Маска теней

Глава 15

Беседовали мы с Новгородским долго.

Я успел ответить на сообщения из дома, что меня можно не ждать. Ночь предстояла насыщенная, и на сон в ней вряд ли найдётся время.

О князе Мейснере мастер воров знал мало, о чём сразу признался и объяснил причину. Вся княжеская прислуга молчала. То есть вот совершенно все.

Потап Васильевич основной способ получения информации и не утаивал. Нечего там было таить, логично же, что лучше всего знают о хозяевах слуги. Кто просто болтлив после чарки, кто до денег охоч, а кого и спрашивать не нужно — всё вывалит, в основном по причине недовольства.

Во многих семьях было много приходящих людей, да и среди живущих годами тоже находились разговорчивые.

Верность не купишь деньгами, лишь отношением. О чём зачастую многие аристократы забывали, расплачиваясь раскрытием секретов. Далеко не все брали такие клятвы, что не обойти. Да и не все соглашались на столь жёсткие условия.

В общем, там разговор, здесь словечко — и Новгородский знал практически про всех и всё. Но не про Мейснера.

Судя по всему, все служащие, бывавшие в доме князя, дали клятву такую, что не обойти. Да и в принципе редко из дома отлучались. Никто из них не шастал по кабакам и прочим увеселительным заведениям.

— Был только один парнишка, забавный такой, — рассказал мужчина. — Помощником садовника устроился у князя. Приехал откуда-то из дальней губернии, вроде князь его заметил в одной из поездок, что талант у того. Природником был.

— Был?

— Ну получается, что был. Потому как исчез. Вот он захаживал тута в одно местечко по соседству. Простое, без изысков, для таких вот работяг. Певичка там молодая работала, парнишка и втрескался. Каждый вечер захаживал с букетами. Всё жалованье, пожалуй, спускал на это дело.

Серьёзное увлечение, раз природник срезанные цветы приносил. Обладатели этого аспекта к подобному относились с трепетом. Даже перед петрушкой извинялись, прежде чем на салат срезать.

— В общем, и певичка тоже симпатизировала этому садовнику. Ну а что — приличный, с лобызаниями не лез, сидел себе тихонько в углу и восхищённо глазел. Ребята наши пытались его разговорить, но без толку. Напитками не злоупотреблял, а говорил лишь о предмете своей страсти. А потом бац — и нет его.

— Может, уехал?

— Да какое там, — усмехнулся мастер воров. — Певичка та ко мне пришла, помощи просила. Только вот не отыскать ухажёра, а самой куда-нибудь уехать так, чтобы никто не смог узнать. Перепуганная была до полусмерти. Всё твердила, что и за ней придут.

— Помогли?

— Ну а как же. Можете не верить, но денег не взял с неё. Отправил в другой город, с документами новыми помог, пристроил на хорошее место у кума. Девчонка-то не виновата, что вляпалась в господские игры. Жалко её стало, совсем молодая, жить да жить. Устроилась она, кстати, хорошо. Уже замуж вышла за кузнеца и дитятей обзавелась, — улыбнулся Новгородский.

Я задумался о том, как этот человек умудряется совмещать в себе, казалось, несовместимые вещи. Руки его отнюдь не купались в крови, но и чистыми тоже не были. Я не собирался судить, удивлялся по-хорошему. Искупление то прошлых, а может, и нынешних грехов или нет, но кому-то он помогал. Тимофею не вляпаться в преступный мир. Девчонке избежать смертельной опасности. Новому приюту Тучкова буяна…

— Ежели хотите поговорить с ней, то бесполезно, ваше сиятельство, — неверно истолковал мастер воров моё задумчивое молчание. — Ничего она не знает, уж я спрашивал. Да и рада была бы всё рассказать, чтобы купить себе жизнь, так что и выпытывать не пришлось. Не стоит её беспокоить, ворошить прошлое. Пусть живёт спокойно.

Без сомнений, певичка ничего не знает. Иначе тоже пропала бы, вместе с садовником. Ехать куда-то далеко, а отправили её наверняка на другой край империи, смысла не было.

— Не буду, — не стал я объяснять, что и не собирался. — Поверю вам на слово, Потап Васильевич.

— Я разузнаю про князя, что смогу, — с благодарностью кивнул мастер.

