Математик Боя. Возвращение

Сашими Узумаки и Ловен Брау

— … Поэтому я прошу вас, Узукаге-сама!

Молодая девушка из клана Узумаки, еще даже не перешагнувшая порог двадцатилетия, низко поклонилась своему Каге и непосредственному начальнику. И даже еще ниже, падая на колени. Ее алые волосы спадали по плечам на пол, но Сашими было все равно.

Она была одной из талантливейших куноичи клана. И самой молодой из списка, это точно. И именно эти качества, вкупе с ее внезапно разгоревшимся упорством, позволили ей всего за полгода доказать свои таланты и верность и стать личной секретаршей нового Узукаге. Того самого, о котором ходили легенды как в клане, так и во всем мире.

Величайший шиноби, он был старше ее почти вдвое, но внешне казалось, будто бы даже и вчетверо. Года не прошло с тех пор, как он потерял семью, потерял свою преданность Конохе и Стране Огня и потерял интерес к битвам. Его золотые глаза казались тусклыми огоньками, по сравнению с тем пожаром, что пылал в глазницах, когда он ворвался на поле боя в самую ставку Мизукаге, когда спасал ее семь месяцев назад.

Он повернулся и немного изумленно взглянул на секретаршу. И лишь помахал рукой, без толики интереса:

— Мне не нужна защита.

Почему Сашими вспомнила это сейчас?

Кунай прошел у самого ее лица, и Узумаки сделала обратный фляк, разрывая дистанцию с очередной марионеткой. Наученный горьким опытом, Шоурай не бросился сразу за ней, а подождал пока его двойники обойдут куноичи по бокам. Но она видела это, а потому сама шагнула к нему вперед.

За прошедшие двадцать минут сражения, Сашими использовала все свои умения, чтобы быть эффективной вспомогательной единицей тем монстрам, с которыми она сюда пришла. В мире шиноби ошибочно предполагалось, что чем старше шиноби становится, тем слабее он сражается. В клане Узумаки это считалось глупостью. И Сашими прекрасно видела, почему.

Математик Боя бушевал в самом центре поля битвы и даже не думал замедлять счетчик вражеских потерь. Он вихрем и торнадо, лавиной и извержением вулкана бедствовал, неся армии Шоурая разгром. Его поддерживал Профессор, Третий Хокаге, считающийся, когда-то ему стопроцентной ровней. Пожилой Сарутоби филигранно исполнял сложнейшие техники, комбинировал их при помощи клонов и при помощи этих же самых клонов кое-где даже заваливал многочисленного Шоурая своим числом. Глава Корня вел дуэль со своим давним врагом, и никто в мире не смел бы заявить, что сама Тьма Мира Шиноби в этот день была менее разрушительна, чем его друзья детства.

И даже древний Архимаг Ловен был им ровней, сжигая целые отряды и обрушивая на единичных противников какие-то страшные проклятия.

Да, до этого момента Сашими только и могла быть им вспомогательной единицей, но теперь накал увеличился. И ее способностей в поддержке перестало хватать. Поэтому она вышла в открытый бой.

Клон Шоурая не успел за ее движением — так быстро и крепко Узумаки вложилась в удар. Воздух содрогнулся, и враг изломанной куклой отправился в полет. Даже если жизнь все еще будет теплиться в этом теле после падения, оно уже не встанет. Просто физически не сможет.

Двое обходивших девушку клонов замешкались. Шоурай не ждал от секретарши такой силы.

— А ты быстрая, — хмыкнул один из них.

— Нет, не быстрая, — пальцы с алым маникюром резво устремились к любимой кофточке, украшенной уникальными фуин. — Пока еще нет.

Резким движением Сашими сорвала первую пуговицу, застегнутую у самого горла. Потом вторую, на груди. Третья и четвертая, находившиеся еще ниже, полетели следом.

— Мне! — догадалась однажды Сашими, вновь стоя на коленях перед своим Узукаге. — Это мне нужна защита!

Она любила его, этого Бога Шиноби. И это была та самая безумная «любовь с первого взгляда». Она влюбилась в него тогда, когда он спас ее. Влюбилась за силу, за бесстрашие и за его боевой интеллект. Влюбилась во внешность и характер, хотя совсем его не знала. Влюбилась полностью и без остатка.

И безответно.

Но, тем не менее, она продолжала становиться лучше. Лучше для него. Чтобы лучше служить ему. Чтобы быть рядом. Быть полезной такому человеку.

И на этот раз в его глазах мелькнул огонек интереса. Он, конечно, вновь помахал рукой, как и десятки раз до этого, только вот ничего не сказал. Просто развернулся и ушел, оставив огонек надежды трястись на ветру девичьей души. А через пару дней сделал секретарше свой первый подарок — зеленую кофточку, расписанную его личными рисунками фуиндзюцу.

