Математик Боя. Возвращение

Армия против отряда

Страну Рисовых Полей (сиречь, Звука) покидали тихо. И без сопровождений, как бы сильно того не хотелось потенциальным сопровождающим. Хотя просто проводить вышли, казалось, все.

Сенсома нахмурился. Не все.

Безголосая Шизукани, робко улыбаясь, подошла к своему Узукаге и поклонилась. Нагато — ее вновь обретенный красноволосый сын, шел с матерью под руку, но робел, поэтому его поклон произошел с большой задержкой. Сенсома смягчился и улыбнулся в усы. Подобного официоза он терпеть не мог, но сегодня он выглядел поразительно уместно.

— Моя мама… — Нагато запнулся — ему все еще было тяжело говорить нечто подобное. — Мама просит вас не сердиться на Сашими-сан. Просто… Сашими-сан боится. Боится прощаться с вами.

— Я понимаю, — Сенсома вздохнул и похлопал парня по плечу. — Защищай их, пока я не вернусь. Как полноправный мужчина клана.

— Хай, — парень вновь поклонился, и добавил тише. — А я… правда член клана?

— Слово Узукаге, Нагато-кун. Ты — Узумаки по наследству крови. Живи с этим.

— Хай!

К его товарищам тоже подходили. К хмурому Данзо подходил такой же хмурый и нахохлившийся Яхико. Парень все еще не мог простить главу Корня за гибель своих друзей. Сенсома тоже осуждал в этом старого друга, но с нотациями не лез. Он верил в Шимуру. Если тот решил принести-таки членов молодой группировки в жертву, значит у него были причины. Веские причины.

— Ты не знал их, — дошел до ушей Бога Шиноби ответ старого друга молодому Яхико. — Я расскажу, когда вернусь.

— Вернись, — кивнул рыжий и, подумав, протянул Данзо руку. — И докажи. Или я прикончу тебя.

Данзо усмехнулся краем рта и отвернулся от протянутой руки. Он ненавидел подобные жесты.

Хирузена облепили все, кто не облепил Сенсому. Бывшему Хокаге желали удачи, давали советы и, конечно, принимали их же. Особенно долго и вдумчиво с ним беседовал Орочимару. Сенсома не слышал и не вслушивался, но знал, что они обсуждали будущее Звука. Как Какурезато, так и целой Страны. И был уверен, что после победы над Шоураем Орочимару получит долгожданную официальность.

В бедро тихо и сухо ударилось нечто маленькое.

— Ты надолго… дедушка?

Улыбка тронула лицо перерожденного и застыла на нем, не собираясь сползать. Омо-чан впервые назвала его так сама, без чьих-либо подсказок и напоминаний. Маленькая, напуганная и такая беззащитная — она сразу напомнила ему об их первой встрече. Было тяжело оставлять ее, но Орочимару пообещал позаботиться об аномальном холоде Ледяного генома.

— Не беспокойся, — мозолистые пальцы нежно огладили непослушные волосы. — Туда и обратно.

Он попрощался со всеми, кроме Сашими, не вышедшей к ним. Напоследок подошел Орочимару.

— Уверены, сенсей? — тихо спросил ученик.

— Я знаю, что делаю, — так же тихо ответил учитель. — А даже если я ошибусь, у мира есть ты. Вы. Вы все. Если Шоурай как-нибудь и выживет, сил у него останется на щелчок. И… если что… Этот щелчок предстоит сделать тебе.

— Надеюсь, что нет, — змеиные глаза холодно блеснули. — Но я вас услышал.

Он шагнул вперед и крепко обнял пожилого Бога Шиноби. Его лучший ученик. Его главный ученик. Как бы то ни было, Орочимару для Сенсомы был почти как родной сын. «Почти», потому что родных сыновей он так и не воспитал. Не научил. А его не только научил, но и воспитал.

И поэтому доверил ему сильнейшую технику в мире. Ту, которую сам когда-то перенял от учителя.

— «Сегодня мы с вами похожи, Тобирама-сенсей,» — весело подумал Сенсома, глядя в небо. — «Только я уже старый.»

Он, Хирузен, Данзо и Ловен в последний раз обернулись в сторону утеса, скрывающего в себе Звук. Они уже не видели тех, кто провожал их, но знали, что те смотрят. Сарутоби пыхнул трубкой и постучал ногой по земле. Повинуясь его условленному жесту, выведенное заранее фуин засветилось мягким синим цветом.

