Магистр Войны

XIII. ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ

Урдешский Дворец занимал пик Великого Холма. Элтат был субконтинентальной столицей Северного Династического Конклава, и, как и все города-кузницы Урдеша, его местоположение и важность были обусловлены геотермальной энергией вулканического выхода на поверхность. Адептус Механикус пришли на Урдеш тысячи лет назад, во время раннего заселения Миров Саббат, и накрыли крышками и приручили пики вулканов мира, чтобы обогревать и питать свою промышленность. Урдеш был не просто стратегически важным из-за своего местоположения: он был жизненноважным, живым активом для массового промышленного производства.

Транспорт Вон Войтца, с мощным эскортом, ехал вперед по оживленным улицам на склоне холма, минуя башни заводов Механикус и паровые фабрики, которые торчали на склонах и питались энергией от геотермальных источников. Пелена из дыма и пара окутывала верхние части города, вися, как, как при погоде в горах, побочный продукт промышленности. Копоть и сажа покрывали рабочие башни и строительные залы, и зачерняли огромные символы Бога-Машины, которые были закреплены на стенах завода.

— Когда-то, — заметил Вон Войтц, — рассказывали, что Механикус использовали столько же рабочих бригад, чтобы обслуживать дворцы-кузницы, сколько их было и в самих кузницах. Им приходилось чистить и снова чистить, никогда не прекращающийся тяжелый труд, чтобы те эмблемы сверкали золотом, а белые камни стен были отполированы. Но сейчас военное время, Брам. Внешний вид менее важен, и Механикус нужна вся их рабочая сила для работы внутри. Поэтому наслаивается грязь, и великолепие тускнеет.

— Я уверен, что есть кое-какая притча, сэр, — осмелился высказаться Байота, — о самом Урдеше. Бесконечный тяжелый труд, чтобы держать его свободным от губительной грязи.

Вон Войтц улыбнулся.

— Я уверен, мой старый друг. Непокоренная гордость Урдешских Династий, вечно трудящихся. Я уверен, что адепты сочинили песни на коде об этом.

— Она на самом деле здесь? — спросил Гаунт.

Вон Войтц выглядел развеселенным, наблюдая, как растерянно Гаунт смотрит из окна транспорта на движущийся мимо город.

— Да, Брам, — сказал он.

— Сания? С Хагии?

— Она очень давно не пользовалась этим именем, — сказал Вон Войтц. — Сейчас она – Беати, во всех отношениях, номинальный глава нашей монументальной борьбы.

Гаунт посмотрел на генерала.

— Могу я увидеть ее? — спросил он.

Вон Войтц покачал головой.

— Нет, Брам. Не в ближайшее время, по крайней мере.

— Это вопрос логистики, — услужливо добавил Байота. — Она вместе с Хереппанской кампанией, в южной полусфере, во многих тысячах километров отсюда, там, где сражение наиболее интенсивное. Доступ туда затруднен. Возможно, вокс-связь может быть организована для вас.

— Как долго она здесь? — спросил Гаунт.

— С тех пор, как началась контратака, — сказал Вон Войтц. — Значит… четыре года?

— Три, — сказал Байота. — Полковник-комиссар, множество аспектов кампании изменились после того, как вы… после вашего посвящения в ситуацию. Я должен проинформировать вас о деталях так скоро, как возможно.

— Многое изменилось, — сказал Вон Войтц, — хотя, многое осталось тем же самым. Прошло десять лет, а требования к нашим усилиям не изменились.

Он наклонился вперед в своем кожаном сидении, смотря на Гаунта, локтями на коленях. В его глазах был сконцентрированный взгляд, который Гаунт не видел с самых ранних дней их службы вместе.

— Проблема все та же самая, какой и была всегда, — сказал он, — после Балгаута. Имперский фокус. Наш возлюбленный магистр войны настаивает, несмотря на советы штаба, на наступлении на Архонта и на Анарха. Мы ведем два крестовых похода в одном.

— Слайдо недооценивал индивидуальную мощь магистров, — сказал Гаунт.

— Ох, да. Именно так, — согласился Вон Войтц. — И из них, Анарх Сек наиболее опасный.

