Миф о красном терроре

Глава 46. Москва 1937 Жизнь как таковая глазами Л. Фейхтвангера

(Читатель, просто пробегите эти отрывки и помните, что это писал человек, которому и в страшном сне не пришло бы в голову лизать задницу совку.)

Я попал в Москву в неспокойное время. Фашистские вожди произносили агрессивные, угрожающие речи, в которых главной темой была война против Советского Союза. В Испании и на границах Монголии уже шли войны против фашистских режимов… (Хочу напомнить, что для европейца водяные буряты тогда были фашистами. — А.К.)

…Годы голода остались позади. В многочисленных магазинах можно в любое время и в большом объёме и выборе получить продукты по ценам, вполне доступным среднему гражданину Союза — рабочему и крестьянину. Особенно дёшевы и весьма хороши по качеству консервы всех видов. Статистика показывает, что на одного жителя СССР приходится больше пищевых продуктов и лучшего качества, чем в Германской империи (так тогда в Европе называли, по самоназванию кстати, ту самую Германию. — А.К.) и Италии.

И судя по тому, что я видел, путешествуя по Союзу, эта статистика не лжёт…

…Меня часто спрашивали: «Неужели вас всех не раздражает явная безсмыслица, окружающая вас в ваших странах? Как можно жить в стране, где экономика определяется не разумным планированием, а жаждой наживы одиночек? Неужели вас не безпокоит ощущение неуверенности и временности каждого момента?»

Эти люди знают, что их уровень жизни является не следствием благоприятной конъюнктуры, которая может измениться, а результатом разумного планирования. А когда речь заходила о трудностях и неурядицах обыденной жизни, то выяснялось, что каждый понимал, что прежде чем заняться внутренним устройством дома, необходимо было наладить добычу сырья, построить тяжёлую промышленность, создать целую индустрию машиностроения, начать изготавливать эти станки и машины, а затем уже перейти к производству предметов потребления. Как я видел, советские граждане понимали, и главное, принимали это и спокойно переносили лишения в своей частной жизни…

…Больше всех разницу между ужасным или, как здесь говорят, «безпросветным» прошлым и счастливым настоящим чувствуют крестьяне, составляющие и сейчас огромное большинство населения. Они не жалеют красок и русских ругательств для изображения этого контраста. Отцы рассказывают детям о тяжёлом прошлом, о страшной, нищей и полностью безнадёжной жизни при царе. Мы в Европе знаем эту невозможную жизнь по произведениям русских классиков.

Большую часть года крестьяне питались чёрствым, труднопере-вариваемым и отвратительным русским хлебом и очень жидким зерновым супом. Вечерняя трапеза состояла из небольшого количества этого хлеба и кипятка, слегка подкрашенного чаем или травяным порошком. Они все не умели ни читать, ни писать.

Весь их умственнный багаж состоял из убогого запаса слов, служивших для приблизительного обозначения окружавших их предметов, и немногих сведений из очень упрощённой мифологии, которые они получали от местного шамана — казённого жреца официального культа. Их страшная жизнь людей каменного века перемежалась с официальными культовыми праздниками, когда крестьяне пили очень плохой казённый алкоголь, били друг друга, жён и детей. Часто при этом сгорали в пожарах целые поселения.

Теперь у этих людей обильная еда, и они ведут своё сельское хозяйство разумно и с возрастающим успехом. Они имеют одежду, ходят в кино, слушают радио. Кто живёт близко к городу, ездит в театры. Они читают газеты и книги, а их дети получили реальную возможность учиться и избирать ту специальность и судьбу, которая их привлекает…

…Социалистическое плановое хозяйство гарантирует каждому гражданину возможность получения в любое время осмысленной работы и беззаботную старость. Безработица ликвидирована полностью. Ликвидирована эксплуатация. Количество работы, которое государство требует от каждого своего гражданина, не лишает последнего возможности тратить значительную часть своих сил и времени по своему личному усмотрению.

Каждый шестой день они свободны (в тот период часто проводились различные эксперименты с объёмом труда и отдыха. Фейхтвангер описывает то соотношение, которое он наблюдал. Были и часто по инициативе самих рабочих отношения типа: 12x3 и т. п. — А.К.). Каждый рабочий располагает месячным оплачиваемым отпуском. И насколько часто бедны личные жилища, настолько светлы, просторны и уютны многочисленные дома отдыха, которые предоставляет советское государство своим гражданам практически безплатно, если считать ту минимальную часть оплаты отдыха, которую вносит рабочий за проживание там…

