Маска теней

Глава 9

У моего учителя был излюбленный способ демонстрации дара. Хорошенько долбануть чем-нибудь, обычно припасённым для таких вот сомневающихся. Вообще, для ношения боевых артефактов требовалось разрешение, но его это никогда не волновало. Милейший человек был.

Пусть меня тоже по-мальчишески подмывало устроить нечто подобное, но начать я решил с другого.

По большому счёту начал импровизировать, ведь был не готов к такому ажиотажу на первом же занятии. И толком с собой ничего не взял, кроме защиты и стандартных накопителей.

Но у меня была вся сила, доступная одарённым.

Почему бы не использовать её так, как можно было бы сделать с артефактом?

Для начала я сделал так, что все ослепли. Точнее просто погрузил зал в абсолютную тьму, что немногим отличалось по эффекту. Причём хватило лишь одного аспекта света. Ведь эта магия не только источала свет, но и поглощала его.

— Я ничего не вижу! — сразу же крикнул кто-то.

— И я! — со всех сторон вторили ему.

Среди студентов оказался светлый одарённый, но его силы пока не хватило, да и я подстраховался, блокировав слабый источник. Будь это настоящий артефакт, стоило добавить контур, поглощающий силу и превращающий её в дополнительную энергию. Просто и весьма эффективно.

Пока студенты роптали, я сделал мысленную пометку — разработать схему устройства.

Потому что те, кто имел дар артефактора, увидели. Магические потоки, окутывающие этот мир.

Зрение сначала существенно мешает увидеть то, что составляет как нашу суть, так и всего окружающего. Удивительные разноцветные узоры, завораживающие и уходящие в бесконечную даль.

Восхищённые вздохи будущих артефакторов вызвали улыбку.

Вот и способ поскорее обучить их этому видению. Меня для этого учитель запирал в душной кладовке без воды и еды, чтобы не отвлекался, и не выпускал, пока я не опишу основные плетения.

— Ну хватит уже, — недовольное ворчание явно принадлежало тому благородному и несомневающемуся. — Такой фокус любой иллюзионист провернуть может.

— У меня защита от мороков, — возразили ему. — Это точно не иллюзия.

— Да-да, у меня тоже. И не исцелить ведь…

Я ощутил вспышку дара жизни, весьма впечатляющую. Кто-то мог стать величайшим лекарем. Но при всём его таланте этот дар здесь не помог бы.

— Это наверняка ментальная магия! — уверенно заявил женский голос. — И, вообще-то, это незаконно!

— Нет, ментал вовсе не используется, — судя по источнику, парень был как раз менталистом и уже взял начальный ранг, то есть мог уловить используемую силу.

Хорошие ребята, стараются разобраться. Страха не было практически ни у кого. Лишь лёгкий испуг от неожиданности.

— Нас что, погрузили в тени? — спросил дрожащий девичий голосок.

— Уж поверьте, визит в теневой мир вы бы ни с чем не перепутали, — а это был Казаринов.

Источники студентов разгорались, каждый пытался если не противодействовать, то защититься даром. Вот что значит юные пытливые умы. Взрослый бы уже…

Бахнуло так, что зазвенели стёкла. Переоценил я ум присутствующих…

Я мгновенно вернул свет и виновником, естественно, оказался тот самый дерзкий аристократ. Он попытался разогнать тьму стихией огня.

По аудитории разнёсся хохот.

Мало того что тьма удержала пламя, так ещё и сработала защита кафедры, точечно обрушив на источник поток воды. Очень много воды. И теперь парень выглядел как воробей, искупавшийся в грязной луже. Похоже, место, откуда бралась вода, давненько не чистили…

Парень медленно, но верно закипал. Причём буквально. Вода испарялась, вокруг него образовалось облако пара, откуда слышалось возмущённое фырканье. А неплох стихийник, чтобы так применять дар — нужно много тренироваться.

— Вы за это ответите! — выскочил сухой и слегка розовый от жара студент из облака. — Вы знаете, кто я?

— Безусловно, — на меня его крики не произвели никакого впечатления. — Вы тот, кто нарушил правила императорской академии.

