Маска теней

Глава 27

Видел бы меня сейчас хоть кто-нибудь и, боюсь, даже покровительство Баталова не спасло бы. Как и индульгенция, полученная от главы тайной канцелярии.

И не потому, что вокруг этого способа ходило слишком много легенд, в основном устрашающих.

А по причине того, что такое умение считалось опаснейшим из существующих. Даже самый тёмный маг, уничтоживший своим даром уйму людей, мог рассчитывать на более мягкий приговор. Ну или на быструю казнь.

Я поёжился. Сочетание аспектов дохнуло на меня пронизывающим холодом, пришедшим с той стороны, куда уходили духи. Мир пустоши неохотно отдавал мне того, кто уже перешёл грань.

— Учитель меня прибил бы, — усмехнулся я и провёл остриём кинжала по ладони.

Вместе с кровью часть меня навсегда ушла в призрачный мир. Очень малая часть, тем не менее чувство не из приятных. Но без жертв такое не провернуть. Как и без самой желанной платы для любого из миров. Кровь несла в себе силу, память и знания. Недаром сильнейшая из клятв приносилась на крови.

Разрушить такую клятву могла лишь смерть. А избавить от неё — оживление.

Вот только помимо того, что за подобный поступок наказывали обоих, вне зависимости от причин, так и сделать это мог не каждый. Да и, по правде говоря, решиться тоже.

Я наблюдал, как розовеет лицо Воротынского, и мысленно отсчитывал время.

Время имело ключевое значение. Долей секунды больше или меньше — и всё, обоим конец. Такого рода магия не терпела неточности. Мне выпала возможность увидеть последствия неверно выполненного ритуала «возвращения», как его называли.

Собственно, поэтому я и пошёл на риск.

Хотя по большому счёту, эти знания лишь мелькнули в моей голове, позволив принять решение спасти алхимика. Учитель меня прибил бы…

— Х-р-р-р, — захрипел мужчина, силясь открыть глаза.

— Лежите, — я прижал его к земле. — Постарайтесь расслабиться, Игорь Ярославович.

К моему облегчению он послушался и замер. Хотя я чувствовал, как бешено бьётся его сердце. Я отсчитал ещё дюжину секунд, и в дело пошли стихии.

Вода, чтобы смыть остатки отпечатки смерти, её крошечные частицы. Огонь, чтобы согреть тело, уже успевшее охладеть. Воздух, чтобы наполнить им лёгкие и насытить кислородом кровь. Земля, чтобы укрепить кости и мышцы.

Затем я подключил и прочие аспекты для восстановления равновесия. Отдавая по крупице, чтобы не нарушить естественный ход вещей. Смерть мага запускает процесс, вмешиваться в который можно лишь хорошо понимая, что делаешь. Ощущая магию самого мира, её хрупкий и вместе с тем сложнейший баланс. И те секунды, что я терпеливо ждал, отмеряли момент, когда есть шанс.

Ещё месяц назад я не смог бы спасти Воротынского. Да и подумать бы не мог, что вообще осмелюсь сотворить такое… Жизнь — удивительная штука.

Столько всего должно было сойтись, чтобы такое случилось. Место, человек, знания, сила. Масса факторов, которые нужно учесть мгновенно. Поэтому «возвращение» не сделать, например, на поле боя. Шумно и, как правило, тьма магических эманаций, сбивающих с толку. Не провести ритуал с тем, кто не желает, источник будет сопротивляться и не даст процессу завершиться. Алхимик не хотел умирать, да и не контролировал уже себя, тут уж повезло, если можно так сказать.

Короче говоря, ограничений было сложноисчислимое множество, а шанс один на миллион.

Но опаснейшим это умение считалось не потому. А потому что могло снять любые клятвы, проклятия и прочие вещи, считавшиеся незыблемыми. И неважно, спасал ты кого-то или нет.

— А-а-а-х, — алхимик наконец широко открыл глаза и уставился в небо. — Что это было?

Воротынский тут же нахмурился. Голос его изменился вслед за внешностью, огрубел и стал ниже. Увы, это было необратимо. В какой-то мере преобразование пошло мужчине на пользу. Заматерел, можно сказать. Да и наполовину заросшее лицо, если подумать, не так и уродовало. Шерсть была жёсткой, очень похожей на волосы, только более густые.