За миг до вспышки переноса Сенсома вскинул руку в прощальном жесте.

И они тут же оказались у границы Страны Гор.

— Успели, — одобрительно хмыкнул Данзо, имея ввиду своих АНБУ, должных к их приходу расчистить место переноса от нежелательных зрителей.

— В самый последний момент, между прочим, — поддел его Хирузен. — Я, вон, и того чую остаточную чакру. Хорошо чую. Так-так? Мальчишка Хьюга — сынок Сэдэо… У-у-у… Учитывая то, как он посматривает на мою дочь, могу точно сказать, что и она тут была. Серьезно, Данзо? Это — граница армии Шоурая, и ты послал сюда наших детей?

— Я послал сюда лучших, — повел плечами Шимура и тоже улыбнулся старому другу. — Лучшим полезно быть рядом. Тогда они совершенствуются. И, кто знает, что будет от союза лучших? По мне это хорошая… селекция.

— Селекция?! — взвился Сарутоби. — Ты мою дочь…

— Тихо, — прервал его Сенсома.

Хирузен тут же замолк. Он был рад немного поязвить с нелюдимым Данзо — любил, когда друг становился отчасти похож на человека, а не на хмурый кусок хмурого куска. Тем не менее, Сенсома был главным в их отряде, и его приказы, даже если они выказывались в форме мелких просьб и капризов, необходимо было безукоризненно исполнять.

К тому же, бывший Хокаге и сам почувствовал, как сгущается чакра вокруг них. Их же собственная чакра.

— Это фокусы… — Данзо прислушался к ощущениям и повернул голову к Сенсоме. — Узумаки.

— И я даже знаю, чьи именно фокусы, — вздохнул перерожденный.

А земля под их ногами вновь осветилась синим, но теперь рисунок фуин был обратным. Будто бы отзеркаленным от того, что перенес их сюда. Учитывая его оригинальную сложность, повторить нечто подобное вне стен Узушио, где все печати усиливаются, был практически невозможно. Сенсома, навскидку, назвал бы лишь пять своих подчиненных. Но ни один из четырех не сделал бы этого.

А вот как раз пятая…

Сашими появилась в короткой вспышке и тут же испуганно оглянулась. Испуганно лишь поначалу — как только ее глаза мазнули по четверке подчеркнуто заинтересованных стариков, девушка успокоилась. Она попала куда надо. Только… сил не рассчитала.

Ее качнуло в сторону, но Сашими преодолела секундную слабость и поправила подвязки большого рюкзака за спиной. Молча, ничего не говоря, она легким бегом подбежала к своему Узукаге, упрямо взглянула в его золотые глаза и встала подле. По правую руку.

Слева уже привычно булькал Ловен.

— Вся семейка в сборе, — хмыкнул он. — Рыбка, не глубоко тебе тут?

— Если ты рядом, я у поверхности, алкаш, — тихо буркнула Узумаки в ответ. — Говно всплывает…

— Хи-хи-хи-хе… Автор научил тебя шутить? Или это нервное? Боишься за свою симпатичную задницу? Выгонят ведь.

— Не выгонят. Лучше пусть убивают сразу.

Данзо довольно хмыкнул, не найдя в глазах молодой Узумаки и тени сомнения в своих словах. На миг он даже подумал было оторвать ей что-нибудь и проверить, так ли глубоки ее убеждения, но не стал. Секретарша Узукаге и правда была отличным кадром — старый глава Корня видел такое за сотню шагов.

— Все милое семейство в сборе, — хмыкнул Хирузен, видя, что Сенсома не скажет ни слова по поводу данной ситуации. — Ладно, идем что ли?

— Подожди, — Сенсома поднял руку и сел на корточки, взрыхлив ладонями песок. — Я постучу в дверь.

— Армия в боеготовности, — отчитывался клон-Шоурай из отряда «Мясо». — Отряды «тайдзюцу» и «ниндзюцу» на позициях. Отряд «фуиндзюцу» минирует пятый подвал. Все остальные отряды ждут указаний.

— Забавно, — Изуна усмехнулся, шатая ногой на весу. — Что-то я волнуюсь.

— Все мы здесь… — Ооноки мрачно осмотрелся. — Испытываем страх.

