Математик Боя. Возвращение

Самый тесный мир

Грянул гром, и в добавок к ледяному дождю присоединился такой же ледяной, пронизывающий ветер. Но тройка шиноби, быстро и плавно продвигающаяся вглубь Страны Дождя, казалось бы даже не заметила бушующей непогоды.

Орочимару сверился с внутренней картой, по памяти прикидывая расстояния, которые им придется покрыть, дабы добраться до цели. Его сеть информаторов только набирала силу — с тем же Данзо, Изуной или самим Шоураем, ему в этой области еще было рано тягаться. Однако, запросы Змеиного Сеннина к своим людям были весьма специфичны, и он искренне верил, что его интересы в круг зрения осведомленных мира сего не входят.

По крайней мере пока.

Страна Дождя, по его данным, была как раз таким неинтересным местом практически для всех, после окончания Великой Войны. Как, впрочем, и большинство малых Стран, чья участь во время активных боевых действий была незавидна. Редко когда баталии шиноби проходили на территориях их родных Стран — в основном удар на себя принимали их младшие соседи.

Дождю в этом плане повезло меньше прочих, так как именно на его территориях сходились в битвах шиноби целых трех Великих Стран: Ветра, Земли и Огня. И каждая из сторон не жалела для противниц хороших шиноби на фронте — так появилась слава у самого Орочимару и его подчиненных, и так же обретали известность выдающиеся шиноби Песка и Камня. Раса, ставший Четвертым Казекаге или тот же Тапиро, над которым Ясягоро ставил некогда опыты, были одними из таких.

Но невезение Дождя на Войне перекрылось везением послевоенным, так как Селение Скрытого Дождя получило очень хорошего лидера — Ханзо Саламандра, шиноби, известного не только личной силой и высокими управленческими способностями, но и ярким патриотизмом. Именно информация о Ханзо и последствиях его ярого патриотического движения и заинтересовали Орочимару.

Уточняя — Орочимару стали интересны связи нынешнего лидера Амегакуре. Если проявить дотошность — его враги.

— Пора, — решил Ясягоро вслух, и отряд тут же остановился.

Саконджи принял оборонительную позицию — в их формации он отвечал за принятие на себя первого удара противника. Орочимару выжидающе сложил руки на груди — его роль, как роль лидера, включала в себя всего одну святую обязанность — следить за тем, чтобы все шло в соответствии с планами. А вот Хируко сходу сложил печати и опустил руки к склизкой и размытой жиже, называемой местными жителями Дождя землей.

— Стихия Грязи: Родная Топь, — пробормотал мужчина в пол голоса.

От рук Цубаки пошли волны, покрывающие большую площадь. Его уникальный геном, как оказалось, позволял Хируко использовать и создавать размытую землю — ту же грязь, которая имела все свойства Стихий Земли и Воды — одних из лучших Стихий для хороших сенсоров. Орочимару, проведя опыты и усилив ассистента препаратами, смог сделать из потомка Цубаки одного из лучших следопытов и поисковиков в мире.

— Общий радиус — сто километров, — отрапортовал Хируко. — Пусто.

— Подвинь круг техники вправо, — решил Орочимару, подумав.

Он и сам, с помощью сенсорики сеннина, чувствовал громоздкую обнаруживающую технику ассистента под ногами, но ее краев не ощущал. Тем не менее, это никак не мешало отдавать ему приказы.

— Влево и… немного назад. Да, туда, откуда мы пришли. Хорошо. Пусто? Попробуй щуп. На девять часов.

Приходилось тыкать пальцем в небо и искать иголку в стоге сена, но только вот цель Орочимару не была иголкой, да и Дождь, несмотря на то, что это была целая Страна, небом не был. Нет, нукенин Конохи искал группу не самых слабых шиноби в практически пустой Малой Стране. Это все еще было не очень легко, но благодаря возможностям Хируко…

— Есть, — произнес, вдруг, Цубаки. — Девять часов — три сигнатуры. Подходит, Орочимару-сама.

— Тогда идем, — решил сеннин.

Страна Дождя от Рисовых Полей (или Звука, как его называл Орочимару) была не так далеко. Всего сутки для быстрых и выносливых шиноби уровня Каге. И она была невелика — после войны ее территория была даже меньшей, чем территория личной Страны Змеиного Сеннина. И он знал, что ищет. И потому было совсем неудивительно, что он нашел.