— Наступление в Тыл неизбежно приведет к разделению наших сил, — сказал Гаунт. — Мы были бы совершенно разбиты, если бы не схлестнули...

Вон Войтц поднял руки.

— Я не спорю, Брам. Это было жизненноважно. Тогда. Кроме того, мы сломали Сека и выгнали его из Систем Кабала. Те звезды освобождены. Это, все из-за политики междоусобного разделения, которую ты защищал.

— Это сработало? — спросил Гаунт.

— Мы использовали амбиции и власть Сека против него, — сказал Байота. — После миссии в Пределе Спасения были другие, все с тем же намерением – разжечь конкуренцию между Секом и Гором. Они больше не действуют в единстве. Есть конфликт. Значительные сражения между племенами Кровавых Миров. Разведка предполагает, что два года полномасштабная война бушевала между Кровавым Пактом и Сынами Сека в системах Ванда Пи. Сек был разбит, выгнан из Систем Кабала и Хана, а Архонт Гор снова напал на прочную линию Групп Эриний.

— Но Сек вернулся, сюда? — сказал Гаунт.

— Либо Анарха снова вернул в строй Гор, — сказал Вон Войтц, — и он делает попытки показать свою возобновленную верность, или он делает последнюю попытку консолидировать свои собственные власть и ресурсы. Он запустил эту контратаку против группы систем, с особенным фокусом на Урдеше, из-за его производственных активов. Это бедный мир, оспариваемый так много раз. Я сомневаюсь, что есть другой мир в Зоне Саббат, который переходил из рук в руки так часто за последние сто лет.

— Значит, усилия направлены на то, чтобы разбить его здесь? — спросил Гаунт.

— В последний раз, — сказал Вон Войтц. — Пока Лорд Генерал Эйрик ведет наступление против Гора. И в этом дело, опять же – мы снова на двух фронтах. Мы очень растянулись. Это политика, которую Макарот не отпустит.

— Потому что он отдает себе отчет насчет угрозы от Сека, — сказал Гаунт.

— Сек отчаянный, — сказал Вон Войтц. — Войны при помощи флота было бы достаточно, чтобы покарать его и держать его подальше. Наш магистр войны, с Беати подле себя, должен бы вести атаку против Архонта, а не задерживаться здесь.

— Вы бы сдали Урдеш? — спросил Гаунт.

— Раньше такое уже делалось, — резко сказал Вон Войтц. — Множество раз. Итак, Сек немного укрепляется. Как только Архонт уничтожен, Сек был бы всего лишь частью зачистки. Но у Макарота стало навязчивой идеей вступить в единоборство сразу с ними обоими, и уничтожить из обоих.

— Вы не одобряете?

— Я не одобрял пятнадцать лет, Брам, — сказал Вон Войтц. — Мое инакомыслие довело меня до Пятой Группе Армий и к командованию, чтобы прикрыть Тыловой Фронт.

— С уважением, — сказал Гаунт, — в то время это выглядело так, как будто магистр войны обходит вас благосклонностью в пользу таких командующих, как Уриенц. Вас и Сайбона. Это выглядело, как понижение в должности. История показала обратное. Если бы вы, Сайбон и Блэквуд не были бы переведены на Тыловой Фронт, Сек и Иннокенти разбили бы крестовый поход в 76-ом. Было ли это раздражением со стороны магистра войны, или было ли это стратегическим пониманием за гранью возможностей любого из нас?

— Только это понимание длится слишком долго, Брам, — сказал Вон Войтц.

Их машина достигла вершины Великого Холма. Кортеж прогрохотал по металлическим мостам, которые пересекали бездну из геотермальных выпускных отверстий, а затем поехал мимо бункеров и сторожевых башен, которые защищали вход в узкое ущелье, разделяющее внутренний конус вулкана. Внешние поверхности ущелья были покрыты пузырями огневых позиций макро-пушек, подобно наростам на корпусе морского танкера.

Миновав сторожевые башни, процессия въехала в тень устремляющегося вверх ущелья. Отвесные стены по обе стороны были массивными и неприступными. Каждые двадцать метров здесь были орудийные позиции, а на вершинах были батареи тяжелых Василисков, их длинные стволы были направлены в небо, как длинные шеи пасущегося скота.

