Математик Боя. Возвращение

Истинное искусство

Когда звук чудовищного удара разнесся над песком, Сасори вздрогнул и тут же пошевелил пальцами. Марионетка-дедушка пришла в движение почти неслышно, и резко бросилась на бабку!

Конечно, Сасори не собирался ее убивать. Но и проигрывать великой Чие Улыбающейся Смерти — Второй Казекаге, он точно не собирался.

На половине пути марионетку-Эбизо перехватил отец, мощным ударом отбросив ее с линии движения. Бабушка вздрогнула, тоже приходя в себя и взмахивая руками, но Сасори все равно был быстрее. Отброшенный Эбизо черкнул корпусом по песку, взметнул его и скрылся из виду на мгновение, а после атаковал дистанционно, щедро исторгая из себя солидные запасы железа, которыми снабдил его внук.

— Хитрый засранец! — донесся до ушей молодого гения сварливый голос Чие.

— И сильный, — послышался голос отца совсем рядом.

Сасори отпрыгнул назад, уходя от тяжелого кулака сильнейшего шиноби Страны Ветра, и зло зарычал.

— Сильный! — крикнул он дерзко. — Сильнее тебя и бабки! Потому что я не ставлю границ! И не собираюсь стоять у чужих!

— Сильный, — вновь послышался голос бабки, но теперь он оказался опасно за спиной. — Но еще молодой. Глупый…

Удар с тыла отбросил тело молодого Акасуны вперед, прямо на кулаки отца. И патриарх семьи не поскупился на удары, от всей души приложившись костяшками по его лицу, животу и рукам. Сасори мотало из стороны в сторону — в отличии от отца он не сочетал в себе гениальности кукловода и мастера рукопашного боя.

Однако он все же не был слабее. Просто его сила была выше в другом аспекте — в его искусстве. И не в бесполезном в битве артистизме или же другом, общепринятом, критерии, нет.

— Вы оба — идиоты! — Сасори извернулся так, что очередной удар отца отбросил его подальше от обоих предков. — В вас нет ни капли искусства! Только сила, традиции, законы! Плевал я на все! На все и на всех! Искусство превыше всего, ясно вам?!

Марионетка-Эбизо дернулся, но оказался обездвижен фуиндзюцу, в которое сложились две марионетки бабушки. Она легко держала его оружие, при этом пристально следя за внуком, и держа наготове кунаи со взрыв-печатями. А отец в это время уже вовсю бежал к сыну, грамотно распределяя энергию и контролируя дыхание.

— И как же твое кровавое искусство тебя защитит? — высокомерно выгнула бровь бывшая Вторая Казекаге. — Как спасет хотя бы от отцовских кулаков? Что вообще такое, это твое «искусство»?

Сасори выдохнул, восстанавливая сбившееся дыхание, вытер с губ кровь и усмехнулся. А за его спину, повинуясь дернутому шнурку, упал небольшой свиток, подписанный словом «Третий». Он сам упал и сам развернулся. А величайшему кукловоду в мире нужно было всего лишь подать в него чакру.

— Вот мое искусство!

Марионетка раскинула руки в стороны, повинуясь жестам своего создателя, который с безумной улыбкой, больше напоминающей оскал, смотрел на застывших и ошарашенных предков. Венец его творения, его главное оружие, его шедевр, смотрел на бывших подчиненных мертвыми глазами, угрожающе раскрыв рот-пушку.

— Господин Третий… — прошептал одними губами отец.

Бабушка ничего не сказала. Справившись с шоком, она обратила глаза к марионетке, раньше бывшей ей братом. Эбизо застыл грудой дерева и металла, и сейчас смотрелся очень похоже с тем, кого она видела в последнюю встречу. Недееспособный. Но… Марионетка Третьего Казекаге тоже была похожа на оригинал — она выглядела пугающе, доминирующе и безразлично могуче.

— Вот почему вам не победить, — довольно сказал Сасори, заставив марионетку встать спереди и прикрыть его своим телом. — Вся ваша сила — ничто, по сравнению с искусством.