Но троица еще совсем молодых шиноби все-таки удивилась, когда три же тени проникли в небольшую скрытую пещеру, в которой они укрылись от дождя и ветра.

Самым первым из троих среагировал рыжеволосый парень с забинтованной рукой. Он вскочил с места, здоровой конечностью выхватывая из-за спины кунай и преграждая Орочимару и его помощникам путь. Второй двинулась девушка с красивыми янтарными глазами и фиолетовыми волосами. Она не выхватывала оружия и не тянула пальцы друг к другу, для сбора печатей, но обостренные сенсорские способности сеннина позволили Ясягоро без труда почувствовать, как вздыбилась и настроилась на битву ее чакра.

Последним из троицы был худощавый бледный парень с грязными красными волосами. Орочимару прищурился, изучая его внешность, и так сильно заинтересовался ею, что не сразу заметил, как бессильно дрожит его тело. Юноша хотел вскочить и поддержать друзей, но не мог.

Он чудовищно истекал кровью.

— Кто вы такие? — глухо спросил рыжеволосый шиноби с кунаем. — Отвечайте, быстро!

— Орочимару-сама, — тихо позвал Саконджи.

— Девушка, — твердо произнес сеннин, прямо глядя в глаза рыжеволосого. — Хируко — мальчик.

— Конан! — только и успел вскрикнуть юноша, как его руки тут же заломили назад две тонкие каменные лианы, порожденные уникальной Стихией Булыжника.

Девушка, все же, успела среагировать, и Орочимару довольно сверкнул змеиными глазами, увидев как кожа на ее руке превращается в тонкий белый лист бумаги, тут же затвердевший до уровня доброй стали. Без печатей и названия техники, янтароглазая почти полностью покрыла свое тело бумагой, но в самый последний момент застыла, больше не в силах шевелиться.

Геном Деления сработал безотказно — Саконджи полностью слился с телом юной куноичи, не давая ей и пальцем пошевелить. В другой ситуации противник лидера Пятерки Звука еще бы смог сопротивляться, но девушка была еще слишком молода и слаба, так что ее чакру вмиг накрыла чакра Саконджи и жестко зафиксировала, как и тело.

Довольный телохранителями, Орочимару кивнул и прошел вперед — к лежащему в центре пещеры юноше.

— Нагато… — прохрипел рыжеволосый парень.

— Вот и познакомились, — усмехнулся Орочимару, присаживаясь рядом с почти бездыханным аловолосым. — Но не со всеми. Скажи мне, парень, как зовут твоего друга?

Раненый вяло пошевелил губами — его силы были на исходе. Как и предполагал Орочимару, здесь троица пряталась не просто так. После того, как Ханзо выследил и разгромил их основной отряд, лидеры группировки, в лице троицы молодых шиноби, бросились наутек. Но не для спасения своих жизней, нет. Слишком уж мягкосердечными они были, чтобы бросить своих товарищей ради самих себя.

Они пришли в эту пещеру несколько дней назад. Пришли, чтобы проводить друга в последний путь. И живучий аловолосый юноша умирал долгих трое суток. Но сегодня, похоже, его страдания должны были оборваться.

— Прошу простить, — прикрыл глаза Орочимару, активируя Малый Призыв. — Но тебе еще придется помучиться. Ради меня.

Змейка выскочила из его рукава и под сдвоенный крик рыжего и фиолетовой вонзила свои острые зубки прямо в шею красного. Тело названного Нагато парня выгнулось дугой уже в следующее мгновение, он истошно закричал, почти в унисон своим товарищам, а после обмяк на руках подхватившего его сеннина и затих.

Прошло всего два удара сердца, прежде чем его хриплое дыхание дошло до ушей Конан и…

— Яхико… — застонал, вновь выгибаясь, Нагато. — Яхико… Конан…

— Нагато! — в глазах девушки появились слезы. — Кто ты? Кто ты такой?! Зачем ты мучаешь его?!

— Затем, что он мне нужен живым, — поморщился Орочимару, спокойно активируя фуин на внутренней стороне куртки и подхватывая распакованный пакетик с кровью. — Его сердце остановилось как раз в тот момент, когда я подошел. Пришлось запускать заново. И вливать в него природную чакру. Теперь он не умрет. Какое-то время. И я использую это время, чтобы его вылечить. Он потерял очень много крови. И токсин, конечно же… Ханзо Саламандр оправдывает слухи о себе.