Мрак прохода по ущелью был рассеян прожекторами, которые были закреплены высоко на стенах. У света был жуткое, искусственное излучение, которое напомнило Гаунту охряное свечение ламп в нижних ангарах корабля.

Кортеж замедлялся несколько раз, когда проезжал врата и барьеры в ущелье, батареи Гидр и счетверенных пушки, которые с жужжанием поворачивались, чтобы отслеживать их, но власть Лорда генерала означала, что кортежу не нужно было останавливаться. Ряды облаченных в броню Гвардейцев стояли по стойке смирно, когда машины проезжали мимо.

За входным ущельем небо стало снова видимым. Пик Великого Холма был обширным амфитеатром, окаймленным зазубренными краями конуса вулкана, и внутри него располагались безмерные предместья Урдешского Дворца. Возвышающиеся внутренние стены окружали Имперский бастион скромного размера, его главные шпили простирались высоко над окружающим пиком в гнетущее небо.

Они проехали концентрические группы стен, миновали внутренние дворы, где дивизионы бронетехники стояли, как Гвардейцы на параде: Василиски, танки прорыва, осадные такни, сверхтяжелые под брезентом. Они быстро проехали мимо ряда Завоевателей, одинаковых, отличающихся только номерами на корпусах, а затем поехали по дороге вверх к Высокому Двору главной крепости.

Когда Гаунт выбрался из тяжелого транспорта генерала, эскорт из бронетранспортеров Таурокс окружил его, боевой строй из Ударов Молний проревел на низкой высоте, наполнив Высокий Двор звуком, направляясь на запад над крепостью. Гаунт смотрел вверх, как они проносятся мимо, а затем на вторую волну, которая быстро последовала за ними. Он надел свой плащ, прошел по двору и поднялся по ступеням на стену.

— Гаунт? — крикнул ему вдогонку Вон Войтц.

Со стены у Гаунта был ясный вид над краем конуса, на обширный город внизу и на отдаленный ландшафт. Он мог видеть тусклый блеск моря. Темный промышленный ландшафт простирался на восток, мозаика из нефтеперегонных заводов и мегаструктур фабрик, обширные территории из пилонов, похожих на металлические леса, и на грязные, изрыгающие газ промышленные установки, некоторые, явно, выдающиеся из вод Восточного Предела на искусственных островах. Далеко на востоке разразилась гром, и Гаунт увидел дрожание пламени вдали, освещающего линию горизонта.

Урдешские и Хеликсидские часовые, составляющие личный состав счетверенного оружия на стене, бросали на него взгляды, озадаченные. Кто это был, что только что поднялся сюда?

Еще одна волна самолетов проревела над головой, следуя по тому же самому маршруту, как и предыдущие. На этот раз Мародеры, косяк из пятидесяти, их мощные двигатели ревели, пока они тащились по воздуху, медленнее и более массивные, чем ударные истребители, которые были до них. Гаунт наблюдал за ними, пока янтарное свечение из их форсажных камер не исчезло в темном кавардаке пейзажа. Еще один грохот грома дошел с ветром, и еще одна вспышка осветила горизонт.

— Враг штурмует паровые фабрики у Заракппана, — сказал Байота, встав рядом с Гаунтом, и присматриваясь.

— Мы пытаемся сохранить драгоценную инфраструктуру так долго, как возможно, — сказал он, — именно поэтому Урдешская война в основном сухопутная, а не зачистка с орбиты. Кроме того Архивраг, кажется, больше намеревается разрушать, чем захватывать. Тем не менее, Заракппан слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Предпочтение было отдано размещению воздушных сил, вместо наземных, чтобы справиться с атакой более решительно.

— Ценой паровых фабрик? — спросил Гаунт.

— Прискорбно, но да. Такие жертвы стали возрастающей особенностью этой кампании.

— Орбитальная зачистка уничтожила бы Сека за дни, — сказал Гаунт. — Возможно, уничтожила бы эту угрозу навсегда. Флот...

— ...готов, — сказал Байота. — Это стратегия, которая есть у нас в кармане. У нее есть свои сторонники. Потеря Урдеша, как функционирующего мира-кузницы будет главной жертвой. Это должно быть взвешено против выгоды уничтожения Сека навсегда.

