Математик Боя. Возвращение

Начало операции по спасению

— Где… я?..

Юный Обито открыл… глаз. Единственный оставшийся у него после того обвала — второй он отдал Какаши. Мысль о друге тут же резанула воспоминания болью — Какаши и Рин смогли выбраться из разрушающейся пещеры, они выжили!

А вот он, получается, умер.

Тем не менее, мертвым не дано смотреть на этот мир, а вот у Обито сохранилась такая возможность, поэтому он попытался привстать на локтях.

И не смог, так как одного из локтей попросту не было.

— Иех! — мальчик завалился обратно на жесткую постель, только сейчас полностью ощутив потерю конечностей. — Как больно!

— О… — донеслось деланно-удивленное откуда-то справа. — Ты очнулся.

Мальчик резко обернулся на голос, широко распахнув оставшийся глаз. В помещении, где он оказался, было очень темно, однако, его недавно пробудившийся Шаринган, от чего-то, работал на полную и даже не думал выключаться, поэтому Обито легко различал все предметы в этой непроглядной тьме.

Он увидел и отшатнулся, тихо и судорожно выдохнув.

Справа от его ложа находился грубый каменный трон, на котором свободно развалился рослый мужчина средних лет. Этот мужчина пристально смотрел на него из-под отросшей черной челки своими необычными глазами, цвета пурпура с кругами, будто рябь на воде.

А за ним и его троном возвышалась гигантская каменная статуя.

— Ты… кто? — почти шепотом спросил Обито.

Но мужчина его услышал.

— Учиха… — медленно ответил он, заставляя мальчика вздрогнуть. — Мадара.

Обито часто задышал, но быстро взял себя в руки и глубоко вдохнул, задержав внутри себя столько воздуха, сколько мог. Мадара не может сидеть перед ним, а он сам не может вот так вот запросто тут находиться. Что он точно знает — он жив, а это значит, что нужно поскорее вернуться к Рин и Какаши. Наверное, они сильно огорчены мыслями о том, что он умер.

— Ты не можешь быть Мадарой, — возразил мальчик, кое-как садясь на своей постели. — Учиха Мадара был убит Математиком Боя двадцать лет назад.

— Правда? — в пурпурных глазах затаилась огромная насмешка.

— Ну… — Обито смутился. — Так нам говорили на уроке истории…

— Вам врали. Или ты все переврал. Меня не убивал Сенсома Томура, нет. Меня пытался убить мой собственный брат.

Мужчина, назвавшийся Мадарой, подошел к юному Учихе, нависая над калекой и заглядывая вглубь его души.

— Мир предательств и лжи, в котором ты живешь… разве достоин он существовать?

— «Ну вот, блин, понеслась песня по кругу…» — мрачно подумал Обито. — «И почему им всем всегда так нравится рассуждать о таком?»

— Ты не слушаешь, — Мадара усмехнулся. — Будь по твоему. Однако, я тебя спас и в благородство играть не буду — ты должен мне.

— Если я выполню для тебя пару заданий, мы будем в расчете? — тут же ожил генин. — Многое могу…

И тут он осекся. Не важно, как глубоко было его удивление от того, что он выжил тогда, когда попросту не мог выжить. Не столь уж важен даже тот шок, который он испытал в тот момент, когда понял, что у него больше нет руки, а половина ноги буквально склеена с чем-то странным. Не важно, наконец, что он всегда был эдаким шалопаем — он все равно не мог быть так спокоен в этот момент.

— Кай! — сложив печать одной рукой и раскрутив в глазнице Шаринган, сказал Обито.

И наваждение схлынуло, тут же даря его телу дрожь. Гендзюцу упало, больше не смея смешивать и перевирать его собственные эмоции.

И пришел страх. Он здесь, в пещере. Один на один с Учихой Мадарой — человеком, считавшимся самым страшным врагом всего мира.

— Умный мальчик, — вновь усмехнулся Мадара, отступая к своему трону. — Занятно — из тебя бы вышел отличный танцор.

— Я… не хочу! — нашел в себе силы отмахнуться Обито и свалился с постели. — Я не буду тут торчать! Я ухожу!

— Забавно, — еще больше развеселился мужчина. — Куда же ты пойдешь с таким телом? Вернее — как ты пойдешь? Плоть Белого Зецу еще не приживилась к тебе полностью, она может и отвалиться. Я уже не говорю о том, что ты не знаешь, как пользоваться ей и ее чакрой.

— Неважно! Я ухожу!

— Ладно, допустим. Но как же ты пойдешь, если я не позволю? Или ты и правда думаешь, что я просто так отпущу тебя, после того что ты тут увидел и услышал?

Обито похолодел и обернулся к Мадаре.

Тот больше не улыбался, а смотрел на него с какой-то затаенной тоской. Будто вспомнил кого-то очень близкого и теперь скучал по нему. Обито иногда замечал такой взгляд у Какаши — тогда напарник вспоминал свою погибшую маму. Или Рин, которая скучала по старшему брату.

— Пожалуйста… — вырвалось у Обито.

Древний Учиха встрепенулся и посмотрел на него по-новому. Теперь от его взгляда не веяло такой безнадегой.

— Мне не нужны рабы, — вздохнул, наконец, Мадара, вставая. — Так что ты можешь уходить. Но я знаю — ты вернешься. Потому что ты уже осознал на себе, как жесток этот мир. Ведь сейчас твой друг остается с твоей подругой. У него есть все — глаза, девушка и жизнь. А что бы было у тебя, не спаси я тебя? Ничего. Подумай над этим, юный Учиха.

И, неспешно переставляя ноги, Мадара ушел куда-то в темноту, что была настолько густа, что даже Шаринган не мог сквозь нее проглядеть.

— Нет! — Обито помотал головой. — Рин и Какаши, они… они ждут меня там. И я вернусь. Вернусь, слышите?! Только потерпите немного!

И молодой Учиха гусеницей пополз по холодному камню пещеры. Он должен выбраться отсюда.

