Математик Боя. Возвращение

Лед и снег, снег и лед

— Мое предчувствие меня не обманывает — следующие строки мне не понравятся! — громко заявил Ловен, отпивая из очередной тары.

Его следующий пьяный шаг пришелся на особенно тонкую корку снега, из-за чего нога провалилась в сугроб, и пьяный Архимаг нырнул в снежное море почти с головой. Сашими ругнулась сквозь зубы, и бросилась к нему помогать, слушая возмущенные подлостью Автора крики.

— Хе-хе-хе, а он ни капли не изменился за все эти годы, — развеселился Джирайя, идущий рядом с Сенсомой. — Держит планку, что сказать.

— Таков уж Ловен, — хмыкнул его приемный отец, всмотревшись куда-то вдаль. — Ты говорил о новой информации… Что ты узнал?

Близился вечер, и пора было делать привал, но Сенсома медлил, так как до искомых островов оставалось всего ничего. Впрочем, он и сам уже понял, что даже если они дойдут до островов, едва ли их с распростертыми объятиями встретит тот, кто проводит их до нужного места. И даже если Ошими где-то неподалеку, скорее всего он будет скрываться от них, как скрывался до этого.

— Не самые приятные новости, если честно, — Джирайя скривился. — Я вышел из Бутошиту позавчера и потратил некоторое время, чтобы добраться до другой деревеньки — Покку. Там мне сказали, что местные рыбаки обнаружили трупы. Пятеро шиноби из Конохи — отряд Сарутоби-сенсея. Они должны были найти Ошими первыми.

— Вот как, — Сенсома нахмурил брови. — Значит, они с задачей не справились…

— Вполне возможно, что как раз и справились, — возразил ему Саннин. — Трупы были сильно обезображены, но нет сомнения — они погибли в бою. А пятеро шиноби Конохи — не самый простой противник. Тем не менее, рыбаки утверждают, что больших разрушений местности не было. Другими словами — вокруг были все те же снег и лед, что и всюду. Понимаешь? Я думаю, что там были использованы техники Стихии Льда.

— Да, звучит разумно. Ты был на том месте?

— Еще нет — как раз направлялся туда, когда встретил вас. Думаю, нам лучше сделать привал. Темнеет. Завтра доберемся туда и все осмотрим. Наша цель — острова. Ошими, похоже, скрывается именно здесь.

— Странно это… — Сенсома опустил взгляд, разглядывая свои ноги.

— Что не так? — удивился Джирайя.

Его приемный отец выглядел необычно. Вернее, наоборот, выглядел-то он как и всегда — спокойный, уверенный и сильный, но в этом и была странность — он просто обязан был быть взволнован предстоящей встречей. Джирайя видел это и во взглядах Сашими и Ловена — они тоже не понимали такого поведения. До их встречи — ладно, но уже после, когда Джирайя дал новую достоверную информацию — разве не должен отец волноваться?

— «Ну, не совсем и отец, верно?» — усмехнулся своим мыслям Жабий Мудрец. — «Ладно, всему свое время. Врежу ему, когда найдем Ошими.»

— Забудь, — тем временем отмахнулся Сенсома. — Может быть я и правда слишком много думаю.

На ночлег устроились с комфортом. Джирайя удивленно отметил, как грамотно и качественно Сашими разбила лагерь и устроила стариков. Те даже пискнуть не успевали — тут же получали желаемое, чем бы оно ни оказалось. Усмехнувшись, Джирайя попросил подарить ему поцелуй, на что был послан, мимоходом, в жопу.

Ловен, изрядно (изряднее обычного) испивший сегодня по случаю встречи со старым другом, захрапел довольно быстро. Сашими клевала носом до поздней ночи, ожидая возможности уложить Сенсому спать, но тот, казалось, решил провести сутки в бодрости, так что отправил секретаршу в палатку одну. Джирайя вздохнул, глядя почти в спину красноволосой красавице — пускай она и была старше него самого, выглядела Узумаки максимум лет на двадцать. Клановая кровь — не шутки…

И вот они остались одни.

— Извини, Джи, что не сказал раньше, — вдруг начал Сенсома.

— Ты о чем? — искренне не понял его приемный сын.

— Минато — предатель.

