Математик Боя. Возвращение

Переплетение судеб

— Ваши кости сильно повреждены, — Орочимару вздохнул и отложил планшет.

Сенсома сидел перед ним на обычной табуретке и хмуро смотрел в стену. Ясягоро редко заставал учителя таким — это настроение означало, что Математику Боя совершенно не нравится, что происходит вокруг. И это-то после боя с Минато и Карумой. В обычной ситуации Сенсома-сенсей бы прыгал от радости…

Хотя сейчас ситуация была необычной, тут бесспорно. Майко в углу широко зевнула — они не спали уже больше трех суток, потому что надеялись выспаться сразу после ухода Сенсомы-сенсея, но та информация, которую он им принес, не располагала ко сну.

— Мои старые кости… — привычно потянул Сенсома, но тут же оборвал спектакль. — Мое тело еще сильно.

— Ваши повреждения связаны с использованием Восьмых Врат, сенсей. Никто в мире не пережил бы того, что удалось пережить вам. Ваша чакра и ваше тело, безусловно, сильны, но даже они не гарантируют вам вечного максимума силы. Другими словами — запас времени использования Врат у вас теперь ограничен. Сильно ограничен.

— Ты не сказал мне ничего нового, ученик. Я узнал это еще в Узушио. Именно поэтому я и тренировал Хенге — теперь я скрываю то, что не использую Врата.

— Скрываете?! — Майко вскинулась. — Но… у вас же есть Исобу, да? И чакра Рикудо сверху? И даже его плоть! Вы же даже больше не шиноби, вы — что-то большее. Ни за что не поверю, что ваша регенерация не справилась бы с последствиями… чего-то там. Хотите сказать «нет»?

— Не приуменьшай, Майко, — усмехнулся Сенсома. — Говоря о том, что мое время во Вратах ограничено, Орочимару имел ввиду десятилетия постоянного нахождения в Седьмых Вратах на полной мощности.

— Так себе «ограничения».

— Если учитывать, что я буду жить столько же, сколько и обычный человек.

— Что?

Майко удивилась даже сквозь сонливость. Учитель всегда был скромным, насколько это было возможно для человека, вроде него. Да и сейчас это не было похоже на хвастовство, но… Сенсома-сенсей реально постарел, и даже свет его золотых глаз больше не ослеплял так сильно, как в былое время. Двадцать-тридцать лет постоянного нахождения в Седьмых Вратах Направления — мало? Это ж сколько он собирается жить?

— Я поясню, любимая, — вздохнул Орочимару, потирая переносицу. — А потом ты пойдешь спать. Это — приказ.

— А сам-то? — набычилась женщина. — Ты на ногах даже дольше меня.

— Орочимару-сан не нуждается во сне, — донеслось из дверей. — И для этого мы провели большую работу.

Сенсома прищурился, оценивая шиноби, вмешавшегося в их разговор. Худой, невысокий, бледный и беловолосый — так выглядел бы, пожалуй, Тобирама-сенсей, не вылазь он никогда из своих секретных подвалов и не сражайся в бесчисленных битвах. Этот шиноби был очень слаб физически, да и чакра у него была совершенно слабая, но вот выглядела она совсем необычно, чем-то напоминая…

— Как же тебе повезло, парень, — удивился Сенсома, вставая с табуретки и делая шаг к дрогнувшему шиноби. — Где же ты прятался, пока я стирал с лица земли твой клан? Последний из Цубаки…

Холодная ненависть, закрепленная где-то в подсознании, ударила хилого шиноби не хуже мастера тайдзюцу, заставляя его отшатнуться и зашипеть от боли. Сенсома мог даже убивать силой своей чакры, но с Цубаки лучше не полагаться на это, а действовать наверняка.

Лишить головы, сжечь, развеять прах.

Майко отшатнулась тоже, ошарашенно смотря то на учителя, то на вошедшего человека. Судя по ее глазам — она знала его и знала очень хорошо, но новость о клане Цубаки ей была в новинку. А вот Орочимару широко, по-змеиному, улыбнулся и, скользнув ужом, встал между учителем и своим верным ассистентом.

— Спасибо, Сенсома-сенсей, что подтвердили мои догадки насчет Хируко, — Змеиный Сеннин без страха заглянул в пылающие гневом золотые глаза. — Но я прошу вас его не трогать. Он — моя верная правая рука.

