Маска теней

Глава 22

Рынок, как и всегда, гудел и бурлил жизнью. Непогода никак не повлияла ни на лавочников, ни на посетителей. Казалось даже, что было ещё оживлённее, чем в мой прошлый визит.

— Штормовые окуни! — тут же обрушился на нас крик зазывалы. — Впервые за полвека в столице! Спешите купить!

Я усмехнулся, а вот Баталов заинтересовался и отправился в указанном направлении. Я чуть было не потерял его в суетной толпе. А когда нагнал, то глава конторы объяснился:

— Деликатес, ва… Саша, — менталист едва не забыл о маскировке, а значит, и правда дело было особенное.

Но окуни? Разве это не речная рыба? Увы, мои познания в водных обитателях были хороши лишь по части разумных представителей, то есть водяных и русалок, и очень хищных, вроде акул и прочих, кого стоило опасаться в дальних морских путешествиях.

— Волшебная рыба, — продолжал Роман Степанович, вытягивая шею, чтобы разглядеть предмет охоты.

Перед указанной лавкой находилось столько народу, что не подступиться. Очередь выстраивалась по праву сильного. То есть кто ловчее растолкает прочих, того и обслуживали первым.

Баталов ринулся в эту битву, а я следом за ним. Поначалу даже пытался быть вежливым, но получив тычок в бок, быстро освоился. Впрочем, люди больше веселились, чем реально противостояли друг другу. Гомон стоял такой, что все другие звуки утопали в задорных воплях и радостных проклятиях.

Торговец всему этому ажиотажу был только рад.

Тем менее потрепали нас изрядно. Мне порвали рукав, оттоптали ноги, а главе тайной канцелярии как-то умудрились поставить синяк под глазом. Но тот был совершенно счастлив и хохотал, прижимая к груди свёрток с рыбой. Я видел лишь красный хвост, торчащий наружу.

— Теперь приготовить бы её… — оглядываясь, задумчиво протянул менталист, когда мы с не меньшими усилиями продрались обратно.

Трактирные ряды здесь тоже были, так что найти тот, где приготовят из принесённого, не составило труда.

Мы устроились на широких скамьях прямо рядом с большой уличной печью, где нашу добычу и собирались поджарить, предварительно почистив. Удобно.

— Ну что, обед я нам добыл, — Баталов так заразительно улыбался, что захихикали проходящие мимо девушки, несущие корзины с провиантом.

Менталист задорно им подмигнул и наклонился вперёд, переходя на полушёпот. Хотя шум вокруг стоял такой, что расслышать разговор было крайне сложно. Да и магия в этом месте сплеталась таким образом, что никаких пологов тишины не требовалось. Я бы посочувствовал тому кто вздумал бы подслушать чужие слова. Сильнейшая головная боль обеспечена, а вот результата не будет.

— Теперь поговорим о нашем дельце.

Перед нами на столе оказались две кружки холодного сидра, свежайшего и кислого. Баталов выпил добрую половину, одобрительно крякнул и жестом велел принести ещё.

— Хорошо, — он аж сощурился от удовольствия. — Давненько я вот так не выходил в город. Хорошо!

— А что за окунь-то такой? — мне не хотелось сразу же переходить к делу.

— Неужели и правда не слышали? Рыбка чудная, приходит к берегу со штормом. Некоторые говорят, что знак то дурной, некоторые — что напротив, благословение. Но все сходятся в одном. Что если съесть её, то все заветные желания сбудутся.

Я нахмурился от такого заявления, а Роман Степанович расхохотался.

— Чушь, конечно же. Но некоторые магические свойства доказаны. Вид этот сродни волшебным созданиям, питается силой стихии. Как-то там внутри преобразовывает и получается не просто деликатес, а целительная еда. Хвори там несмертельные прогоняет. Ну и вкусная дюже!

— А что, правда, впервые за полвека? — я обернулся к печи и по-иному взглянул на добычу.

— Правда. Дед мне про неё рассказывал, удалось старику попробовать это чудо. Говорил, что прозрел из-за рыбки этой, — очень серьёзно сообщил он и вновь рассмеялся. — Ну вы доверчивый, ей-богу. Не верю я, естественно, в подобное. Но случай редкий, отчего бы и не попробовать?

Я лишь покачал головой. Непривычно от менталиста было столько шуток кряду выслушать. Надо бы почаще его в такие вылазки звать.