— Вы… — перешел на вежливый тон все еще скрученный рыжий. — Спасете его.

— Да, раз уж начал, — ответил Орочимару. — И даже дам вам свободу, если пообещаете не использовать ее против меня, пока я лечу его.

— А потом?

— А потом вы уже не сможете помешать мне спасать его жизнь.

Лианы Стихии Булыжника отпустили руки юноши за мгновение до того, как он согласно кивнул. Саконджи задержался, покидая тело девушки неспешно и осторожно, дабы ничего в нем не повредить. Напоследок он похлопал вздрогнувшую Конан по плечу и мирно улыбнулся:

— Это всегда неприятно. Для меня тоже, мы квиты. Хочешь шоколадку? Она помогает.

Девушка приняла подарок сразу же, даже не подумав отказаться и проявить гордость. Поднесла ко рту, но, задумавшись на миг, разломала сладость пополам и швырнула вторую часть рыжему другу. И только потом принялась жадно жевать.

Яхико поступил точно так же.

— Сыны войны… — немного задумчиво произнес Орочимару. — Я помню как Сенсома-сенсей говорил нам, что в послевоенные годы дети растут быстро. Так быстро, что еще до полного полового взросления начинают стареть душой. Либо становятся циниками. Но дети военных лет, говорил он, растут в двадцать раз быстрее. И при этом не стареют вообще никогда.

— Вы о чем? — вытер рукавом рот рыжеволосый.

— О шоколадках и сладостях, а так же о детской жертвенности и честности, — легко ответил Ясягоро. — В обычных шиноби такие качества долго не живут. Но не в вас, да?

— Кто вы? — все же повторил вопрос Яхико.

— Меня зовут Орочимару. Я — Каге Скрытого Звука. Не делай такое лицо — мне незачем тебе врать. Если ты чего-то не знаешь, это означает лишь то, что ты чего-то не знаешь. И не делай умное лицо — ты мало знаешь. И задал свой вопрос неправильно. Тебе гораздо важнее, для чего я здесь.

— Вы пришли нас поймать, — убежденно кивнул Яхико. — Меня, скорее всего. Именно за меня Ханзо заплатит больше…

— Юноша, — мягко, но с легким шипением, прервал его Орочимару. — Ты мало знаешь, помни это. Я не безумец, не охотник за головами и уж точно не подчиненный лидера Амегакуре. Я — Каге. И я преследую свои цели. Конкретно ты меня вообще не интересуешь. Настолько, что я бы избавился от тебя, вздумай ты мне противиться. А ты и вздумал. Но все еще жив. Потому что мне нужно, чтобы меня выслушала твоя подруга.

— Ты говоришь, — вновь глухо, колко и не очень вежливо начал Яхико. — Что не охотник за головами. И пришел за Конан. Ты — охотник за редкими геномами? Это одно и то же.

— Вообще-то не одно. Даже названия разные.

— Не занудствуй.

Змеиные глаза расширились удивленно, а потом Орочимару глухо и хрипло засмеялся, принимая замечание.

— Ты напоминаешь мне одного старого друга, — пояснил он, отсмеявшись. — Уверен, вы бы отлично поладили. Что до твоей подруги… Конан… она нужна лично мне. Мне и своему клану. Тому, что от него осталось.

— Я — бесклановая! — вставила гордо девушка. — Мой геном — случайность. Уникальная. Я сирота. И никогда не существовало кланов, способных управлять оригами.

— Ты просто вязнешь в своей некомпетентности. С каждым словом. Клан есть. Твой кеккей генкай совсем не случаен и даже вполне знаменит. И не уникален. По крайней мере настолько, насколько ты об этом думаешь. Ты — потомок клана Сенджу. Да, того самого клана Сенджу, который был уничтожен очень много лет назад. Возьмусь даже судить, что твоя мать родила тебя в возрасте. Потому и бросила. Ты — первое поколение потомков. В чем-то и правда уникальное. И уникальность твоя в том, что твое тело приспособило один из сильнейших известных кеккей генкай, превратив великую Стихию Дерева в оригами. Забавный случай. И поэтому я здесь. Я должен изучить тебя.

— Изучить? — снова нахмурился Яхико. — Эксперименты? И ты готов забрать ее так просто?