— Может быть, — размеренно ответила Чие, освобождая Эбизо от пут и готовя марионеток к броску. — Не попробуем — не узнаем, верно?

Сенсома не заметил сопротивления, отбросив тело Орочимару прочь. Он почти удивленно сжал и разжал кулак, а после вновь сжал и с силой обрушил его на подобравшегося близко Манду! Царь змей зашипел, оглушенно замотал головой, попытался было вновь ринуться вперед, но теперь его уже подняла в воздух сила самой гравитации и грузно бросила прочь на раскаленный песок.

Сенсома поднял взгляд и увидел Майко.

Она уже почти восстановилась и двигалась быстро. Оглушительно быстро, даже по меркам шиноби, но недостаточно быстро по меркам Математика Боя. Сенсома вдруг вспомнил, что Минато двигался на порядок быстрее. И Карума. А уж если вспомнить скорости, которых достигал Джашин… ученица внезапно показалась ему такой слабой и медлительной…

Ее нинкен ковылял рядом, но Каамару сейчас вообще показался Сенсоме чем-то вроде обычного куная. Даже если шиноби уровня Каге подберется к нему во сне и со всей дури врежет по нему спящему этой бесполезной штукой, Сенсома не проснется. Хотя, если Каамару заскулит от боли…

Слева подбирался Какузу. Опытный и действительно древний шиноби, некогда посланный убить самого Хашираму Сенджу. Пускай тогдашнего Бога Шиноби он не победил и даже не ранил, о его силе говорит хотя бы то, что он вообще выжил в подобном бою. Тем более, как истинный шиноби, Какузу не стоял на месте и развивался с каждым годом своей невыносимо долгой жизни.

Но сейчас известный нукенин и охотник за головами лишь напомнил своим видом Первого Хокаге. Воскрешенного тогда, двадцать три года назад, в почти такой же пустыне. Сенсома отчетливо вспомнил, как он валял, пинал и отрывал конечности двум великим братья Сенджу — Хашираме и Тобираме. Уже тогда они не были ему достойными противниками.

А уж этот…

— Что-то я и правда заскучал, — пробормотал Сенсома, не обращая внимания на приближающихся противников. — Так и запишем…

Ладонь вошла в плоть нукенина, будто раскаленный нож в теплое масло. Он не почувствовал никакого сопротивления, когда превратил сердце Какузу в труху всего лишь движением ладони. Скорость была такая, что наемник не успел затормозить и со всей дури врезался в стоящего памятником самому себе Бога Шиноби!

Половину его тела буквально размазало по вставшей дыбом синей чакре Исобу.

— Легче, Сенсома, легче, — успокоил его Биджу из глубин сознания. — Я держу девочку, не убивай ее. Все таки, ты ее учил.

— Да, учил, — Сенсома махнул рукой, и Майко с Каамару снесло ударной волной прочь. — Ты прав. Нужно поговорить с Орочимару. Незачем нам спешить.

Он шагнул вперед и быстро прыгнул в затяжном и высоком прыжке отправляясь туда, куда его ударом выкинуло его самого талантливого ученика. Рухнув рядом с регенерирующим телом, Сенсома сверкнул золотыми глазами и стал наблюдать.

Почти полностью уничтоженный сокрушительной атакой учителя, Орочимару восстанавливал тело полностью. И в этот раз техника возрождения была никак не связана со змеями — он смешивал свою плоть с песком, заменяя повреждения на песчинки и превращая их потом, с помощью чакры, в себя самого.

Сенсома даже залюбовался интересной техникой, но тут до его ушей донесся грохот битвы.

— Чие не справляется, хм? — огладил Математик Боя бороду. — Ну что ж… лежи, Орочимару, восстанавливайся. Я приду к тебе позже. А сейчас нужно заняться семьей. Ведь без семьи кто мы, блять, вообще такие?