— Ты в порядке, Изуна? — обеспокоенно крутанулся на кресле Карума, встречая семпая.

Младший брат Мадары невесело усмехнулся и помассировал глаза. Риннеган в его глазницах был постоянно активирован, так как не являлся родным для него. Это накладывало серьезные ограничения — больше Изуна не мог использовать ни Сусаноо, ни уникальные техники своих Мангеке. Зато, ему оказалось подвластно Римбо Хенгоку, да и в целом Риннеган, все же, был сильнее Мангеке Шарингана.

— Я в норме, — ответил он, садясь рядом. — А что с мальчиком, ты проверил?

— Этот Обито — крепкий орешек, — кивнул Карума, протягивая Изуне лист с результатами обследования. — Зецу говорит, что часть камней будто бы прошла сквозь него. Это странно слышать от мастера проходить сквозь что-то — я даже не пойму, шутит он или нет.

— Черный любит пошутить, но не думаю, что это тот случай.

— Вспоминаются давние годы… когда тебя не было, никто не шутил.

Оба Учихи замолкли, возвращаясь, в памяти, к тем годам, когда Изуна только-только оказался воскрешен.

Старый Дара тогда несколько потеплел. И для Карумы и даже для всего мира. Сам Карума оказался не только во власти ненависти, но и во влиянии дружбы. И даже Черный Зецу — малословный агент и суть воли самого Мадары, стал куда живее. Или лучше сказать «мягче»?

— Кстати, — прервал молчание Карума. — Почему ты назвался именем старшего брата?

— Имя Дары миру куда страшнее моего, — Изуна пожал плечами. — Я хотел, чтобы мальчик проникся. Если он останется с нами — я открою ему, что я самозванец.

— А если нет? — послышалось хриплое из-за спины.

— Тогда он всем расскажет, что был в плену у Мадары, — не смутился Изуна, даже не обернувшись. — Кстати, рад тебя слышать, Зецу.

Черный скользнул в пол и быстро переместился, выходя из-под земли уже перед двумя Учихами. Гуманоид пристально вгляделся в их лиц и будто бы кивнул самому себе.

— А теперь еще и видеть, — добавил обладатель Риннегана. — Как прошла твоя разведка? Есть серьезные вести?

— Да, — Зецу кивнул и нахмурился так, как мог хмуриться лишь он. — Математик Боя вернулся.

— Как… невовремя, — Карума тоже нахмурился. — Мы только перешли к активной фазе плана. Он должен был появиться позже. Изу…

Он обернулся к Изуне и замер на полуслове. Семпай светился лучезарной улыбкой, а его глаза выражали радость настолько, насколько это вообще мог делать Риннеган.

— Занятно-занятно, — улыбался он. — Похоже, скоро нас ждут отчаянные танцы.

Изуна никогда по-настоящему не злился на Сенсому. Даже когда Мадаре пришлось умереть, младший Учиха больше ярился на себя и на брата, но уж точно не на того, кого они столько раз пытались убить, ранить и уничтожить. Не кривя душой, перед самим собой Изуна готов был признаться, что чувствует вину перед Сенсомой за все те горести, что принес ему.

Тем не менее, он не смеет свернуть с пути, избранного Дарой. Таков его долг, как младшего брата.

— Есть еще кое-что, Изуна, — отвлек Учиху от мыслей Зецу. — В мире…

— Приве-е-ет!

Широко улыбаясь, из стены выплыл Белый Зецу, смотрящий на них необычно серьезными глазами.

Белые Зецу были марионетками Риннегана, созданными с помощью Стихии Дерева. Ими мог управлять лишь тот, кто призвал Статую Внешнего Пути в этот мир и освободил их. Сейчас таким человеком был Изуна, и он напрягся, пытаясь приказать случайному дебилу не лезть в их разговор.

Но Белый Зецу лишь усмехнулся и спрыгнул на пол.

— Что ты себе позволяешь? — рыкнул Черный Зецу — как приближенный к повелителям, он считался равным им и стоял несоизмеримо выше в иерархии, чем даже сотня Белых сразу. — Что ты…

— Помолчи, уродец, — отмахнулся дивергент. — Я пришел говорить не с тобой.

— Ты не Зецу, — оценил Изуна, рассматривая гуманоида перед собой. — Я чувствую это. То, как ты контролируешь его оболочку.

— Ого, ты можешь определить, как я это делаю? — внешне Зецу очень сильно воодушевился, но его глаза говорили о том, что его контролер напрягся. — Необычно… раньше я думал, что это невозможно. Что за трюк?

— Разве мы должны тебе все рассказывать? — набычился Карума и поднялся с кресла. — Ты пришел без предупреждения и разрешения и требуешь ответы. Изуна, позволь мне выкинуть отсюда этот мусор.

— Разве ты должен открывать рот, когда говорят старшие? — усмехнулся Белый.

Они находились в пещере — копии той, в которой лежал Обито, за исключением наличия статуи Гедо. Тут было много пространства, а потому рассерженный Карума сумел набрать приличную скорость.

И застыл, не дойдя последнего шага до раздражающего его Зецу.

Сам Белый как-то обмяк и упал бесформенной куклой на пол. А вот Карума задергался, будто бы изнутри его ломало нечто властное и жестокое. Изуна наблюдал за этим с широко распахнутыми глазами — он намеревался увидеть максимум из того, что может этот неизвестный контролер, способный отыскать их секретное убежище и даже противостоять Каруме через свою марионетку.

— Твой дух слаб… — усмехнулся… Карума и повернулся к Изуне. — Теперь твой мальчик на побегушках — мой. Забавно, что я смог это сделать. Обычно я не способен контролировать шиноби такого уровня. Может быть, все дело в воспитании? Он не ведущий, он — ведомый. Как я и сказал — слабый дух.

— Ты и впрямь излишне задираешь нос, — Изуна поднялся и вперил холодный взгляд в отступившего на шаг Каруму. — Как может быть у кого-то вроде тебя так сильно развит комплекс Бога?