Два слова, как казалось Сенсоме, должны были громом и молнией поразить сердце мужчины, но Джирайя не выдал никакого удивления. Лишь его взгляд стал острее.

— Я получаю новости из Конохи, отец, и я в курсе последних событий, — ответил он. — Как в курсе и того, что ты так не считаешь. Почему? Почему ты сказал мне все так, если придерживаешься версии с контролером?

— Скорее всего, я назвал тебе официальную версию.

— … за сим, объявляю Совет Джонинов оконченным, — провозгласил главный секретарь, и, поклонившись, первым вышел из зала совещаний.

За ним неспешно поднялись шиноби. Неспешно для джонинов, конечно. В основном здесь были представители кланов или отдельных семейств. Большая часть членов Совета Джонинов Конохи сейчас была на войне, так что на собраниях присутствовали их верные люди.

Это давало… свободу. Удовлетворенно подумав об этом, Хирузен скрестил руки на груди и посмотрел на тех, кто даже не подумал вставать. Данзо являлся вторым человеком в селении, пускай и неофициально. Он просто обязан был остаться. Впрочем, равно ему обязаны были остаться и двое других — Утатане и Хомура — жена и муж, и одни из самых влиятельных людей своего поколения.

Официально, они были второй силой в Конохе по влиятельности. Хирузен не без удивления подумал о том, что еще лет двадцать назад он едва мог представить себе старых друзей такими. Они не были главами кланов, как многие из их древнего третьего класса, равно как и не являлись сильными джонинами. Ничего особенного, если не считать какой-то феноменальной деловой хватки, внезапно открытой ими после окончания Второй Мировой Войны Шиноби.

Тогда они потеряли дочку… Сарутоби рвано вздохнул, чувствуя благодарность всем высшим силам, что его дети были живы. Такое счастье было редким среди его сверстников.

Такое счастье…

— Дело принимает скверный оборот, — выдохнул первым Данзо, когда за последним членом Совета закрылась дверь.

— Эта война уже обошлась нам слишком дорого, — кивнула Утатане. — И всего за несколько недель. Потеря двух шиноби высочайшего уровня, возвращение Учихи Мадары и неудачи на фронте с Молнией — мы начинаем проигрывать.

— Информация о Мадаре не проверена, — возразил Хирузен. — Вполне возможно, что она ложная. Сенсома не был обеспокоен.

— Мы не можем основываться только на поведении Узукаге, — сказал Хомура. — Мы не знаем его мотивов.

— Лояльность Сенсомы Конохе вне сомнений, — смягчила слова мужа Утатане. — Но его истинных целей мы не знаем. Лучше придерживаться фактов. А факты говорят о том, что Обито Учиха видел пользователя Риннегана и человека, который называл себя Мадарой. И… остальные тоже называли его Мадарой.

— Как глупо, — фыркнул Хирузен раздраженно. — Бояться имени. Я тоже могу назвать себя Мадарой. И, если захочу, я заставлю мальчика-Учиху поверить моим словам. Это — не факты. Все слишком просто.

— Вы спорите не о том, — напомнил всем Данзо. — Наша главная проблема — предательство.

— Которого могло и не быть, — Сарутоби поднял палец вверх, но его перебил Хомура.

— Или которое, все же, могло произойти.

Старейшины замолчали. Нет, они не испытывали друг к другу неприязни, как могло бы показаться со стороны, просто это был их метод нахождения решений — спор. Споря друг с другом и не соглашаясь даже в некоторых незначительных моментах, они, кусочек за кусочком, открывали для себя истину.

Или то, что они могли бы считать истиной.

— Существование контролера — главная загадка, — выделил основное Данзо. — От ответа на нее мы и должны действовать. Но у нас нет ответа. Нет доказательств. Орочимару считает, что предательство могло произойти. Узукаге считает, что контролер скорее всего существует. Мое мнение совпадает с обеими точками зрения.

— Контролер существует, — произнес Хомура, и это было словом самого продвинутого кукловода в Стране Огня.

— В наших рядах — предатель, — не согласилась с ним жена.

— Я… — Хирузен вздохнул. — Считаю, что это неважно.

Вся троица Старейшин удивленно воззрилась на него. О да, они начинают понимать — потому они и занимают свои посты. Но озвучить все равно придется именно ему, как Хокаге. Как защитнику селения от врагов внешних и внутренних. Как тому, кому придется взять на себя ответственность.