— Простой утяжелитель, — произнес тогда он. — Носи.

Кофточка упала на спокойный песок, и он тут же взорвался у Узумаки за спиной, покрывая ее с головой, стирая с глаз ошарашенных клонов Шоурая.

А в следующее мгновение они были мертвы.

Сашими ринулась дальше, размываясь на скорости настолько, что среагировать на ее движение очередной Шоурай успевал в самый последний момент. Но марионетки были слаженными и уже через десяток секунд они выработали против ее скорости тактику, позволяющую им оставаться живыми в первые мгновения сближения. А дальше она была не так опасна.

— Да, быстрая, — в очередной раз заблокировав руку Сашими, произнес клон. — Но слабая.

В следующее мгновение рядом с Узумаки упала четверка рослых шиноби. Они отличались от армии мяса, напавшей вначале, но и на отряд, вышедший с Карумой, походили слабо. И каждый из них носил черный плащ с красными облаками на нем. Сашими поняла их силу сразу же, как подняла глаза.

Все четверо когда-то принадлежали к клану Учиха.

Шаринганы почти сразу же смазались от быстрых движений владельцев, а сами владельцы налетели на зажатую в тисках девушку. Шоурай в своем Познании преисполнился самых разных боевых искусств, но редким захваченным Учиха оставлял лишь фирменные Ката их клана, подходящие к ним как нельзя лучше.

И именно с этими Ката и атаковали марионетки Узумаки. Кулак первого устремился к ее животу, второй нанес страшный удар по ногам, а третий и четвертый сложили печати, активируя техники Стихии Молнии, подходящей к ближнему бою наиболее хорошо. Они действовали синхронно, и каждый, при этом, четко просчитывал Шаринганом движения Сашими.

Обманные движения!

Узумаки вскинула руку, ловя того, кто собирался пнуть ее ноги и резким движением перевернула в воздухе, посылая его голову в землю в стремительном полете. Удар в живот она пропустила мимо, попутно подставив марионетку под удар товарища Молнией и тут же оказалась позади последнего Учихи. Ему она просто снесла голову с плеч кунаем.

— Уебки, да вы хоть знаете, кто меня учил? — оскалилась девушка, чувствуя как адреналин переполняет ее тело.

И в этот момент лопнула первая печать.

Ее учил Математик Боя. И его учения и тренировки никак уж нельзя было назвать Божественными. Скорее Адскими.

Тем не менее, истязаемая им Сашими радовалась, проводя со своим кумиром и любовью почти все свободное время, и видя, как потихоньку оттаивает золото в его глазах. Он учил ее движениям, техникам и стилям. Приказывал запоминать и повторять. Ставил в спарринги и даже сам выходил напротив.

Но Сашими этого было мало. Она взрослела, становилась опытнее и сильнее. Среди Узумаки она уже сверкала, как прекрасный гранатовый рубин, мастер фуиндзюцу и ниндзюцу. И, все же, она даже не считалась слабой, по сравнению с Ним. В том измерении, где можно оценить силу Математика Боя, ее просто не существовало.

И она была против этого!

— На самом деле, твое тело сильнее моего, — сказал он ей однажды, когда очередная тренировка закончилась.

— В каком смысле? — не поняла юная Узумаки.

Он задумался, как бы получше объяснить, и шагнул к стойке с оружием. Там он взял два разных меча. Один был полуторным, мощным, тяжелым и крепким. Таким мечом, Сашими знала, Сенсома-сама мог бы разрубить несколько десятков крепких тел шиноби. Второй же отличался узким клинком и изящной гардой, защищающей руку. Подобно рапире, этот клинок показался Сашими незначительным в руках Бога Шиноби.

— Я вижу по твоим глазам, что ты составила о них мнение, — тень улыбки коснулась губ Математика Боя. — Но ты поспешила. Смотри, этот полуторный клинок — я. Мощный и надежный, сильный и ославленный. Уверен, он уже побывал во многих битвах и проявил себя. А рапира — ты. Идеальное сравнение, не думаешь?

— Д-да… наверное.

— Так смотри же сюда, Сашими Узумаки. Сравнить шиноби с клинком можно, но только отчасти. Подобно клинку, мы можем совершенствоваться в руках умелого мастера. Но эти клинки уже закончены. Они не станут лучше или хуже, пока не закончат свою службу. Но обрати внимание на металл.

Легким движением пальцев Узукаге сломал оба меча, разрушив их точно посередине каждого. И тогда Сашими увидела, что он имел ввиду.