— Я… — Карума рванул вперед, но застыл уже на втором шаге.

А Черный Зецу начал покрывать все его тело.

Тогда Карума активировал Первые Врата. Потом Вторые и даже Третьи!

— Сильный… — прошипел Зецу, дергаясь вместе с его телом. — Долго я его не удержу, Изуна.

— И не нужно, — вырастив из ладони черный приемник, Изуна с силой воткнул его в плечо вздрогнувшего Карумы. — Еще два.

Проткнув колени контролируемого Учихи, Изуна положил свою руку на его голову.

— Как кто-то, вроде тебя, может быть таким невежественным?

— Ох, Биджу! — выругался молодой мужчина в тот самый миг, когда его контроль над Карумой пропал.

Занимающий тело Туо обернулся к нему, и его глаз заинтересованно сверкнул:

— Не удалось?

Мужчина поморщился — подконтрольные не чувствуют того же, что чувствует он. Пора бы уже привыкнуть, но не так часто случается то, что случилось сегодня. Вернее сказать — такого вообще никогда раньше не случалось, и даже предположить нечто подобное было тяжело.

Ведь это смешивает все карты. Риннеган…

— Риннеган способен мне мешать, — все же ответил занимающему Туо контролер. — Причем так мешать, что он даже сохранил жизнь тому, кого я взял.

— И память?

— Я не успел овладеть его техниками — лишь подтолкнул тело их активировать. А жаль — там были Восемь Внутренних Врат.

— Техника Математика, — узнал название «Туо». — Уникальный актив. Действительно жаль.

Но… это и не плохо. По крайней мере, теперь определенно точно видно, что мятежные Учихи обладают силой. Один из белых уродцев, которого смог отловить контролер, оказался очень полезен — он привел его к ним. Более того, теперь открылся доступ не только к контакту с младшим братом Мадары, но и знаниям о Мокутоне. А это — очень полезная информация.

— Принцесса Сенджу тоже является уникальным активом, и твоя задача — быть рядом с ней, — ответил-таки контролер. — Не забывай, что мы делаем.

— Мы все, — занимающий тело Туо обернулся и посмотрел на поле. — Захватываем мир.

Там, куда упал его взор, был разбит огромнейший лагерь шиноби, принадлежащих к разным Странам. Ветер, Земля, Огонь, Молния, Вода, да и не только — тут были шиноби даже из малых Стран. Это были как ветераны, так и молодые, как союзники друг друга, так и соперники — все, кого только удалось собрать за долгих пятнадцать лет с тех пор, как он разработал свой план.

И все они, несмотря на разницу во внешности и происхождении, на данный момент были одним целым.

— Нужно навестить Учиха вновь, — решил для себя контролер. — Похоже, техники Риннегана могут меня усилить.

А если есть возможность усилиться, тогда перед ним откроются новые перспективы…

Желтая Молния Конохи все продумал правильно. Двое его учеников отвлекали внимание вражеских сил, создавая видимость некрупной диверсии. Естественно, никто бы (даже сам Сенсома) не стал посылать на двух детей серьезные силы, однако, командование врага даже подумать не могло, что двенадцатилетний юноша уже носит звание джонина Конохи.

Благодаря этому плану, Минато легко обложил Мост Каннаби взрывчаткой и активировал ее, а после увел за собой значительную часть боевой силы противника, разъяренного на него. Но не всегда все идет по плану — если бы Сенсома не подоспел вовремя, то команда Минато могла бы сократиться до одного только капитана.

— Спасибо вам за помощь! — спохватилась под конец рассказа напарника Рин Нохара. — Вы — подкрепление? Но… я не вижу протекторов Листа…

Дети слегка отстранились от мило улыбающегося дедушки и его спутников. Да, они спасли их от шиноби Камня, но это совершенно не значит, что они — союзники. В мире шиноби поговорка, звучащая как «враг моего врага — мой друг», не работала.

— Подкрепление, хмф? — Ловен присосался к фляге, найденной у одного из убитых джонинов. — Ага… Видишь, вот коньячком, хе, подкрепляюсь.

— Мы не шиноби Конохи, золотце, — продолжал улыбаться Сенсома, пристально смотря на ребят.

— Сенсома-сама, не пугайте детей, — Сашими вышла вперед, пихнув пошатнувшегося Узукаге в плечо, и села перед Какаши и Рин. — Мы пришли из Конохи, но сами из Узушио. Не совсем подкрепление — у нас есть свои дела, но мы с радостью окажем вам помощь.

— Узумаки! — радостно хлопнула в ладоши улыбнувшаяся Рин. — В нашем лагере есть палатки вашего клана, но они редко с нами общаются — всегда заняты.

— Это мы проверим, — кивнул Сенсома, вставая, и перехватил настороженный взгляд Какаши. — Что такое, юноша?

— У членов клана Узумаки не седеют волосы, — он попытался отшагнуть так, чтобы это было незаметно. — Даже в глубокой старости. Я видел Мито-сама.

— Умница, хорошо подметил, — Сенсома довольно улыбнулся и потрепал джонина по голове беспалой рукой. — Что же, получается, мы тебя обманываем? И какой нам с этого толк? Может быть есть другое объяснение моим волосам?

— О, вы — Узукаге! — догадалась Рин и перевела взгляд на ошеломленного ее догадкой Какаши. — Я слышала, что Узукаге всегда седые. А нынешний Узукаге вроде бы даже… ам…

Девочка застыла, как и напарник осознавая до конца, что ее догадка не только правильная, но и куда более потрясающая, чем ей казалось поначалу.

— Приятно познакомиться, — усмехнулся Сенсома. — Меня зовут Сенсома Узумаки-Томура, и да — я Узукаге.

— А ты настырный…

Теперь это был не Белый Зецу — перед Изуной стоял обычный шиноби с протектором Конохи на лбу, но Учиха уже знал, куда смотреть, так что без труда понял, что к нему вновь пожаловал безликий кукловод. Это раздражало — дважды за сутки ворваться в его тайное логово — шиноби с такими возможностями опасен. И его следует либо убить, либо…

— Я предлагаю тебе союз, — шиноби раздвинул руки в стороны и обезоруживающе улыбнулся. — У меня есть шпионы и к… контролируемые в каждой Стране этого мира. У меня есть информация. И сила.