— Пока мы не имеем правды на руках, лишь наши слова будут правдой, — жестко сказал Третий Хокаге. — Тогда я предлагаю решить, что именно мы хотим преподнести людям, как правду.

Ему это не нравилось. Это попахивало жестокостью… Нет — это жестокость и была. Выдавать свои слова и суждения за правду, плевав на мир и всех, кто в нем. Что бы они сегодня не решили, шанс на ошибку будет гигантским, а цена такой ошибки велика.

Но для того они и существуют — чтобы решать.

— Нам совершенно невыгодно существование контролера, — тут же уцепился за спасительную нить Хомура. — Это может вызвать панику среди людей. Слишком сильная техника. Возможно, если она существует, ее силу можно сравнить с Нечестивым Воскрешением.

— Предательство двух шиноби такого уровня пошатнет уверенность во власти, — отметила Утатане. — И не только обычных людей, но и самого Дайме.

— Но мы же все равно выбираем нового Хокаге, — встрял Данзо. — Пошатнувшаяся уверенность в Третьем не так уж и страшна.

— Если объявить всем, что один из трех кандидатов на пост Хокаге — предатель, последствия будут непредсказуемы.

— И не только он. Клан Учиха. Их позиции всегда шатки после войн — они становятся значительно сильнее, переживая горести, и это беспокоит многих. А предательство главного кандидата на пост главы Учиха поставит под сомнение лояльность всего клана.

— Но если они оба подверглись контролю, что мешает врагу захватить и Орочимару с Като Даном? А то и кого-нибудь из нас? Что вообще можно будет сделать в таком случае?

Старейшины спорили, пытаясь придти к решению, а Хокаге все больше и больше мрачнел. Ответ уже маячил перед ним, но был столь неприятен, что и думать не хотелось. Можно было и не думать — просто сделать, но так Сарутоби казалось, что он отказывается от части ответственности.

А он должен будет понести всю ее тяжесть.

— Мы не можем объявить предателями обоих шиноби — это может привести к гражданской войне, — оборвал он, наконец, все споры. — Но мы же и не в праве все сбросить на контролера, которого, есть вероятность, не существует.

Старейшины покорно замолчали, внимая. Больше нет нужды спорить — они сделали свое дело. Их Хокаге пришел к решению, и теперь им предстоит принять его и донести до остальных. Да, они имеют власть, но они так же имеют и понимание того, что стоит за властью. И это — ответственность. И эту ответственность они переложили на Хирузена.

— Я считаю, что мы вынуждены признать одного из них предателем, а другого — жертвой контролирующей техники, — продолжал Третий Хокаге. — Фугаку Учиха был слабее Минато Намикадзе, так что его попадание под чужой контроль не вызовет той паники, что произошла бы в обратном случае. Ко всему, если мы признаем его предателем, мы потеряем лояльность рядовых членов клана Учиха. И, что важнее, он уже мертв. Разумно будет сделать Фугаку мучеником, пожертвовавшим своей жизнью, но не давшим врагу и дальше его контролировать. Минато же… Минато же признать предателем, испугавшимся за свою возможную власть.

Жестокое решение по отношению к обоим шиноби. Фугаку используют как символ для простых людей и, в особенности, для его клана. Молодых Учиха поведут погибать на войну с его именем на устах. А Минато отлучат от Страны и селения, и сделают все возможное, чтобы с самого его детства в нем просматривалось будущее предательство. И даже женитьба на Джинчурики теперь будет восприниматься простым людом как попытка заполучить власть.

И абсолютно плевать, существует контролер, или нет. Потому что они не знают точно. Потому что решать нужно прямо сейчас.

Пока война окончательно не проиграна.

— Как-то так, — закончил рассказ Сенсома.

Джирайя, молчавший с первых его слов, был совсем мрачен. Конечно же Минато не мог предать Коноху — он же мечтал стать ее Хокаге! Контролер существует, это почти что доказано, но… В политике Сенсома понимает куда как больше, пускай и ненавидит ее даже сильнее самого Жабьего Мудреца.