Чакра величайшего шиноби в мире и не подумала снизить свое давление — вместо этого она сгустилась и стала еще более устрашающей. Однако, чакра командующего фронтом с Землей тоже пришла в движение, усиливаясь силой природы. Два шиноби — Узукаге и кандидат на пост Хокаге, стояли друг напротив друга, упрямо смотря в глаза визави. Даже Майко поплохело от возросшего напряжения — силы этих двух были слишком велики.

Но все кончилось в одно мгновение. Просто в какой-то момент Сенсома вновь оказался на своем табурете, заинтересованно, пускай и не слишком дружелюбно, разглядывая Хируко.

— Спасибо, — Орочимару пригладил воротник на халате. — Без Хируко было бы тяжело продолжать эксперименты. Он — надежный специалист.

— Цубаки?! — воскликнул за его спиной помощник. — Орочимару-сан, я — Цубаки?! И вы знали об этом?!

— Догадывался, — Сеннин пожал плечами. — Ты имеешь очень большое сродство с различными кеккей генкай, а твоя чакра чем-то похожа на радугу. Хотя я с Цубаки и не так уж знаком. Поэтому слова Сенсомы-сенсея меня и обрадовали. Он — настоящий специалист по Цубаки.

— По их уничтожению, — взгляд Сенсомы стал стальным. — Я ведь не должен опускаться до объяснений того, к чему может привести твой поступок, Орочимару?

— Вы о сохранении Хируко жизни? Сенсома-сенсей, если бы вы боялись возрождения клана Цубаки, оставили бы вы жизнь Озину-сану?

— Да, — ответил Сенсома, после недолгого молчания.

— Потому что вам он — близкий человек, — кивнул Орочимару и улыбнулся. — Можете считать Хируко для меня таким же.

Все замолчали, переваривая случившееся. Особенно погрузился в думы Хируко — только что ему дали повод переосмыслить свою жизнь. Майко лишь изредка стала бросать на него заинтересованные взгляды — Цубаки, надо же. А вот Орочимару в открытую ухмылялся, ему подтверждение того, что он работает бок о бок с целым Цубаки, пришлось очень даже по душе.

И первой молчание нарушила Майко.

— Ладно, кхм… как бы то ни было, ты остановился на объяснении. Почему Сенсома-сенсей может жить не так, как обычный шиноби?

— Причин полно, — плечи Орочимару поднялись и опустились. — Чакра Рикудо, его плоть, Биджу внутри, закаленность тела, молодость разума и, конечно, природная чакра. О, и это если не учитывать обширные знания о фуиндзюцу и Печать Бьякуго. В теории, Сенсома-сенсей может жить вечно.

— Но не планирует, — заметил сам Сенсома-сенсей между делом.

— Ваша жизнь принадлежит не только вам, — сурово отрезал Ясягоро. — И вы знаете не хуже меня свою главную ответственность — защищать наш мир от монстров, подобных вам. Мадара, Джашин, а теперь еще и… Контролер, кто бы он ни был.

— Это если он и правда существует, — подал голос Хируко.

— Да, — согласился в тот же миг Орочимару. — Если он и правда существует…

Взгляд Сенсомы стал холодным, и он, поднявшись, ткнул ученика пальцем в грудь.

— Не говори мне, что ты так не веришь в своего товарища по команде, — его голос был угрожающе-спокоен. — И Минато — он ведь был твоим прямым подчиненным.

— И конкурентом, — добавил Орочимару. — Сенсома-сенсей, вам ли не знать, как бесполезно доверие? Лучше я буду рассматривать все варианты, не затуманивая разум догадками. А факты таковы, что Минато проигрывал борьбу за власть. Фугаку был дружен с ним, и их жены тоже — они дружат семьями.

— Ты же знаешь, что ни у Минато, ни у Фугаку не было реальных мотивов предавать Коноху, — фыркнула раздраженная недосыпом и упрямостью будущего мужа Майко. — Твои факты — дерьмо.