— И у меня тоже есть информация, — за спиной Изуны вырос Черный Зецу, а его Риннеган недобро сверкнул. — И сила. Ко всему — ты пытался убить моего товарища, и убил бы, если бы я не вытащил его с того света. С чего мне тебе доверять?

— Тебе придется мне доверять, Изуна Учиха, — ответил кукловод. — Твой Черный информатор хорош, но ты же имел не только его ввиду, верно? Мне известно о твоей сети разведчиков, возможно даже больше, чем тебе. Другими словами — это не только твоя сеть разведчиков.

— Тогда я просто найду тебя и прикончу — ты зарабатываешь опасного врага.

— Я не боюсь. Более того, мой враг, как и твой — весь мир. Мы с тобой преследуем одну и ту же цель — господство. Я не знаю всех твоих планов, но точно знаю, чего хотел твой старший брат. И я знаю, что ты усиленно ищешь способ его воскресить…

— Что тебе известно? — Изуна нахмурился.

— Тело Учихи Мадары находится в Узушио. Вернее — находилось. Но не так давно оно покинуло уютный дом. Ты же уже знаешь, верно? Сенсома Томура носит его с собой. И, судя по тому, что ты еще не воскресил брата, возможности сделать это без тела попросту нет.

— Ты сказал «Томура», — губы Учихи расплылись в улыбке. — Для того, кто пытается хранить инкогнито, ты слишком говорлив. нынешнее поколение шиноби говорит «Узумаки-Томура». Ты из прошлого.

— Подловил, — марионетка отсалютовала догадке. — Но я уже сказал тебе — я не боюсь. Ни тебя, ни всего мира. Однако, если мы объединимся, будет куда проще. И тебе, и мне. Тебе нужно тело Мадары? Я помогу его достать. Но и ты должен будешь помочь мне.

— От скромности ты не сдохнешь, — процедил Карума, до этого лишь молча скрипевший зубами.

— Тише, — махнул ему Изуна и повернулся к марионетке. — Чего ты хочешь?

— Твоя техника. Та, с помощью которой ты защитил своего друга. Она может ослабить шиноби, которого в обычном случае я не удержу. Если поможешь мне, у меня появится игрушка уровня Каге. Это значительно расширит мои возможности, и я обязуюсь помогать тебе с ними.

— А если ты попытаешься меня обмануть — техники Риннегана — твоя слабость. Я уничтожу все твои сладкие мечты о господстве.

— Как-то так.

Изуна довольно улыбнулся.

Конечно, кукловоду нельзя доверять, но в мире вообще мало кому можно доверять. Карума, Зецу… Сенсома — пожалуй, им троим Учиха и доверился бы. Даже учитывая, что один из них — его кровный враг. На то он и достойный враг, в конце концов.

И он вернулся в самый неудобный момент. А потому — Изуне нужны союзники. Зецу уже шерстит шиноби и нукенинов, Карума даже выбрал организации название — Акацуки. Рассвет, Красная Луна — то, что надо.

Ну и самоуверенный кукловод с обширными возможностями тоже станет отличным подспорьем в их грядущих делах.

Дети выдохнули спокойно, когда узнали, кто же именно их спас. Даже кажущийся серьезным и взрослым Какаши облегченно упал на траву и прикрыл глаза — в обществе шиноби из легенд он чувствовал себя безопаснее, чем где-либо еще.

Этим дети сильно отличались от взрослых — они верили старым сказкам, и их герои для них были по-настоящему живыми и такими сильными, какими их описывали.

А Математика Боя всегда описывали сильнейшим.

— Кстати, а разве вас не должно быть трое, хм? — будто бы только что вспомнил Сенсома, когда они уже направились к лагерю фронта с Землей.

И сразу отметил, как погрустнели ребята.

— Обито погиб, — ответил Какаши, стиснув зубы. — Погиб из-за меня.

— Ты не виноват, Какаши, — попыталась успокоить его напарница.

— Виноват! Если бы я был внимательней, тот камень меня бы не подбил, и Обито не пришлось бы меня спасать! Он… погиб под завалом. На прощанье отдав мне свой оставшийся глаз.

— Благородный поступок, — кивнул Сенсома, идя впереди. — Надеюсь, его похоронили как подобает. Что?

Он повернулся, почувствовав, что дети застыли в нерешительности.

— Мы… не хоронили его, — сказала Рин. — Его засыпало, и там было много шиноби…

— Но мы бы очень хотели!

Сенсома остановился и задумчиво погладил бороду. В принципе, ему совершенно ничего не мешает еще денек позаниматься всякой чушью. А уж достойно похоронить маленького героя большой войны — и того не чушь. Почему бы и нет, в конце концов?

— Ведите.

Дети двигались действительно быстро — сказывалось их обучение у быстрейшего шиноби своего поколения. Плюс ко всему — они торопились, будто бы боясь, что великий грозный Математик Боя может передумать.

Сенсома даже ударился в ностальгию, вспоминая деньки, когда он был директором Академии Шиноби Конохи. Или еще раньше, когда ему на голову свалился неусидчивый карапуз Джирайя. Эх, тогда он не так сильно подмечал эти маленькие особенности детей. Похоже, он и впрямь стареет.

Хорошее чувство.

До завала ребята привели их уже к темноте. Они остановились в километре от самого места, ссылаясь на то, что встретить здесь вражеские силы можно с очень большой вероятностью. Сенсома вслушался в лес и за один короткий вдох вошел в Режим Отшельника.

— Да, они тут есть, — кивнул он своим мыслям. — Но их мало, и они не совсем патрулируют или охраняют. Похоже — просто проходят мимо. Хорошо, подождем немного.

— Ждать, но… — Какаши осекся.