— Большой клинок сделан добротно, но металл низкой пробы, он уже потускнел, — продолжил Сенсома и повернул голову к рапире. — А вот материал этой красавицы куда как лучше. Если бы из него сделали такой же полуторник, он был бы куда грознее. Понимаешь?

— Это значит, что я — как эта рапира? — Сашими осеклась, боясь произнести богохульство, но все же сказала, что думала. — Могу стать лучше вас?

— Твое тело лучше, — ответил Узукаге и пристально осмотрел девушку. — Я… могу попробовать дать тебе то, что ты ищешь. Но у этого могут быть последствия. Техники усиления тела всегда имеют последствия.

— Я все равно хочу!

И тогда он начал ее учить. Учить и учиться сам. Потому что Сашими всего было мало. И он решил дать ей столько, сколько не было у самого.

Впоследствии Сашими видела, как он смотрит на нее. С таким видом, будто совершил ошибку. Будто испортил все. Она знала, что он сожалеет, но не о силе, которую Узумаки получила, а об ее опасности.

Они тренировались годами и только на тридцатилетие Сашими, все еще выглядевшая юной девушкой, была признана Сенсомой «оконченным клинком». Пускай она все еще не была с ним на одном уровне.

— Дальше развивайся сама, у тебя есть потенциал, — сказал он ей тогда. — Но я установлю скрепы. Три печати для твоего тела. Одна из них раскроет твои возможности. Ты станешь сильнее и быстрее. Но не сильно. Две последующие печати твоими возможностями воспользуются. Они активируют техники. Ты же понимаешь, что тогда будет?

— Я стану, — сегодня она говорила без сомнений. — Как вы.

— Всего на две минуты, — сильнейший в мире серьезно кивнул. — А потом твое тело не выдержит, и Врата захлопнутся. Их нужно тренировать с самого детства, но твое тело позволило нам схитрить. И даже больше. Но я прошу тебя — не доводи до лимита.

Сашими кивнула. Врата были опасны, но та, вторая, техника за ними делала их практически смертельными. Нет, ей не грозило забвение после этих двух минут предела, просто она навсегда может остаться калекой.

Узумаки зарычала, наливаясь силой, и пораженный Шоурай отошел на три шага назад всеми своими клонами. То, что она использовала… То, как она это делала…

Считалось невозможным. Считалось самим Математиком Боя.

Пятые Врата открылись резко, рывком, и нерушимый замок тела тут же заблокировал следующие, Шестые. А вернуться к Четвертым Сашими не умела. Но возвращаться уже было поздно, а потому последняя печать фуиндзюцу, последняя скрепа великого Узукаге лопнула, активируя в теле Узумаки технику Семи Небесных Вдохов.

Две совмещенные в принудительном порядке техники величайшего усиления тела заставили Сашими дрожать.

А потом она начала крушить.

Ловен выругался, глядя на то место, где осталась Сашими. Юная Узумаки явно решила, что для победы она делает недостаточно. И теперь применила последний прием.

— Спасать теперь дурынду, — вздохнул Архимаг и резко сложил ладони вместе. — Бирюзовый Дым!

Голубоватый туман тут же сформировался за его спиной и понесся вперед, влекомый магическим ветром. Марионеток он обволакивал, клал свои щупальца на их плечи и шеи, будто старый знакомый. И Шоурай решил, что это — аналог техник шиноби Скрытого Тумана.

Зря.

— Прикажи отступить! — вскрикнул пораженный Зак, бросаясь к нахмурившемуся Като Дану. — Прикажи отрядам уходить из Дыма!

— В чем дело, маг? — скривился Хокаге. — Потерял свои фигурки из виду? Они все еще на твоей доске.

— Это не просто туман! — Архимаг пропустил оскорбительное «маг» мимо ушей. — Это Бирюзовый Дым! Уводи тех, кто еще не в нем! Быстрее, или потеряешь половину армии.

Шоурай хотел было раздраженно ответить, но тут ощутил, как лопаются его нити.

Его марионетки не умирали, но он терял контроль. Бывший Дан настолько поразился этому, что замешкался еще больше, и потому примерно три сотни кукол оказались поражены странной магией. Но он все же увел остальных и направил их к Архимагу. Ответная атака должны была быть сокрушающей, но…

Марионетки налетели на своих же. На тех, над кем потерял контроль Шоурай.

Пораженные Бирюзовым Дымом умерли. И тут же восстали из мертвых, подвергнувшись сильнейшей некромантии, которую только знал Иорф. Запретное заклинание делало трупы только что живых носителями магического вируса, и любая рана, нанесенная таким существом быстро превращала задетого в подобного зомби.