— Не исключено, — ответил Орочимару и поймал ее взгляд. — Но есть еще кое-что. Какой же силы должна быть техника и ее использующий, чтобы можно было полностью подчинить своей воле двух шиноби уровня Каге, а то и выше? А потом так вот с легкостью избавиться от одного из них, будто бы сам Фугаку Учиха перестал быть полезен? Представь себе на миг, Майко, что где-то в мире есть существо, способное такое провернуть. Представила? А теперь посмотри в глаза тому, кого ты подозреваешь.

Сенсома повернул голову к ученице и с некоторой гордостью ответил на ее взгляд. Конечно же он не обиделся — глупо обижаться на то, что тебя считают всемогущим твои же воспитанники. Особенно если ты сам всячески поддерживаешь такую о себе репутацию.

— Двадцать лет в Узушио, скрытность, сила, — Сенсома загибал пальцы. — К тому же, полное доверие и неприкосновенность, благодаря званию Бога Шиноби. И, сверху — именно в тот день, когда я пришел к Хирузену, у нас впервые появилась причина бояться какого-то контролера. Если подумать, все просто. Враг — я. Вот только… ты же не считаешь так, Орочимару. Почему? Исходя из твоей логики, все верно.

Ясягоро хрипло рассмеялся, из-за чего Майко поежилась. Ему бы злодеем быть. Самым, что ни на есть, хитрым, гадким и скользким. Детей воровать, например, строить свои империи. И вынашивать планы. О, если так подумать, на роль контролера он подходит так же хорошо, как и сам Сенсома-сенсей.

Да только вот…

— Пресловутое доверие, учитель, — ответил Орочимару, вторя мыслям Майко. — Я знаю вас всю жизнь. Вам я доверяю. Даже если это будет противоречить логике, нет… Даже не так. Недоверие к вам — вот, что противоречит моей логике.

— Я рад это слышать, — рассмеялся, в свою очередь, Сенсома. — Тогда я тоже буду тебе доверять, ученик. Несмотря, ни на что. А раз так — оставляю ситуацию под твою ответственность. Я ухожу и вернусь не раньше следующего месяца. Нужна будет помощь — зови.

— Мы уже не мелкие щенки, Сенсома-сенсей, — оскалилась за мужа Майко. — Положитесь на нас и ищите сына. А потом мы принесем вам надранный зад контролера на золотом блюдце.

— Отдельно от тела?

— Хе, да как пожелаете.

Орочимару нахмурился, пока они обменивались любезностями. Его сильно беспокоило нечто, о чем они забыли в самом начале этого затянувшегося разговора.

— «Биджу! Он так и не рассказал о Вратах. Хенге — причем оно вообще здесь, и как он умудрился в этом бою не получить никаких повреждений от Врат Направления? Он их не использовал? Тогда Минато бы в одиночку размазал его по стенам… Нет, есть что-то, что я упускаю.»

Но он найдет это. Обязательно найдет.

— Это был не он, — упрямо ответил Обито.

Прошли сутки с тех пор, как его спасли из пещеры Мадары. Первым же делом его обследовал помощник Орочимару-самы — Хируко-сан. Однако, уже через несколько минут после обследования, явился сам Орочимару-сама и лично провел еще одно. Командующий фронтом установил, что в тело Обито оказались вживлены части тел неизвестного происхождения. Самым главным во всем этом было то, что чакра, содержащаяся в этих частях, была уникальной и полностью дублировала чакру легендарного Первого Хокаге — Хаширамы Сенджу.

А вместе с тем, несла в себе Мокутон.

Теперь, с Мангеке Шаринганом и Мокутоном, Обито стал представлять редчайший актив во всей Стране Огня, из-за чего на него сразу навалилось столько, что и отдохнуть некогда было. Помогал лично Узукаге-сама, спасший его из лап своего давнего противника. Ну… как «помогал» — он просто делегировал свои обязанности секретарше, дав ей полное право делать от его имени все, что угодно: давать обещания, платить его деньгами, устраивать его же на дуэли и даже развязывать войну. Естественно, до крайностей не доходило.

Пока что…

И вот, когда, казалось бы, все важнейшие дела были закончены, а вопросы решены, на него накинулся Какаши.

— Он хотел убить Рин, и он отдал тебя Мадаре, — глаз друга был холоден. — Минато-сенсей — предатель.

— Тебе мой Шаринган в зад установили, придурок?! — взвился в сотый раз молодой Учиха. — Ты же видел, как неуверенно он двигался! Настоящий Минато-сенсей заставил бы Математика Боя отступить!