— Что? — Игорь Ярославович схватился за лицо и ощупал себя. — Что это такое?

Благо паники в его голосе не было. Изучал свой новый образ он больше с интересом, чем страхом. И, кажется, не сильно расстроился.

— Я смотрю, с вами не соскучишься, — неожиданно расхохотался несостоявшийся оборотень. — Говорила мне мама не связываться с артефакторами.

— Мне то же самое говорили про алхимиков, — я тоже улыбнулся, так заразительно он хохотал, хлопая себя новому телу.

— Полагаю, вы спасли мою жизнь, — немного успокоившись, сделал вывод Воротынский. — Читал я про прорывы источников, так что… Вот засранец!

Я аж вздрогнул от его гневного крика, но мужчина обвинял вовсе не меня.

— Чёртов старикашка! Я вспомнил, всё вспомнил! — он поморщился. — Не совсем всё, но однозначно — меня подставили!

Что-то явно изменилось в его характере. Мало того что ругался он как пресловутый сапожник, так и равнодушие как ветром сдуло. Столько эмоций бурлило в нём, что понятно стало — тоже последствие применённой загадочным стариком магии. Я-то полагал, что Игорь Ярославович просто такой от природы, но нет.

— Да я ему! — вскочил алхимик и потряс кулаком. — Я его растворю, сволоту такую!

— А вы умеете? — заинтересовался я.

Не то чтобы мне требовался подобный способ избавления от врагов, но стало любопытно. Бесследно кого-то «утилизировать» могли разве что джинны, но это было связано с тем, что они из другого мира. И, по сути, следы просто выметало туда.

— Научусь! — воинственно пообещал мужчина, но тут же сник: — Чёрт, ведь я теперь этот… пособник, да? Вот засада! — с отчаянием он принялся ходить туда-сюда. — С моей репутацией мне же никто не поверит. А соседи и рады будут дров в тот костёр подкинуть, на котором меня и сожгут.

Я не стал вмешиваться в его фантазии о методах системы правосудия, дал выпустить пар. Алхимик сквернословил, называя в первую очередь себя такими эпитетами, что я диву дался — где он в научном мире такого понабрался?

Когда Воротынский устал и присел на берег, устремив грустный и обречённый взор на воду, я заговорил.

— Игорь Ярославович, позвольте предложить вам вариант, при котором обойдётся без костров и других увеселений. Вы мне всё расскажете, а я вас не выдам.

— Вот так просто? — насторожился он, оборачиваясь ко мне.

Не очень-то просто. Мне ещё предстояло придумать, как вывести из-под удара уже второго свидетеля и непосредственного участника. И ладно Ванька Ростовский, его роль можно было утаить. Но алхимик сделал пыльцу и тот эликсир явно.

— По крайней мере гарантирую, что сделаю всё, от меня зависящее, — не стал я скрывать возможность неудачи.

— Что же, это честно, — сразу успокоился он. — Такое меня устраивает. Что от меня требуется?

— Вы сказали старикашка…

Удивительным образом рассказ Воротынского совпадал с услышанном от Ивана. Вплоть до имени Ерофей Альбертович и описания собаки. Правда, в случае с алхимиком знакомство произошло в той аптеке, где он хотел работать. Именно что хотел, потому что на самом деле дойти до аптекаря не успел. Милейший респектабельный господин перехватил Воротынского на пороге дома, продемонстрировал уважение к профессии и даже своего рода восхищение. Заболтал, короче говоря, надавив на больное. Недооцененность и непонятость.

Игоря Ярославовича обрабатывали дольше и аккуратнее.

Долгие беседы о науке, скудности умов научных сообществ, недостаток образования и прочая услада для ушей лилась часами.

Вместе с тем старик выразил желание стать меценатом и оплачивать перспективные изыскания. Даже очередным прорывом и признанием общества поманил.

— Дурак! — орал алхимик, рассказывая мне. — Я самовлюблённый дурак! Упёрся как баран в то, что никто меня, видите ли, не понимает! Дура-а-а-к.

Уж не знаю, только сейчас пришло озарение или раньше, но к тому моменту увяз он крепко. Менталист, а теперь я не сомневался в даре этого «благодетеля», на разум воздействовал ювелирно. Оттого Воротынский теперь так и возмущался, ведь мотивов таких не имел. Да, обижен был, но и не мыслил о какой-то мелочной мести и уж тем более о чём-то запретном.