Он разогнался, вспоминая юношество. Те дни, когда величайший в мире мечник — Миямото Мусаси, обучал его бегу воина.

— Ты, пиздюк, — вещал он наставительно, смотря за попытками парня. — Ногами перебираешь по земельке. Ну и ручками-хуючками помогаешь. Это полная хуйня!

— А чем мне, хером, что ли, перебирать?! — резко огрызался молодой Сенсома.

— Перебирай, дело хорошее, — не обратил внимание на грубость наставник, но тут же посерьезнел. — Я тебе в уши не пизжу — ты используешь только ноги и руки. Пиздюк! У тебя же есть тело! Используй его! Все! Разом.

Шиноби не нужно много уметь, чтобы быстро двигаться. Достаточно просто подавать чакру в нужные на теле места, да грамотно следить за окружающей обстановкой, чтобы не впечататься никуда лицом. Но то — шиноби, а Сенсоме приходилось им не бывать. И нередко. Поэтому науку Миямото Мусаси он перенял. И крепко освоил, подогнав под себя и даже улучшив.

Так что, разогнавшись за два шага, подключая не ноги с руками, а все тело, Сенсома ринулся вперед так, что мог легко посоперничать в скорости с молнией, если такая окажется рядом.

И его скорость пригодилась, потому что он почти в самый последний момент успел отбросить ударом кулака гигантский куб, сотканный из мельчайших песчинок черного металла, который летел в Чие. Постаревшая Казекаге рвано выдохнула, сначала не осознав произошедшего, а потом довольно хмыкнула:

— Ты вовремя, Сенсома.

Сенсома не ответил, засмотревшись на поединок сына с отцом.

Сасори не мог наседать на родителя в ближнем бою, а потому, буквально, убегал от его атак, используя рельеф, природную скорость и, конечно, свою марионетку. Его кукла сносно атаковала сильнейшего шиноби Ветра в ближнем бою, то и дело подключая свои песчаные техники с черным металлом.

Шиццу держался достойно против мощи Третьего Казекаге и гения собственного сына, но было видно, что победы ему не одержать. Но Сенсома засмотрелся не на это — это все он увидел моментально, сразу же, как вообще повернул к сражающимся голову. Его заворожили движения Шиццу, отбивающего марионетке все ее орудия. Сын не спешил и действовал очень последовательно, можно даже сказать, безнадежно медленно.

Потому что он поддавался. Сдерживался, дабы не обрушить на своего потомка всю свою мощь разом. Потому что, несмотря на все, он любил Сасори.

И поэтому он пропустил коварный удар сбоку, а Сенсома позволил ему пройти. И только потом оказался рядом с скрючившимся на песке мужчиной.

— Силен, — выдохнул Шиццу, заметив стоящего над ним отца. — Эта его марионетка — сильная штука.

— Сила, сила, сила, — скучающе покачал головой в стороны Сасори. — Твоя сила, отец, ничего не значит. Ни твоя, ни любая другая. Искусство — вот, что важно. И я владею самым могущественным искусством в мире, понимаешь? Нет? Плевать. Когда-нибудь поймешь.

— Убивать он меня, значит, не планирует, — красноволосый шиноби прикрыл глаза и, застонав, начал подниматься. — Радует, Биджу меня возьми, очень радует!

— Не трогай Биджу, — одновременно осадили его Сенсома с Исобу, а после Сенсома улыбнулся внуку.

— Искусство? Тебя же зовут Сасори, да? Скажи мне, Сасори, где здесь ты увидел могучее искусство?

— Сейчас ты почувствуешь, как оно вскрывает твою грудь, — махнул рукой молодой кукловод.

Марионетка затрещала, вылетая из-за песчаных барханов и сдвоенным ударом орудий с обеих рук врезалась прямо в Сенсому! Точнее, врезалась бы, если бы Сенсома не применил сендзюцу и не стал бесплотным на тот миг, пока клинки входили в его тело. Он буквально мигнул и вернул себе осязаемость ровно в тот момент, когда потрепанные лезвия вошли в его грудь.