И все это Шоурай понял быстро. И испытал на своей шкуре, когда его бывшие марионетки столкнулись с нынешними и начали кровожадно и по-звериному жрать и рвать их на части. Они потеряли способности шиноби, оставив у себя только крепкие, тренированные тела, но этого, вкупе с неожиданностью, хватало.

А потом сам Архимаг присоединился к своим зомби.

Ловен из гильдии Брау мерно шел, то и дело отпивая из вынутой из-за пазухи фляги, и громил марионеток заклинаниями разного толка. В том числе и такими, аналогов которым в мире шиноби попросту не было.

Прямо из-под земли, к нему вышел Зецу. Черно-Белый Зецу.

— Автор написал тебя уродом, или ты не человек? — выгнул бровь старый Архимаг.

— Второе, — легко отозвалась Белая часть.

— Сдохни, — предложила Черная.

Зецу бросился вперед. В ближнем бою он был очень слаб, но Архимаг был и того слабее. Более того, в черной и белой руке выросло по крепкой и заостренной ветке, являющей собой настоящее оружие. В мире шиноби Стихия Дерева когда-то считалась самой сильной, и уж кто-кто, а Зецу идеально знал, как с ней управляться.

Ловен телепортировался и бросил в монстрика заморозку. Уродец ушел от заклинания и тут же шмыгнул под землю. Архимаг нахмурился, признавая врага проблемным, и выстроил своих зомби вокруг себя, дабы сдержать рвущиеся в ближний бой войска Шоурая.

А тем временем Зецу закончил складывать печати.

— Стихия Дерева: Величественный Праведный Лес!

Этой техникой не владел даже Первый Хокаге, так как попросту не знал о ней. И не догадался придумать сам. А меж тем гигантские деревья, неустанно поглощающие чакру, проростали прямо из-под земли и свивались вместе, грозя в таранном ударе расплющить Архимага по земле.

Но Ловен лишь облегченно выдохнул и вскинул обе руки вперед, держа в одной из них неизменную флягу. Как и много лет назад, когда Сенсома решил проверить его в бою, Архимаг послал вперед ману. Не заклинание, порожденное ей, и не проклятие, сложенное из нее, а ее саму. Свою чистую и могучую силу повелителя реальности в ранге Архимага.

И великая техника Зецу развалилась дровами.

— В мире шиноби полно сильных людей, — усмехнулся Ловен. — Но ваш страх перед деревяшками я не понимаю. Для Архимага это — плевок.

— Сраный Ловен! — стукнул в сердцах Зак по своему столу. — Этот урод, он… он!..

— Даже если он самый сильный из твоего Континента, как он приносит столько проблем, маг? — Дан сложил руки на груди.

— Очень просто, шиноби, — наконец отреагировал на оскорбление окрысившийся Зак. — Он тут жил! Двадцать лет жил и, похоже, изучал вас. Он знает, чего шиноби не ожидают от Архимага. И знает, чего ожидать от шиноби. А вот ты вообще ни дьявола не знаешь о нас!

— Зато знаешь ты, Зак, — вскинул голову Като. — Тогда просто пойди туда и убей его.

— И оставить командование?!

— А кем ты будешь командовать, если он все испортит?

Их недооценили. Сашими и Ловен бушевали так, будто бы в сухом лесу использовали Стихию Огня. Сенсома видел это по реакции клонов Шоурая и самого Изуны — они недооценили его вечных спутников. Карума разошелся до Седьмых Врат и сражался с Данзо на равных. Сдерживал его. Хирузен бился с Ооноки и ближайшими марионетками. Их в расчет брали. Тот же Минато постоянно курсировал по всему полю боя, помогая то тут, то там. Его техника Бога Грома была почти совершенна, поэтому он, можно сказать, сдерживал всех их.

Но вот Ловена и Сашими недооценили, и теперь Сенсома чувствовал, как стало легче уничтожать врага.

— Не отвлекайся, Сен-кун! — крикнул ему Изуна, активируя технику гравитации и запуская в него огромный булыжник.

Сразу же за ним Сенсома почувствовал целый отряд шиноби. И они были исключительно сильны в ближнем бою. Поэтому он усмехнулся и метнул свой меч прямо в центр булыжника. А когда тот раскололся, к врагам из обломков вылетел Математик Боя в Шестых Вратах Направления.

И продолжил собирать кровавую жатву.

— Мразь, — прошипел Минато, вынужденный оказаться рядом с девчонкой Узумаки.

Она стояла в красивой изящной стойке и тяжело дышала. Ее время пришло. Две минуты техники были исчерпаны, и, закусив губу, Сашими пыталась не расплакаться от обиды. Она не переломила ход битвы! Она успела заметить, как силы марионеток истончились, но именно перелома не случилось.

