Маска теней

Глава 13

Могли пройти столетия, но рынки всегда оставались прежними. Здесь жили по своим законам и меняться не собирались.

Самые бросовые и яркие товары размещали на виду, такие, от которых рябило в глазах. Зазывалы орали каждый на свой лад, и этот шум плотно стоял над рядами лавок. Самые наглые выхватывали прохожих и буквально затаскивали внутрь. Но действовали умно — профессионально различали на первый же взгляд, с кем такое проделать возможно.

Ну и отдельное важное событие — торг. В ход шло всё — от возмущения и жалоб на растущие цены до закатывания глаз и даже обмороков. Причём как со стороны покупателей, так и со стороны продавцов.

Какие трагедии здесь разыгрывались!

На театральные постановки ходить не нужно было, подобной актёрской игры там не сыщешь.

— У меня пятеро детей, уважаемый, скиньте цену, как мне их прокормить?

— Ох, как я вас понимаю… У меня семеро! И восьмой на подходе. Поверьте, я бы пошёл на уступку, но больше десяти скинуть никак не могу. И то только для вас, как многодетного отца.

Выглядели оба, впрочем, вовсе не страдающими родителями. Да и торговались они за бочонок пива.

Невольно подслушивая эти разговоры, я выяснил, что с демографической ситуацией в империи точно всё в порядке. Чуть ли не у каждого второго детей было не меньше десятка.

Мне напихали полные руки листков с рекламой, пообещали огромные скидки, уйму подарков и уникальные товары со всех краёв земли.

Но, несмотря на толчею и шум, было что-то такое притягательное во всей этой атмосфере, что я получал удовольствие, прогуливаясь вдоль лавок. Разглядывал вывески, изучал диковинные товары и поражался буйству фантазии торговцев.

Чего только ни нашлось среди предложений. От высушенной кожи заморских белых элефантов, которая по заверениям по прочности превосходила все известные материалы, до заговорённых мышей! Грызунов предполагалось запустить на территорию, чтобы изнутри подорвать деятельность сородичей.

— Через пару недель всех прочих прогонят, — уверенно заявлял продавец хвостатых воинов.

— Допустим, — охотно поверил я, изучая зверьков, — они действительно находились под воздействием анималистической магии. — А их потом как прогнать?

— Изловить и продать, — не растерялся торговец. — Я обратно возьму за полцены. Сэкономите.

— А не проще кошку завести? — развеселился я, представив эту сложную схему.

— Это не гуманно, — выпалил тот. — Она ж их загрызёт, а тут же без вреда для живых существ. Да и гарантию даю, с кошкой же не факт, что получится. Возьмёт и откажется охотиться, они такие…

Мужчина был анималистом, но очень слабым. Дара его как раз только и хватало, что на подобные несложные манипуляции. Да и «боевых» мышей продавал он за копейки, пусть и не очень успешно. Очевидная мысль про кошку явно отбивала у него потенциальных клиентов.

В продуктовых рядах было не менее интересно.

К тому же пахло там так, что и зазывал не требовалось — люди сами шли толпами на невероятные ароматы. Ассортимент был настолько обширным, что смог бы удовлетворить запросы любого, даже самого капризного гурмана.

Я неторопливо шёл, изучая варианты. Предпочтения алхимика мне были неизвестны, как и в принципе какая-либо информация о нём, кроме того, что коротко рассказал пристав Заужский. Был преподавателем, живёт обособленно, соседи жалуются.

Негусто, но сам виноват — мог бы выяснить, прежде чем идти в гости.

Ну да ладно, найду подход.

Выбор я свой остановил на самом популярном угощении к чаю или кофе. Медовые пряники и прочая выпечка, подходящая буквально на любой случай. Найдя соответствующую лавку, я предоставил продавцу собрать мне полный набор, а сам пока разглядывал через окно прохожих.

Брови мои удивлённо поползли на лоб. Прохор!

Конечно, не присутствие его на рынке меня так удивило. Слуга постоянно лично ходил за продуктами, помимо тех, что доставляли. С его кулинарной страстью это был важный ритуал. Как и источник вдохновения.

Но только сейчас я понял, что же за источник.