Шиццу гортанно вскрикнул сбоку, пораженно смотря, как по клинкам течет алая кровь.

— Я задержал удар, — холодно произнес Сасори, смотря в спокойные золотые глаза. — Я знаю все твои приемы, Математик Боя, не забывай, кто мой партнер. Орочимару-сан очень многому меня предупредил и научил тоже. А уж твое сендзюцу почти воняет для ноздрей Третьего. Да-да, не удивляйся, у него все еще есть ноздри. И он был сеннином, это очевидно.

— Так много знаешь, мальчик? — бархатно усмехнулся Сенсома, чувствуя, как марионетка мелко дрожит, пытаясь двинуться. — А ты знал, кто я такой?

— Бог Шиноби, старпер, Узукаге, — Сасори буркнул и дернул руками, но Третий его не слушался. — Что за?..

— О, так ты не знал, что мужчина подле меня, — Сенсома взглядом обратил глаза Сасори на Шиццу. — Является моим первым сыном?

Сасори моргнул пораженно, а после отступил на шаг. Отец был бледен, почти смертельно бледен. И юный гений знал, что причиной бледности не был его удар — он попал по родителю жестко, но никак не смертельно и даже не проблемно. Минус пара ребер — великому Шиццу Акасуна это бы даже за синяк не зашло.

Но он был бледен. Потому что сейчас Математика Боя ударили в самое сердце. Он переживает. Он боится, что Узукаге умрет. И он… он искренне верит в его слова. Он боится, что его отец умрет, потому что кровь, капающая по лезвиям с его груди…

Стоп. А где кровь?

— Дедушка ты мне, или нет, но под удар ты подставился сам, — нахмурился Сасори, вставая в стойку и подавая больше чакры в нити Третьего. — Но знай — мне жаль, что так вышло.

— Еще не жаль, — усмехнулся Сенсома, продолжая насмешливо на него смотреть. — Тебе станет жаль, когда ты осознаешь, что я действительно подставился сам. Специально дал тебе попасть. Равно как и твой отец.

— Отец не подставил мне сердце!

— Хо-о-о?.. А разве я подставил?

Сасори нервно послал чакро-импульс по нитям, потом по Третьему и по его лезвиям. И вздрогнул. Клинки из лучшей стали, укрепленные техникой магнетизма сеннина-Третьего остановились в теле Математика Боя ровно в одном миллиметре от его сердца! И застряли там, не в силах пошевелиться.

— Если бы я не пустил его, ты бы лишился оружия, мальчик, — произнес Сенсома и… сделал шаг вперед. — Ну давай же — у тебя есть шанс. Убей меня.

Его ледяная броня держала Третьего крепко, не позволяя Сасори вообще никак его контролировать. И этот безумный дед неспешно шел к нему. На него. Неотвратимо и бесстрашно. Ужасно.

— Ты говорил об искусстве, мальчик, — говорил Бог Шиноби, нависая над гением-кукловодом. — Ты похож на свою бабушку. Искусство — вещь хорошая, но не нужно оскорблять меня, говоря, что твое искусство сильнейшее. Нет, мальчик, не твое. Мое искусство сильнейшее. Потому что я владею искусством побеждать. И, поверь, это действительно лучшее искусство из всех.

Он наклонился к нему, совершенно не обращая внимания на торчащую у него из груди марионетку. Заглянул в глаза проницательно, серьезно, но с долей усмешки.

— Но даже я могу проиграть, конечно, — проникновенно сказал он. — Специально. Пожертвовать своим искусством. Догадываешься, ради чего? Вижу, что «да». Конечно же — ради семьи.

Он выпрямился и в одно неуловимое движение превратил марионетку-Третьего в щепки! Не взирая на все его укрепления, сендзюцу и ухищрения Сасори. В труху. Одним движением. А потом потрепал Сасори по волосам и толкнул к отцу.