— Что? — подуспокоился парень, сменив гнев на крайнюю степень удивления.

— На территории академии запрещено использовать дар, способный причинить ущерб, вне специально отведённых для этого полигонов. Наказание — исключение.

— Что? — так беспомощно заморгал он, что я сжалился.

— Если ущерб не причинён, то в первый раз можно ограничиться предупреждением.

Ребёнок же по сути, чего издеваться над ним. Испугался так, словно от этого жизнь зависела. Возможно, так и было. Исключение из магической академии считалось позорным для высшего света. И такого отпрыска вполне могли лишить наследства и даже титула. А для молодого — это же казалось смертельным.

В голове у парня бушевали такие эмоции, что я немного успокоил его магией жизни. Того и гляди до магического прорыва себя доведёт. Огневики были склонны к такому больше прочих.

Я внимательно оглядел его одежду. Так и есть, значка учащегося при нём не было. Небольшой кругляш не просто отображал статус и курс, но им являлся артефактом, способным утихомирить вспыльчивую молодёжь.

Пока я изучал документы кафедры, нашёл этот проект, за авторством некоего Марона, приглашённого в академию откуда-то из-за границы сотню лет назад. Тогда, насколько я понял, с безопасностью в учебном заведении было всё плохо, постоянно то пожар, то землетрясение, то ещё что подобное. Вот он и придумал довольно простое устройство, но решающее все эти проблемы.

И ведь хитро как сделано было. Никто до сих пор не знал, что значки на самом деле как-то воздействуют на студентов. Ну, кроме артефактора, который их создавал. Честь эта принадлежала главе кафедры, благо хоть делалось это после окончания учебного года и с запасом. Князь Левандовский уже обеспечил достаточное количество, прежде чем отбыл и свалил на меня управление.

Правила велели всегда носить с собой отличительный знак.

Но всегда находились те, кто бунтовал или банально забывал. Стоящий передо мной студент явно принадлежал к первым.

— И ещё одно предупреждение, — нахмурился я. — Впредь не забывайте студенческий значок.

— Понял, — буркнул он, но опомнился, выпрямился и соответствующе поклонился. — Приношу свои извинения, больше не повторится.

Не так уж всё и запущено. Да, внутри него кипела обида и стыд за публичное унижение, но не настолько сильное, чтобы это стало проблемой. Сам понимал, что заслужил.

Парень вернулся на место, но теперь сел уже нормально.

Хлопнула дверь и в зал влетел немного растрёпанный ректор. Ясно, сработала сигнальная система. Ряпушкин тревожно огляделся и с надеждой спросил у меня:

— Всё в порядке?

— Всё прекрасно, Драговит Ижеславович. Произошло недоразумение.

Вспыливший аристократ едва заметно вздохнул. Ректор же вздохнул открыто, но остался, встав рядом с выходом.

Ладно, больше не стоит провоцировать студентов. До этого дня я планировал рассказать о важности артефакторики, но сейчас передумал. Скучно. И рассказал о реальных артефактах, малоизвестных широкой публике. О тех, на которых стоял город и как их создавали.

В общем, своего рода стал сказочником. Потому что большая часть легла в основу городских легенд.

Например, большой камень, что лежал под Петербургским мостом, служил даром для… водяного. В камень вложили мощь нескольких магов, чтобы тот поддерживал нечистую силу. Ведь строительство города угрожало им уничтожением.

Царь договорился с давними обитателями этих мест, и те не просто не мешали, но и помогали. И надо сказать, их помощь значительно ускорила непростой процесс.

Нечисть давно уже ушла из городов, но камень до сих пор источал силу. В том числе был он защитой крепости, подойти к ней с воды было невозможно.

Упоминание нечисти взбудоражило аудиторию больше, чем артефакторика.

Большинство присутствующих никогда из столицы не выбирались, так что в леших, водяных и прочих уже просто не верили. Мало ли баек ходит по свету.

— А вот в Фонарных до сих пор банник шалит, — возразил скептикам кучерявый парнишка. — Это все знают.

— Все, кто ходит в общественные бани, — брезгливо фыркнул какой-то разодетый студент.