Тем не менее, они оба бессильны. Решение Хокаге и Совета не оспорить, даже если это попытаются сделать Саннин и Узукаге. Ко всему прочему — они не будут пытаться, иначе все усилия правительства Конохи просто пойдут прахом, и их действительно будет ждать гражданская война.

Хотя есть кое что, что они могут сделать. Конечно же это — найти контролера или неопровержимые доказательства его существования и показать всем. Только так можно обелить имя Минато, и только так можно предотвратить будущие жертвы.

— Я его прикончу, — хмуро пообещал Джирайя. — Найду и прикончу.

— Для начала получи доказательства, — напомнил приемному сыну Сенсома.

Они обсудили план. По нему выходило, что Джирайе придется искать на границах с Ветром, в самом Ветре и в Тумане. А Сенсома возьмет на себя все остальное. В какой-то момент Джирайе показалось, что противник уже у них в руках, но потом он разочарованно посмотрел на отца.

— А что же Ошими? Ты ведь будешь с ним все время.

Он спросил это уже в спину, когда Сенсома уходил к палатке. Стало обидно, что они сразу не догадались — Богу Шиноби будет некогда ловить какого-то там психа, ведь он будет занят восстановлением семьи. Они оба понимали, что это будет ой как не просто.

Но Сенсома просто махнул рукой:

— Посмотрим…

Они поднялись очень рано — всем не терпелось, наконец, увидеть Ошими. Сашими и Джирайя переглядывались, улыбаясь, а Ловен не сводил внимательного взгляда с Сенсомы. Сам же перерожденный вертел головой, осматриваясь и надеясь первым засечь хоть что-нибудь подозрительное.

Острова Снега были немаленькими, но почти все они являли собой плоские куски льда, надежно вросшие в океан. Обычным людям пришлось бы осматривать их неделями, обычным шиноби — несколько дней. Отряд Математика Боя рассчитывал закончить за десять часов.

Они даже разделились, дабы быть еще эффективнее и быстрее. Сенсома пошел с Сашими, а Джирайя с Ловеном. Но уже через час они, не сговариваясь, собрались вместе.

Восьмой, по счету, остров, привлек внимание всей четверки сильной ледяной бурей, бушующей на нем. В Стране Снега такие явления — не редкость, но больно уж плотно и мощно выделялось буйство стихии перед погодой на остальных островах.

Сенсома с Сашими встретились с Джирайей и Ловеном почти на середине льдины.

— Чакра, — негромко поделился наблюдениями Жабий Мудрец. — Эта буря рождена чакрой.

Сенсома и сам почувствовал силу уникального генома. Это — не природное явление, а ниндзюцу огромных масштабов, покрывающее целый остров. Зачем кому-то потребовалось охватить такую площадь подобным образом?

Очевидно, чтобы скрыться.

Рев бури заглушал большинство звуков, но чуткое ухо шиноби все равно услышало свист рассекаемого гигантским телом ветра. Джирайя ругнулся, бросаясь к менее быстрой Сашими, Ловен икнул и окутался зеленым светом, собравшимся в защитную сферу, и лишь Сенсома не сдвинулся с места.

И поэтому прямо на него обрушился исполинский Ледяной Дракон, безмолвно вылетевший из стены бурана!

— Сенсома-сама! — закричала Сашими, которую подхватил на руки Джирайя.

— Огромный… — пораженно произнес, в свою очередь, тот.

И действительно, этот ледяной Дракон был куда больше любого из виденных Саннином за жизнь. И не только Ледяных, нет — это ниндзюцу казалось гигантским на фоне любой техники подобного типа. Даже легендарные Деревянные Драконы Первого Хокаге не достигали таких сумасшедших размеров.

Прикинув, Джирайя предположил, что ростом схож с самым малым клыком такого монстра.

Разбившись о лед и снег, Дракон сотряс все вокруг. Поднявшаяся лавина удобно приняла на себя вес Джирайи и Сашими, а вскоре к ним же подкатился шар с Ловеном. Сенсома просто отряхнул снег — он успел разглядеть, оценить и заблокировать всю дурную силищу техники. Единственное, что продолжало смущать его, это безмолвие ледяного конструкта — обычно техники ниндзюцу Драконов предпочитают реветь.

И в тот самый момент, когда он подумал об этом, вокруг поднялся такой рев, что моментально заложило уши.