— Только будьте осторожны.

— Мне льстит ваша забота, ваше сиятельство, — тихо рассмеялся он. — Но уж не переживайте, о своей шкуре я трясусь поболее, чем обо всём остальном. Нашими отношениями я дорожу, но не настолько, чтобы жизнь за них отдать, уж извиняйте.

Я благодушно извинил. Вот уж что, а жизнь требовать я бы точно ни с кого не стал. Достаточно клятвы на силе. Впрочем, с Новгородским дело обстояло иначе. С такими людьми лучше строить отношения на взаимовыгоде и осторожности.

— Как сумею раздобыть сведения, сразу свяжусь, — пообещал он.

С загадочным Усачом с рынка мы разобрались быстро. В этом вопросе меня смогли просветить достаточно хорошо. Этого персонажа Потап Васильевич прекрасно знал.

Оказалось, что Усач этот, а в миру Авдей Миронович Пискалёв, своего рода потомственный владелец Сытнинского рынка. Семья их даже фамилию хотела сменить на Сытнинских, но не разрешили. Какой-то его предок заполучил во владения текущую территорию, история умалчивала за заслуги или банально выкупили.

— Мироныч жадный до невозможности, — осуждающе качал головой мастер воров. — И везучий до чёрта при этом, до сих пор не огрёб за свою наглость. А уж о скупости его легенды ходят, причём средств у него полно. А усов и нет.

— Почему же тогда Усач? — удивился я.

— Да было дело по молодости, — неожиданно смутился мой собеседник. — Глупость, ваше сиятельство. Непотребная… Но кличка прицепилась к Миронычу так, что никакими деньгами не откупишься.

Пусть меня заинтриговало, что же там за неприличная история случилась, расспрашивать я не стал. Послушал про рыночного магната, и в голове сложилась картина.

Авдей нещадно тряс торговцев. Помимо аренды платили ему за множество услуг. От вывоза и утилизации мусора до охраны имущества. Список у всех был разный и зависел от настроения Усача. Кто взглянул недобро — получал дополнительную услугу, от которой не отказаться. Точнее, отказаться можно, но сразу на выход. Отбоя от желающих устроиться на Сытнинском рынке, как можно было понять, не было.

Хитрый предприниматель при этом как-то изловчался обходить острые моменты вроде жалоб в торговую палату. Вероятно, давал весомые взятки. Был готов заплатить в десять раз больше, чем требовал с пострадавшего, но не отступал.

Больше половины рыночных торговцев о мзде и не знали, платили исключительно аренду. Но если Усач кого невзлюбил, то изводил гарантированно.

— Может то, что не на всех давит, его и спасает, — предположил Новгородский. — Дрянной человек, мелочный. Но мне до него дела особого нет, ничего грязного за Миронычем не замечено.

Ясно. Похоже, что хозяйка мясной лавки повздорила с арендодателем.

— Потап Васильевич, а вы не думали сферу деятельности сменить на более, так скажем, мирную и спокойную?

Видимо, мой тон был настолько зловещим, что мастер воров замер. Я бы даже сказал, что на миг испугался, но вроде показалось.

— Александр Лукич, — слегка охрипшим голосом ответил он после продолжительного молчания. — Не трогайте вы лучше его, вот вам мой добрый совет. Говорю же — везучий чёрт. Будто зачарованный какой-то. Как бы беды не случилось.

— Мне льстит ваша забота, — ответил я ему его же фразой. — За совет благодарю, как и за информацию. Зачарованный, говорите…

Артефакт? Приносящих удачу предметов не существовало, но это не означало, что при Пискалёве не было какой-то вещицы, например, предупреждающей об опасности. Ну или смягчающей гнев вышестоящих, с кем тому приходилось общаться после жалоб. Вариантов уйма, на самом деле.

А значит, с ним однозначно нужно побеседовать и выяснить.

Ладно артефакты, способствующие ведению дел. Вроде того глобуса, что я починил для Малинина. Вреда от него никому быть не может. Да, будет небольшое конкретное преимущество, но без разумного подхода толку ноль. Да, поработать требовалось немало, чтобы благодаря глобусу обеспечить поставки товара. Предмет не мог наладить пути, договориться, найти покупателей.