— Иди, мальчик. Мы поговорим потом. А сейчас я вернусь к твоему партнеру.

Орочимару лежал и смотрел в чистое голубое небо. Зрение вернулось примерно минуту назад, почти одновременно со слухом, но Змеиный Сеннин не особо-то обращал на это внимание. Даже когда все его органы чувств восстановились на сто процентов, а чакра, как и положено в боевом режиме, начала бешено циркулировать в мозгу, Орочимару, все его естество, был занят лишь одной мыслью, набатом бившей в этом самом разогнанном мозгу.

— Я разбудил монстра… — даже не заметил, как привел губы в работу сеннин.

— И, наверное, даже правильно сделал, — послышался голос сверху.

Вот теперь уровень внешнего раздражителя, сиречь голоса, оказался достаточным, чтобы змеиные глаза скосили к нему взгляд. Обычная одежда, очки, золотые глаза и легкая усмешка на губах. Это был его учитель. Математик Боя и Сенсома Узумаки-Томура — сильнейший в мире.

Теперь — точно.

— Я подозревал тебя в сговоре с Шоураем или, хотя бы, человеком, ведущим с ним дела, — произнес Сенсома, глядя, как ученик медленно поднимается на локтях. — Ошибся. Тут все гораздо серьезнее. Какузу, Сасори, эти фуин… твоя организация не помогает Шоураю — не тот размах. И в бою я понял, что ты ему противостоишь. Похвально, учитывая его масштабы.

— Шоурай… контролирует почти весь законный мир, — неохотно разлепил губы Орочимару, окончательно поднявшись и сев, смотря на то, как его люди и жена неспешно идут к ним. — Вы не Шоурай. Я тоже ошибся. Просто вы спали, ушли в себя в своем Узушио и позабыли, что вышли из него. Я обратил на это внимание еще на фронте с Землей. А с Омо-чан ошибочно убедился. Думал, что Шоурай не упустит возможности возродить для себя клан Сенджу.

— Уверен, что у тебя уже есть несколько «зерен».

— Всего один. Пока. Тензо — хороший малый, и очень одаренный. Мне удалось пробудить в нем спящий геном Мокутона. Иногда я гадаю — может он быть неизвестным потомком Хаширамы Сенджу? Или его отца? А может быть он — родня Джирайи? Племянник, или вроде того.

— Кто может знать? Увидев сегодня Сасори, я немного растерялся. У меня же есть внук. И он так на меня не похож. Но в нем и есть кое-что. Интересно…

— Интересно… Сенсей? Что теперь? Теперь, когда мы старым-добрым способом пообщались и все прояснили. Теперь, когда вы окончательно вернулись. Будем дружить против Шоурая?

— Будем, конечно. Но сначала я хочу узнать больше о том, что ты создал. Кстати, что это? Организация, кампания?

— Больше. Целая Страна. Страна Звука. Хотя ее официальное название на мировой арене — Страна Рисовых Полей. Пока что. До победы над Шоураем.

— Да. До победы.

И они поднялись вместе, учитель и ученик. Поднялись к измотанным, даже окровавленным, но устало-довольным союзникам. Орочимару взял жену под руку, придерживая ее. Какузу угрюмо гладил раненого Каамару, спящего на его криво-сшитых руках. Сасори, Шиццу и Чие тихо говорили между собой о чем-то, и вид у младшего Акасуны был побитый.

Сенсома взглянул на собравшуюся компанию, и его сердце пронзила неведомая грусть.

Он предчувствовал что-то… Но не плохое, а просто… грустное.

— Итак… Като Дан, верно? — вздохнул Дарий Тесс Второй — светлейший и мудрейший, благороднейший и величайший правитель благословенной страны Иорфа Тесс. — Наш новый… патрон.

— Союзник, — склонил голову неприметный мужчина, облаченный в черное. — Союзник, господин Дарий.

— Забавно с тобой иногда поговорить, Дийкстра, — усмехнулся король. — Совсем непривычно.