Акацуки тоже были в сборе. Некоторые оказались на собрании впервые. «Старичками» можно было назвать Каруму, Ооноки, Черного Зецу, прямо сейчас сливающегося с телом Белого, Зака, Минато-Шоурая и самого Изуну. «Новички», по большей части, были представлены клонами Шоурая, захватившими сильных шиноби. Не такими были только двое — казавшийся молодым мужчина по имени Хидан, которого привел как-то ухмыляющийся Зак, и…

Погодите-ка, какое еще «и»? Больше здесь и не должно никого быть!

Но голубоволосый мужчина, спокойно стоящий в центре «Шоураев» и облаченный в цвета Акацуки вполне себе был.

— Дан… — вспомнил имя Четвертого Хокаге Изуна. — Като.

Ооноки ошарашенно распахнул глаза и отшатнулся, попеременно смотря то на молодого Хокаге, то на Минато-Шоурая. В глазах Цучикаге плескался вопрос: «Мог ли контролер захватить тело сильнейшего шиноби Страны Огня?». И если «да», то почему не захватил его самого?

— Забавно, — наконец изрек Изуна, полностью осмотрев Хокаге. — Ты мне очень сильно напомнил кое кого. Шоурай.

Вот теперь не только Ооноки — отшатнулись все, кто не был под контролем кукловода. И все дружно и пораженно смотрели на лично пришедшего к ним союзника. Раньше они знали его как голос из разных ртов. Как паука, что невидим. И как надежного союзника, желающего власти и силы.

А теперь он встал перед ними во плоти. И эта плоть их поразила.

— А ты не особенно удивился, союзник, — усмехнулся Дан той самой усмешкой, что не шла никому из его марионеток. — Но этого следовало ожидать. Будь ты менее умен, и я бы давно тебя поработил. Кого я, кстати, тебе напомнил?

— Секрет, — Изуна подпер подбородок ладонью, уже в открытую любуясь Даном и зная, что Шоураю это неприятно. — Итак, ты здесь. Верно ты хочешь в этом сражении бросить все свои козыри на стол?

— Я уже их бросил.

Шоурай мог бы рассказать, что с утра закончил все дела Конохи на месяц вперед. Политические, медийные, гражданские — вообще все. Некоторые даже за тех, кто стоял ниже него рангом — пускай бездельничают. Если сегодня ему суждено будет проиграть, он будет полноправным Хокаге еще месяц.

Он мог бы рассказать о слезах в глазах жены. Мог бы, но не стал. Ибо это — плохая примета.

Тем временем Карума, до того пристально присматривающийся к рослому мужчине, стоящему подле Като, подошел ближе. И набычился, смотря на очередную марионетку.

— Ты даже его захватил, — процедил он, глядя на Дана. — Я хотел прикончить его сам. И доказать, что я лучше.

— Если хочешь, я исполню твою просьбу, — усмехнулся клон, вместо оригинала, проведя рукой по усам. — Но после боя.

— Тогда не подыхай. Не доходи до Восьмых.

Марионетка ответить не успела. Хотя клон-Шоурая и хотел этого, но их прервали. Низкий и глухой гул разнесся по всему убежищу, находящемуся глубоко в пещерах под землей. Разнесся практически единовременно — все ощутили его разом. И все же явственно ощутили угрозу, которую нес в себе этот гул.

— Отряду «мясо» выдвигаться на поверхность! — тут же среагировал Зак, играющий роль главного стратега. — Шестому и девятому подразделениям выстроиться стеной! Минута пошла!

Акацуки не шевельнулись, но как-то незаметно и разом изменились. Мгновенно. Только что начался их главный бой. Хотя все про себя называли его «последним». Но все они, вдруг, утратили робость и страх.

— Он идет, — произнес Шоурай, сложив руки на груди.

— Идет, — оскалился Изуна.

— Зашевелились, муравьишки, — хохотнул Хирузен, глядя на то, как из невидимых глазу пещерок выпрыгивают марионетки Шоурая.

— Напоминает мне Анкор Вантиан, — вспомнил Сенсома. — Тогда Страна Неба среагировала похожим образом.

— «Но в то время я был еще молодым и слабым,» — подумалось Богу Шиноби, и он посмотрел на напарников. — «И в союзниках у меня была лишь молодая Казекаге, ее горячий и глупый братец, да Озин… Сейчас все иначе.»