— Шутишь что ли? Ты же видел его силу — Математик Боя все еще сильнее всех. Он отличается от всех, кого мы знаем. Это — факт.

— Но за его спиной была обуза, и ей были мы. И это — тоже факт, Какаши.

Парни замолчали. У каждого из них были свои аргументы, и все они были примерно равны. Но так уж вышло, что их характеры были совсем разными. Какаши был человеком, который всегда исправляет ошибки. Свои, чужие — разницы нет. И для него, предательство Конохи было ошибкой, а значит, он бы ни в какой ситуации не поступил как Минато-сенсей. И плевать ему, что Минато-сенсей так не поступал! А вот Обито шел за людьми до конца. Если привязывался, то отвязать его было практически невозможно.

— Ладно, пустой разговор, — вздохнул Какаши и тут же поднял руку, сдерживая ответ Обито. — Забудь. Я говорил с Хируко-саном. Сегодня вечером он будет готов провести операцию. Тебе вернут твой глаз.

Обито насупился и молча отодвинул повязку с глаза друга. Оттуда на него смотрел его Шаринган, только оставшийся развитым до Трех Томое. Орочимару-сама сказал, что это — интересный случай, и, скорее всего, в глазнице Какаши полноценный Мангеке Шаринган, просто тело Хатаке не может его обеспечивать, так что пока он не перенапрягает его.

— «Это чем-то напоминает мне Мокутон,» — задумчиво произнес тогда командующий фронтом.

Что он имел ввиду, Обито спрашивать не стал.

— Забудь, — произнес молодой Учиха, возвращая повязку на удивленное лицо. — Бабушка говорит, что подарки нельзя возвращать назад. Глаз твой.

— Но ты же выжил! Тебе он нужнее!

— Тогда и Минато-сенсей не под контролем, и ты везде был неправ! И я докажу это, понял! И стану… я стану Хокаге!

В итоге Какаши махнул рукой. Ни вернуть глаз, ни переубедить этого болвана не получится. Он — слишком хороший друг. Но и Хатаке не собирался оставаться позади — в чем-то он сейчас сам себе напомнил надоедливого Гая.

Если Обито так хочет «спасти» предателя, Какаши ему поможет. Это просто, ведь предателя от предательства освобождает лишь конец его пути.

Он сам убьет Минато-сенсея.

— Обито-сан, — тихо позвал соклановца Итачи, неслышно подойдя сзади. — Пожалуйста, уделите мне время.

Обито довольно усмехнулся — гений клана обратился к нему как к старшему! Однако, уже через десять минут разговора молодой Учиха (тот, что, все-таки, постарше) вновь кипел и краснел, доказывая свою правоту. Итачи был осторожен в выражениях, но его заглавная мысль была такой же бредовой, как и суждения Какаши.

— Да что с вами со всеми?! — взвился Обито. — Это. Был. Не Он! Итачи, Сенсома-сама не мог убить твоего отца!

— Биджу! — Дан сплюнул. — Ох, блин!

Он сжал письмо Орочимару и выбросил прочь. Командующий фронтом с Землей, к сожалению, был чрезвычайно занят — сейчас в зоне его ответственности творилось такое, что Като порадовался, что его назначили на фронт с самым сильным противником — Страна Молнии, по сравнению с разборками уровня Математика Боя, была просто санаторием!

Но как же жаль, что Ясягоро не может помочь — сейчас, в разгар войны, когда еще и в собственных рядах творится Биджу знает что, Дану уже невмоготу терпеть. Сколько он так живет, лет шесть, семь?

И сколько же из этих лет он пропустил?

— Любимый, — Цунаде зашла в палатку и тут же нахмурилась. — Ты в порядке?

— Извини, навалилось забот, — Дан тепло улыбнулся жене. — Еще и Орочимару шлет смурные вести — похоже, у нас предательство или что похуже. А еще я узнал, что бывают ситуации, в которых даже легендарный Математик Боя разводит руками.

— Добро пожаловать в клуб, — задорно усмехнулась жена.

Като нахмурился. Вот уж чего за любимой он не замечал, так это такого откровенного злорадства над старшими. На нее не похоже совершенно. Или нет, не так. Все проще — он опять ничего не понимает.

