Марсианская комната

2075.10.13. 09:00

Макс Манн очистил яблоко, протер лезвие двумя пальцами, рискуя повредить как лезвие, так и пальцы, сложил нож. Нарезать плод на ломтики Макс не стал, зубы у него сохранились свои, причем в отличном состоянии.

Вонзить прекрасные зубы в сочный бок Макс не успел, пластинка в его черепе завибрировала. Макс достал коммуникатор, прижал ладонью к колену пытаясь дотянуться пальцами до кнопки вызова. Делать подобные манипуляции одной левой рукой было дико неудобно, выбрасывать же яблоко не хотелось.

— Где ты? — вопросил Стайл вместо «здрасте».

— У тебя в парке. Сижу на скамейке, смотрю на фонтан.

— Я ж еще воду не пустил.

— Далась мне твоя вода, что я воды не видел?

— Кончай созерцать пупок, поднимай задницу и тащи ее в дом. Я тебя кофе напою.

— И без твоего кофе башка трещит, — проворчал Макс, но задницу поднял.

Стайл встретил его на кухне. Сунул в руки чашку, из которой струился такой волшебный аромат, что Макс предпочел забыть о головной боли.

— Как тебе пресса? — спросил он Стайла.

— Будто бы ты сам не читал.

— Представь себе, не успел. Такое приятное утро, хочется дышать воздухом, смотреть на небо и вовсе не думать о каких-то там статейках.

— Завидую. А между тем, статейки роскошные. Кира была права, общественность нас на руках носит.

— И даже Алекс Каро?

— Молчит, мерзавец.

— Ну конечно, ругать нас не за что, хвалить гордость не позволяет.

Стайл кинул чашку в мойку. Забурлила вода, фарфор покрылся розовой пеной.

— Шут с ней, прессой. Мне нужен Эрик, куда подевался наш гений? — он постучал пальцем по интерфейсу.

— Эрик? Эрик? Эрик?

— Здесь я, здесь, не шуми, Мо, — проворчал динамик.

— Где «здесь»?

— «Здесь дома». А что? Лег вчера в три часа сегодня. Вы без меня и пяти минут прожить не можете?

— Уже шестая пошла. Ладно, сиди в конференции, черт с тобой.

— И за каким пренеприятнейшим известием ты нас собрал?

— Приятным, Эрик, приятным. Концерн «Лунная дорога» чрезвычайно доволен нашими услугами. С чем всех и поздравляю.

— И что, лунатики готовы оплатить счета?

— Да оплатят они, куда денутся. Структура там сложная, на всякую бумажку пару дюжин подписей и печатей поставить надо. Пусть бухгалтерия их пинает. Важно другое — концерн запускает строительство аттракциона. Помните, дорогие друзья, мы говорили про развлекательный комплекс на Луне. Казино и детская площадка под одной крышей. Все техническое обеспечение, все мозги за нами.

— Во как. Честно говоря, не верил, что они решатся, — выдохнул Макс.

— Решились. «Лунатики» дают зеленый свет для всех наших экспериментов. В частности, синхронизации, о которой вы мне все уши прожужжали. Эрик, Макс, у вас все готово?

— Подшлифовать надо.

— Так шлифуйте.

Минут пятнадцать они обсуждали детали, потом Макс отправился в контору щедро рассыпать задачи перед подчиненными.

В машине Макс достал планшет и вызвал Эрика.

— А я только собрался вздремнуть, — проворчал Фромм.

Врал, в глазах его ни капли сонливости не наблюдалось.

— Эрик, ты не хуже меня понимаешь, это чуть ли не единственный шаг запустить «Шорох опавших листьев».

Эрик отвернулся от камеры, растирая лицо ладонями.

— Макс, ты уверен?

— Что тебя смущает, ну скажи мне. Это, прежде всего, твоя идея. Твоя и Кицунэ.

— Многое смущает. Например, что мы держим операцию в тайне от Стайла.

— И ты знаешь, почему.

— Да знаю я.

— Эрик, лучше пусть «листья опадут» на Луне. Жертвы будут минимальные, если до них дойдет, конечно. А до них не дойдет.

— Ну почему, почему ты так уверен, что все пройдет гладко?

— Да потому что робот не сможет причинить вред человеку. И мы с тобой вложили в этот барьер столько сил и мозгов, что на пятерых Эриков хватит. И десятерых Максов. И опять же Кицунэ, мы ведь верим Кицунэ, не так ли?

— Макс, она всего лишь девочка, ребенок.

— Наш любимый гениальный ребенок. Ошибок она до сих пор не допускала. И мы за ней присмотрим. Эрик, они будут строить комплекс года полтора, если не два. Мы всегда успеем свернуть операцию. Но готовиться надо начинать сейчас. Решайся.

— Да ладно, я же не против. Ты начинай, Максик, начинай. Мы ведь не делаем ничего необратимого.

— Вот именно, Эрик. Все можно остановить. Поговори с Кицунэ, операция-то по сути ваша, я так, на подхвате.