— Они идут, — произнес Данзо, недовольно смотря на врагов единственным родным глазом. — И это и правда армия…

С каменистых земель Страны Гор, в которую отряд даже толком не успел углубиться, на них действительно неслась целая армия. Сенсома не заметил среди врагов ни одного знакомого лица, но он прекрасно знал, что они — именно враги. Эти шиноби не носили никаких отличительных знаков, хотя явно принадлежали когда-то к разным Странам, как Малым, так и Великим. Сейчас все их прошлое стерлось и смылось. Все эти шиноби будто бы представляли собой армию нукенинов.

— «Нет,» — подумалось Сенсоме. — «Это не армия. Это он. Шоурай. В отдельности и в целом. Он — каждый из них, но и никто. Враг. Мой самый странный враг.»

За долгую активную жизнь шиноби у Сенсомы было много врагов. Были враги на один раз, те, которых он побеждал в первой же битве. Были враги вроде Какузу, с которыми он сходился не раз, побеждал, но не окончательно. Были и такие враги, которых он не знал, но которых был обязан одолеть, как Джашин. И, конечно, было множество заклятых врагов, таких как Изуна, Зак, Карума. И Мадара. Но среди них всех Шоурай был самым странным.

Потому что он не подходил ни к одной категории. И, в то же время, попадал под описание каждой.

— Как бы то ни было, — выдохнул Сенсома вслух, но тихо. — Моих врагов ждет лишь одно.

Его союзники напряглись вместе с чакрой, пришедшей в движение вокруг Бога Шиноби. Сенсома готовился к броску. Он подготавливал себя физически, ментально и морально. Он подготавливал свою чакру и природную чакру вокруг.

Он собирался сокрушить Шоурая.

Тем временем армия, сближающаяся с отрядом, все разрасталась и разрасталась. Возможности контролера-Шоурая предстали перед группой Бога Шиноби во всей красе. Хирузен и Данзо даже узнавали местами некоторых шиноби, сейчас так спокойно бегущих на свою погибель. И их это коробило.

Потому что ни один из узнанных ими не был рангом ниже джонина.

И Сенсома прыгнул. Без лишних слов и указаний. Без спецэффектов. Просто прыгнул вперед, к армии врагов. Но от его прыжка задрожала земля.

Он яростно влетел в самую гущу замешкавшихся врагов и моментально убил троих. Марионетки Шоурая отличались личными силой и сплоченностью, но даже им было не дано понять, когда начнет атаку величайший в мире воин. И Сенсома воспользовался этим, влетев в окружение и максимально сократив его поголовье. Убитые отлетели изломанными куклами — они ему были не нужны, а среагировавшие еще живые марионетки оскалились в одинаково им неподходящих выражениях лиц и резко бросились на него.

Шоурай знал о силе Математика Боя, как Сенсома знал о сплоченности воинов своего врага. На каждый удар Бога Шиноби приходился сразу десяток вражеских. Какие-то удары проходили, а какие-то нет. Но большая их часть наносилась вообще лишь для того, чтобы отвлечь его, запутать. И оборонить тех, кому не повезло попасть под его тяжелую руку.

Математик Боя смазался, переходя на абсолютно новую скорость. В его руке мелькнул клинок. И почти сразу же над полем битвы раздалось зычное:

— Стиль Холодного Дыхания: Двадцать Четвертое Ката. Человек-Армия!

Сразу же вошедший в актив Семи Небесных Вдохов (он не собирался церемониться сегодня), Сенсома последовательно атаковал одной из своих мощнейших техник. Враг замешкался вновь, и даже не потому, что не мог ожидать этого. Шоурай знал эту технику и спокойно мог увидеть ее начало.

Но это ничего не меняло. Он замешкался, потому что вообще ничего не мог противопоставить этой атаке.

— Хорош, старый пес, — крякнул довольно Хирузен, видя какой огромный урон понесла армия Шоурая от одной-единственной атаки Сенсомы.

И Шоурай это видел. И даже знал, что следовало делать. Без раздражающей подсказки Зака.

Армия марионеток стала огибать Математика Боя. Сражение с ним было невозможно, поэтому ядро — самая большая часть армии, просто наступала на него. Они не бились, они умирали. Но выигрывали тем самым время.

А левый и правый фланги войска шумной лавиной направились к оставленным Богом Шиноби союзникам. И Сенсома пропустил их, с методичностью и скоростью мясорубки сокращая поголовье врага.

Он верил в своих напарников.

— Правый фланг мой, — заявил спокойно Данзо, неспешно разматывая правую руку.