— Не так уж и просто, если учесть, что жизнь я тебе сохранил, — Орочимару кинул на юношу змеиный взгляд. — Хотя, по большому счету, я бы не особо расстроился, если бы пришлось убить тебя и твоего друга, а потом забрать девочку. Поверь мне — самый простой вариант. К сожалению, простые пути не для меня. И мне нужно содействие Конан. Ее интерес в этом деле тоже понятен — она вернется к клану и узнает о себе больше. Но тут открылось одно интересное обстоятельство… Хируко, ты проверил?

— Да, Орочимару-сама, — тут же отозвался Цубаки, до этого что-то химичивший с каплей крови Нагато. — Процент совпадения огромен. Судя по всему, это он. Удивительно.

— Мир тесен, — произнес Ясягоро, смотря на медленно оживающего аловолосого юношу перед собой. — Тесен и жесток. Но не всегда.

Сенсома широко зевнул и потянулся. Несмотря на сонливость, перерожденный был доволен — их с Ловеном двухдневный марафон как следует встряхнул скучный Звук, а заодно позволил его шиноби должным образом размяться, пытаясь утихомирить веселящегося Бога Шиноби.

Но веселью нужна грань, иначе весельем оно быть перестанет. И Сенсома знал это прекрасно, так что теперь нес дозор, освободив от нудной работы добрый десяток шиноби, ожидающих в контрольной точке возвращения своего Каге.

Ловен храпел рядом, обняв бочку с жидким пивом. Его марафон не заканчивается никогда, и даже тот факт, что Сашими из мести щедро разбавила его пиво водой, не особо беспокоил пожилого Архимага. Если он хотел, он мог напиться с одного наперстка, и точно так же, по желанию, он не падал двое суток к ряду, соревнуясь в крепости организма с самим Богом Шиноби.

Победила дружба и почти что умоляющий вой Майко, призывающей стариков не рушить детище ее мужа. Еще Инузука что-то там угрожала лично и от имени Орочимару, но кто ее, несерьезную, слушал? Даже Шиццу и Чие присоединились к веселящимся пройдохам, а за ними чуть ли не все Селение.

А уж как местным понравился День Ежей…

— Идут, — нарушил молчание Сенсома, почувствовав чакру ученика. — И не с пустыми руками, интересно.

— Плевать, пишет Автор… — буркнул Ловен, зевнул. — Я-а-а… крокодил… крокожу, хе. И буду, ик!..

— Кро-ко-дить, — медленно составил следующее слово Сенсома, ожидая догадки.

— Нет, — твердо и решительно ответил Архимаг. — Буду бухать.

Тем временем Орочимару и его отряд из ощущений чакры превратились в точки на горизонте. На вполне конкретные и осмысленные точки, который можно было увидеть невооруженным взглядом. До них было километра два. И Сенсома, решив чуть размять кости, резко прыгнул прямо к ним.

Перестарался — ругнувшегося Ловена осыпало каменной крошкой, а хлипкая каменная дозорная башенка покачнулась, но хотя бы не упала. Приняв во внимание начало, середину полета Сенсома контролировал более ответственно, как и приземление, поэтому при падении он никого не зашиб и даже сильно не задел.

Только двое молодых шиноби — девушка и парень, охнули и отскочили от ударной волны, вызванной приземлением Бога Шиноби.

— Сенсома-сама, — поклонился ему Орочимару, но тут же обеспокоился. — Что такое? Почему вы здесь? И… от вас пахнет… Скажите, что это Ловен надышал, прошу.

— Надышал, — пожал плечами Сенсома. — Мы с ним два дня квасили, там не только он надышал. Я даже больше надышал.

— Понятно, — поник Каге Звука. — Селение… цело?

— Ты за кого меня принимаешь? — обиделся Сенсома, но все же снизил голос. — Почти все…

— Ладно, — вздохнул ученик, смирившись с неизбежным. — Не везде же должно везти.

— Если ты так говоришь, твой поход оказался успешен. Но я думал, ты приведешь одного человека. У тебя же… трое детей, один из которых ранен. Кто был так жесток с ним?

— Это был Ханзо, — вмешался в разговор Яхико, сжав кулаки. — Старый ублюдок… он…

Сенсома беззвучно, но молниеносно навис над парнем, заглянув ему в душу золотыми глазами. Яхико заткнулся в тот же миг, но Сенсома ничего более не предпринимал долгих десять секунд буравя парня взглядом.