— Значит, магистр войны отдает предпочтение наземной войне? — спросил Гаунт.

— Страстно. Чтобы победить Сека и сохранить мощь Урдеша. Достойная цель, и я, безусловно, вижу в ней достоинства. Но она, кажется, игнорирует методологию Архиврага.

Гаунт посмотрел на него.

— Что ты имеешь в виду, Байота?

Байота был невозмутим.

— В лучшие времена, сэр, Губительные Силы непредсказуемы, их тактика непостижима. Но здесь она кажется вообще непонятной. Кажется, что они вернулись, чтобы вернуть Урдеш, а еще они...

— Они что?

— Даже по их нечеловеческим стандартам, они действую, как маньяки.

Тактик посмотрел на Гаунта с выражением, которое Гаунт нашел любопытным.

— Есть теория, — сказал Байота, — что Анарх Сек сошел с ума.

— А мы точно знаем, что это так? — спросил Гаунт.

Байота тихо рассмеялся.

— Справедливое замечание. Но стало невозможно разглядеть какую-нибудь тактическую логику в его кампании. Даже в сравнении с некоторыми из его действий, которые часто показывали экстраординарное коварство. Многие в тактической службе и разведке пришли к выводу, что он испытал нервный срыв. Возможно, он был психически поврежден из-за необходимости сделать реверанс Архонту. Гор унизил его и вернул его в строй, и это могло стать слишком многим для такого эго, как у Сека. Или, возможно, он болен, или ранен, или осквернен за гранью любых измерений, которые мы можем понять.

Байота посмотрел Гаунту прямо в глаза. Его взгляд был серьезным.

— Вы это сделали с ним, знаете ли? Вы сломали его.

— Я заставил его сойти с ума? — спросил Гаунт. — Я запустил это кровавую баню?

— Это не то, что я говорю, — сказал Байота. — Пожалуйста, идемте. Генерал ждет нас.

Предназначенное Размещение К700 было кластером из старых домов рабочих в районе Низкого Острия. Возвышающуюся громаду Великого Холма можно было увидеть поверх крыш, со двора, бледная тень в дымке.

Когда прибыл Бан Даур, двор был уже заполнен разгружающимися грузовиками. Везде были люди, солдаты, свита и работники Муниторума, все топчущиеся вокруг, разгружающие и тащащие дорожные сундуки и заплечные мешки в разрушающиеся здания. Двор был небольшим. Транспортникам-8 приходилось возвращаться на подъездную дорогу, или с грохотом парковаться на пустых местах на противоположной стороне, и люди высаживались и шли оставшийся путь вместо того, чтобы ждать.

Даур поблагодарил своего водителя и вылез. Он почувствовал легкий приступ боли в животе и бедре. Раны, которые он получил в Пределе, зажили достаточно, чтобы вернуть его на ноги, и его регулярно осматривали, но простой выход из кабины напомнил ему делать вещи с осторожностью. Керт и Колдинг спасли ему жизнь и залатали его раны, но именно он должен был убеждаться, что работа не была проделана напрасно.

Он остановился, чтобы поговорить с Обелом, и махнул через толпу своему старому другу Халлеру. Место, которое отдали полку, было, явно, гнетущим, но здесь было приличное настроение. Открытый воздух, легкий ветерок, дневной свет. Они скучали по таким вещам.

Мор, его адъютант, подошел вместе с Вивво, как только увидел его.

— Подарок роте, капитан, — сказал Мор.

— На что он похож? — спросил Даур.

— Простой, как фес, сэр. А вы чего ожидали?

— Никакого героического приветствия для нас, а? — спросил Даур.

— Я думаю, это героическое приветствие, — сказал Вивво.

— Тогда я не хочу знать, что делать Муниторум, если твоя служба была плохой, — ответил Мор.

— Мы используем это место по-максимуму, — сказал Даур. Он заметил, что глаза Вивво направлены вдаль. Вивво был старшим разведчиков Роты G, и одним из лучших в полку, тренированным лично Макколлом.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил его Даур.

Вивво скривил лицо.

— Мне не слишком нравится это местоположение, сэр, — сказал он. — Наш водитель упоминал мятежников, даже так глубоко в старом городе. Множество заброшенных зданий поблизости. Много прямой видимости.