А время кончилось.

— Я — Узумаки! — гордо вскинула Сашими голову, не собираясь показывать Шоураю своей слабости. — И буду соответствовать своему Узукаге!

Ее порыв был очень быстрым, но Шоурай-Минато успел уйти от атаки. А вот те, кто оказался за его спиной — нет. Чудовищной силы удар раскрошил землю, проложил по ней расширяющуюся с расстоянием расщелину и сотряс марионеток, посылая их на смерть в острые камни зева земли.

Минато оказался за ее спиной, но чертовка почувствовала это, уверенно развернулась и четкими атаками заблокировала ему возможности для нападения. Она не боялась. Не отвлекалась. В бою она была удивительно похожа на своего учителя, и Шоурай, уже не раз сражавшийся с ним, скалился еще сильнее — он ненавидел эту силу и уверенность!

Но всему приходит конец. И конец так же пришел к невероятной мощи девушки. Теперь кунай Минато по ней доставал. И он, сделав три глубоких надреза на ее руках и ноге, криво усмехнулся, сплюнул под ноги и прыгнул, уходя на другую точку. Время помогать Каруме. А слабачку добьют.

Сашими пошатнулась, сплевывая кровь. Лимит она превысила ненамного, но… Проблемы обеспечены.

— Я слишком… мало… — ее зашатало, перед глазами поплыло и Узумаки осела на землю. — Мало сделала…

Буквально вслепую она вывела вокруг себя фуин. Тут же влетевшая в него техника Огня распалась жидкими каплями, а десяток мощных пинков даже не пошатнул. Барьер Одиночества — техника Узумаки, позволяющая пользователю закрыться на несколько минут почти от любых воздействий. Но и самому стать бесполезным. А учитывая ее сложность, шиноби, который ее применяет, лишает союзников огромного мастера.

Тем не менее, Сашими теряться не собиралась. Уже в барьере она сложила особые печати. Такие, которые даже в ее клане знали единицы. А складывать могло лишь трое.

Призыв Шинигами.

— Вы знаете, Сенсома-сама, я знала, что так будет. Я должна была так погибнуть еще двадцать три года назад. Тогда меня прервал Мизукаге, а потом спасли вы. Вы подарили мне эти двадцать три года. И не просто двадцать три года, а двадцать три года с вами! Это? Это слезы, Сенсома-сама. Я плачу от счастья, поверьте. Я радуюсь, что люблю вас. И умираю за это. Вернее нет, не так! Я добровольно отдаю свою душу… Любви к вам. Это же так романтично!

Искаженный самой кромкой демон, которого клан Узумаки назвал Шинигами, появился над плачущей девушкой. Ему не мешал Барьер, не мешали и техники, тут же вылетевшие в него. Среди марионеток Шоурая (удивительно) не было членов клана Узумаки. Он боялся Узукаге, справедливо полагая, что его раскроют, если он посмеет взять под контроль кого-нибудь из его подзащитных. Тем не менее, он знал технику, которую использовала Сашими.

Знал и боялся ее.

Шинигами вытащил из зубастой пасти танто и зашелестел над землей. Его глаза были широко распахнуты, как у ребенка, которого привели на склад игрушек и подарили их все разом. Он видел то, чего не видели другие. Видел геном Души, управляющий всеми. И радовался, что может пожрать низшего собрата.

А потом на его голову обрушился Рассенган Минато.

Усиленный природной чакрой, он смог сделать то, что никому доселе не удавалось. Он нанес Шинигами урон. Пускай и незначительный, но Шоурай возликовал — демон может быть отвлечен или, возможно, даже уничтожен! Уж природной чакрой он пользоваться умеет…

Но в этот момент Сашими, управляющая Шинигами, ощутила Минато. Ощутила так, как это делал ее подконтрольный. И все поняла.

— Геном Души, — прошептали ее губы. — Он управляет душами… Шоурай… Като Дан!

Но ее догадки никто не слышал. Да и не мог, в принципе. Никто, кроме нее.

И Сашими в последнем движении развернула Шинигами прямо на ухмыляющегося Шоурая-Минато.

Черно-Белый уродец создавал проблемы, но Ловен справлялся с ними. И продолжал бушевать, подливая масла в огонь, разведенный самоотверженной рыбой. Теперь он не видел, что происходило у Сашими, но четко знал, что из-за ее недооценки враги занервничали.

Этим он и пользовался.

А потом ощутил Архимага.

— Зак! — вырвалось из груди, и Ловен закрутился вихрем, раскидывая магии вдвое больше обычного.

И в один момент его заклятья прервали противовесы.

