Маска теней

Глава 17

Пожалуй, новая достопримечательность в Великой пустыне всё же появилась.

Всплеск магии разогнал густые облака, и свет предзакатного солнца упал на невероятное сооружение. Огромный лабиринт из стекла, напоминающего лёд своими неровными стенами и переливами бликов.

— Красиво, — неожиданно коротко и лаконично прошептал джинн.

Зато Ростовский заливался совсем иной речью. Не ограниченный манерами и прочими социальными условностями, парень поражал знаниями, подчерпнутыми явно с тех складов родного города, где трудился в юности. Специфично, душевно и весьма обширно. Речь его полилась над песками, добавляя острую нотку этому прекрасному зрелищу.

— Шайтан… — не менее восхищённо оценил Хакан, вслушиваясь. — Человек ваш проклятие накладывает?

Судя по всему, элементаль не понял большую часть слов, но оценил некоторую поэтичность. Иван с перепугу начал неплохо рифмовать.

Я деликатно покашлял, усилив звук так, чтобы тот долетел до знатока брани.

— Кто здесь? — тут же крикнул он. — Слава богу, тут кто-то ещё есть?

Ну да, он же не успел понять, что мы в принципе в другой мир переместились.

— Не мог бы ты привести его сюда? — попросил я джинна.

Найти вход в лабиринт так сразу не удавалось. Может, и не было его вовсе. В любом случае не было времени изучать эту сверкающую ловушку и выводить стихийника обычным способом. А разрушить это… Скорее всего, уже никому не под силу будет.

Хакан просьбу выполнил мгновенно, и рядом очутился наёмник, теперь уже явно удачливый. Амулет, скрывающий ранг, что был при нём, вероятно рассыпался от буйства магии. И теперь я точно мог сказать, что стихийник имел крепкий третий ранг. Причём взял его только что.

— А-а-а-а! — завопил маг, увидев джинна.

Так, многовато у него впечатлений для одного раза. Я аккуратно коснулся его разума светлой силой, успокаивая. Сейчас, когда энергия взятия ранга бурлила в нём, совсем не нужно было так нервничать. Не нужен же нам ещё один лабиринт.

— Иван, — я привлёк к себе внимание притихшего парня.

Ростовский еле отвёл глаза от огненной ауры элементаля, и во взгляде появилось узнавание, к счастью. За ним и облегчение.

— Господин, — немного напряжённо улыбнулся он и добавил тихо: — А что это?

Джинну такое не пришлось по нраву, и он издал звук, похожий на рычание.

— Не что, а кто. Познакомься, воин Великой пустыни, Хакан.

— Воин? Пустыни? — повторил Иван и принялся оглядываться. — А мы где вообще? Как? Это правда джинн?

Пришлось усилить поток магии жизни, недооценил я восприимчивость стихийника. Тот как ребёнок вытаращил глаза и забыл дышать от непонимания.

Я бы вернул его в привычную среду, но рано. Пока источник стихийника не остыл, не следовало рисковать. Здесь хоть будет безопасно.

— Прогуляемся? — предложил я, указывая на гладь новой дороги.

Ростовский закивал, но взгляда с джинна не сводил. Со стекла мы ушли сразу же, не самая подходящая поверхность. Неторопливо шли рядом, утопая в горячем песке.

То, что для меня уже стало привычно, объяснить оказалось непросто. Про миры, элементалей и даже ассасинов. Скрывать я ничего не стал. Иван должен был знать, во что вляпался и что произошло.

К его чести, держался он достойно. Прогулка и мой спокойный тон помогли парню принять информацию без лишних переживаний. Хотя загрустил он заметно.

— Мне что же, отсюда теперь нельзя уйти? — сделал неожиданный вывод парень.

— Отчего же? Ты волен уйти. Мало того, уйти нам придётся.

Чужой мир был благосклонен, но лишь на время. Щедро поделился силой, но и забрать её мог также легко. Да и бросить мальчишку здесь было бы как-то нехорошо. Даже в компании радушного духа джиннов, хозяина чудесного оазиса.

Я взглянул на растерянного парня. Да уж, мы в ответе за того, кого спасли… Вот поэтому не любил я эти внезапные благородные поступки. Отвечать и за них тоже нужно.