— Объясни.

— Ну что с тобой поделать… — жена подошла к нему, обошла и обняла со спины. — Като, Сенсома не всемогущий, ты сам мне это говорил. Но ты плоховато знаешь его. Даже если он не способен на что-то, он все равно будет что-то делать. В любой ситуации. Никакого бездействия. Он договорится с Ками или Они, создаст какую-нибудь технику или еще что-то, но он продолжит действовать. И если такой человек «развел руками», это означает, что он просто решил поиграть. Как думаешь, сколько бы его легендарных битв заканчивались, не успев начаться, если бы он вот так «не разводил руками», м?

— Хочешь сказать, он просто несерьезен? — Като нахмурился. — В такое-то время…

— Это — его выбор, — ответила Цунаде. — Вспомни, Сарутоби-сенсей рассказывал нам, что Сенсома всегда был серьезен. Он кривил душой. Это было еще до нашего рождения. Когда я познакомилась с ним, он уже был так силен, что ему скучно было быть серьезным. А уж сейчас…

— Но наша жизнь — не игрушки! — Дан развернулся к жене и взял ее за плечи. — Его несерьезность может стоить людям жизней!

— Твоя несерьезность может стоить людям жизней, — мягко поправила супруга Сенджу. — А вот у Сенсомы такого нет. Наоборот — поспешная серьезность сильнейшего в мире может принести людям бед. Страшно подумать, чтобы случилось, реши он пойти войной против всего мира тогда, когда потерял Юки-сан. А ведь даже я по ней скучаю…

— Вот оно как, — Като задумчиво посмотрел в прекрасные глаза своей прекрасной жены и кивнул самому себе. — Мне нужно обдумать это. Я… ом, Биджу, как невовремя!

— Что? — вскинулась Цунаде.

Она знала, ее муж просто так не ругается.

— Просто оставайся здесь и извини меня за то, что так обрываю разговор, — махнул ей рукой любимый. — Продолжим позже, ладно? И… спасибо. На всякий случай.

Цунаде удивленно смотрела, как Дан вылетел из палатки и устремился куда-то на правый фланг. Ее сенсорские способности молчали, но у него они куда более развиты, к тому же еще и особенные. Похоже, что что-то началось, странно только, что он не взял ее, но кто знает, что творится в его голове?

— После этой войны мы съездим в отпуск, — решила женщина, начав неспешно прибираться в покоях мужа. — В долгий и теплый отпуск…

Подняв очередной листок, она узнала на нем почерк Орочимару и, внутренне извинившись за любопытство, развернула его.

— Твоя проблема, Като, слишком серьезна, чтобы доверять листу, так что конкретики я не донесу. Шиноби твоего уровня не страдают подобным. Я бы попросил тебя передать мне список и паспорта всех твоих экспериментов за последние десять лет — вполне возможно, что это могут оказаться последствия. Однако, сейчас не лучшее время для передачи информации между нашими фронтами, сам понимаешь — люди пропадают. Можешь явиться сам, тогда уж мы точно докопаемся до истины, но и тут та же опасность. Большего пока не скажу — я слишком занят. На фронте с Землей замечены Мятежные Учиха, и Математик Боя недавно вступил с ними в бой. Тогда нас и предал Минато. Хотя Сенсома-сама искренне считает, что его могли контролировать некоей техникой, я склоняюсь к мятежу. Будь осторожен. Если Минато — мятежник, ты можешь стать его мишенью. Особенно если ты испытываешь проблемы с памятью. Как я и сказал ранее, это — очень серьезно. Береги себя и фронт.

Вот, что гласило письмо. Цунаде неверяще перечитала его дважды, а после сожгла в пламени свечи, дабы скрыть все возможные улики. Като не сказал ей, а значит — не хотел, чтобы она знала. А она узнала…

— Проблемы с памятью? — Сенджу тупо посмотрела на прорезиненный тент. — А ведь и верно…

— Как все запущено, — оценил Ловен, отхлебывая из бутылки.

Они покинули лагерь фронта с Землей девять часов назад. Именно столько времени Сенсоме потребовалось, чтобы в подробностях описать ситуацию и приложить к ней свои суждения. Вернее, понадобилось бы куда меньше времени, но вмешалась Сашими, начавшая спорить с главным героем этой странной книги, судя со своей колокольни.