…Нечто немыслимое, с точки зрения жителя Европы, делается Советским государством для нового поколения. Для молодёжи делается всё, что вообще возможно. Повсюду имеется безчисленное множество превосходно организованных яслей и детских садов. Создана огромная сеть школ, но число их продолжает расти. Дети имеют свои стадионы, кинотеатры, кафе и театры. Для тех, кто старше, есть университеты. На отдельных отраслевых производствах созданы безчисленные курсы повышения квалификации и подготовительные курсы для поступления в институты. Они также есть в сёлах и в частях Красной Армии…

…Гигантская страна, приобщая к духовной жизни огромное большинство населения, находившееся до того в самой дикой стране Европы в немыслимом невежестве, подняла на поверхность громадную массу скрытых талантов. Необычайно возрос интерес к саморазвитию. Жажда чтения у советских людей с трудом поддаётся вообще представлению. Газеты, журналы, книги — всё сметается с прилавков и проглатывается, не утоляя этой жажды. Книги печатаются в тиражах, цифра которых заставляет заграничных издателей широко раскрывать рот. Тираж сочинений Пушкина к 1936 году превысил тридцать один миллион экземпляров. Тиражи, если они даже достигают 50 000 или 100 000 экземпляров, расхватываются в несколько часов. Новое издание сочинений Канта, выпущенное тиражом в 100 000 экземпляров, было немедленно расхватано. Тезисы умерших философов вызывают вокруг себя такие же дебаты, как и любая актуальная хозяйственная проблема. Об исторической личности спорят, как если бы речь шла о качествах вот сейчас работающего Народного Комиссара…

(Читатель! Попытайтесь вспомнить, какую картину жизни вам рисуют киношники и правые лжецы СМИ. Вам вбивают в голову, что предвоенная жизнь проходила под гнётом постоянного, ежеминутного страха за свою жизнь, так как безпросветный и удушающий террор, которым, как смогом, покрыл страну страшный инфернальный тиран, не давал возможности полноценно существовать. По улицам мрачно и с рёвом проносились машины палачей — энкэ-вэдэшников, народ мрачной и сумрачной толпой постоянно идёт по грязным и мрачным улицам на безконечную и угнетающую грязную и мрачную работу. Периодически по улицам проносились группы из страшных ублюдков уголовников, за которыми с матом и гиком гнались такие же мрачные и страшные ублюдки муровцы, дебильные садисты и вымогатели.

Так вот, ежели бы кто из мусоров ударил тогда кого по фэйсу, то такой был бы печатно и всенародно устно известен как монстр и социаьный урод. Моему отцу жаловался его знакомый участковый, с которым они поддавали, что, дескать, тащишь какого ханыгу или «бича», а он тебя и матом, и в харю. А ты не моги и проявляй служебную выдержку. — А.К.)

О демократии. …Разница между обычными конституциями демократических стран и Конституцией Советского Союза состоит в том, что хотя в других конституциях и объявлено о правах и свободах граждан, но средства при помощи которых могли бы быть осуществлены эти права и свободы не указаны, в то время как в Конституции СССР перечислены даже факты, являющиеся предпосылками подлинной демократии. Ведь без определённой экономической независимости невозможно свободное формирование мнения, а страх перед безработицей и нищей старостью и боязнь за будущность детей являются злейшими противниками свободы.

Классовое равенство — права критики. На сегодняшний день основным принципом безклассового общества, который осуществлён в СССР, является то, что каждый с момента своего рождения имеет одинаковую возможность получить образование и выбрать профессию. И следовательно, у каждого есть уверенность в том, что он найдёт себе применение со своими способностями. То, что этот принцип осуществлен в СССР, не оспаривают даже непримиримые противники СССР.

Вот поэтому я нигде не видел в Москве и России раболепства. Слово «товарищ» — не пустое слово, товарищ крепёжник, поднявшийся из шахты метро, действительно чувствует себя товарищем Народному Комиссару.

Большевистская самокритика. Это не пустые слова. В газетах встречаются ожесточённейшие нападки на безчисленные действительные или предполагаемые недостатки и на руководящих лиц, которые несут (или возможно несут) ответственность. Я с удивлением слушал, как яростно критикуют на производственных собраниях руководителей предприятий, и с недоумением рассматривал стенные газеты, в которых прямо-таки зверски ругали или представляли в карикатурах директоров и ответственных лиц. И чужому человеку, не работающему в данном учреждении, не препятствуют высказывать своё мнение.

Я уже упоминал о том, что советские газеты не подвергали цензуре мои статьи, даже если я в них и высказывал осуждение, направленное на нетерпимость в некоторых областях жизни, например на чрезмерный культ Сталина, или требовал большей ясности в ведении политических процессов. Более того, газеты заботились о том, чтобы с максимальной точностью передать все мои оттенки отрицательного отношения.