Иван же, заметив моё замешательство, воспринял это иначе. Бахнулся на песок и горячо заверил:

— Присягу принесу вам, господин! На крови!

— Встань, — я помотал головой. — Лишь одно пообещай, молчать о Великой пустыне. Большего мне не нужно.

— Да кто же мне поверит-то! — удивился Иван, но тут же принял серьёзный вид и торжественно сказал: — Клянусь силой, никому не расскажу, что видел.

И сила отозвалась. Удачно получилось на самом деле. Всё накопленное мигом ушло на заверение его слов. Полагаю, это стало самой нерушимой клятвой, известной человечеству. Да и не только людям.

Кстати…

— Вспомнил что-нибудь про того, на кого работал? — поинтересовался я, вновь поднимаю всю защиту.

— Не-а, — Ростовский помотал головой. — Хотя…

Я приготовился, внимательно отслеживая любое колебание магического фона.

— Рапунцель! Во. Кликуха пруделя. Мудрёная такая, язык поломаешь.

Тишина да гладь. Ловушка, устроенная хитрым менталистом, была обезврежена. Но память, увы, вернуть было невозможно. Скорее всего, и имя собаки Иван запомнил, просто выговорить не мог до этого.

Можно, конечно, покопаться у него в голове при помощи ментальной магии. Разобраться, каким образом скрыты воспоминания, и достать их. Но я на такое пока не был способен, а сдавать Баталову парня не хотел. Тот церемониться не станет, сметёт всё силой. Безусловно, о случившемся я расскажу главе тайной канцелярии. В своё время.

Ну а сейчас нужно было где-то укрыть Ивана.

Его загадочный Ерофей Альбертович точно не оставит опасного свидетеля в живых. Собственно, мне думалось, что отправили стихийника на задание, откуда не возвращаются. С одним лишь простым скрывающим амулетом, но зато артефакт выдали, стоящий тысячи подобных. А то и сотни тысяч.

Пока мы брели по раскалённым дюнам, я анализировал события.

Есть алхимик. Когда-то очень перспективный мастер, безусловно очень талантливый. Немного отстранённый от общества, в чём-то наивный и словно не от мира сего. Живёт практически в изгнании, по крайней мере, в изоляции. По его словам ничем серьёзным, кроме аптекарских снадобий, не занимается.

Есть мальчишка со смертельным артефактом, наследием давних времён. С нелёгкой судьбой, тоже во многом наивный и доверчивый.

Прямо-таки определённая модель вырисовывалась. Выбора людей для какой-то цели. Вот только какой?

Очень маловероятно, что на алхимике проверяли тёмного паука. В такие совпадения верилось с трудом. Значит, хотели избавиться. От обоих разом причём.

Выходило, что мастер зелий что-то скрывал. Например, изготовление таинственного эликсира, способного за короткое время усилить одарённого.

— Возвращаемся, — коротко велел я, наметив план.

От перемещения стихийник вздрогнул и тихонько ойкнул. Но уже не орал.

— Ты пока побудешь здесь, — бросил я ему, буквально вылетая из комнаты.

Во мне магия другого мира как раз не утихала, а придавала сил, подталкивая к действиям.

— Позаботьтесь о нём, — сказал я старшему охотнику, по-прежнему дежурившему у двери.

Притормозил и уточнил:

— В том смысле, что Иван теперь наш гость.

Гар разочарования своего не скрывал, но подтвердил кивком, что понял.

— Накормить, напоить, спать уложить, — всё же добавил я подробностей. — Но покидать территорию острова ему нельзя. И Гар, — я пристально посмотрел на беспутца. — Не пугай мальчишку топором. Хватит с него уже. Неплохой он, потерявшийся просто, понимаешь?

— Я понял вас, повелитель, — поклонился он. — Мы тоже потеряли путь, но смогли найти благодаря вам. Мальчишку уберегу.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я.

Теперь за Ивана я был спокоен. Но со старейшиной перед уходом переговорил, тоже вкратце объяснив суть возможной угрозы. Вряд ли кто-то станет искать Ростовского здесь, но лучше быть готовым.

Мой же путь снова вёл на Сытнинскую улочку.

Особняк алхимика был погружен в полную темноту, не горели фонари в саду, чернели окна. Да и район весь давно сладко спал. Только где-то вдали верещали любовные песни коты. Мне показалось, что со стороны нашего дома.