Даур кивнул.

— Найди шефа и расскажи ему о своем беспокойстве, — сказал он. — Скажи ему, что я попросил.

— Он, вероятно, уже работает, — сказал Мор.

— Не сомневаюсь, но у нас тут семьи, и штатские работники. Давайте убедимся, что мы думаем в правильном направлении. Вивво, не повредит поставить группу часовых, пока ты ищешь Макколла.

Вивво кивнул и поспешил прочь.

Даур брел через толпу. Он прошел мимо Роты Е, выгружающейся из грузовиков. Основная масса вещей, которую выгрузили все роты, которые прибыли ранее, была в виде длинных металлических ящиков для боеприпасов, но это не были боеприпасы.

Миссия в Пределе и отбитие абордажа сократили запасы боеприпасов полка почти до нуля. Они ожидали полное пополнение от Муниторума сейчас, когда они оказались на планете. Но длинные ящики для боеприпасов, прочные и цвета хаки, были надежными ящиками для перемещения любого снаряжения, одежды и личных вещей, и, как и роты, так и свита, массово забрали ящики во время схода на берег для повторного использования.

Даур кивнул Бэнде и Лейру, но проигнорировал самоуверенную улыбку, которой Мерин одарил его. Он увидел, как Мерин отвернулся, засмеялся, и сделал какое-то личное замечание Диди Гендлеру.

У двери ближайшего здания он нашел Крийд, Домора и Маклюра.

— Твоя банда в шестом блоке, — сказала ему Крийд. Даур мельком глянул на экран ее планшета.

— Ты всех распределила? — спросил он.

Она кивнула.

— Ни благосклонности, ни привилегий, — сказала она. — Так что не спорь насчет того, у кого лучшая квартира. Приказы сверху. Все получают то, что получают.

— Не то, чтобы здесь было много выбора, — сказал Капитан Маклюр. — Здесь нет никаких роскошных апартаментов. Здесь все более-менее одинаково.

— Сойдет, — сказал Домор.

Даур кивнул. Он мог чуять плесневелый воздух, вырывающийся из дверного проема.

— Я расположила свиту на средних этажах каждого блока, — сказала Крийд. — Кажется, это лучший вариант защитить как их, так и здания. Здесь есть кухни, но мы не смогли найти никакого топлива для печек.

— Муниторум говорит, что оно в пути, — сказал Домор, — вместо с фесовыми боеприпасами. Грузовики с припасами должны быть здесь к позднему вечеру.

Крийд сделала заметку.

— Извините меня, — сказала она. Она протолкнулась через ряд солдат, несущих груз в блок, и пересекла двор. Она только что заметила Феликса Часса и его телохранителя.

Феликс отдал ей честь, когда она подошла. Маддалена просто мрачно посмотрела на нее.

— До того, как спросишь, — сказала Крийд, — я определила твоего подопечного в одиночную комнату. Две койки. Четвертый блок, с остальной Ротой Е. Я надеюсь, этого достаточно.

Маддалена кивнула.

— Место неподходящее, — сказала она.

— У нас есть то, что есть, — сказала Крийд.

— Я не имела в виду жилье, — сказала Маддалена. — Я имела в виду само место. Оно открытое. Настежь.

— Я согласна. Мы устанавливаем периметр, — сказала Крийд.

— Что там? — спросила Маддалена, указывая. К востоку от зданий была каменная пустошь вокруг руин старого цементного завода, с еще одним рядом запущенных зданий для рабочих за ней. Сквозь ржавый металлический забор они могли видеть Гвардейцев в серых одеждах, играющих в кэмпбол и дрыхнущих под слабым солнцем.

Крийд сверилась с планшетом.

— Там другое размещение, — сказала она. — Семьсот Первое и Второе. Хеликсидский Тринадцатый. Кому-то нужно будет сбродить туда за последнее и поприветствовать их командующего офицера, просто для добрососедства.

Она бросила взгляд в сторону и заметила слоняющегося поблизости Далина с вещмешком на спине.

— Что-нибудь нужно? — спросила Крийд.

Далин пожал плечами.

— Тогда я уверена, что тебе есть, что делать, — сказала Крийд.