В общем, сам не заметил, как сделал эликсир. Увлёкся сложностью идеи, которая поначалу казалась невозможной.

— Признаюсь, без порошка, что мне этот старый козёл принёс, не получилось бы.

Судя по описанию, это была звёздная пыль. Вещество, сделавшее Казаринова дуалистом. И снова ноги росли из старой истории, о которой я уже и позабыл.

С того времени детали в памяти алхимика уже размывались. Он помнил лишь то, что работал без сна и отдыха, а как именно он достиг результата — не знал. Сказал, что записи вёл, но их вряд ли оставили.

Наградой за создание эликсира была книга. Старинная рукопись, хранящая знание о пыльце забвения. Предел мечтаний Воротынского. Тут и уговаривать или как-то ментально воздействовать не пришлось. Он взялся за новую работу с фанатичным воодушевлением.

— И не помню ведь ни черта, ваше сиятельство! — мужчина вновь вскочил и расхаживал, размахивая руками, а точнее ручищами, бугрящимися почти звериными мускулами.

— Ваша светлость, — машинально поправил я, задумавшись об услышанном.

— Светлость? О как, поздравляю, — на миг удивился алхимик, но быстро вернулся к своей теме. — Ну так вот, князь, не помню ни черта! А ведь за рецепт этот душу бы отдал! Ну, раньше, пока дурак был…

Я усмехнулся. Ну хоть кто-то не придаёт значения моему титулу. Остальным бы рассказал, будь уверен, что также отнесутся. Ну князь и князь. Новый Воротынский мне понравился больше прежнего. Вспыльчивый, но точно не опрометчивый.

Или то всё же дар анималиста сказался?

Впрочем, это уже было неважно. Игорь Ярославович стал тем, кем стал. Теперь так и будет, ибо после пройденного ритуала повлиять на него практически невозможно. Вернуть-то я его вернул, но он стал своего рода уникумом. Почти неуязвимым к чужой магии. Собственная сила его не увеличилась, но справиться с ним теперь мог разве что внеранговый маг, увешанный боевыми артефактами и амулетами.

Пожалуй, об этом тоже говорить не стоит…

Ещё одна причина, почему подобное было строго запрещено. Кому понравится тот, кем сложно управлять? Я сотворил весьма опасного человека, и сейчас он усердно вытаптывал траву возле озера, залихватски ругаясь. Ой не похвалит меня Баталов, ой не похвалит.

Я мысленно усмехнулся. Глава конторы в любом случае приобретал больше. К тому же я не собирался его беспокоить тем, что ему не нужно. У человека и без того работы полно.

— Собака эта чёртова ещё постоянно в саду гадила! — закончил Воротынский свою гневную исповедь. — Сюсюкался он с ней, как с царицей, ей-богу.

Хм…

А вот и слабое место. Вычислить человека под мороком, да ещё и такого мощного менталиста, было нереально. Он вполне мог быть и женщиной, кстати. Так что сузить круг поисков не представлялось выходом.

Но собака, похоже, имела в жизни этого человека особую роль. Возможно, и на питомца была наложена иллюзия, но я в который раз услышал упоминание об ошейнике, сверкающим драгоценностями. И это могло стать неплохой зацепкой.

Каждый может проколоться на такой мелочи. На это я сделал ставку.

Алхимика, который чуть успокоился, поведав мне свою историю, я отправил к беспутцам, как нового важного гостя, которого следует беречь. Воротынский не возражал, поблагодарил меня уже за двойное спасение и сразу же предложил свою помощь в организации праздника.

Я же с сожалением собрал пустые накопители и отправил Батисту заказ, от чего он пришёл в такой восторг, что пообещал ужин за свой счёт. Что уж было совсем невероятным. Я бы мог использовать остров, но не хотел ослаблять его, да и тратить кучу времени, занимаясь рутинной перекачкой магии.

— Любопытно, — взялся за телефон, выходя в Эфир. — А есть ли собачьи бутики? Или пёсьи?

Хотя вроде удивляться было нечему, но я всё же удивился. Мало того что подобные заведения в столице были, их ассортимент поражал. От элитных кормов, в состав которых входили ингредиенты, в принципе невозможные в природе, до личных тренеров и даже маготерапевтов!