Стучать я не стал, теперь вся охранная сеть была привязана ко мне, поэтому преград не было. Калитка послушно открылась, управляемая одним лишь желанием войти. Удобная опция, подсмотрел в торговой гильдии. В случае отсутствия магии будет работать самый обычный замок. В ином — хозяин и, в данном случае, артефактор, сможет открывать двери без ключей.

Вот за что я действительно любил магию. За комфорт. Главное — учитывать нюансы и не полагаться полностью на силу. Но зато как можно облегчить обыденные вещи.

Пока я радовался столь простому, но полезному применению дара, не заметил угрозы.

Тёмная фигура у двери дома была серьёзно вооружена. Перед моим лицом просвистела кочерга, с которой посыпалась вековая пыль. Я расчихался.

— Игорь Ярославович, право, это негуманно.

— Это вы, ваше сиятельство? — алхимик сделал шаг вперёд и прищурился, стараясь разглядеть меня в темноте.

Кочерга приблизилась вплотную, и я одним пальцем отодвинул оружие в сторону.

— Ох, простите, — смутился Воротынский и спешно отбросил антиквариат в кусты. — Желаете кофе? Или что покрепче?

Поразительная способность переключаться. Я пригляделся и понял: не в невозмутимости причина. У него реально отсутствовали все инстинкты самосохранения. И не в уверенности дело. Любая конфликтная ситуация забывалась сразу же просто потому, что неприятная.

Мог ли такой человек обмануть? Вполне. Не совсем солгать, а просто забыть о том, что ему не нужно. Или же…

— Кофе, — улыбнулся я. — С радостью выпью чашечку отличного кофе.

Пока он хозяйничал, я внимательно наблюдал, пытаясь увидеть признаки несоответствия. Хоть малейшую зацепку, что он утаил от меня важную информацию. Но Воротынский лишь радовался, что ночным гостем оказался я, а не очередной сосед с жалобой. Он даже про наёмника не вспомнил, а ведь это было пару часов назад.

— Я взглянул на тот образец, что вы принесли, — сказал он, когда мы устроились за столом. — Потрясающе! Такая искусная работа и маскировка. Признаюсь, я испытал некоторую зависть к тому мастеру, кто это сделал.

— А что он сделал?

— Вы слышали когда-нибудь про пыльцу забвения? — у алхимика так загорелись глаза, что и свет не нужно было включать, мог бы целый квартал осветить.

Звучало тревожно, но в названиях подобных вещей я не разбирался. Учитель меня сильно злился за это, но добиться успеха так и не смог. Я путал отречение с облегчением, а багровую ярость с кровавым гневом. Вот спроси принцип действия — распишу по мельчайшим деталям. Высокопарные обозначения — увольте.

— Возможно, — ответил я. — Но лучше объясните мне своими словами.

Он не просто объяснил, а целую лекцию прочитал, позабыв про всё остальное.

О таком я точно не слышал.

Просто потому, что изобрели пыльцу эту уже после того, как я этот мир покинул, чтобы вернуться спустя столетия. Всё же алхимия развивалась получше, чем прочие направления.

Оно и понятно, ведь искусство зелий было доступно любому одарённому. В той или иной степени, но тем не менее. Безусловно, высшего мастерства достигали единицы, но такое было в любой сфере.

Двести лет назад в империи появился уникальный специалист. Никто не знал, откуда он пришёл и куда делся. Алхимик, равных которому не было, по словам Воротынского. Тогда шёл вялый вооружённый конфликт с соседями, впоследствии ставшими союзниками. Вялый, но постоянно требующий ресурсов и талантливых людей.

В принципе, никто решать всё миром не стремился. Обменивались обвинениями, шпионами и тайнами, вроде как государственными. Втихаря торговали, выбивая условия повыгоднее. Ничего необычного, короче говоря.

Но алхимик решил всё исправить. То ли простодушный был, то ли настолько амбициозный, что плевать он хотел на сложившийся порядок. При этом не будучи глупым, к правителю с предложением одним махом со всем покончить он не пошёл. Объявился прямо на поле боя, больше показательного, чем реального.

Забрался на холм и рассыпал оттуда эту самую пыльцу.