— Хочешь отомстить? — наконец произнес он. — Ты мести хочешь? Или справедливости?

— Я… — потерялся в глубине его глаз рыжий. — Я… С-справедливости? Я хочу справедливости…

— Тогда тебе сперва нужно понять, что такое — эта справедливость, — выпрямился Сенсома и глянул на раненого Нагато, несомого на спине гигантской белой змеи. — А этот юноша… Его волосы и лицо.

— Вы догадались быстрее нас, — тонко усмехнулся Орочимару. — Но да — похоже, это сын Шизукани. Он выжил в ту ночь, хотя она была убеждена в обратном. Как бы то ни было, это удача.

— А ты, значит, — повернулся Сенсома к вздрогнувшей Конан. — Потомок клана Сенджу? Хм, интересно… О… Ох, постой же. Я знаю тебя. Вернее, я знал твоего… Наверное, дедушку. Удивительно. Не знал, что у него были дети. Но сомнений быть не может. Очень удивительно.

— Сенсома-сенсей?

— Сенджу Тороки — мой старый-старый знакомый, — Сенсома поднял голову к небу, вздохнул. — Так и запишем — мир тесен. Или жизнь тесна? Как бы то ни было, в девочке я отчетливо вижу его.

— Тороки Сенджу — отец Цунаде, разве нет? — нахмурился Орочимару.

— Верно. Он женился на ее матери — Наоми, прямо перед началом Первой Мировой Войны. Тогда… много чего случилось. Никогда бы не подумал, что у него уже был ребенок. Боже-Боже, все действительно имеет так мало места…

Он замолчал, и Орочимару напрягся. Слишком резким было молчание учителя, будто бы на полуслове. И напряженным. Он вслушивался в себя долгих семь секунд, а после зло, через зубы, выдохнул и повернулся в ту сторону, с которой пришел отряд Ясягоро.

— Чертовски мало места в мире… — прошипел он.

И уже через половину минуты напряженного молчания и буйства его чакры Орочимару тоже почувствовал. Почувствовал и почти сразу же увидел воочию Тьму Мира Шиноби и главу Корня — Данзо Шимуру, чья сеть информаторов, как отметил для себя же Орочимару сутки назад, не заметит его специфичных запросов.

— Все прочь, — скомандовал Сенсома, не отрывая взгляда от старого друга. — Всем, сейчас же, прочь.

— Как нехорошо ты встречаешь друзей, — покачал головой мрачный Данзо, поудобнее располагая забинтованную руку на груди. — Скажи мне, Сенсома, это как-то связано с тем, что ты помогаешь ренегатам?

Этот вопрос был последним, что успели услышать Яхико, Конан, Саконджи и Хируко, прежде чем змеи Орочимару подхватили их и на огромной скорости понесли к горе, скрывающей в себе Селение Звука. Орочимару несся впереди всех и спешил.

Но он все равно не успел полностью уйти из радиуса поражения.

— Они не люди… — прошептала Конан, смотря на воронку, образовавшуюся после заключительной техники Математика Боя. — Не люди…

— Ты права. Они — шиноби, — подтвердил Орочимару и всмотрелся в оседающую пыль.

— Даже по меркам шиноби эта бойня чудовищна, — покачал голово Яхико. — Я знаю, Бог Шиноби очень сильный, но такое… В голове не укладывается.

— Бойня? — Орочимару показательно поднял бровь, а стоящая рядом Майко прыснула. — Парень, ты все больше и больше поражаешь меня своими знаниями. Их скудностью. Эти полчаса были просто разминкой. Даже приветствием. Два старых друга встретились и решили поиграть. Если бы они сражались в полную силу, я бы эвакуировал Селение.

— Разминка? — глаза Конан пораженно расширились.

А из клубов поднявшегося дыма, пыли и песка смеясь и переругиваясь шли Сенсома с Данзо, славно повеселившиеся в бою. Они разминались, вспоминая молодость. В этом спарринге Данзо всего лишь решил уточнить, тот ли это Сенсома, которого он знал, а не какой-нибудь поборник Шоурая или вообще дешевая копия.

А Сенсома сделал хорошую разминку, как в старые добрые, избавляясь от немного нервирующего похмелья.

Но хорошего понемногу, а дела требуют времени.

— Я верю Сенсоме, — сказал Данзо, когда все вовлеченные расположились в резиденции Орочимару. — И у меня есть новости.