— Да, капитан, — сказал Далин. Это было послушно, но Крийд была позабавлена моментом гордости, который заметила, когда Далин произнес это.

— Тогда, иди, — сказала Крийд.

— Он твой сын, так ведь? — внезапно спросила Маддалена.

— Я вырастила его, да. Его и его сестру.

Маддалена поджала губы.

— Он внимателен к Феликсу, — сказала Маддалена. — Очень внимателен. Всегда рядом.

— Я думаю это потому, что Гаунт приказал ему быть поблизости, — ответила Крийд. — Присматривать за ним. Они, примерно, одного и того же возраста.

— Я присматриваю за Феликсом, — сказала телохранитель.

Крийд выдавила улыбку. Женщина ей не нравилась. Она знала слишком многих из ее породы – аристократов или слуг аристократов – в Улье Вервун, давным-давно. Высокомерные фесы. Она могла чувствовать, что Маддалене не нравится, что ее высокорожденный подопечный якшается с сыном обычного рабочего. А еще хуже, что бывший гангстер все еще носит бандитские татуировки. Тона Крийд совершенно не могла понять, что Гаунт увидел в ней… Если только. Благодаря омолаживающим процедурам Маддалена выглядела практически похожей на прекрасную Мерити Часс, чье изображение в верхнем улье было повсеместным на проекторах Улья Вервун. Наиболее знаменитая и прославленная женщина в Улье Вервун, глава города.

Это была жизнь, которую Тона давно оставила позади, жизнь, которую она была рада оставить. Теперь ей приходилось смотреть на самое известное лицо каждый день.

— Далин? — крикнула Крийд. Далин уже уходил, но повернулся.

— Может быть, ты можешь проводить Феликса и его телохранителя к их комнате? — сказала Крийд. — Помочь им с сумками. Помочь им заселиться.

Далин кивнул. Крийд показала ему место на своем планшете.

— Сюда, — сказал Далин. Феликс поднял свои сумки и пошел за ним. Маддаллена пошла за ними, бросив на Крийд враждебный взгляд, который очень нравился Крийд.

Крийд заметила одинокую фигуру у забора, примыкающего к Хеликсидскому лагерю, и подбежала.

— Что ты здесь делаешь, Йонси? — спросила она.

Маленькая девочка смотрела, как солдаты играют в кэмпбол.

— Ты должна идти внутрь, дорогая, — сказала Крийд. — Иди, найди Юнипер и Урлинту.

— У меня болит голова, Мама, — сказала Йонси, чеша голову. Крийд посмотрела. Опять вши. Замкнутое пространство Армадюка никогда не позволяло избавиться от них. Здесь должны быть карболовое мыло и антибактериальный душ для всей толпы, и надо будет обрить несколько голов, иначе новое жилье тоже будет заражено.

Крийд мельком заглядывала в свою комнату, и размышляла над тем, что в ней есть свои собственные вши.

— Они умрут, Мама, — сказала Йонси.

— Кто, дорогая? — спросила Крийд.

Йонси указала сквозь ржавый забор на фигуры, пинающие мяч.

— Те солдаты, — сказала она.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Крийд.

— Они солдаты, — сказала Йонси. — Все солдаты умирают.

— Не все солдаты, — заверила ее Крийд и ободряюще обняла.

Казалось, что Йонси обдумывает это. Подол ее платья дрожал на легком ветру.

— Нет, — сказала она, — но те, да.

— Давай отведу тебя внутрь, — сказала Крийд. — Юнипер будет думать, где ты.

Раздался звук, как будто переломилась хворостинка.

Крийд огляделась. Это был высокий, отличительный звук над шелестом полка позади нее.

Она снова посмотрела на солдат на отдалении. Они прекратили свою игру. Некоторые осматривались вокруг, как будто потеряли свой мяч. Двое подбежали к человеку, который, явно, упал из-за чрезмерно энергичного пинка.

— Он упал, Мама, — сказала Йонси.

Последовал еще один треск. В этот раз Крийд увидела, как человек упал. Он стоял рядом с человеком на земле, что-то крича. Она увидела красный дымок, когда он согнулся и упал.

Крийд повернулась и закричала.

— Снайпер! Снайпер!