— Потянешь? — с деланным сомнением спросил Сарутоби.

— Присмотрись, лорд Хокаге. Это просто мясо.

Глава Корня, мало-помалу являющий миру свою правую руку, был прав. Сенсому и отряд лишь встретила самая бесполезная часть армии Шоурая — те, кто был только мясом, способным выигрывать время и задавать нужную «вязкость» битве. Отряд «Мясо» насчитывал две тысячи голов. В этот день многие Страны не досчитались джонинов, до того находящихся на границах или выполняющих миссии в других странах.

— Стихия Огня: Великое Огненное Уничтожение! — каркнул Хирузен, обратив лицо к левому флангу, надвигающемуся на них.

Марионетки среагировали штатно, тут же сложив печати Стихии Воды. Пускай и самые низкосортные, среди них всех не было ни единого шиноби, который использовал меньше трех базовых преобразований. Познание Шоурая — информация, которую он получал из тела и души захваченного шиноби, позволяло ему развивать в своих подчиненных все качества, которые ему были нужны.

Техника Третьего Хокаге столкнулась с техниками армии Шоурая, и огромный участок поля покрылся тяжелым паром. И почти сразу же этот участок поля окрасился формулами и рисунками фуиндзюцу на двадцать метров над землей, а после громыхнул от мощнейшего взрыва.

Печать Силы Сотни на лбу Сенсомы расцвела цветком смерти.

Отряды врага тут же среагировали на это, подключив к ближнему бою против разошедшегося до сумасшедших скоростей Бога Шиноби наиболее крепких в тайдзюцу марионеток. Сенсома кромсал их пачками. Где-то недалеко он чувствовал бушующую чакру главы Корня — Данзо облачился в свое нинтайдзюцу Стихии Ветра и громил правый фланг почти так же эффективно, как это делал сам Бог Шиноби. Чакра Хирузена то и дело вспыхивала позади, но Сенсома знал — ниндзюцу Профессора сейчас просто сжигают ресурсы Шоурая.

Тем не менее, трюк врага удался — Сенсома уже не мог максимально ударить по скоплениям шиноби техникой Минного Поля — он слишком сильно отвлекался на союзников и на то, чтобы продолжать быть таким же эффективным, как и раньше.

— «Я помогу, Сенсома-сама,» — вспыхнул в его голове голос Сашими. — «Я вас направлю и поддержу.»

Она стала его координатором. Связавшись с ним при помощи своих умелых фуиндзюцу, она диктовала ему координаты. Некоторые она выбирала сама, на зоркий глаз, и ни разу не ошиблась. Какие-то ей подсказывал опытнейший Хирузен, почти на интуитивном уровне понимающий, где новый взрыв принесет больше пользы.

Но вот остатки левого фланга кое-как добрались до дистанции, с которой они могли бы хоть как-нибудь атаковать оставленных в арьергарде. Трое шиноби синхронно взмыли в воздух, метя в ближний бой, а еще десять разом выпустили Огненных Драконов в Профессора, занимая его внимание.

Хирузен только хохотнул и послал во всю десятку дымное облако, оглушившее их и сразу сдетонировавшее. На Драконов и троицу ближнего боя он не обратил никакого внимания.

Потому что в дело вступил Ловен. Властным взмахом руки он отбросил троих марионеток прочь, сбивая их с ритма. Шиноби ринулись вперед вновь, но их синхронность с Драконами пропала. Архимаг сложил пальцы правой руки в «козу» и заслонил себя, Сашими и Хокаге бледно-зеленым щитом легко принявшем на себя всю мощь сразу десяти техник высокого ранга.

А подоспевших «ближников» он заставил задохнуться, создав в их глотках компактные порталы, непрерывно исторгающие из себя дешевую водку.

— Где-то сейчас плачет один владелец постоялого двора, — хмыкнул он и, в свою очередь, отпил из бутылки вина. — Ну, зато их последние строки в этой книге были приятными.

— Мало приятного сдохнуть от алкоголя, — почти автоматически буркнула напряженная Сашими.

— А ты пробовала?

Между тем войско Шоурая начало таять. Это пока еще не было видно глазу, но бешенный геноцид марионеток, устроенный Сенсомой, Данзо и Хирузеном уже настолько очистил сенсорное пространство, что каждый из троих старых друзей чувствовал остатки армии врага почти отдельно, а не единой массой, как в самом начале.