— Их много, — спокойно оценил Сенсома, сканируя местность.

Исполинские Ледяные Драконы вылетали из бурана, метя в Узукаге и его спутников. Ненормально огромные, чудовищно быстрые и пугающе разрушительные. Джирайя мазнул по лицу, нанося специальную краску и входя в Режим Отшельника — он бы не стал прибегать к этому приему, если бы пришлось защищать только себя, но рядом была еще и Сашими.

Она ему не мешала, понимая, что Саннин куда эффективнее защитит ее, чем она сама. И мало кто мог бы помочь в такой ситуации, но Сашими была Узумаки, так что она сложила нужные печати, и ее чакра стала понемногу передаваться Жабьему Мудрецу — сейчас ему некогда будет ее восполнять.

Шар с Ловеном, не задумываясь, проглотил очередной Дракон но его тут же разорвало лучом чистого света изнутри — Архимаг был явно не той целью, с которой справилась бы единственная техника ниндзюцу, пускай и такая ненормальная. Хотя Брау и был недоволен — он не любил прибегать к магии, когда можно было обойтись без нее. Поэтому он старался держаться ближе к Сенсоме.

А Сенсома, тем временем, уворачивался от атак, прикидывая, где может скрываться тот, кто посылает Драконов одного за другим. По всему выходило, что он постоянно двигается, из-за чего точное его местоположение определить было сложно. Впрочем, где бы он ни был — достаточно просто ограничить возможные варианты.

— Стихия Льда: Величественный Ледник! — громыхнул Сенсома, сложив печати.

Огромная гора льда воздвиглась по его велению в считанные мгновения, раскидывая Драконов в том направлении, куда он указал. Тут же Сенсома почувствовал, как заколебалась чакра бурана — невидимый противник явно был изумлен, или, по крайней мере, озадачен.

Не прерываясь, Бог Шиноби сложил печати еще несколько раз, посылая Ледяных Драконов различных размеров в пустоту. Почти наугад — он надеялся запутать противника и задеть, если сильно повезет.

Не так уж повезло, зато теперь вражеские Драконы поредели. Их общее количество уменьшилось, однако увеличилось количество тех, что атаковали только Сенсому. Их исполинские тела двигались невообразимо быстро, но Математику Боя из раза в раз удавалось избежать попадания.

Он играл с ними, обманывал. И в какой-то момент, когда самый большой, колючий и быстрый Дракон, широко разинув пасть, понесся на него с оглушительным ревом, его морду встретила непреодолимая десница. Сенсома выбросил вперед руку и одним могучим ударом разом расколол чешуйчатое ледяное тело!

В буйстве льда и холода его золотые глаза сияли потусторонним светом…

Джирайя судорожно сглотнул, понимая, что теперь-то приемный отец серьезен. Он что-то понял, сражаясь с невидимым противником. Почему его взгляд… такой? Что же он узнал?!

— Буря… — тихо произнесла Сашими рядом. — Стихает.

Вздрогнув, Жабий Мудрец заметил, что буйство стихии действительно перестает быть таким уж буйством. Зеленый Шар вокруг Ловена распался, и он встал слева от Сенсомы. Сделал из фляги пару добрых глотков и сказал:

— Для твоего сына — слабовато. Пишет Автор — это еще не конец.

— Ты прав, — кивнул Сенсома. — И неправ.

— Я живой, но неживой, — усмехнулся в горлышко Архимаг, а потом вздрогнул. — Оп-па…

Буран почти закончился, и пускай Ловен не обладал развитыми чувствами шиноби и не использовал заклинаний на улучшение зрения, он все равно увидел то, что заготовил им местный повелитель Льда. Это трудно было не увидеть.

В двадцати метрах от них из снега и льда собирался гуманоидный исполин. И он оказался под стать Драконам, ибо его размеры запросто позволили его владельцу называть Завершенную Форму Сусаноо Мадары младшим братом — ледяной конструкт был выше порождения чакры Мангеке Шарингана почти на целую голову!

И это не было нелепым смешением льда, не было гигантским снеговиком — это была защитно-атакующая формация чакры кеккей генкая, ныне считающегося сильнейшим в мире. Ледяная броня, снежные суставы — исполин перед ними даже на вид был чудовищно силен и грозен.