— Уходи, Зецу, — хмуро махнул уродцу выглядящий молодым Архимаг одноименной гильдии. — Теперь он — мой.

— Я принадлежу лишь Автору и читателям, — смиренно сложил руки Ловен и тут же, пользуясь оказией, сделал глоток из фляги. — А из твоего здесь только хвастовство.

Зак не ответил. Вместо этого он резко выбросил вперед руку, и с той сорвался белый огонек Светляка. Простое атакующее заклинание Ловен отбил флягой, которая, конечно же, была очень давно зачарована. Зак не удивлялся. Просто выкрикнул название следующего заклятья и направил его на противника.

Дуэль магов — искусство. Дуэль Архимагов — величайшее искусство. Ловен не любил сражения, да и к магии, если честно, относился довольно прохладно. Однако, в дуэлях он участвовал не раз. И бит никогда не был. Конечно, это обуславливалось талантом и природной силой.

Зак был иным и обожал доминировать в противостоянии. Ради этого он оттачивал свои навыки и расширял природную силу. Талант он использовал так же во всю. И был не менее талантлив, чем Брау. Однако, как уже было сказано — дуэль Архимагов — высочайшее в мире искусство.

А в искусстве нет определенного критерия.

На силу Зака Ловен отвечал своей силой. На его скорость — своей. Он был менее опытен боевитого Архимага, но зато имел больший арсенал, благодаря некоторым изысканиям в мире шиноби. Его аналоги ниндзюцу были сильны, а защитными заклинаниями Архимаг славился еще на Иорфе.

Очень скоро место их поединка освободилось от чакры, и в воздухе густела и гудела только чистая мана. А потом Ловен, наконец, решил действовать.

— Ловен Брау! — он вскинул руки, переносясь телепортом к Заку. — Отдохни, равный, противник!

Зака придавило к земле мощнейшим заклинанием Брау. Но он не смутился. Его разум сразу же запьянел, но всего на мгновение. В следующее мгновение он был в ста метрах от Ловена.

— Твое заклинание сильно, да, — развел руками Зак, улыбнувшись. — Но не против равного. Кого ты собрался смутить дурманом — меня, Хааза или, например, Харинга, будь он жив? Мы же оба знаем, что не сработало бы.

— Хватит жужжать, муха, — икнул Ловен, вытягивая вперед руку. — Светляк!

Ровно такой же, какой был в самом начале дуэли, Светляк вжикнул между ними, метя в Зака. Архимаг скривился и выставил перед собой щит. И перед самым щитом Светляк пропал.

Но не от соприкосновения.

Появившись сразу за щитом, он врезался в живот Зака, заставляя того закашляться и упасть на колени! Ловен пьяно расхохотался и сел задницей на голую землю. Отпил из фляги. Утер бороду.

— Твое заклинание… — просипел Зак. — Этот Светляк должен был меня убить…

— Раз ты жив, Автор написал по-другому, — развел руками Ловен.

Зак рыкнул и тут же исторг из себя волну пламени, с ревом ринувшуюся на Ловена. Тот ковырнул в ухе и чихнул. Брезгливо вытер палец. И не сдвинулся с места. А волна жара, дошедшая до него, обволокла его и обрушилась на Архимага всей силой.

И… намочила его.

— Мда… — Брау пожевал губы, впитывая влагу с них. — Я думал, будет спирт. Обычная вода — как жаль!

— Он… — выдохнул Зак, все осознав. — Опьяняет даже заклинания?!

Ловен вновь расхохотался и послал в Зака сразу четыре обычных Светляка. И каждый из них действовал по разному, но не так, как должен был. Зак отбивался от нечитаемых заклинаний, от тех, которые не мог предугадать. Отбивался с яростью и упорством, а потом…

Ясно увидел все их варианты.

— Обеспокоил ты меня, — выдохнул он, уже легко отбив очередной Светляк. — Но теперь. Теперь тебе конец.

Это было его заклинание. Особое проклятие, направленное на него самого и действующее постоянно. Сила просчета. Собрав информацию, Зак мог просчитать большую часть возможных вариантов любого события. И именно поэтому его так маниакально влек к своей личности Математик Боя. Сенсома Томура был тем, кого Зак мог просчитать только в сорока процентах случаев. Это было почти невозможно!

Ловена же прочитать удалось быстро. И он, должно быть, почувствовал что-то, и применил свою магию. Заклинание, которое опьяняет все в определенном радиусе — было неожиданно и довольно близко. Сработай тот первый Светляк немногим больше штатно, и Зак был бы мертв.

Но этого не произошло.