Каждый, кто попал под действие субстанции, видел что-то своё. Но никто потом сказать не мог, что именно. Редкие свидетели, устоявшие перед творением алхимика, слышали тот бред, что несли другие. Там и русалки были, и земли дивные, и чудища страшные. Расходились воины кто куда. Несколько дней их потом по лесам и полям собирали. Некоторых не нашли, а часть осела в местных деревнях, преисполнившись желанием простой жизни.

Действие пыльцы длилось недолго, но эффект был поразительным.

Сопротивляться практически никто не смог, даже сильнейшие маги, обвешанные защитой. Стойкими оказались настолько разные люди, что так и не смогли понять, почему на них не подействовало.

Учёные обеих сторон изучали этот феномен, но тоже ничего не поняли. Кроме того, что пыльца опасна, неуправляема, а автора неплохо бы запереть где-нибудь.

Алхимик, к слову, с места событий скрылся и потом ещё несколько раз возникал в разных частях империи, каждый раз радуя подобными уникальными изобретениями. Чем сильно раздражал и при этом восхищал. Неуловимый мастер даже умудрился преподавать целый год в императорской академии, благодаря чему оставил немало документальных трудов.

Складывалось впечатление, что он развлекался.

Словно кто-то могущественный заскучал и решил встряхнуть мир, устроив представление. Потому что исчез он без следа, будто и не было никогда. Оставил уйму легенд, слухов и теорий.

Сам стал легендой, собственно. Знаменитости не сыскал, по понятным причинам его деяния не оглашали на широкую публику. Но знали алхимики и другие причастные. А уж тайна изготовления пыльцы не давала покоя поколениям мастеров.

— Говорят, что схрон его где-то есть, — упоённо вещал Игорь Ярославович. — Где хранятся все рецептуры. И тот, кто сможет пять главных творений повторить, отыщет это хранилище.

Да уж, весёлый маг. Так стимулировать жажду познания нужно ещё уметь. Его бы преподавателем в академию вернуть. Рискованно, но зато точно познавательно было бы.

Я уже и сам захотел познакомиться с такой выдающейся личностью.

Первым творением и была та самая пыльца забвения. Данных о ней было больше всего, так что каждый уважающий себя алхимик, стремящийся найти сокровищницу знаний, начинал с этого.

Тема запретной не была, но и одобрения не вызывала, потому что воздействие пыльцы переходило грань официально допустимого в магии. Неофициально, конечно же, все желали иметь подобное в арсенале.

Воротынский много деталей мне рассказал. Что классические схемы не применялись, к примеру. Не было напитки даром, как порой делалось для эффективности. Хотя зелье само по себе не природный магический материал, но у артефакторов была возможность вложить в отвар определённые качества нужного аспекта.

Тогда выясняли по горячим следам, поэтому ошибки быть не могло. Следы обнаружили бы, а их как раз не было. Ни ментальной силы, ни иллюзий, ничего похожего на произведённый эффект. Видения возникали по другим причинам.

То есть настолько виртуозная комбинация трав и выдержка отваров.

Именно это и будоражило умы алхимиков. Ведь, получается, каждый мог бы справиться самостоятельно. Обманчивая вершина, если вдуматься, но манила она многих.

— А вы хорошо знаете эту тему, — отметил я.

— Конечно, я знаю эту тему, — хмыкнул алхимик. — Я изучил её вдоль и поперёк. И мои исследования дали мне одну из научных степеней, вообще-то. Первую, если быть точным. И первым был, кто попробовал воссоздать старинные рецептуры.

Попробовал, значит.

— И у вас… — я резко умолк, не закончив логичный вопрос.

Получилось ли у него.

Чёрт! Одна модель, схожие характеры и методы. Только сам об этом думал, а банальный вывод упустил. Если этот старичок с собачкой смог скрыть воспоминания Ивана, то что ему мешало проделать то же самое с Воротынским? На этого воздействовать не сложнее, чем на парня. Игорь Ярославович как увлечённый человек, поддавался воздействию ничуть не хуже, чем человек неискушённый.

— Будь готов, — отправил я мысленный приказ джинну.

Если я столкнулся с такой же ментальной ловушкой, то придётся и алхимика отправить в безопасное место, прежде чем задавать вопросы. В пустыне нынче будет очень оживлённо.