И ещё раз вернусь к возросшему уровню культуры простого народа СССР. К примеру, молодая студентка высшего технического училища (МВТУ. — А.К.), которая несколько лет назад была фабричной работницей, говорит мне: «Несколько лет тому назад я не смогла бы правильно написать даже русскую фразу, а теперь я могу дискутировать с вами на немецком языке об организации автомобильной фабрики в Америке». Или когда девушка из деревни с радостью докладывает собранию: «Четыре года тому назад я не умела ни читать, ни писать, а сегодня я беседую по-немецки с Фейхтвангером о его книгах»…

Читатель! Ещё раз запомните эти факты. В СССР того периода выходят статьи и книги Фейхтвангера. Их читают современники, их… а никак не могут (потому что не дадут) прочесть весь период с 1953 г. по сейчас…

А кто из вас вообще видел хоть одну газету или книгу тех лет?! Никто! И никогда не увидите!

Айв самом деле, попытайтесь вспомнить хоть что-нибудь из довоенной жизни, что у вас живёт в сознании и языке? Ну ладно там книги, изданные тогда, газеты, журналы. Ну а просто что-то характерное?

Вы обратили внимание, что даже когда надо вставить песню в очередную киношку, крутят две песни: «Утомлённое солнце» и «В парке Чаир…» (Ну то, что эти песни исполнял в своей пластиночно-эстрадной праоснове великий педераст Козин — это одно, но у него-то были сотни песен!) И что, больше ничего не было?

Идиоты!!! Ну неужели вы можете представить себе, что с 1917 по 1941 г. куча бездельников от музона ничего не сочинила, и орда лабухов так и играла две песни?

А пошто бы так-то? А потому, что у демократов и у пипла могла бы и крыша поехать. А представьте себе собравшуюся на микросабантуй компанию ИТР или работяг, которая после «Шумел камыш» запевает:

Суровой правды верный рыцарь Народом Берия любим,

Отчизна славная гордится Безстрашным маршалом своим.

Вождя заветам предан свято Он счастье Родины хранит,

В руке героя и солдата Надёжен меч, надёжен щит!..

Ну а что, после Гражданской войны никто и ничего не писал? А очерки? Статьи «про жизнь»? Фельетоны? Передовицы? Объявления? А по радио что вещали? И как?

В истории страны есть сенсорно-информационный провал с 1924 по 1941 г.

Опять Фейхтвангер: «В СССР миллионы людей, которые ещё двадцать лет назад должны были бы прозябать в крайнем невежестве, теперь, когда перед ними открылись двери учебных заведений, они стали заполнять учебные аудитории от вечерних школ и техникумов до университетов. С радостной умственной жадностью эти пролетарии и крестьяне с молодыми и свежими мозгами принимаются за изучение немыслимых для них ещё недавно наук, глотают и переваривают их, и непосредственность, с которой их юные глаза впитывают накопленные тысячелетиями знания, с которой они открывают в них новые неожиданные стороны, бодрит и пробуждает того, кто после всего пережитого, со времени войны был уже готов отчаяться в будущем человеческой цивилизации.

Я был удивлён, увидев сколько студентов знают немецкий, английский или французский языки или даже два или три из этих языков.

Я неоднократно имел возможность обсуждать на фабриках и заводах с коллективами читателей свои книги. Так, как правило, были все слои — инженеры, рабочие, служащие. Они не просто хорошо знали мои книги, но некоторые места знали лучше, чем я сам. Отвечать им было не всегда легко. Они, эти молодые крестьянские и рабочие интеллигенты, задают весьма необычные и неожиданные вопросы, а в случае несогласия логично и упорно защищают свою точку зрения.

Эта молодёжь распространяет вокруг себя заражающее чувство силы и счастья. Глядя на неё, понимаешь веру советских граждан в своё будущее, веру, которая помогает им не замечать недостатки настоящего».

И ещё раз на больную тему. В силу того, что даже в 1960-х и 1970-х гг. люди жили в устоявшихся городских системах, они и не могли найти оправданную мотивацию разрушить вот, например, эту конкретную церковь, которую они видят каждый день по дороге на работу. При этом человек, как правило, не обращает внимание на место расположения этой церкви. Я родился в Москве, всю жизнь любил шататься по старым улицам (эта особенность, говорят, и отличает москвича от только живущего в Москве). Так вот первое, что возникает в сознании, так это то, что все оставшиеся церкви не подходят близко к улицам. Они отстоят от дороги. Единственным исключением, пожалуй, может быть Никола на Кулиш-ках, это через дорогу от «Театра на Таганке», но и там она как бы на островке, чуть отступая от Радищевки. И кстати, эта церковь — сногсшибательное доказательство того, что специально ломать церкви не было ни указания, ни мотивации. Эта церковь на Радищев-ке, ежели бы была такая надобность, как расширить улицу, не даст это сделать — Радищевская очень круто идёт вниз к Яузе, и, зная дисциплину наших водил, её никто не собирался расширять, а потому и стоящую в десяти шагах церковь никто и не думал ломать.