Мясная лавка выглядела, как и все остальные. Копчёные окорока, грозди колбас и холодильный прилавок, от которого исходил пар. Там красовались разнообразные части, от суповых наборов до изысканных вырезок.

А вот управлялась со всем этим милейшая женщина. Румяная, мускулистая и с косой до пояса. Морщины выдавали уже почтенный возраст, но она прямо-таки светилась изнутри, отчего старушкой её никто не смог бы назвать.

Прохор, с важным видом рассматривающий колбасу, переговаривался с ней. И в петлице его пиджака был цветок. Именно эта деталь всё и объяснила. Мало того, что в подобной одежде я его видел разве что на праздничных ужинах. Но цветок! Маленькая роза алела, как и его уши.

Всё же прав я был, влюбился наш маг еды.

Судя по тому, каким взглядом смотрела на него продавщица, вполне взаимно.

— Вы зайдите к Варваре Михайловне, господин, — заметил мой интерес торговец, упаковывающий корзину с угощениями. — Хорошая у неё лавка, её тут все знают. Всегда качественный и свежий товар.

— Она хозяйка лавки?

— Да, от брата досталась, помер он в том году. Варвара Михайловна ему уж столько лет помогала с лавкой и хозяйством, что решила не продавать, хотя предлагали. Сама справляется вот теперь. И неплохо, надо сказать.

Мне стало любопытно, кто же завоевал сердце нашего Прохора да так, что он теперь всякие волшебные корешки ищет, и я немного расспросил про неё.

Оказалось, что помощник у неё только один. Собственно, мясник, занимающийся рубкой, с чем женщине самой справиться нелегко. Все прочие заботы лежали на её плечах. Каждое утро открывала она лавку, всегда была приветлива и приходила на помощь коллегам, ни одного конфликта как с другими торговцами, так и с клиентами не было. Дела шли неплохо, но и не так чтобы очень хорошо.

— Добрая душа, сирот и оборванцев подкармливает постоянно. Дело благое, но в убыток идёт. Зимой так особенно. Да и Усач прижимает… — торговец осёкся и опасливо вжал голову в плечи, явно сболтнув лишнего.

— Усач? — настойчиво переспросил я.

— Вы, господин, не слушайте меня, дурака. В детстве с лавки упал, головой ударился, иногда бывает, ерунду всякую говорю.

Испугался он сильно, так что я отступил. Ушибленный или нет, больше от него ничего не добьюсь. Но прозвище я запомнил, уж найду у кого выспросить. У мастера воров, например. «Прижимать» может лишь негодяй, а уж Новгородский по ним специалист.

Поблагодарив торговца, я осторожно вышел так, чтобы Прохор меня не увидел. Нечего его смущать. Но слуга был так увлечён обсуждением колбасы, что и дракона не заметил бы.

Судя по всему, славная женщина. А значит — поможем, что с Усачом, что с прочим.

Я отправил помощнику сообщение, чтобы он всё выяснил про дела мясной лавки. Ну про рынок тоже поручил собрать информацию. Также написал мастеру воров, и тот назначил встречу на вечер. С ним не помешает обсудить и Мейснера, наверняка Новгородский и про князя что интересное знает.

Как и обещали погодники, ветер усиливался.

Дни стояли тёплые, так что горячий воздух гонял листву и поднимал пыль, но пока ещё не разошёлся в полную силу. Парило так, что явно близилась гроза. А за ней, скорее всего, затяжные осенние дожди.

Сытнинская улочка являла собой тихий уголок. Утопающие в зелени особняки по обеим сторонам прятались от глаз случайных прохожих. Их здесь, впрочем, вообще не было. Казалось бы — за поворотом шумный большой рынок, а здесь никого.

Владения алхимика долго искать не пришлось.

Я безошибочно определил место, где обитает нелюдимый мастер. Выглядело оно очень колоритно и соответствующе репутации.

За невысоким забором было практически ничего не разглядеть из-за зарослей. Колючие кусты высились метра на два, надёжно прикрывая территорию. Часть уже засохла, и корявые сучья выбирались за пределы забора. Ворота явно давно не открывались, а калитка потемнела от времени и отсутствия ухода.