А вот если так, как говорил Новгородский — то есть избегать наказания за дурные дела, то не должны артефакты такому служить.

Не то чтобы я жаждал очистить мир от всего зла, но ради Прохора мог исправить хотя бы такую мелочь.

Но нужен был план. Прийти к владельцу рынка как граф Вознесенский я не мог. После услышанного понимал, что Усач при мне себя не проявит, но при этом запомнит.

— Скажите, — перешёл я к последней, самой интересной теме. — В последнее время вы не замечали необычных гостей в столице?

Ассасины умели быть абсолютно невидимыми, но я надеялся, что опыт Новгородского не позволил пропустить их присутствие.

— Необычных гостей? — нахмурился он. — А, вы про залётных, ваше сиятельство?

Я кивнул.

— Да вроде нет, — мастер воров насторожился и впился в меня пристальным взглядом: — А что, есть о чём беспокоиться?

— Честно говоря, пока не знаю, — внутренне вздохнул с сожалением я. — Но будьте внимательны, вот вам мой добрый совет.

— Не нравится мне это, — сжал губы мужчина. — Ладно, Мироныч, чёрт с ним. Но ваш интерес к князю, а теперь и вопрос этот. Ваше сиятельство, к чему готовиться?

Если бы я знал… Я же не дух предка, который всегда готов как минимум к продолжительной осаде и нападению полчищ врагов.

— Просто будьте внимательны, — успокаивающе улыбнулся я. — На всякий случай.

Судя по глазам Новгородского, подготовится он к любому исходу. Его мои слова ничуть не переубедили. И к лучшему, если нагрянет беда, то его она врасплох не застанет.

Я мог рассказать Потапу Васильевичу про древний орден наёмников. Но был не уверен, что это действительно они. Сначала стоило убедиться, прежде чем пугать неуловимыми убийцами.

Во мне частично жило слишком много прошлых воспоминаний. В большинстве случаев это работало мне в плюс. Но вот сейчас могло и навредить. Возможно ли, что кто-то отыскал старые артефакты и разобрался, как они действуют? Да, конечно. Другой вопрос, зачем использовать подобное против алхимика. Но тем не менее панику в рядах союзников наводить рано.

Мне нужно было поговорить с пленником.

Я засунул руку в карман и нащупал монету. Хорошо, что носил при себе. Мощным импульсом напитал защитой от тёмной магии и протянул мастеру, с трудом не поморщившись. Влил практически всю силу, но восстанавливающий эликсир всё ещё действовал, так что я даже не побледнел, а источник сразу стал пополняться, хоть и медленно.

— Возьмите. Это для экстренной связи со мной, — пришлось соврать мне. — Не стану углубляться в магические подробности, но может пригодиться. Только носите её при себе.

Благо вещица выглядела вполне безобидно, так что Новгородский взял монету без вопросов. По крайней мере, теперь ему не страшны артефакты ассасинов. Один уж точно.

Ведь полезет выяснять, что происходит, я был уверен. А терять союзника, пусть и такого неоднозначного, я не хотел. Алхимик под защитой своей земли, мастер воров тоже в безопасности. Пожалуй, пока достаточно причастных.

Баталов об этом узнает в последнюю очередь. С деятельностью и упрямством главы тайной канцелярии одной монеты не хватит.

Расстались мы на слегка тревожной ноте. Мастер недоверчиво качал головой, размышляя над моими словами. Я же молчал. Мы прошлись через парк до проспекта, где и расстались.

Озадачил я сегодня Новгородского.

Я ещё какое-то время смотрел ему вслед, невольно улыбаясь. Безобидный горожанин почтенного возраста неловко кланялся встречным господам, неуклюже отсалютовал жандармам и, наконец, скрылся за поворотом.

До острова было недалеко, так что через десять минут неторопливого шага я уже был у ворот.

— Повелитель, — поклонился мне старший охотник, дежуривший по ту сторону забора, и протянул мне свой топор.

Что же, что не решить добрым словом, можно решить добрым словом и топором. И ведь какое великолепное оружие! Я покрутил его в руках, полюбовавшись блеском начищенного и остро заточенного лезвия, и поблагодарил Гара, пообещав скоро вернуть.

— Для меня будет великой честью, если вы искупаете его в крови врагов, повелитель, — торжественно заявил охотник.