Сенсома вскинул руку, и его плечи обрамил глубоко-синий плащ из чакры Исобу, а на руке вспыхнула миниатюрная Бомба Биджу. Вспыхнула и тут же сорвалась в молниеносно-быстрый полет, разрезавший оставшиеся отряды на две неровные половины. Загрохотало.

И довольный Математик Боя тут же почувствовал новые источники чакры, рвущиеся на поверхность из подземелий. И теперь они были знакомы. Как минимум — один из них. Он был почти родным.

— Отряд «тайдзюцу» выступил в бой, — рыкнул в рацию Карума, с разбега вошедший в Шестые Врата.

Он бежал, а за ним неслись марионетки Шоурая, исключительно сильные в тайдзюцу. Некоторые из них владели техниками усиления, почти равными Вратам. Какие-то были отменными мастерами, способными противостоять сокрушительной и беспощадной силе лишь тонкостью своего искусства. А какие-то, вроде самого Учихи, были просто заоблачно сильны.

Он бежал прямо на Сенсому. Атаковал в ближнем бою Бога Шиноби и сам Апофеоз рукопашной схватки. Он бежал, дабы доказать, что не слабее.

Но он не добежал.

Струя жидкого огня с шипением врезалась в землю у самых ног Карумы, а после, с помощью мощнейшей техники Стихии Ветра, раздулась и оглушила взрывом, разметавшим по округе раскаленные алые капли. Чакра Учихи взревела, собираясь в Сусаноо и защищая хозяина от жара, но тут же оглушительно треснула, от невидимого, но могучего удара.

А потом от еще одного и еще. Карума рыкнул, выпрыгивая из разрушаемого остова техники и успел увидеть движение.

А после перед ним предстал мрачный Данзо Шимура. В правой его глазнице причудливым узором цвел Мангеке Шаринган.

— Ублюдок! — зашипел Учиха. — Это — мое!

Техника, принадлежавшая когда-то ему, перенесла тело Шимуры вправо, откуда он взял резкий разгон с помощью своего нинтайдзюцу. Карума закрылся в блоке, но его безнадежно отбросило прочь от основного вектора его движения, не давая никаких шансов на то, что он схватится с Богом Шиноби прямо сейчас.

И еще до того, как он встал, над ним возвысился Данзо.

— Твоя сегодня только смерть, — произнес он отрешенно, и огнемет в его механической руке послушно щелкнул.

А после все затопил жидкий огонь.

Сашими вздрогнула, когда прямо у ее лица пронесся шиноби, сбитый с ног Ловеном. Архимаг единственный, кто остался с ней. Напор новой армии, умелой в ближнем бою, затянул Сенсому вглубь хаоса битвы, где бешено крутился сейчас счетчик потерь Шоурая. Данзо сражался с Карумой, и уже с самого начала их дуэли земля под ногами дрожала. Третий Хокаге отвел на себя почти все остатки первичного «мяса», быстро дожигая его.

А Сашими и Ловен остались держать оборону там, где врагов было меньше всего.

— Слева, — ехидно предупредил девушку Брау.

Сашими легко вскочила на ноги, выхватывая по дороге кунай, и отбила молниеносную атаку одного из Шоураев. Он действовал не один, а с напарником, и так умело, что у Узумаки не было никаких шансов их достать. Она зашаталась, неуклюже переставив ноги и отступив назад, к Ловену, а два сверкнувших глазами врага шагнули за ней.

И мгновенно умерли, разрезанные надвое ниточкой фуиндзюцу, оставленной секретаршей Узукаге.

— Я чувствую себя бесполезной, — поделилась она с Архимагом, техникой Стихии Земли (где у нее был величайший учитель из всех) заграждая пятнадцать солдат-марионеток и подрывая их.

— Лучше чувствовать что-нибудь приятное, — фыркнул старый Архимаг, одной рукой посылающий во всех видимых врагов разрушительные заклятья. Он повернулся к ней и протянул бутылку. — Буш?

Узумаки скривилась и мотнула головой. Брау пожал плечами и воздвиг перед ними щит, в который тут же врезались вражеские техники.

— Если я расшалюсь, они поймут, что я могу, — поделился он. — А это пока не выгодно. Я жду настоящих участников боя, а не этот мусор.

Со стороны Сарутоби донеслась череда взрывов.

— Твою главу… — буркнул Ловен. — Умеет Автор поднасрать.