Тут уже загудела другая обособленная часть. Судя по нарядам — тоже из представителей аристократии, но не королевской крови. Одеты они были скромнее выступившего, но явно гораздо богаче.

— Если вам не хватает средств на первый класс в «Фонарях», это не значит, что место недостойное. А банник там действительно обитает, подтверждаю, — очень спокойно и взвешенно парировал один из них.

Разодетый покраснел и замолк, а я продолжил рассказ. Перейти к другим артефактам не успел — закончилось время занятия. И, судя по тому, как неохотно расходились студенты, наскучить я им точно не успел. Несколько даже подошли и спросили, где почитать по городские артефакты и буду ли я ещё рассказывать на занятиях про подобное.

В общем, по итогу на мою кафедру записалось с полсотни человек сразу.

В перерыве между занятиями я решил прогуляться по академии. Всё же атмосфера была приятной — все куда-то бежали, горячо обсуждали предметы, шарахались от преподавателей, там и тут звучали взрывы смеха, возникали конфликты, которые решались мгновенно. Очаровательно.

За мной увязался ректор, но его присутствие ничуть не мешало. Ряпушкин тоже делился только радостными известиями. Поделился он и новостями про сына, который после той истории с зеркалом взялся за ум, перестал водиться с дурными компаниями и посещать сомнительные заведения, и вообще стал молодцом.

— Он тоже к вам записался, — с гордостью доложил ректор, хотя я и без того знал весь список. — Хочет помогать артефакторам.

Вот это приятно. Немногие одарённые жаждали делиться силой и знаниями с нами. Столько слухов ходило вокруг нашей деятельности, что неудивительно. Чего стоил один страх того, что в накопитель может уйти весь источник мага. Ну и прочие домыслы.

Ничего, я сделаю это искусство популярным.

— Ваше сиятельство, может, поделитесь книгами из вашей библиотеки? — попросил Драговит Ижеславович. — Я таких историй отродясь не слышал, как вы рассказывали сегодня. Обещаю, ценные материалы не пострадают. Знаю специалистов, снимут копии так, что ни одна пылинка не пропадёт.

— Может, не попадёт? — улыбнулся я, соображая, что ответить.

Честно говоря, не подумал, что делюсь чем-то неизвестным. Наверняка же должно быть где-то записано…

— И это тоже, — с готовностью согласился ректор. — Сами же знаете, у академии с обучающими материалами ну прямо-таки беда! Сколько я запросов в архивы отправлял, ну хоть бы что прислали интересное.

— Что-нибудь придумаем, — неопределённо пообещал я.

Надо бы у Баталова попросить найти книги и научные труды из тех, что уже можно рассекретить. Я был уверен, что такого найдётся много, просто некому было заниматься.

И впредь стоит осторожнее с историями. Вдруг тоже что тайное раскрою.

Навстречу нам шла Зотова. И мгновенно стало понятно, что случилось нечто неприятное.

Выглядела девушка прекрасно — никаких тёмных одеяний и декольте, а вполне себе подобающий наряд для преподавателя. Строгое платье с высоким воротом, волосы идеально уложены и собраны в хвост, лаконичный макияж. Ну просто-таки выпускница института благородных девиц, а не тёмный маг на страже империи.

Но лицо её было чересчур бледным, да и губы так плотно сжаты, что и не менталисту ясно — она на взводе.

— Доброго дня, ваше сиятельство, — воспитано поздоровался я, поклонившись.

— А вам того же! — нервно ответила она, ускоряясь.

Когда девушка скрылась за поворотом, Ряпушкин чуть приблизился и тихо объяснил:

— На тёмную кафедру никто не записался. Мало того, кто-то на доске рядом с расписанием кафедры неприличное слово написал… Ей-богу, очерк явно аристократический, но выражения кабацкие. Стёрли, но Мария Алексеевна успела увидеть.

Ожидаемо, но всё равно некрасиво. Уж если со скепсисом к артефакторике отнеслись, что уж говорить про тёмных.

Я развернулся и последовал за Зотовой. Её занятие стояло как раз после моего.