— Я не чувствую чакры твоего друга, — Сенсома положил ему руку на плечо. — Большого значения время не играет. Для него. А те шиноби, что сейчас снуют там… Мы можем обойтись без их смерти, верно? К чему нам попусту отнимать жизни?

— «Я никогда его не пойму,» — вздохнула Сашими. — «Он говорит, что готов уничтожать любого, кто будет угрозой для того, что ему дорого, но он же и соглашается смиренно ждать, пока какие-то букашки закончат со своими делами, вместо того, чтобы просто пойти туда, как сильнейший. Возможно, это его опыт. И его кладбища — он слишком многих отправил на тот свет, и его представления о жизни и смерти сильно отличаются от наших.»

— Идем, — прервал ее мысли голос Узукаге.

Завал оказался… внушительным. Шиноби Камня сильно постарались, когда обстреливали троицу детей. Сенсома был совсем не удивлен, что команде Минато, без учителя, не суждено было выжить здесь в полном составе. Больше неожиданно, что выжила большая часть.

— Он где-то… — Какаши запрыгнул на самый верх. — В середине.

— На каком уровне он лежал? — спросил Сенсома, примеряясь.

— На самом полу, — Рин опустилась на колени и показала примерную высоту рукой. — Где-то… так.

— Спустись, паренек! — Сенсома окликнул Какаши и распечатал меч.

Он сосредоточился, вдохнул в грудь побольше воздуха, и все вдруг показалось, будто бы от этого он вырос в плечах. Вены на его лбу вздулись, а руки сжали рукоять меча так, что она жалобно скрипнула, пускай и была рассчитана на нагрузки, с которыми сталкивался именно Математик Боя.

— Первое Ката Холодного Дыхания: Продольный Ледник.

Выдохнув это, Сенсома сделал резкий шаг вперед и взмахнул клинком, разом рассекая большую часть завала. Мгновенно запечатав меч обратно, он ударил кулаком по отделенной верхней части, разом руша ее на мельчайшие обломки. Пораженные Рин и Какаши даже не заметили, как в них прилетело несколько особо крупных — так сильно их заворожило зрелище сильнейшего за работой.

И потому слова, которые он сказал после, взорвались в их головах настоящими бомбами.

— Здесь нет тела, — сказал Сенсома не оборачиваясь. — Вашего друга… здесь нет.

Минато корил себя за то, что не поставил метки на учеников. Кому-то это могло бы показаться глупым — раз уж быстрейший в мире шиноби может легко одаривать своими фуин врагов, почему бы ему не озаботиться о близких? Причем сразу. Но проблема была в том, что метка Бога Грома может серьезно навредить предмету, на который она установлена. Или Минато, в пылу боя, может запросто прыгнуть на самую ближайшую из отдаленных меток и банально не заметить, что прыгнул, скажем, на Рин.

И Рин может запросто задеть техникой. Или еще что-то. Техника такого уровня и сложности — не игрушка, и Минато это понимал.

Но все равно это было чертовски обидно!

Какаши с Рин выполнили свою часть работы, и Мост Каннаби оказался разрушен. Минато даже успел доложить об этом командующему Орочимару и получить похвалу. Однако, его учеников все не было и не было, хотя времени им предоставлялось много. Это было странно и Минато бросился их отыскивать.

Ему хватило и Обито — Какаши и Рин он потерять не должен!

— Минато-сан! — окликнули его из-за дерева.

Желтая Молния остановился и нахмурился. Мгновение назад он никого не чувствовал там, откуда его звали, но уже сейчас там ровными огнями чакры светились двое шиноби довольно высокого уровня. Тем не менее, один из них угадывался, так что Намикадзе спокойно прыгнул к нему.

Роги Намитори — джонин класса А и превосходный следопыт, ждал его там вместе с высоким мужчиной, закутанным в плащ. Роги был одним из приближенных к Минато джонинов на фронте с Землей и искренне верил, что у молодого Намикадзе получится стать новым, Четвертым Хокаге. И он всячески помогал ему в этом.

— Привет, Намитори! — поздоровался Минато, улыбнувшись другу. — Ты возвращаешься с миссии? Не видел здесь Какаши и Рин? Мы разминулись после нашего задания, и я никак не могу их отыскать.

— Я бы взял их с собой, если бы увидел, — Роги нахмурился. — Минато-сан, это серьезно. Где вы видели их в последний раз? Давайте я попробую взять след.

— Благодарю тебя, Намитори, — поклонился Намикадзе. — Следуйте за мной.

Пришлось замедлиться — обычные шиноби, даже джонины, не могут поддерживать темп Желтой Молнии Конохи. Но, все-таки, сила Намитори как раз в следопытстве — он лучше Минато найдет след, ведущий к детям, в этом Намикадзе даже не сомневался. А его спутник… он выглядел загадочно, но Минато на каких только шиноби не насмотрелся за свою жизнь — большинство из них были теми еще чудаками.

Взять, к примеру, Джирайю-сенсея…

— Дальше Мост Каннаби… — Роги остановился, настороженно прислушиваясь к чему-то.

— Верно, но он разрушен, — Минато вынужденно улыбнулся, внутри нетерпеливо ожидая окончания задержки. — Сейчас там нет никого. Ни наших, ни чужих.

— И это отлично, — кивнул Раго и повернулся к спутнику. — Твои Белые уродцы установили фуиндзюцу здесь, Изуна?

— Да, отсюда ему не сбежать, — выдохнул тот и откинул капюшон, вперив в Минато взгляд пурпурных глаз с узором кругов на воде. — Приятно познакомиться, быстрейший в мире. И прощай.

Раго сложил какую-то печать, но Минато уже не было рядом с ними — он переместился к самому мосту… Вернее, переместился бы, если бы на половине пути Бог Грома попросту не отказал бы — это было то фуин, о котором говорил предатель. И Изуна… Это имя было не так знаменито, как второе, но Минато догадался, кто перед ним.

Младший брат Учихи Мадары, со смертью последнего перенявший от него в наследство звание самого сильного и враждебного Конохе Учихи.

