина.

— Как думаешь, сможешь провести меня в западное крыло этого места? — спросил он.