Сразу же после его слов перед Архимагом возник молодой мужчина с желтыми волосами. Минато Намикадзе резко схватил старика за горло и вместе с ним исчез в неизвестном направлении. А окружившие Сашими марионетки разом двинулись к ней.

— Я, — тяжело вздохнула она. — Подписываюсь под каждым его словом. Сраный Автор! Ну, идите сюда, сколько вас ни есть! Дайте мне почувствовать себя полезной!

Хирузен только расправился с остатками левого фланга, как на него тут же обрушился град ударов в ближнем бою. Благо, сенсорские способности, зверское чутье и опыт позволили пожилому Хокаге успеть Призвать Энму, обратить его посохом и отбить первую волну ударов.

А за ней пришла атака ниндзюцу.

— Рассенган! — рыкнул бывший Минато Намикадзе, обрушив на Сарутоби целую серию шаров из чакры.

Канонада взрывов, казалось, оглушила ближайших марионеток, либо же они посчитали бывшего Хокаге мертвым. Как бы то ни было, они поплатились за это жизнями — Хирузен вынырнул из поднявшегося дыма и свернул обоим шеи. Минато поблизости не наблюдалось.

Впрочем, вскоре стало не до него.

— Стихия Пыли, — гаркнули откуда-то с неба. — Атомное Расщепление. Столб!

Профессор узнал голос и название техники. И только это спасло ему жизнь. Он ринулся прочь от того места, на котором стоял, а его, тем временем, разрезало на аккуратные куски. Ооноки Обеих Чаш Весов хмуро вдохнул. Он, конечно, не ожидал, что убьет Третьего Хокаге первой атакой, но…

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — произнес Сарутоби снизу, глядя на коротышку, зависнувшего в воздухе. — Может быть ты что-то напутал?

— Может и так, Хокаге, — выдохнул Ооноки. — Но я для себя уже все решил.

— Тогда умри достойно…

— Стихия Пыли!

— Стихия Земли!

Взрывы вновь загремели. И больше им не суждено было прекратиться.

Сенсома не уставал. Сенсома не замедлялся. Сенсома больше ни на что не отвлекался. Он был в бою.

— Хотите потанцевать, уебки! — рычал он на все поле боя, радостно и полубезумно оскалившись. — Думаете выжить?! Я всех вас прикончу, суки!

Вспоминались учителя и ученики. Вспоминались былые дни. И было весело. Безумно весело. Потому что он убивал не людей. Он, если честно, вообще не убивал — лишь обрывал нити от кукол, мерно добираясь до кукловода. И вот этот самый кукловод был хорош. Так хорош, что смог его развеселить.

Трое шиноби по правую руку, четверо по левую. Каждый из них намерен ухватить его хотя бы за палец и держать так долго, как только сможет, давая остальным возможность атаковать. Это были мастера тайдзюцу — одни из сильнейших во всем мире, подбираемые Шоураем тщательно и постепенно. Они действовали синхроннее братьев-близнецов и избирали самые лучшие тактики.

А Сенсома их крушил.

Резкими взмахами меча он отсекал конечности и головы. Его свободная рука поднималась тогда, когда кто-то подбирался совсем уж вплотную, и всегда обрывала жизнь. Он кружился вместе с лучшими силами кукловода, раскидывая их будто неумелых щенков. А сам он был даже не опытным псом, и даже не Богом всех песьих. Он был истинным Драконом, как его когда-то назвал один очень могучий шиноби.

И этот Дракон нес разрушения.

Вдруг за спиной чакра изменилась, молниеносно окрасившись в желтоватый цвет. Сенсома тут же узнал ее, оскалился еще сильнее и позволил утяжеленному кунаю бесполезно сломаться о свою спину. Минато-Шоурай тут же отскочил, но его все равно нагнал Бог-Дракон листа, сформированный левой рукой.

И рядом с ним на ноги приземлился Изуна.

— Какая встреча, — хлопнул Учиха в ладоши радостно. — Сен-кун, а ты что тут забыл?

— Ничего, — весело отсалютовал ему клинком Математик Боя, мимоходом разрубив надвое особо прыткую марионетку. — Я все помню. Вам сегодня жопа!

— А у нас другие планы, — оскалился Изуна в ответ и распаковал свой меч. — Но от танца с тобой, ты знаешь, я никогда не откажусь.

— Развлеки меня подольше!

Эта поражающая размахом и значением битва только начиналась.