— Не удивлен, что он смог легко убить тех шиноби, — нахмурился Джирайя. — Сашими-сан, вам лучше отойти. Похоже, сейчас тут будет жарко.

— И тебе тоже, Джи, — Узумаки положила руку на плечо Отшельника. — Давай не будем ему мешать.

Джирайя кивнул и бросил взгляд на отца. Тот стоял, как ни в чем не бывало. Он привык сражаться с Сусаноо и привык иметь дело со Льдом. Если честно, даже Жабий Мудрец, славящийся своей фантазией, едва ли мог бы придумать, как можно было по-настоящему удивить Сенсому в бою. За все те сотни битв, что прошел этот человек, он, кажется, успел повидать все.

— Я сваливаю! — заявил Ловен, пьяно развернувшись.

Правда, развернулся он на триста-шестьдесят градусов, отчего первые четыре шага пробежал прямо к ледяному гиганту, уже почти закончившему формироваться. Чертыхнувшись, Архимаг развернулся вновь, но теперь уже правильно, и ускорил бег.

— Если припечет, кричи, — пробегая Сенсому, бросил он. — Кодовая фраза — у меня есть пивас.

— У меня нету, — усмехнулся шутке Сенсома.

— Тогда не кричи.

Брау оказался на достаточно безопасном расстоянии как раз в тот момент, когда техника противника была завершена. Сенсома уважительно смотрел на гигантского рыцаря, почти полностью покрытого суровой ледяной броней. Чем-то этот конструкт напоминал Сусаноо Мадары, где-то был вдохновлен Деревянным Големом Первого, а где-то отличился уникальностью и новизной.

Вот, например, клинок у него был. Но только один, хоть и двуручный.

— Мда… — крякнул Сенсома, вытаскивая из ножен свой меч. — Маловат я против тебя вот так? А по сути — все наоборот. Дитя… такое дитя…

Он шагнул вперед, и гигант перед ним принял стойку, угрожающе зашумев. Этот звук был похож на вой вьюги ровно столько же, сколько был похож на грохот сходящей лавины. Это было воплощением снега и льда, воплощением бурь и метелей.

Воплощение Стихии Льда…

— Именно поэтому я и знаю ответ, — произнес Сенсома, выставляя клинок перед собой. — Похоже, нам придется с тобой о многом поговорить.

Исполин вновь загрохотал, но он уже был обречен.

— Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Четвертое Ката. Человек-Армия!

Сенсома уважительно отнесся к монструозной технике, которой противостоял, и поэтому перед ней воплотилось сразу три сотни его копий. И он так же, как и любой другой мечник, решил выбрать лучшую для атаки позицию, поэтому Исобу активировал Риннеган, приковывая противника к земле с помощью самой гравитации.

Три сотни Математиков Боя одновременно занесли и опустили клинки…

Раздался грохот, перекрывший все остальное. Джирайя, Сашими и Ловен, наблюдавшие за «поединком» ошарашенно осознали, что лед под их ногами разрушается. Всего одной атакой Сенсома уничтожил целостность большого ледяного острова.

— Валим! — решил Джирайя, подхватывая Узумаки и Ловена.

Они не сопротивлялись, а потому уже очень скоро вся троица стояла на самом берегу соседнего острова, вглядываясь в поднявшиеся в воздух от разрушения снег и лед.

Тем временем, Сенсома неспешно подошел к разрушенному остову ледяного рыцаря. Он бил с расчетом на то, чтобы не повредить того, кто внутри. И теперь он подошел к обезображенной грудине техники и одним движением вскрыл ее.

Оттуда ему прямо в руки упала маленькая девочка, одетая в рванье.

— Как я и думал, — выдохнул пар перерожденный. — Не Ошими…

Девочка поежилась, и Сенсома укутал ее в свой плащ.

Хицугая выполнил свою работу. Вновь сменив внешность, он остановился в трактире, неподалеку от границы с островами. Обставил все так, будто только пришел в Страну, дабы как можно дальше отвести от себя подозрения и запутать след.

Ведь за убийство Дайме местные его по голове не погладят.

— Слыхали, Дайме убили!

— Да ладно?!

— Вот дела!

— Кто, кто убил?!