— Прошу прощения, — начальник разведки пожал плечами. — Официоз отнимает время.

— Ну-ну, я наоборот доволен. Итак, Дан Като, верно? Или Като Дан? Слышал, он женат. Та девушка, что была здесь с Чемпионом двадцать три года назад…

— Господин король имеет безупречную память, — кивнул Дийкстра. — Цунаде Сенджу является женой Като Дана. Номинально, она является главой гильдии-основателя их королевства.

— Ну а вот тут, уважаемый господин агент, — вновь усмехнулся король. — Не стоит меня оскорблять. Говори как должно, Дийкстра. Я знаю их слова.

— Цунаде Сенджу — наследная химе клана-основателя Конохи, — послушно исправился разведчик. — Клана, как такового, не существует, но политическое влияние он имеет. Ее супруг, правда, сейчас имеет куда больше влияния. Он — Хокаге.

— Глава селения, — кивнул Дарий, показывая, что понимает. — Хорошо, о нем. Ты собирал информацию два года.

— И собрал. Като Дан — сын войны, ребенок женщины по имени Сапурайзу из деревни Ю, что находится в Стране Огня — почти по середине между Странами Рек и Лапши. Отец — неизвестный солдат, скорее всего — шиноби. Его описание затерялось, да и сам Като Дан его не видел и не знает. Вероятно, отец погиб на войне. На Первой Мировой Войне Шиноби. Вероятно, вскоре после зачатия Като Дана.

— А почему ты не назвал имя его клана, когда говорил о его матери? Я не знаю такого правила, — Дарий заинтересованно взглянул в глаза агенту.

— Отец, может быть, и принадлежал к какому-либо клану, но это неизвестно, — ответил Дийкстра. — А мать — бесклановая женщина из мелкой деревни. У таких людей — крестьян и просто рабочих, только имена. И имя «Като Дан» раньше было целостным. Уже потом, когда тогдашний мальчик попал в приют для шиноби, его разделили, сделав похожим и на имя личное и на имя клана.

— Интересно, — оценил король. — Не все я знал. Благодарю за науку. Но оставим его родословную. Мог бы просто сказать, что он сирота из приюта. И да-да, я знаю, что на получение этой информации ты потратил около года, но она больше нужна аналитикам и историкам, чем мне.

— Прошу простить, — склонил голову агент. — А возвращаясь к личности Като Дана — он спокоен, харизматичен, умен. У него очень широкий спектр талантов без явных недостатков. Хотя отмечается, что Като Дан с детства был немного «не от мира сего» и нередко искренне не понимал сверстников. По непонятным причинам. Вероятно, это может быть следствием его уникального кеккей генкай.

— Вот это уже интересно, — король потер руки. — Расскажи же мне, Дийкстра, что за магию он использует?

— Его техники основаны на управлении душой, — агент немного смутился. — Или тем, что ее заменяет. Как бы то ни было, Като Дан безупречно владеет собственной чакрой, телом и разумом и может проворачивать подобное «владение» с другими людьми. Эта техника совершенно уникальна.

— Интересно, и что же? Неужели он один такой во всем мире уродился? Душой владеет…

— Точной информации мы найти не смогли, — немного разочарованно произнес разведчик. — Но из слухов и домыслов кое-что получилось.

— Расскажи.

— Мы постановили, что когда-то очень давно, когда, вероятно, даже великий Глава был молод, в мире ходили слухи о шиноби с геномом Души. Они были довольно сильны, но малочисленны. Очень малочисленны. И этот маленький клан постоянно смешивался с другой кровью, постепенно совершенно теряя драгоценные гены.

— Только и всего? — удивился внезапному молчанию агента король. — И это — все, что у вас вышло?

— Еще лишь место зарождения клана. Как и многие другие кланы, он появился в Стране, которая сейчас носит название Страны Рисовых Полей. После, вероятно, он откочевал в земли, теперь принадлежащие Стране Огня. Название клана утеряно и покрыто пылью веков…