Шар огня врезался в барьер рядом с Минато, и Желтая Молния прыгнул к дереву, защищаясь от него. Барьер можно снять, но для этого нужно время, которое появится только если он прикончит этих двоих. Тогда…

— Вы сами меня вынуждаете, — Минато достал свой кунай, а в другой его руке начал собираться бледный шарик из чистой чакры.

Он бросил кунай в Учиху, и тот, ожидаемо, заслонился рукой. Метательное оружие не пробило защитную чакру шиноби, однако, Минато это было и не нужно. Активировав технику, он переместился прямо к Изуне и врезал по нему уже набравшим силу Рассенганом!

Который тут же оказался поглощен силой Риннегана.

— Прими конец достойно, Намикадзе, — Учиха схватил Минато за руку. — И не злись особенно, ладно?

Стальной росчерк даже его глаза не уловили — Минато и правда был быстрейшим в мире. Миг, и Изуна лишился правой руки — той самой, которой схватил Минато.

Намикадзе бросил свой кунай в воздух, обратным сальто разрывая дистанцию с противником и вновь раскручивая Рассенган. Роги бросился к нему, и Минато уверенно встретил его в тайдзюцу, отбивая кулак о крепкого джонина, второй руке удерживая технику. Этим он потянул время, и когда его кунай находился в верхней точке, он сделал прыжок.

А уже оттуда, щедро зачерпнув из сумки свободной рукой, обрушил на врагов град метательного железа, через раз помеченного фуин-взрывами. Громыхнуло так, что заложило уши, но слух Минато нужен не был — он уже падал, причем падал точно на оглушенного предателя.

И его Рассенган пробил спину Раго, навсегда лишая его возможности предать кого-либо еще.

— Остался один, — выдохнул Минато.

— Нет, — донесся до него потусторонний голос, а глаза опалил голубой свет. — Ты проиграл.

Тут же в тело Минато врезалось… нечто, и кандидат на пост Хокаге потерял контроль над телом. Что-то попыталось вытеснить его насовсем, но он, рыча, сопротивлялся, понимая, что не может вот так умереть.

А потом на его голову легла уцелевшая рука Изуны. И свет в глазах погас.

В лагерь Сенсома с детишками пришли уже за полночь. Тем не менее, встретили их радушно — Орочимару явно ждал учителя уже очень долго. Ребят Узукаге отправил спать — после сегодняшних потрясений им необходимо было выспаться. И, что важнее, утрясти в голове мысль, что их друг, возможно, еще жив.

Сам же Сенсома лениво осмотрелся…

— Я ушел, меня терять! — заявил Ловен, взяв курс на походную кухню.

Пускай и Архимаг, но его чутья хватало, чтобы понять, где в лагере шиноби можно было найти алкоголь. И если уж найдет, он его никогда не потеряет и за ценой не постоит.

— Береги Автор всех местных пьяниц… — вздохнул Сенсома и скосил глаза на Сашими.

Девушка оглядывалась по сторонам, отмечая то, что им пригодится в походе. Палатки, теплая одежда (и зачем она здесь?), сюрикены, кунаи, веревки, лестница (да!), кошка (тоже да!) и еще тысяча полезных вещиц. Она уже дважды преодолевала с Сенсомой и Ловеном дальний путь, и теперь все, что было не прибито где-либо в мире, становилось для нее желанным инструментом для похода.

— Свободна, Сашими, — махнул ей рукой Сенсома. — Только не унеси с собой весь лагерь.

— Я очень сильно подумаю! — фыркнула девушка, намекая, что большая часть вины за ее будущие проделки — на нем.

И она унеслась, будто ветер, на разграбление фронта с Землей. Эх, ее бы к врагам с такими целями…

— И вот я остался один, — хмыкнул Сенсома, покрутив головой.

— Мои когти всегда готовы составить вам компанию! — рыкнули сзади.

Сенсома отшатнулся, но бритвенно-острые когти режима человеко-зверя все равно резанули по его щеке, разрывая ее. Да, разрывая — эта атака была куда опаснее многих атак признанных мастеров клинка — Семерых Мечников Тумана, которые были не в силах ранить Сенсому.

А его собственная ученица, конечно же, могла.

И ее нинкен, конечно. Каамару вырос, и стал доходить своей хозяйке до живота. Черный и гибкий зверь — он был важной частью той штурмовой силы, которой славилась ученица Сенсомы.

— Стареете, сенсей? — усмехнулась Майко, смотря ему прямо в глаза. — В лучшие годы вы бы меня и на шаг не подпустили.

— В лучшие годы я бы подставился серьезнее, хотя бы из жалости к твоей черепашьей скорости, девочка.

— А если зад надеру?

— Мой геморрой скажет тебе: «Спасибо».

— Р-рав! — рыкнул Каамару.

Они столкнулись. Из интереса, Сенсома тоже встал на все четыре конечности — именно он когда-то научил одну из сильнейших куноичи в мире двигаться, как зверь. У него в распоряжении был один из древнейших пользователей этих движений, пускай у Исобу и никогда не было задних лап.

Майко была хороша, и на своем поле переиграла бы Сенсому, но тому не хотелось долго тянуть. Техники на полную использовать нельзя, сендзюцу и прочие режимы усиления ради легкого приветственного спарринга активировать глупо, а сражаться не на полную попросту не интересно.

Это и заметил Орочимару.

— Ладно, хватит, — его змеи за мгновение облепили их обоих, и в то же мгновение разлетелись, от разогретой Майко. — Душа моя, не ярись. У нас с сенсеем много дел.

— Может быть у меня тоже! — огрызнулась она, но деактивировала форму.

— После, все после, — Змеиный Сеннин щелкнул пальцами, и с осторожно застывшего, чтобы не навредить змеям, Сенсомы слезли его путы. — Рад вас вновь видеть, сенсей.