Во-первых, я же обещал приглядеть за ней. Во-вторых, если уж тёмная выйдет из-под контроля, то кто здесь сможет её остановить, кроме меня? Ну и третьих, и, пожалуй, самое важное — стоит её просто по-человечески поддержать.

А насчёт надписи… По чернилам можно отследить владельца ручки. Практически все предметы, которыми пользовались аристократы, были зачарованы. Чтобы больше и лучше работали. А любой магический след артефактор в силах отыскать и использовать. В данном случае — чтобы написанное волшебным образом проявилось на лбу автора. Да так, чтобы не смыть было. Этим я решил заняться после.

Тёмную кафедру организовали в дальнем крыле. Бывшее обиталище садовников уже пару лет как стояло в запустении. Мастеров-природников переселили в отдельный корпус, а тут устроили склад всего, чему места другого не находилось.

Помещения убрали, обновили краску, но ощущение всё равно было странным.

Да и окна выходили на ту часть парка, что была довольно дикой и служила заслоном от канала.

Скрипучий пол и двери, разномастная мебель, собранная со всей академии, и наспех закрашенная надпись над большой доской — такое зрелище встретило меня на кафедре.

Студентов было по пальцам пересчитать.

Казаринов, Тимофей, Илья Лопухин и северянин. Гарольд Олафссон единственный, кто улыбался во все тридцать два великолепных зуба. Здоровяк с любопытством разглядывал обстановку, и его, казалось, она как раз не смущала. Даже неубранная паутина на потолке радовала иноземного теневика.

Помимо мне известных, в углу ютились ещё двое. Горящие взгляды и вжатые головы в плечи указывали на то, что их интерес скорее эзотерический, чем практический. Ребята из тех, кто любит ночами по кладбищу погулять, нервы пощекотать.

— Приступим, — сухо сказала Зотова, когда через пять минут ожидания больше никто не явился.

Тем не менее она бросила на меня благодарный взгляд. Я на это подмигнул, отчего девушка вспыхнула, но зато настроение её улучшилось.

В руках Зотова держала толстую пачку исписанных листов. Готовилась тёмная основательно и однозначно волновалась, не желая испортить первое впечатление. Мне подумалось — и хорошо, что так мало студентов. Ей бы это лишь помешало.

Но говорила она увлекательно. Что-то было в тоне такое пленительное, свойственное всем тёмным. Чуть хриплый голос вещал о силе, которую все боятся и ненавидят. Даже некоторые носители дара.

— Люди никогда не примут нас, — грустно усмехнулась девушка. — Никогда этого не забывайте. Наоборот — сделайте так, чтобы это стало вашим преимуществом, главной силой. Не уступайте и не пытайтесь стать в чужих глазах хорошим. Будьте собой. Если вы не творите зло, вам не должно быть стыдно. Вы не обязаны оправдываться. Магия — это не зло, а просто инструмент.

Не фанатичная это была речь, но выстраданная опытом. Я слушал и кивал, соглашаясь. Многих людей я знал, которые умели искусно жаловаться. Но Зотова не сетовала на судьбу, она делилась тем, что узнала.

После вступительных слов, завораживающих всех, включая Казаринова, девушка перешла к плану учебного года. И стало веселее. Пошли шутки про практику и как сделать так, чтобы тебя не сожгли на костре до выпускных экзаменов.

А потом случилось неожиданное.

Скрипнула дверь, и в неё заглянул какой-то студент. Похлопал ресницами и прошмыгнул внутрь, скромно сев на задний ряд. А за ним ещё один, и ещё.

Народ прибывал, пусть не в таком количестве, как было у меня, но лица все знакомые как раз с моей лекции. Одарённые рассаживались, доставали тетради и внимательно слушали.

Зотова, к счастью, не растерялась и не прерывала речи. Только глаза её начинали блестеть от радости.

— А испепелить можете? — шутливо спросил кто-то.

— Ну я же не стихийник, — мило улыбнулась девушка. — В пепел обратить не могу, а вот в прах — вполне возможно.

На несколько секунд повисла тишина, а затем все рассмеялись, включая тёмную. Нет, однозначно мне нравится её чувство юмора. Если это юмор…