И заклинания и проклятия Ловена стали менее эффективны. Брау вскочил и даже развеял свою магию, дабы самому знать эффекты, которые вызовет магия вокруг. Но это уже не помогало. Зак теснил его, на энергетические блоки отвечая материальными атаками, огню ставя воду, а смерти жизнь.

Он его разгадал. И даже почти победил. И в этот момент над полем битвы раздался полный ярости вопль.

Кричал Шоурай. Каждый Шоурай.

Шинигами приблизил свое лицо к мелкой фигурке желтоволосого человечка и дохнул на нее смертью. Минато мог бы переместиться, однако… он собой не управлял. И Шоурай им больше не управлял. Им никто не управлял. И поэтому он замер.

Сашими увидела в Минато Душу Шоурая. Его самый сильный клон. А за ней увидела, как спит настоящая душа этого тела. Шоурай не смог ее поглотить, а уничтожать было опасно из-за потери контроля над уже захваченными нитями тела. Другими словами, полноценный захват шиноби такого уровня как Минато мог привести к их недееспособности.

Но Сашими ничего не теряла. И она не собиралась захватывать. Наоборот — освободить.

Марионетки Шоурая взвыли, чувствуя, как рвутся нити, прикрепленные к самой главной и сильной кукле.

Ближайшие к Сашими шиноби опали, являя миру сгустки Души Контроля. Они врезались в ее Барьер, пытаясь истощить его и пробиться внутрь. Они атаковали ее с безысходностью камикадзе. А она держалась внутри. С такой же безысходностью.

И тогда, уже почти вынутая Шинигами из чужого тела копия души Шоурая решила отомстить. Она ринулась навстречу клыкастой пасти, но в последний миг сменила траекторию и обрушилась на Сашими, используя нити чакры, которые она держала у своего подконтрольного!

Душу, обещанную Шинигами, захватить было уже нельзя. Но смертельно и жутко ранить — можно.

Сашими закричала, захлебываясь кровью, и ее Барьер опал. На девушку тут же набросились марионетки взбешенного Шоурая, втыкая в тело кунаи и мечи. Они не заметили — не собирались замечать, что Шинигами растворился в воздухе.

Растворился и забрал то, что предполагала сделка.

Но их все равно остановили.

Молодой желтоволосый шиноби оказался прямо в гуще стремящихся к телу марионеток и одним плавным движением куная разрезал их на части! Минато Намикадзе резким движением порвал на себе плащ Акацуки и тут же выбросил все утяжеленные кунаи и танто, хранящиеся под ним! Выбросил во врагов. В марионеток.

Когда они отступились, Минато прыгнул к телу спасшей его Узумаки и подхватил его на руки. Отдавать его безумцам на поругание он не собирался. Его сенсорские способности работали во всю, пытаясь помочь хозяину разобраться в том хаосе, что творился вокруг. Он будто бы очнулся от долгого сна, еще не до конца поняв, что сон по-своему таковым и не был.

Наконец, бывший претендент на звание Хокаге отыскал главу клана Сарутоби. И без раздумий прыгнул к нему.

Шоурай взвыл еще яростнее, а Като Дан, наблюдающий за всем через проекцию в пещере, скривился. Девчонка плюнула ему прямо в лицо.

Хорошо хоть сдохла!

Или нет?

Сенсома отлично чувствовал чакру каждого на поле. И когда чакры Сашими не стало, он лишь кивнул самому себе.

Ему будто бы показалось, что он слышит ее слова. Что она говорит ему в уши о любви, о жертве и… плачет. На миг Бог Шиноби остановился, и еле дышащий, загнанный его силой Изуна удивленно расширил глаза. А сам Узукаге закрыл свои золотые и сложил ладони вместе. В короткой молитве, он проводил свою верную помощницу.

Конечно, как и она, он знал, что ее ждет. Знал и… а, впрочем, мог ли он ее удержать? Конечно нет. Мог ли спасти сейчас от самопожертвования? Конечно да. Но она бы попросту не приняла этого. А за двадцать три года совместной жизни он научился уважать ее чувства.

— Девка убита! — отчитался Изуне один из Шоураев. — Но она… освободила Минато.

— Что? — переспросил тихо Учиха. — Ты… Что ты сказал?

— Шлю…

Договорить ругательство он не успел. Клинок снес ему башку. И остальные марионетки отшатнулись. От Изуны. А Учиха прямо посмотрел на Сенсому.

— Твоей утрате я сожалею. Но мы все еще враги.

— Да, — хрипло ответил Сенсома и неспешно шагнул вперед. — К сожалению.

— К сожалению, — кивнул Изуна.

А после закричал от боли в сломанной руке.