— И я рад видеть тебя в роли командующего, — Сенсома тепло улыбнулся и обнял ученика. — И в роли мужчины, как погляжу. Не думал я, что все вот так вот… м-м-м… закрутится.

— Что есть, то есть, — Орочимару улыбнулся в ответ и пригласительно взмахнул рукой. — Пройдемте в лаборатории.

Узкие коридоры подземелий Орочимару напоминали Сенсоме змеиные пути. Впрочем, ими они, в каком-то смысле, и были. Ученик отлично обустроился здесь, обложившись кипами бумаг, научными разработками и… горами трупов.

— Пленные, дезертиры и просто преступники, — не оборачиваясь, ответил мыслям учителя Ясягоро. — Живой материал брать откуда-то надо, но если вас успокоит — сначала я все проверяю на мышах.

— Даже яды? — выгнул бровь Сенсома.

— Даже их, — кивнул Орочимару и открыл очередную дверь.

Она вела в простое помещение без лишней мебели с широкой каменной кроватью и столиком с инструментами рядом с ней. Выглядело все это… непритязательно, но Сенсома успел заметить разводы крови в дальнем углу комнаты и почувствовал остаточные эманации чужой чакры — это помещение использовалось совсем недавно.

Ученик встал у стола и выжидательно-заинтересованно посмотрел на учителя. Майко встала в дверях и набычилась — в случае, если Фугаку начнет дурить, его задницу ждет знакомство с ее когтями.

— Только осторожно, — предупредил Сенсома. — Он был сам не свой, и даже пытался меня убить.

— Полоумный, — фыркнула Инузука.

— Подконтрольный, — поправил ее сенсей. — Не забывай — он ваш товарищ.

Свиток расстелился ровно и загорелся алым. Секунды ничего не происходило, а потом фуин резко, толчком, активировалось и исторгло из своего нутра все еще бессознательного Учиху. Сенсома отошел в сторону, приглашая ученика к работе.

Орочимару не стеснялся, сразу же начав изучение. Он нахмурился в первое же мгновение, как дотронулся до напарника, но ничего не сказал. Вместо этого, он осмотрел все его тело, призвал особых, маленьких змеек, которые обследовали его изнутри. С точностью хирурга (коим и был, впрочем) Змеиный Сеннин сделал надрез на руке друга, проверяя его связки.

Он осматривал его долгих пятнадцать минут, но по змеиным глазам Сенсома понял, что осматривал бы дольше, если бы то было нужно.

— Сенсей, — Ясягоро поднял на Сенсому глаза. — Он мертв.

— Свиток не должен был ему навредить, — Сенсома нахмурился. — Равно как и я не убивал его…

— Все не то, — прервал учителя мужчина. — Он умер пятнадцать минут назад. В тот момент, когда вы его распечатали.

— Кх… — высокий мужчина с длинными волосами скривился и даже согнулся пополам в своей палатке, благо, он был один.

Тело Фугаку, наконец, распечатали, и его клон развеялся. В обычной ситуации тот поток информации, что пришел от него, не стал бы причиной такого беспокойства, но сейчас он был ослаблен еще и тем, что контролировал тело Минато Намикадзе.

Половина его собранной армии умерла в одно мгновение, после того, как ему-таки удалось взять контроль над Желтой Молнией. Это было очень трудно, и без Изуны, как и ожидалось, Минато бы ни за что не подчинился. Даже сейчас он, порой, «дергался», но это было контролируемо.

Ладно, неважно, теперь он серьезно усилился. В теории, можно убить старика-Третьего хоть сейчас.

— Но уже поздно, — он привык говорить сам с собой. — Кто бы ни стал следующим Хокаге — выборы уже слишком близко. Нет смысла заботиться о Сарутоби, лучше позаботиться о том, кто станет его преемником. А Минато выбыл.

Контроль над Конохой, хотя бы формальный — важный элемент его плана. Другие Какурезато сильны, но именно Лист является центром этого мира — нравится остальным это, или нет. В нем сосредоточены сильнейшие кланы и могущественнейшие техники. И он привык брать от жизни лучшее.

Величайший директор, величайший наставник, лучшая команда и лучшая же жена. Ну и уникальный геном, который смело можно назвать сильнейшим среди всех остальных в мире.

— В моем мире, — вторил он вслух своим словам, приоткрывая полог палатки и смотря на свою армию. — Нашем мире.

Сенсома провел в лагере Орочимару два дня.

За это время Ловен и Сашими достаточно отдохнули и подготовились к походу в заснеженные земли Страны Снега, но Узукаге приказал им не торопиться и дождаться вестей.

Майко, по его просьбе, притащила из Конохи на фронт свою младшую сестру — Тсуме, которая являлась лучшим следопытом во всей Стране Огня. Ее задачей было найти следы Обито Учихи — напарника спасенных Сенсомой деток. Не то чтобы Узукаге было до всего этого большое дело, но раз уж взялся, то не стоит останавливаться на половине пути.

И вот, когда Сенсома уже собрался покидать фронт, он разговаривал с Орочимару о перспективах сражений в этой точке и стратегиях ведения боя. В тот момент к нему и пришел Обратный Призыв.

— Сенсома-сама! — пискнул совсем еще маленький ежик по имени Кичи. — Тетенька-волкодав передает вам послание!

— Тетенька-волкодав? — выгнул бровь Орочимару. — Это Тсуме себя так зовет, что ли?

— Что же за послание? — не стал отвлекаться Сенсома.

— Она говорит, что нашла следы, но это не следы мальчика. Его забрали. И она может показать куда примерно. И еще она сказала… сказала… сказала… я забыл, так что спросите ее сами.

— Ладно, Кичи, спасибо за помощь, — Сенсома вздохнул и отозвал Призыв. — Пойду посмотрю, что там. Ловена и Сашими оставлю.

— Как угодно. — склонил голову Орочимару. — Но я думаю, что Какаши и Рин захотят пойти с вами.

— Пусть идут, — пожал плечами Узукаге. — Лучше позаботься об Итачи. Я же правильно назвал его имя?