— Шиноби, кто же еще? Ублюдки…

— Молодой был. Хороший.

— Хороший — не хороший, а убили его, и делу конец!

— И кому мешал…

И так далее. И тому подобное. Страна стояла на ушах, а вскоре будут на них же стоять и остальные Малые Страны. Да и Дайме Великих обеспокоятся — убийство одного из коллег, для них — дело незаурядное. Не всякий глупец осмелится хотя бы думать о таком, а уж исполнить — совсем уж единицы.

Хотя… Какой-то глобальной возни не будет — Снег — Страна на самом краю мира (мира шиноби, конечно), и ее правитель мало кого интересует. Ну произошел некоторый дворцовый переворот, ну произошел он в грубой форме, и что? И не такое творится в мире. Вон, говорят, в Конохе вообще предательствами высшие чины балуются. И то — Коноха! Центр мира, считай что. А тут… Тьфу!

— А слыхали, что говорят? — начал очередную песню очередной говорун.

— Тысячу раз уже, — огрызнулся на него кто-то, разделяющий мысли Хицугаи. — Достали со своим Дайме…

— Ты не прав, не со «своим», а с «нашим», — простодушно поправил его говорун. — Но я жеж не про то. Вон чаво — давече остров один под воду ушел. Напрочь!

— Островам сотни лет, что с ними станется?

— А сталось, вот. Мне кузен рассказывал, вроде как шиноби постарались. И что за звери, а? Дайме убивают, острова рушат… Что им тут, деньгами насыпано что-ли?

— Не ори — у нас еще мирная Страна. Ты представь только, что на фронтах того же Огня творится. Да и еще где. Вот уж там они веселятся по полной. А у нас — да наплевать-то на тот остров. Главное, чтобы нас не трогали.

Хицугая нахмурился. Похоже, совсем близко есть шиноби и неслабые. Не хотелось бы светиться перед ними. Опять же, если он встретит того же Жабьего Отшельника, он уже может его и узнать. Даже в гриме. А там уж точно прибавится проблем.

Убийца так задумался, что не заметил, как недобро на него покосились те, кто дал ему пищу для ума. Простые мужики из деревенских — куда им было знать, что на них «пялится» совсем не обычный молодой человек? Говоривший был простодушнее, но вот второй почему-то вспылил и встал разобраться.

— Эй ты, чего вылупился?! — рыкнул он. — Че смотришь?!

— Адон, да оставь его, — потянул его за плечо товарищ. — Мало ли…

— Ща будет много! — распалялся Адон.

Хицугая резко встал и коротко, без замаха, ударил мужика по лицу. Тот захлебнулся оскорблением и упал на пол — удар шиноби для обычного человека зачастую смертелен. Но убийца не думал лишать дурака жизни — ему такого не приказывали. Поэтому, оставив Адона и его товарища за спиной, Хицугая быстрым шагом вышел из таверны.

Пройдет к тому выходу из деревни, что дальше от островов. Сейчас там ему все равно лучше не появляться. Значит путь будет идти в обход.

Шиноби даже не знал, что в тот момент, когда он вышел за пределы деревни, в ее пределы вошел Математик Боя.

— Ничего не понимаю! — никак не мог успокоиться Джирайя, глядя на спавшую в плаще Сенсомы девочку. — Как такое может быть?!

Приемный отец молчал всю дорогу и впервые заговорил только когда пришло время привала. Тут-то на него и накинулись…

— Ты выглядишь так, как будто знал офигенный спойлер, — булькнул Ловен, с прищуром смотря на Сенсому.

— Я был уверен, что не встречу здесь Ошими, — кивнул Сенсома. — Просто… предчувствие.

— Не кривите душой Сенсома-сама, — попеняла ему Сашими. — Расскажите нам.

— Ох-хо, — по-стариковски вздохнул Бог Шиноби. — Ну, начать, пожалуй, стоит с того, что Ошими вообще-то скрывался от моих глаз двадцать долгих лет. Глупо было бы предположить, что он вот так вот запросто будет ждать меня в Стране Снега, да еще и подав такой огромный знак. Нет уж, звучит нелогично.

— Тогда, — удивилась Узумаки. — Вы догадались с самого начала?