— Ты уже еле держишься, «равный»! — смеялся Зак, обрушивая свою мощь на закрывшегося в оборону Ловена. — Я уничтожу тебя, размажу и проглочу! Ты — никто и ничто! Я просчитался сегодня?! Я никогда не просчитываюсь! Ты просто заставил болвана-Шоурая прислушиваться к моим словам внимательнее, а эта девчонка… Ха! Да будет тебе известно, что она сдохла!

— Автор написал тебя не только редкостным ублюдком, — ответил пыхтящий от натуги Брау. — Но еще и лжецом…

Внезапно шквал магии прекратился. И Ловен краем уха услышал вопль боли. Он бы не узнал голоса Изуны, но это и не имело значения. Прямо сейчас над полем битвы разлилась странная тишина.

И он уже знал, почему.

— У-О-О-О-А-АР-РААААА! — в исступленном гневе завопил старый Архимаг, оглашая все поле битвы своим боевым кличем!

Ему вторил Сенсома. Их поддержал Хирузен. И даже Данзо присоединился к воплю ярости. Но Ловен их не слышал. Он больше ничего не слышал из-за стука крови в ушах. А после он атаковал.

Зака смело к чертям собачьим с того места, где он только что стоял! Архимаг даже не успел среагировать, как Брау уже навис над ним и опустил свой костлявый кулак на его лицо! Он вложил всю свою силу в заклинание, чтобы отбросить Зака, а теперь использовал то, что не было просчитано врагом — свою ярость. Свой гнев. Свою скорбь.

— ОНА БЫЛА МНЕ КАК ДОЧЬ! — кричал заливающийся слезами старик, пиная молодого, с виду, юношу.

Он бил его руками и ногами. Некрасиво и неэффективно — Сенсома даже не назвал бы это ударами, но Архимагу Заку этого хватало. Умный враг мог прочитать заклинания и блоки, но вот такой яростный и совершенно дикий напор ему был неподвластен. А Ловен бил, кричал и рыдал, скорбя по молоденькой глупышке, которой уже, вообще-то, было за сорок.

Бил, кричал и плакал. Бил…

И в какой-то момент выдохся.

Зак тяжело дышал, но у Ловена не вышло его убить. Слишком слаб был Архимаг и слишком быстро обучался противник. Уже на половине дыхания Брау он научился блокировать его удары. И Ловен понял, что враг был попросту сильнее. Он отлетел, приготовил щиты и заклинания, нарисовал на земле руны проклятий и приготовился дорого продать свою жизнь.

А побитый Зак поднимался.

— «Автор, к тебе кричу!» — упрямо думал Ловен, смотря на своего врага. — «Автор, тебя молю и заклинаю! Я — персонаж, но я хочу победить! И насрать на сюжет и важность врага! Дай мне это, молю! Напиши, как он умирает от моей руки! Я клянусь тебе, что перестану пить! Можешь вычеркнуть меня из книги, но молю!..»

— Ты докричался до меня оттуда? Сильна же воля утратившего… Что ж, хорошо, я дам тебе то, что ты просишь. И заберу то, от чего готов отказаться.

— Автор? — пораженно вскинул голову всклоченный Архимаг.

— Нет. Уж извини, — ответил ему молодой голос.

Голос, почему-то ассоциирующийся у него с белым и золотым.

— Время пришло! — поразился Зак, и его губы сами собой произнесли сокровенное имя. — Архимаг Ловен из гильдии Брау!

И Зак знал, что сейчас каждый маг и Архимаг четко осознает в своей голове то же самое имя. Архимаг Ловен из гильдии Брау — новый Глава Иорфа!

Морщины и седина старого пьяницы испарялись. Он омолаживался, а его одежда превращалась в благородные одеяния Главы. Все Шоураи, находящиеся поблизости смотрели на это во все глаза. А бывший Ловен поднимался в воздух на одной силе воли, гневно смотря на Зака.

Но по мере его возвышения гнев уходил. И в конце Ловен уже не смотрел на Зака. Он просто смотрел туда, куда должен был ударить.

Потому что Зак перестал существовать.

Глава Иорфа, вновь избранный в землях шиноби, вскинул руки, и с них в землю ударил луч чистейшего белого света, взрывом разрушивший каменистую землю и оглушивший всех вокруг. Повинуясь его воле, луч прошел вправо, выжигая не только ненавистного Архимага, но и совершенно беспомощных перед полу-Божественной силой марионеток.

А потом Ловен в последний раз посмотрел на своего Главного Героя. И Сенсома почувствовал его взгляд. Но когда обернулся, Главы больше не было.

Его место — Иорф.

Новый вопль ярости троих оставшихся в живых врагов заставил каждого из Шоураев смертельно побледнеть.