— Верно. Двое суток уже прошло… Его отец не вернется, и он должен знать.

Сенсома пожелал ученику удачи и пошел к месту встречи. Как и сказал Орочимару, детишки увязались за ним, подловив его у выхода из лагеря. Их сенсея пока что не было — он ушел их искать в тот день, когда они встретили Сенсому, так что может провести в лесах целую неделю — пускай он и важная боевая единица, командование доверяло такие вопросы ему лично.

Тсуме с нинкеном ждала их в лесу.

— Вам все передали, Сенсома-сама? — прищурилась женщина, увидев сопровождение Математика Боя.

— Последнюю часть — нет, — признался Сенсома. — Что не так?

— Скорее всего, тело мальчишки вытаскивали с боем, — Инузука указала на обломанные деревья рукой. — И это было что-то очень большое, но не Призывной Зверь.

— Почему ты так решила?

— Призывы не воняют чистой чакрой.

Сенсома ступил в подлесок, на который указывала следопытка. Его сенсорские способности молчали — в радиусе действия, кроме союзников, никого не было. Однако, что-то беспокоило его.

Маленький Учиха… Завал… Манипуляции… Те документы, что присылал Хирузен… И еще это…

«Призывы не воняют чистой чакрой.»

— Сусаноо, — догадался Сенсома и посмотрел на Тсуме. — Ты отлично потрудилась, можешь идти. И забери с собой детей.

— Но господин Узукаге… — вскинулись Рин и Какаши.

— Вы можете пострадать! — припечатал словом и чакрой Сенсома. — Я справлюсь сам. И верну Обито, если он еще жив. А теперь — проваливайте.

Обычно играя милого старичка, он казался им действительно добрым дедушкой из сказок. Мудрецом, который может все-все-все. Однако сейчас им обоим почему то вспомнилась картина начала их знакомства.

Какаши, обрызганный чужой кровью, и беззаботно усмехающийся пожилой шиноби, разминающий кисть. А за их спинами — половина тела джонина высокого ранга.

— Хай! — подчинились-таки дети слову старшего.

А Сенсома шагнул в лес. Повадки Учих он знает прекрасно, а повадки этих Учих — просто безукоризненно. Найти их нору будет лишь делом времени, и невеликого.

Хлипкая рука еле держалась, но теперь она у него хотя бы была.

Обито напрягся, пытаясь удержать веточку на весу своей новой рукой, созданной из тела одного из тех странных белых парней. Мерзко, но выбирать не приходится — ему нужно выжить, набраться сил и выбраться отсюда.

В пещеру вошел Учиха. Не Мадара, а другой — его ученик и помощник. Он нравился Обито меньше легендарного Учихи — слишком едкий, злорадный и ехидный. Вот и сейчас — в руках он нес тарелку с жаренным мясом, и Обито точно знал, что ему не предложат еды.

Впрочем, тарелку он проводил безразличным взглядом — есть ему теперь было не нужно, и в этом тоже есть заслуга материала, которым Мадара его починил.

— Пытаешься научиться ходить? — усмехнулся Учиха, садясь на трон. — И как?

— Отвали, мешаешь! — отмахнулся Обито.

Мужчина лишь усмехнулся вновь и, неожиданно, полыхнул огнем изо рта, применяя Большой Огненный Шар!

Обито подпрыгнул и даже сумел уйти от основного вектора атаки, однако техника была слишком мощной, и его родную руку опалило пламенем. Это было неожиданно, больно и очень неприятно.

— Ты что делаешь, дебил?! — вскочил он на ноги. — Разве Мадара не приказал меня не убивать?!

— Так я тебя и не убивал, — пожал плечами Учиха. — Просто помогаю.

— Каким это, нахрен, образом?!

— Ну, ты же увернулся? Увернулся. Значит, немножко улучшил свои навыки по выживанию. И кстати — ты на одной руке кувыркнулся. Догадаешься на какой?

Обито удивленно моргнул и посмотрел на белую руку. Он и не заметил, как сделал это — просто прыгнул. А ведь и правда — раньше от таких кульбитов рука распалась бы на лоскуты.

— Спасибо, — тихо буркнул он.

— Да на здоровье, — Учиха бросил в рот мясо и стал усиленно жевать. — Кофда мефя фак уфили, я фофе бефился.

— И какого хрена я понял это? — поморщился Обито.

— Мастер! Мастер!

Прямо из стены вылетел один из белых парней и бросился к Учихе. Пускай они не были людьми, но эмоции испытывали, и на лице этого Обито различил испуг и обескураженность.

— Что еще? — грубо спросил Учиха.

— Там! Там-там! ТАМ! Прямо к нам кто-то идет! Какой-то старик!

— Ну и Биджу с ним — пусть идет. Нас он не найдет.

— Нет! Он идет ПРЯМО к нам! И смотрит своими золотыми глазами прямо в стену! И улыбается!

— Что? Ну-ка повтори.

Обито вздрогнул. От тона Учихи хотелось съежиться у куда-нибудь спрятаться. И не потому, что он был зол, а потому что даже по голосу можно было определить, что его пленитель очень сильно напрягся.

— Улыбается? — неуверенно повторил Зецу.

— Нет, ты…

Договорить Карума не успел, в стену, служившую испытанием для Обито и замаскированным выходом вежливо постучали.

Да так, что они это услышали.

— Так-так… — нахмурился Учиха, поворачиваясь к стене. — Ты все-таки пришел.

— Кто-то пытается сломать стену? — удивился грохоту Обито.

— Это он только стучит, — «обнадежил» Карума. — Приготовься и постарайся не сдохнуть. Ты почему-то нужен Из… М-Мадаре.

И как только он договорил, Стена разлетелась на мелкие кусочки от сокрушительного удара. И даже сквозь ее обломки, падающие густым ливнем, Обито отчетливо видел рослого старика с мечом на поясе, плащом на плечах и золотыми глазами, прожекторами освещающими ему путь из-под простых очков.

— Есть кто дома? — спросил Сенсома, заходя в пещеру.