— Не совсем. Я просто отметил этот факт уже когда поостыл. Когда я впервые услышал новость, признаться, я был поспешен. Но это ничего не решало — если бы я не проверил, все было бы напрасно.

— Поэтому-то мы и не спешили сюда — вы знали!

— Думай, что хочешь. Я просто… чувствовал это. Чутье шиноби — вам ли мне об этом говорить? Остальные подсказки я получил уже в бою — для шиноби возраста Ошими было бы глупо иметь всего две, пускай и сильные, техники в запасе. Если бы он оказался слабаком, я бы понял, но вы видели тех Драконов — исполнение великое. Так что, это никак не мог быть мой сын.

— Тогда кто она?! — вскинулся Джирайя. — Откуда, блин?!

— Точно я тебе не скажу пока, — Сенсома задумчиво посмотрел ему в глаза. — Но, скорее всего, что-то вроде эксперимента. Вполне возможно, что удачного, но сбежавшего. По крайней мере, ее манера боя выглядела так… грустно. Несчастно.

— Он уже по манере боя о человеке говорит, — буркнул раздосадованный Саннин, и встал напротив Сенсомы. — Ладно, я думал сказать это, когда мы найдем Ошими, но это, похоже откладывается, а я тянуть не хочу.

Быстро взмахнув рукой, Джирайя с силой врезал приемному отцу по лицу, отправляя его в недлинный полет!

Ошеломленные Сашими и Ловен застыли на своих местах, не в силах понять, как им действовать в такой ситуации, а нахмурившийся Отшельник подошел к поднимающемуся Сенсоме.

— Ты должен был сказать мне, что мой родной отец — Второй Хокаге!

Спор вышел долгим. Вернее, это был даже и не спор — Сенсома просто рассказывал Джирайе правду.

Когда-то давным-давно он пообещал, что не раскроет ее, но не все обещания стоит сдерживать. Да и… помнится, они с Хирузеном решили потом, что расскажут, если Джирайя дойдет до всего сам. Попросту нет смысла скрывать или юлить — он уже точно не тот глупый мальчишка, что верил всем словам.

— Отказался от меня, — Джирайя фыркнул — он сегодня пил вместе с Ловеном. — Так себе папаша.

— Не смей, — Сенсома отвесил ему подзатыльник. — Твой отец был великим Хокаге, и ты знаешь это. И ты уже не ребенок — должен все сам понимать. Твои обиды на Тобираму-сенсея выглядят детскими. А сам ты таким не выглядишь.

Джирайя насупился и замолчал. И молчал он довольно долго. Понимающий Ловен то и дело наполнял его стопку — в этом уж древний маг точно разбирался. Наконец, Джирайя вскинул голову, уперев замутненный взгляд в приемного отца.

И расхохотался.

— Ладно, я признаю, Второй был не таким уж и плохим, — помахал он руками. — Гадом, конечно, но не уродом. Пха, да я даже рад, что все так и сложилось! Но лицо бы я ему набил, если бы встретил…

— Рад, говоришь? — спросила Сашими.

— Конечно! — Жабий Отшельник вскинул руки над головой и рухнул спиной в снег. — Потому что в итоге моим отцом стал Сенсома!

И захрапел…

— Слабоват, — усмехнулся Ловен, но потом посерьезнел. — Что будем делать дальше?

Вскоре Архимаг сопел рядом с Саннином, а заботливая Сашими всеми силами пыталась спасти их от холодной смерти. Сенсома посмеивался над ней и пьяницами, да поправлял плащ на девочке с геномом Льда.

Та все еще не просыпалась.

Не проснулась она и тогда, когда они добрались до ближайшей деревеньки. Джирайя, хорошо навострившийся ориентироваться в местных селениях, легко нашел им трактир, куда они с Ловеном бежали почти наперегонки — злая Сашими опохмелиться им не дала, поэтому для обоих это был почти вопрос жизни и смерти.

Сенсома, несущий девочку в руках, застыл у двери. Только что она была открыта его сыном. Только что…

— Что не так, Сенсома-сама? — посмотрела на него Сашими.

— Ничего, — он помотал головой. — Просто… стариковские загоны.

Они вошли в трактир, из которого на улицу донеслось обеспокоенное:

— Адон, да как так?! Этот урод тебя кастетом что ли ударил?!