— Если предательство — все просто, — отрезала Сашими. — И даже если существует контролер — все тоже просто. В первом случае нужно раскрыть центр мятежа, и это у нас уже сделано — кто, если не Минато Намикадзе, будет стоять во главе предателей? Найдем его, одолеем и расспросим с пристрастием. Одного не понимаю, Сенсома-сама! Вы же могли сделать это сразу!

— Мог ли, эхе? — Сенсома по-стариковски закашлялся. — Я уже далеко не тот юноша, что крушил всех направо и налево. Минато оказался истинным гением, а с ним же еще и Карума был. Два противника уровня Каге, каково, а? Чудо, что я вообще выжил…

— Сенсома-сама, — сказала Сашими «особым» тоном.

— Хорошо, сама подумай, — вздохнул Сенсома. — Два противника такого уровня, причем Минато… Я знал его не очень, но уверен — он попал под ту же технику, что и Фугаку, а вот Фугаку я знал хорошо. Я должен был потянуть время и выяснить, что за дела творятся в мире шиноби спустя двадцать лет. И у меня есть, за что зацепиться. Но об этом потом. Конечно, если бы не было детей, я бы мог там все разрушить, но их было откровенно жалко.

— Клон…

— Клон не способен развить моей максимальной скорости, а без этого его бы легко перехватили и уничтожили. И еще — мне нужно было осмотреться. Я был осторожнее некуда, и выяснял, правду ли говорят враги. И вот, что я скажу — Мадара…

Ветер поднялся, поднимая за собой листья с деревьев, и Сашими удивленно посмотрела на Ловена. Она знала о магии не так уж и много, но уже прекрасно научилась понимать, когда Архимаг использует свои заклинания. Пускай Узумаки не разбиралась в том, что именно и в какой момент он делает, но о том, что он что-то да делает, она догадывалась.

Как и сейчас. Пьяница явно применил одно из своих сильных заклинаний — обычно он предпочитал не размениваться по мелочам в повседневной жизни.

— Нас не услышат, — ответил он ей серьезно. — И никто, ниже меня уровнем, не способен будет пробить защиту. А ваши шиноби в магии — все ниже меня в уровне. Говори, Сенсома.

— Благодарю, — кивнул ему Узукаге. — Так вот, Мадара — мертв. И его никто не воскрешал. А раз так — и не воскресит, пока его тело находится у меня. Точнее, это — наиболее вероятно. Я не увидел следов бывшего учителя, зато точно узнал почерк Изуны. Сейчас владелец Риннегана — он. Это объясняется, например, тем, что он отпустил мальчишку. Мадара предпочел бы не оставлять Обито в живых без лишнего за ним контроля. Изуна не таков.

— Поняв это, вы бы могли тут же расправиться с противниками.

— И показать всем своим врагам, что я все так же силен? Нет уж, если и драться на максимум сил, то за что-то важное. Что важного я бы выпытал у Карумы? Что Мадара все еще в забвении? Я и так знаю это. Минато? Если его контролируют — его поимка бы ничего не дала. А если он предатель…

Голос Математика Боя стал стальным:

— Тогда я просто-напросто убью его, когда придет время.

— Браво! — пьяно захлопал в ладоши Ловен. — Мы в восхищении! Я в восхищении! Автор придумал тебе хорошую отмазку.

— Это не отмазка, — скривился Сенсома.

— Да-да-да-да, — покивал головой Архимаг. — А то, что ты смеялся, как ненормальный, когда дрался с ними, означает, что ты очень сильно был раздражен, что не можешь прикончить их вот так вот сразу.

— Откуда ты знаешь, что Сенсома-сама смеялся?

— Пф! Как будто бы ты не знаешь. Конечно же он смеялся. Это же — наш главный герой — Сенсома Томура!

— Узумаки-Томура.

— Рыба, перестань быть занудой. Лучше скажи, ты взяла с собой алкоголь?

— Пей свое и даже не смотри на меня! Буду выдавать тебе порционно и следить!