Но когда нам принесли блюдо с готовой рыбиной, я проверил её магией. Самая обычная, никакой силы в ней не было. А вот насчёт вкуса не врали, как и свежести. Обжигая пальцы, мы наперебой хватали куски и уплетали вприкуску с молодой картошкой, поджаренной прямо со шкурой тоже в печи.

Вот это я понимаю — царский обед. Ну или первый княжеский, получается.

Баталов словно прочитал мои мысли и поднял кружку, торжественно произнеся:

— Поздравляю!

— Благодарю, — я чокнулся с ним своим увесистым сосудом. — Такие празднования мне по душе.

— Только никому больше не говорите, — усмехнулся Роман Степанович. — Не поймут в высшем обществе. А у меня теперь на вас есть страшный компромат.

— И что же вы хотите за сохранение этой тайны? — поддержал я его веселье.

— Это вам дорого обойдётся, — пообещал Баталов таким тоном, что я засомневался — а продолжает ли он шутить.

Нам пришлось заказать ещё еды. Хотя окунь был внушительного размера, но только разжёг аппетит. Так что мы взяли шашлык, ещё картошки и таз овощей. Реально таз, другой посуды у них не оказалось.

— Ну так вы решили, как мы осветим событие? — наконец спросил менталист, когда мы разделались с большей частью еды и сидра.

— Слухи. Мне нравится вариант со слухами.

Во-первых, я совершенно не желал, чтобы состоялась публичная церемония. Внимание общественности — последнее, что мне нужно. Рано или поздно, это произойдёт, но лучше поздно. Во-вторых — так было сподручнее войти в ту самую дюжину, куда меня так жаждал внедрить Баталов. Будет казаться, что получение титула не хотели освещать, а значит, я мог быть не очень доволен.

Шито всё это белыми нитками, безусловно. Но чем нелепее легенда, тем больше вероятность, что в неё поверят. В этом я убедился ещё в прошлой жизни, а люди не поменялись в этом смысле ни капли.

— Это отлично, — обрадовался менталист. — Так даже может получиться…

Побольше бы веры в успех. Но действительно, весь его план смахивал на авантюру, где основной, если не единственной, ставкой была удача.

— О нашем знакомстве всё равно узнают, — озвучил мои мысли Баталов. — Мы уже не раз появлялись вместе. Нужно продумать этот момент тоже.

— Да что же тут сложного. Скажу, что вы ко мне подкатывали, Роман Степанович.

— Что? — он поперхнулся.

— Завербовать пытались. Как артефактора, — объяснил я, подавляя смех. — Ну а я сделал вид, что заинтересован. Нельзя же вам напрямую отказать. Вот другое дело, когда князь отказывает…

— А-а-а. О-о-о, — дошло до него. — Хорошо, да, это хорошо. Чем не причина присоединиться к тем, кого не трогают имперские службы, да?

— Именно.

— Так вы согласны? — неожиданно дошло до него и то, что мы обсуждаем уже совсем другой вопрос.

— Видимо, тоже от рыбки прозрел, — серьёзно заявил я.

— Ну а если честно, — не купился он. — В чём ваш интерес?

Долго он мне ещё не забудет наш разговор во дворце. Впрочем, хорошо, если вообще никогда не забудет.

— Если честно…

Я повернул голову и увидел кота, гоняющегося за листвой, подгоняемой ветром. Мимо спешили по делам горожане, под навесом отдыхали грузчики, хохоча над байкой какого-то дедка, что остановился рядом с ними. Пронеслась детвора, планируя спереть тех самых окуней.

Хорошо здесь. Хорошо дома.

— Мой интерес — действовать на опережение, — я взглянул менталисту в глаза. — Тем более, когда подворачивается возможность. Мейснер для меня может представлять угрозу. На остальных… мне плевать. Вот вам честно.

Князь был очень опасен, я это ощутил. И я хорошо знал подобных людей. Каждый, кто вольно или нет перешёл таким дорогу, становился врагом. И получение мной титула отнюдь не спасало. Просто делало его осторожнее, а значит, ещё опаснее. Но зато давало мне достаточно времени, чтобы решить эту проблему.