Впрочем, кажется, после того как пса одеть в подобные наряды, маготерапевт ему не помешает…

Окунувшись в новый мир, я долго ошарашенно разглядывал яркие картинки и читал безумные описания, обещающий пёсий рай на земле. И слабо представлял, как выяснить необходимое. Без последующего обращения к маготерапевту.

А затем улыбнулся и вызывал того, кто в подобный мир погрузится не просто органично, но и добудет мне любую информацию очень быстро.

— Месье Венсан? Александр Вознесенский беспокоит. Есть одна просьба…

Веня, поистине уникальный специалист от Батиста, так меня выручивший с тётушкой, откликнулся с радостью и взялся за задание сразу же. Пообещал отчитаться в скором времени и сказал, что добудет мне хоть всех модных столичных псов.

Через два часа я знал всё о владельцах собак всех мастей и сословий.

Вениамин однозначно стоил своих денег. Мастер преображения побывал в нескольких салонах, успел завести бурный и крайне короткий роман с владелицей самого престижного магазина и выведать мне имя того, кто исправно покупал бриллиантовые ошейники.

Сами по себе драгоценности в этой экипировке редкостью не были. Но зато был необычен тот факт, когда заказывают конкретный дизайн раз за разом.

Всё это, безусловно, было секретной информацией. Такие заказы нигде не упоминались и не демонстрировались. Но не для Вени, который в образе месье Венсана был способен, пожалуй, и государственную тайну узнать. Но к его чести сначала он взял с меня слово дворянина, что хозяйка магазина никак не пострадает.

Князь Житновский. Михаил Петрович, сорока лет от роду, скромный владелец множества предприятий, в том числе градообразующих и оборонных. В светских хрониках был представлен редко, в основном в статьях о благотворительности. Фотокарточка прилагалась. С неё на меня глядел самый обычный мужчина, с лёгкой покровительственной улыбкой, бравыми усами и небольшим шрамом над правой бровью.

С трудом верилось, что это он, тем более что про его любимца в бриллиантах не писал никто.

Воспользовавшись академическим допуском, я поискал данные о роде Житновских в императорской библиотеке. Там нашлось информации побольше.

Михаил Петрович оказался младшим сыном и, по печальному стечению обстоятельств, на данный момент единственным наследником. Трагедия случилась несколько лет назад и унесла как патриарха, так и двух старших братьев. В пожаре едва уцелел последний княжич, там он и получил шрам, пытаясь спасти родню.

Обстоятельства дела, конечно же, в архивах библиотеки не раскрывались.

Зато были адреса всех загородных имений и столичного особняка.

Васильевский остров, совсем недалеко. Я взглянул на небо, затянутое облаками, потом на часы: до ужина управлюсь. Я собирался просто разузнать, на месте ли князь и есть у него собака с бриллиантовым ошейником.

А пока изучаю, нужно придумать приличную версию, которую расскажу Баталову.

Промчался по набережной, проехал по изогнутому мосту, так плотно прилегающему к домам, что можно было заглянуть в окна и подсмотреть, как живут их обитатели.

Несколько кварталов и я оказался на месте.

Линии улиц, задуманные как каналы, расчерчивали большую часть острова на одинаковые участки. И нужный мне дом был подозрительно близко к той самой аптеке мастера Пеля, куда собирался алхимик.

Я оставил машину поодаль и, укрывшись в сквере, надел маску теней. Мир тут же затянуло лёгкой дымкой. Я вышел на проспект и убедился: никто меня не видит, а городские амулеты не реагируют.

Осторожно, лавируя между прохожими, я дошёл до княжеского особняка.

За кронами идеально подстриженных деревьев виднелся фронтон здания. С него на меня смотрели псы. Собаками этих грозных существ было не назвать. Адские псы, не иначе.

Калитка распахнулась, и оттуда вылетел маленький пушистый шарик, звонко залаяв на всю округу.

— Милая, не пугай людей, — прозвучало вслед, и появился князь Житновский.

Этот комочек ужаса промчался мимо меня, сверкая ошейником и без солнечных лучей. Сомнений не оставалось, собаку я точно нашёл, сложный ювелирный узор в виде колосьев мне чётко описали.

— Гуляй, — велел князь, огляделся и взялся за телефон, принявшись что-то писать.

Я подошёл ближе, невоспитанно заглянув в переписку. Так-так, и злодея я нашёл тоже…