— Мне не нравится этот водоем… кстати, Сенсома, а куда мы? Что-то вокруг стало холоднее…

Сашими оглянулась и с удивлением поняла, что они находится на границе со Страной Железа. Удивительно, но за десяток часов они прошли расстояние, покрываемое сильными шиноби за несколько суток. Щелкнув пальцами в догадке, девушка уважительно посмотрела на Ловена — его заклинание не только дало им защиту от прослушивания, оно еще и обладало силой телепорта!

Раз за разом этот алкаш поражал ее своим могуществом. Впрочем… равно как и старик, идущий впереди.

— Шиноби Хирузена и Джирайя не торопятся, так что я иду сам, — вздохнул Сенсома. — Мы направляемся в Страну Снега. Там есть след, который может вести нас к моему сыну.

— Лишь след, ик?

— Увидим…

— Стой, ублюдок!

Хицугая тяжело вздохнул и остановился. Не то, чтобы он считал себя ублюдком, но обращались явно к нему, а это значит, что кто-то сейчас умрет.

Кто-то очень неосторожный.

Залив Гайкотсу был самой задницей Страны Молнии. Холодной и мокрой задницей, отчего большинство шиноби Облака не любили эти места. Тем не менее, Райкаге нуждался в контроле здешней территории, потому что с залива открывалось пространство для торговли и военных маневров со многими другими Странами.

Поэтому сюда на службу присылали штрафников из числа шиноби покрепче. Штрафников, потому что служба здесь реально легко равнялась наказанию, а покрепче, потому что слабаки, отбывая наказание, многого не сделают. Проще говоря, здесь собралась элита Страны Молнии, так как суровый нрав их нынешнего Райкаге мог сделать штрафником кого угодно, лишь бы он был достаточно сильным, для прохождения службы здесь.

Вот и сейчас к одинокому Хицугае направлялись четверо мускулистых парней с нашивками джонинов. Хороший такой штурмовой отряд. И эти ребята явно были рады встретить в этих безлюдных землях хоть кого-нибудь, кто не принадлежал к их отряду. Если свои — побьют просто ради тренировки, а потом скажут, что обознались. Чужие — тогда и говорить ничего не придется.

Хотя этим-то точно больше не придется…

— Кто ты… — начал было первый из подбежавших, но тут же закончил, оседая на землю с иглой в горле.

Его товарищи дураками не были, и тут же взяли противника в треугольник. Хицугая не удивился и сложил печати, рождая туман повышенной плотности.

— Ублюдок из Страны Воды! — догадался один из штурмовиков.

И тут же поплатился за болтливость, потому что Хицугая оказался рядом с ним, навязывая ближний бой.

Он владел катаной на уровне Мечников Тумана, но был куда более ценным активом Мизукаге, чтобы носить один из Клинков. Джонин Молнии сопротивлялся умело, а его друзья уже спешили на помощь, но это-то Хицугае и было нужно. Как только один из напарников «болтливого» рассеял туман своим грузным телом, юноша бросил в него свой меч, как обычную железку и с силой впечатал кулак под ребра своему врагу.

Он никогда не заботился о своих мечах, ведь всегда можно взять новый, а уж подраться на кулаках любил с детства. И эта любовь переросла в настоящее мастерство тайдзюцу, позволившее ему убить здоровяка в несложной, в общем-то, комбинации. Тот, кого он сбил с толку броском меча, счел за лучшее объединиться с последним, и они набросились сразу вдвоем.

— Замрите! — сказал им Хицугая, погружая их тела в прочнейшего вида лед.

И его словам подчинились, потому что выбора просто не было. Весь туман, что парень создал до этого, обратился льдом и сковал врагов.

Убийца из Тумана даже не стал тратить на них времени, просто расколол вместе со льдом. Удобно это — использовать свой основной козырь. Жаль только, что Мизукаге так редко дает на это разрешения в миссиях. Тем не менее, сейчас было можно — миссия Хицугаи предполагала силу противника, превышающую даже силу любого из нынешних Мечников.

Ему предстояло убить Дайме Страны Снега.

Хицугая не задает вопросов, а делает свою работу. Так уж он устроен. Или, вернее сказать, так уж его устроили те, кто занимался воспитанием и боевой подготовкой сироты, найденного под конец Второй Мировой Войны. Хотя всего «лишнего» они из него вытравить не сумели, так что, продолжив путь, Хицугая прибег к своему любимому хобби.

Он стал решать в уме разные математические задачки…