Мне было несложно сохранять хладнокровие в этом вопросе. Ведь, несмотря на личный интерес, личного во ситуации для меня ничего как раз не было. По сути, на Мейснера мне было так же плевать, как на прочих из дюжины. Пока он не трогал меня. Порой я сам поражался, откуда во мне столько равнодушия к некоторым вещам, которые общепризнанно были из разряда «хороших дел». Но всех не спасёшь, это я знал точно. Да и не всем это нужно, по правде говоря.

Не нужно было спасать и Баталова. Он так же, как я, действовал на опережение в своих интересах. Поэтому с ним легко было быть честным.

— Знаете, меня, пожалуй, даже радует, что вам на них плевать, — ответил менталист после недолгого молчания. — Потому что я, признаюсь, не уверен, что в обратном случае не возникло бы проблем ещё больше. Ваш ответ мне нравится, но… Меня он более чем устраивает, скажем так.

— Значит, мы договорились? — я протянул руку.

Роман Степанович смотрел на мою ладонь, как заворожённый. Затем поднял свою руку, но замер на полпути:

— Только пообещайте, что и впредь будете со мной честны. И я буду в курсе всего происходящего.

Чёрт, иногда его ум мог и раздражать, оказывается. Не привык я отчитываться, как бы он это ни называл. Но это совместное дело, как ни крути.

— Обещаю, — всё же сказал я.

Рукопожатие было сильным, менталист будто хотел, чтобы магия точно зафиксировала мои слова. Но я был искренен. В курсе держать буду. Это же не значит, что мои действия нужно согласовывать.

— Кстати, — милейше улыбнулся глава конторы, когда мы расцепили руки. — Вы знаете про ночное происшествие?

— Что за происшествие?

— Вы совсем не читаете новостей? Советую вашему помощнику хотя бы вам подборку составлять. Неподалёку от вашего Безымянного острова ночью было замечено нечто странное. Свидетель утверждает, что по реке шло чудище морское. Выражалось нецензурно.

— Морское чудище, которое ещё и ругалось? — я невольно рассмеялся, хотя внутри напрягся.

Всё же в тот миг, что спала иллюзия, кто-то оказался на берегу.

— Согласен, звучит бредово. Да и свидетель не из надёжных. Но всё же. Возможно, ваши люди тоже что-то заметили или слышали?

— Нет, — помотал я головой. — Мне бы доложили.

Пожалуй, так скоро Баталов меня во всех странностях подозревать станет. Пусть в этом случае он прав, но нехорошо как-то. Это как с алхимиком, которого обвиняли во всех местных бедах.

— Хорошо, — судя по взгляду менталиста, подозрения остались при нём. — Спишем на сезонное помутнение разума. Буря налетела мощная, а свидетель был не очень трезв. Да и приверженец теорий не самых логичных и разумных.

— Каков дальнейший план? — перевёл я тему.

— Пара дней потребуется, чтобы распространить слухи о вашем новом статусе. Я запущу и правдивые, иначе будет выглядеть совсем уж очевидно. Точнее, правда и будет основной новостью, а вот прочее подадим как страшный секрет. В общем, я знаю, как сделать всё грамотно. Вы же… будьте осторожны.

Он умолк, пока с нашего стола убирали. Мы от души поблагодарили за трапезу и расплатились.

— За вами будут следить, имейте это в виду, — продолжил он, когда мы опять остались наедине. — И свяжутся не сразу, сначала будет проверка. А то и не одна, так что ведите себя в соответствии с легендой. Можете кому-нибудь по шее надавать, я прикрою.

Вот уж для чего прикрытие мне было не нужно. Но понимал, что он просто переживает за меня. Пусть Баталов знал, кто я и какой силой владею, но всё же в его глазах я был молодым и неопытным. И это могло стать проблемой.

— Не вмешивайтесь, Роман Степанович. Что бы ни произошло, не вмешивайтесь. Если мне потребуется помощь, уж поверьте, я сообщу.

Он не ответил, лишь упрямо сжал губы. Пришлось надавить, чтобы он не испортил всё.

— Я не ваш подчинённый, не забывайте. И ответственность за себя несу я сам. Если вы вмешаетесь в неподходящий момент, то подставите меня под удар. И тогда я не ручаюсь, что вы не пожалеете. Но при любом исходе нашему сотрудничеству придёт конец.

— Вы мне угрожаете? — так удивился глава конторы, что я ощутил даже что-то сродни чувству вины.