Не хватало зловещего скрипа для полноты картины.

Я тщетно попытался заглянуть через прутья, но увидел лишь ещё одну стену старых деревьев. И часть дорожки с треснувшей плиткой. Вообще, было ощущение, что здесь никто не живёт.

Но дверной молоток сверкал от частого использования. Им я и воспользовался, постучав о гулкую поверхность специальной металлической пластины.

Спустя минуту ожидания постучал ещё раз.

Может, его нет дома?

Я уж было собрался уходить, а сладостями угостить детвору, но откуда-то со стороны дома донеслось шарканье. Звук сбился, прозвучало тихое ругательство, и вскоре калитка распахнулась.

Отчего-то мне казалось, что алхимик должен быть стар. Сложилось именно такое впечатление по рассказу пристава, да и по обстановке тоже.

Но тот, кто предстал передо мной, был довольно молод. Лет сорок, а то и меньше. То, что это был именно алхимик, сомнений не вызывало. Перепачканные порошком руки, замызганный передник и всклоченные волосы, в которых тоже виднелись следы реактивов, — всё говорило о его роде занятий.

А ещё он был настолько худым, что мог бы спрятаться за стволом молодой берёзки.

От удивления я замешкался и молчал, разглядывая хозяина.

Мастер зелья тоже безмолвствовал, но недолго. Мужчина подозрительно прищурился и устало выдал:

— Денег нет.

— Прошу прощения, я не представился, — опомнился я. — Граф Александр Лукич Вознесенский.

— Всё равно денег нет.

— Да мне и не надо… — пожал я плечами, никак не понимая, за кого он меня принял.

Вроде выглядел я достаточно прилично, чтобы не попрошайничать. Более чем, я бы даже сказал.

— Так не бывает, — спокойно отметил алхимик.

— От вас не надо, — уточнил я.

— А что вам тогда от меня надо? — слегка изумился мужчина.

— Консультация.

— Я не… — он покачал головой, явно желая отказать, но встрепенулся: — Подождите, вы сказали граф Вознесенский?

— Именно так. Александр Лукич.

— Артефактор?

— Он самый.

Мне стало немного стыдно. Увлёкся множеством дел и позабыл о приличиях. Мало того что стоило предупредить о визите и получить приглашение, так хотя бы выяснил, как его зовут! Того и гляди стану вырваться к людям вообще без спросу. А ещё князем собрался стать, с такими-то манерами…

Но, похоже, что алхимику были безразличны формальности. Он с облегчением улыбнулся и раскрыл дверь пошире.

— Прошу вас. Наслышан.

Интересно, что и от кого… Но раз не прогоняет, наверняка что-то хорошее.

Я следовал за ним по разбитой дорожке и гадал, как бы выведать имя, не выдавая свою непростительную неосведомлённость. Почтового ящика у него, к сожалению, не нашлось.

Дом выглядел не так запущено, как мне думалось. Свежая краска, окна чистые и целые, а на широком крыльце лежал новый пушистый коврик и стоял большой горшок с цветами.

Но сад больше походил на лесную чащу. Я успел разглядеть за кронами деревьев стеклянную крышу оранжереи. Мастера снадобий всегда выращивали ценные растения для своей работы. Пожалуй, я могу предложить ему несколько экземпляров в качестве благодарности за помощь.

Только бы узнать, как его зовут.

Судьба была ко мне благосклонна. Стены просторного холла были увешаны дипломами и наградами. И на каждом стояло имя.

Игорь Ярославович Воротынский.

Меня смутили только даты, по ним выходило, что либо он не так молод, как кажется, либо все эти награды принадлежат другому. Отцу, например.

— Слава может быть очень скоротечной, — проследил за моим взглядом мужчина и усмехнулся. — Я их оставил не как предмет гордости, ваше сиятельство, а чтобы не забывать. Никогда не зазнаваться.

Он проводил меня в гостиную, где мы и расположились. Окна выходили на единственную хоть как-то обустроенную часть сада, как раз возле оранжереи. Трава там была подстрижена, и стояло кресло под зонтом.