Фейхтвангер: «Жизнь москвича проходит в очень значительной степени в общественных местах; он любит улицу, охотно проводит время в своих клубах (обращайте внимание на такие мелочи, неизвестные в нашей реальности. — А.К.) или залах собраний. Он — страстный спорщик и любит больше дискутировать, чем молчать и предаваться размышлениям. Уютные помещения клубов помогают ему легче переносить непривлекательную домашнюю обстановку. (У него в книге очень много места занимает вопрос о плохих и маленьких жилищах москвичей и причинах этой ситуации. В основном он согласен с тем, что повсеместно в СССР города стали мгновенно заполняться населением. Это было слишком быстро и достаточно неуправляемо. — А.К.)

Но москвич черпает уверенность в том, что и его жизнь будет неизбежно улучшаться, зная, что залогом этого являются обещания правительства. Москва будет прекрасной.

Это наглядно доказывает та энергия, с которой за последние два года принялись за полную перестройку Москвы.

Разумное начало, положившее свою печать на всю жизнь Советского Союза, особенно ярко проявляется в величественном плане реконструкции Москвы. И пожалуй, нигде так полно не раскры-вется существо Советского Союза (!!! — А.К.), как на объёмной модели будущей Москвы, которая была представлена на строительной выставке.

Самой грандиозной среди такого рода работ является программа реконструкции Москвы. Город уже сразу после революции был охвачен перестройкой. Сейчас же повсюду копают, шурфуют, стучат, строят. Улицы исчезают и возникают (усилено мною. — А.К.), и что сегодня кажется чем-то привычным, завтра вдруг исчезает. На пустом месте вдруг вырастает башня…

В июле 1935 года Совет Народных Комиссаров решил внести порядок в это движение, то есть он решил также планомерно изменить внешний облик города, как и всю структуру Советского Союза, и сделать это в десять лет. Вот то, что было сделано с июля 1935 года, и то, что должно быть осуществлено в ближайшие восемь лет, показывает модель будущей Москвы на строительной выставке.

Я стою перед гигантской моделью, представляющей Москву 1945 года, — Москву, относящуюся к сегодняшней Москве так же, как сегодняшний город относится к Москве царской, которая, если быть безпристрастным, была просто большое и грязное село.

Модель электрофицирована, и всё время меняющиеся разноцветные электрические линии указывают расположение улиц, линий многоярусного метрополитена, автомобильных дорог, показывают, с какой планомерностью будут организованы жилищное хозяйство и движение большого города.

j Огромные диагонали, разделяющие город, кольцевые магистрали, расчленяющие и окружающие бульвары. Радиальные магистрали, главные и вспомогательные пути…

(Читатель! Война помешала завершить этот план, и только сейчас мы где-то на подступах к тому, чтобы начать завершение сталинского плана реконструкции Москвы. — А.К.)

Учреждения, жилые корпуса, промышленные сооружения, школы, правительственные здания, больницы, высшие учебные заведения, места развлечений — всё это распределено и расположено с геометрической точностью.

Никогда ещё город с многомиллионным населением не строился так основательно по законам целесообразности и красоты, как новая Москва…

…Слегка изменённое русло Москва-реки, канал Москва-Волга… Проведение трёх диагональных магистралей длиной от пятнадцати до двадцати километров и трёх новых радиальных магистралей, создание параллельных улиц (точнее сказать, улиц с параллельным движением. — А.К.), расширение Красной Площади вдвое, переселение опасных и вредных производств, строительство широких набережных, одиннадцати новых мостов, пятисот тридцати новых школ…

…Увеличение площади города на тридцать две тысячи гектаров, закладка мощного, шириною в десять километров, защитного поясного массива из лесов и парков, который окружит город. Закладка пятидесяти двух районных парков в пределах города и тринадцати на окраинах.

Эта модель — не мечта и не утопия, а реальность, которая будет завершена через восемь лет. Эта уверенность основана на темпах преобразования. Так, если при всей истории царского режима было вымощено и асфальтировано около 200 тыс. км² улиц и площадей, то теперь 3 200 000 м²».

Вот этими огромными преобразованиями жил народ, и, естественно, никто и в глаза не видел какого-то террора.

Церкви! Не исключено, что не будь войны, они бы исчезли просто в силу перепланировки улиц.