— Я никогда не угрожаю. Я предупреждаю, чтобы избежать возможных неприятностей. Не хочу, чтобы всё закончилось неудачей. Я не люблю проигрывать, ваше благородие, — очень тихо сказал я.

Кажется, он вновь задумался о казематах Трубецкого бастиона. Эта мысль ему явно принесла облегчение, как видимость выбора. Знал бы он, что это лишь начало… Пожалуй, просьбу о доступе в хранилище лучше немного отложить. Благо у меня другие заботы были.

— Вы мне напоминаете одного весьма раздражающего человека. От которого очень многие хотят избавиться.

— И кого же? — заинтересовался я наличию конкурентов.

— Меня, ваша светлость. Меня, — фыркнул он. — Хорошо, я вас понял. Даже когда вас унесёт дракон, я не стану отбивать у него заслуженную жертву. Памятник вам поставлю, в каком-нибудь дальнем сквере. И буду раз в год приносить ромашки.

Да что же у него за история с драконами?

— Цветы папоротника, — уточнил я.

— Папоротник не цветёт, — усмехнулся Баталов. — Уж артефактор должен об этом знать.

— Вот именно, — я пожал плечами. — С такой же вероятностью и вам придётся к моему памятнику цветы таскать.

Менталист закатил глаза и шумно выдохнул. Что послужило знаком успешного завершения обсуждения условий. Всё получится. Мы ещё немного посидели, переваривая как вкуснейшую еду, так и нашу беседу. Обоим было о чём поразмышлять. Скорее всего, мы оба планировали обхитрить другого…

Сначала до нас донёсся дух. Аромат абсолютной свободы, смирения с судьбой и похмелья.

Затем появился и его хозяин, пошатываясь, но не теряя целеустремлённости. А следом раздался хриплый уверенный голос:

— Господа, одолжите монету хорошему человеку. Скрывать не посмею от вас, на чарку требуется. Жажда измучала, господа. Жажда такая, что страшнее сварливой жены. Я верну, слово чести! Меня тут каждый знает. Любой подтвердит — Смазливый слово держит!

Речь его впечатлила не меньше, чем прозвище. Данное кем-то явно наперекор внешности. Я извлёк несколько монет из кармана и протянул. Глаза просящего загорелись и меня одарили самыми лестными эпитетами, вплоть до спасителя миров.

— А скажите, любезный, раз уж вас каждый знает, наверное, и вы всех знаете?

— Как облупленных, господин! Каждую собаку! Каждую блоху на каждой собаке, — торопливо расширил он круг своих знакомств.

— Может знаете, а не продаёт ли кто лавку? — я вновь засунул руку в карман, и там обнадёживающе звякнуло.

— Ото ж, — расплылся мужчина в улыбке, а глаза его мечтательно пересчитали количество чарок, что он может получить за вознаграждение взамен нужных мне сведений.

Мне тут же выдали полный список с названиями, наиболее удобным месторасположением и даже насколько можно скинуть цену у хозяев сообщили. Да и про каждого владельца я получил исчерпывающую информацию.

Баталов наблюдал молча, только прищуривался нехорошо.

Когда нежданный информатор наконец удалился, менталист уставился на меня и вкрадчиво поинтересовался:

— Александр Лукич, мне кажется, или мы сюда всё-таки не случайно заглянули? А то у меня возникает ощущение, что меня… использовали.

— Пока ещё нет, — улыбнулся я, поднимаясь. — Но от вашей компании при заключении сделки я не откажусь.

— Сделки? То есть вы пришли сюда купить лавку?

Понравилась мне его невозмутимость. Хотя я чувствовал некоторое возмущение в его эмоциях, но Баталов держался отлично. А ещё в нём проснулось любопытство.

Я наклонился и опёрся ладонями на стол, доверительно сказав:

— Я пришёл, чтобы хорошенько так взбесить одного скверного человека.

Я мог, безусловно, прийти сразу к Усачу и при помощи банальной взятки узнать, какую из лавок можно купить. А уж потом втереться в доверия и разузнать, что же за артефакт у него. Но путь этот был долгим и, главное, неприятным. Другое дело — старая добрая провокация. Просто, быстро, эффективно.

— Я с вами, — решительно ответил менталист.

Вот и у кого будет компромат после этого? До заката было ещё много времени. Успею разобраться с хозяином рынка и заняться алхимиком и пауком наконец-то. Такие занятия лучше под покровом ночи проделывать…