Я вручил корзину Воротынскому, и он, извинившись за рассеянность, предложил напитки. Вообще, мой учитель говорил мне, что в доме алхимика лучше ничего не есть и не пить. Им было свойственно забыться и перепутать сосуды.

Но я отважно согласился, правда, предложив помочь.

Совершенно неподобающе для гостя, но наше знакомство было и без того странным, так что простительно.

Когда сервировка общими усилиями была завершена, я всё же не выдержал:

— Не сочтите за грубость, но почему вы решили, что я за деньгами?

— Какая уж грубость, это скорее я вас встретил резковато. Ко мне редко приходят для дружеских бесед. Что уж, вообще не приходят, по правде говоря. Зато за компенсацией постоянно. Не скажу, что всегда безосновательно. Но в большинстве случаев я не имею никакого отношения к происходящему! — разволновался он. — Меня уже обвиняют вообще во всём. Собака издохла — я извёл. Клумба завяла — я подсыпал что-то. В прорыве канализации и то обвинили. Мол, одурманил служащего, что занимался этим, тот и не уследил…

Да уж, не позавидуешь ему. Пусть звучало диковато, в наше-то время и такое предубеждение. Явно за этим крылось что-то ещё.

— Сам виноват, — вздохнул алхимик. — Недосуг было заниматься знакомствами да связями. Проще откупиться было, чем разбираться. Так и одно за другим пошло. Теперь же понимаю, что любой станет вымогать по поводу и без. Стоило раз уступить…

Бывают такие люди, абсолютно неконфликтные. То есть неспособные на отстаивание своих прав и вообще на какие-либо споры. Похоже, что Воротынский был именно таким. Что удивительно, учитывая его профессию. Алхимики, как правило, весьма уважаемые люди, спрос на услуги которых никогда не утихал.

— Вы только не подумайте, я не жалуюсь. Сам виноват, повторяюсь. Но вас обязан предупредить, что репутация у меня не из лучших. Прознают на острове, что вы со мной дела ведёте — как бы и ваша не пострадала. Мне изгоем быть не привыкать, а вот вам не стоит.

— Насчёт этого не беспокойтесь, — улыбнулся я. — От нашего сотрудничества не только моя репутация не пострадает, но и ваша восстановится.

— Однако самонадеянно, — вскинул он брови, но заметно оживился. — Сотрудничество? Вы же говорили про консультацию.

Пока он рассказывал про непростые отношения с соседями, я успел изучить дом и его дар. Защитой он вообще не обзавёлся, так что сопротивления я не встретил.

Талант! Сокровище, я бы сказал.

Из лаборатории я уловил магические следы очень редких зелий. Старая школа, с тех времён, когда алхимики творили настоящие чудеса. Без них не обходился ни один маг. Они помогали целителям заживлять раны, стихийникам восстанавливаться и держать баланс источника, повышали урожайность, содействуя природникам, улучшали эффективность прочих магов.

Что уж говорить про артефакты. Напитывающие составы, которые делал я, были великолепны. Но и близко не стояли рядом с работой отличного алхимика. То, с чем я работал сутки, Воротынский справился бы за пять минут.

Алхимия была наукой, но наукой магической. То есть по итогу это сказывалось на источнике дара, меняя его. Чем-то алхимики были похожи на артефакторов, что касается ощущения магии и управления разными аспектами. Собственный дар словно угасал, но при этом сила распределялась по всем направлениям.

Я уже не мог различить, какой силой он владел раньше. Источник ровно и уверенно горел всеми аспектами.

И этот человек сидит себе среди этой чащи, вяло откупается от обнаглевших соседей и меня просит с ним не связываться, чтобы не пострадать?

— Игорь Ярославович, буду с вами тоже откровенен. Работы не просто много, а очень много. И будет ещё больше. С тривиальными задачами я к вам точно обращаться не стану, а вот со сложными…

Глаза алхимика разгорелись, и он выпрямился, поддавшись вперёд.

— Но сначала стоит разобраться с безопасностью и тем, чтобы вас никто не отвлекал.

— А что не так с безопасностью? — нахмурился он непонимающе.

— Ну вот, например, прямо сейчас, — я прислушался к магическому фону, — в вашу лабораторию пытаются проникнуть.