— Да нет у нас врагов, — едва слышно пробормотал я.

Просто есть те, кто плохо меня знает.

Пленник по-прежнему пребывал в мире грёз. Погружать его в кошмары я не стал, никогда не любил пытки. Поудобнее взял топор в правую руку, а левую положил на лоб парня.

Очнулся он мгновенно. На меня уставились чистые голубые глаза, обрамленные на удивление густыми ресницами. Какой-то слишком смазливый ассасин. Да и молодой он для нетренированного наёмника.

Насколько я слышал про орден, из крепости, где они тренировались, не выходили до достижения более серьёзного возраста. Никакой талант или магия не были способен отточить такие навыки за короткое время. Годы уходили только на начальную подготовку.

Не теряя времени, я перехватил поток эмоций, хлынувших на меня от неожиданности. И сам отпрянул.

— Рубить меня будете, дяденька? — всхлипнул наёмник.

Его унесло далеко, очень далеко. Куда-то в раннее детство, наполненное страшными воспоминаниями. От испуга парень вылил на меня образы, не защищая разум банально даже силой дара.

Он тогда спрятался под лавкой, на которой лежала какая-то тряпка. Залез туда в поисках нехитрой игрушки в виде сучковатой палки. Та для мальчишки была самой настоящей магической вещью, способной поменять всё. Только нужно научиться. Палка его и спасла.

Образ был обрывистый, я увидел лишь топор. Не такой большой, как был у меня, самый обычный, но в глазах ребёнка он был нереально огромным. Крики, взмахи и дальше тишина. Дом загорелся, в схватке кто-то задел дрова, торчащие из печи. Он выбежал и смотрел на пожар, пока тот перекидывался на другие дома. А потом его изгнали из деревни. Стихийника обвинили во всём.

Я сделал ещё шаг назад, вырываясь из водоворота мыслей парня.

Тот зашарил по груди, засовывая руку за пазуху. И достал оттуда ту самую палку, выставляя перед собой, как защиту.

Чёрт, это же до сих пор ребёнок!

Ну не мог он быть ассасином, беспощадным и неуловимым наёмником, о которых ходило столько легенд. Он часто моргал, щурился и держал своё потрёпанное временем оружие дрожащей рукой.

Я аккуратно приставил топор к стене.

Рассчитывал я, конечно, на эффект, но не такой же.

Взгляд парня был прикован к лезвию. Я заслонил оружие собой и спокойно спросил:

— Как тебя зовут?

Рука с палкой чуть опустилась. Наёмник стал приходить в себя и озираться. Разум вернулся из прошлого и теперь веснушчатый растерялся.

— Ванька, господин. Ванька я, Ростовский.

— Ванька Ростовский, — кивнул я. — Иван, значит. Хорошее имя. Ты из каких Иванов, из дураков или царевичей?

— А? — непонимающе распахнул он рот и продемонстрировал выбитый передний зуб.

Ну точно не ассасин. И не царевич.

— Ну и что мне с тобой делать?

— А? — повторил Иван, показывая мне ещё один повод визита к зубному дел мастеру.

— Ясно, — я подошёл к двери и распахнул её.

Гар стоял там, как я и предполагал, то есть неподалёку. Вопросительно на меня взглянул и усмехнулся:

— Уже выносить нужно?

— Воды принеси, будь так любезен.

— А-а-а, запачкались. Сейчас сделаю.

— Питьевой, чистой, — остановил его я и, немного подумав, добавил: — И поесть что-нибудь, сытное. Лучше мяса и хлеба.

Старший охотник почесал затылок и разулыбался, понимающе кивая. Умчался, а я вернулся в комнату, выделенную для пленника. Мне было плевать, что Гар подумал. Наверняка, что это я утомился.

Ситуация выходила крайне странная.

С одной стороны, страшное оружие, древний тёмный артефакт, лежал у меня в кармане. С другой — передо мной сидел ну чисто мальчишка, искусно активировавший эту вещь.

Оставалось выяснить, кто его этому научил.

Но сначала накормить и напоить. Поспал он уже достаточно. У Ивана появился неплохой шанс, пусть он об этом пока не догадывался. Но хотя бы палку свою волшебную окончательно опустил.