Министерство Апокалипсиса

Смерть. 1930 год

Апокалипсис сидел под портретами владык Верхних Миров и рылся в бумагах. Все документы пестрили цветными фотографиями разного рода существ (и ангелы, и демоны, и валькирии), а располневший и облысевший за минувшие годы начальник всё искал мою характеристику. Не знаю, зачем она ему нужна – видимо, чтобы в очередной раз попугать меня ею, – но искал он её настолько усердно, что его деревянный стол, казалось, стал белым, с неравномерно уложенной «краской», с кучей мелкого текста и фотографий. Листы расползались под его толстыми ладонями и некоторые из них, не найдя своего места на столе, сваливались на пол.

– Вот скажи мне, Жнецов, – заворчал Апокалипсис, не отрывая взгляд от разбросанных по столу документов, – какого хрена ты сказал вслух смертному, от чего он умрёт?

– Ну… Это было смешно, я не сдержался… Слушай, Апок…

– Да вы задрали меня так называть! – перебил меня начальник, ударив кулаком по столу.

Я называл его Апоком не потому, что так любил тешиться над бедным, слетевшим с катушек начальником (а я любил), а просто потому, что так было удобнее. А-ПО-КА-ЛИП-СИС АН-ТО-НО-ВИЧ – так ведь и язык отсохнуть может.

– Ну, это реально смешно! Понимаешь, я прихожу в это Кроуборо в Великобритании. Захожу в то место, где жертва мучается, а потом… как бы тебе сказать… Он лежал такой на кровати, знаешь, готовый к смерти уже. Перед ним близкие, плачут, а он, как меня увидит, палец кверху и такой: «Я же говорил, вы существуете!» А он, оказывается, в фей верил, правда, почему он подумал, что я – фея, я так и не по…

– Жнецов, вот скажи, ты совсем дурачок? – сбив меня с мысли, спросил Апокалипсис. – Ты понять можешь, что меня, из-за твоих выходок, снова в тюрягу кинут?!

– За что? – не понимал я.

– За то! – он снова треснул по столу. – То ты у нас людей, слышал, жалеешь, то с лондонскими маньяками выпиваешь – причём, эти факты противоречат друг другу! Ты думаешь, в Раю это одобряют?!

Пока он кричал, я уже стоял у двери кабинета, намереваясь уходить от разговора, который всё равно ни к чему не приведёт. Да, сократит зарплату – и что? У меня в приоритете нервы, а не деньги. Хотя, хотелось бы всего понемногу.

– Апокалипсис Антонович, я могу идти?

– Вали уже! – выругался Апок, замахнувшись в меня кружкой кофе, после чего горячий напиток неуклюже вылился ему на штаны.

Покинув кабинет, я увидел остальных Всадников. Голод, Чума и Война ждали меня все пятнадцать минут моего нахождения в кабинете начальника.

– Ну, как там у тебя? – сходу, когда я ещё не успел закрыть за собой дверь, спросил скуластый Всадник с гладкой лысой головой.

– Да я, похоже, за этот месяц не получу зарплату… – ответил я с досадой в голосе. – Хорошо ещё, что сбережения остались.

Голод. Бледный и тощий, как сгнивший труп. И, если в один момент он ляжет в гроб, закрыв глаза и сложив руки крестом, и уберёт с лица улыбку, которая, несмотря на чистейшую искренность, из-за его измученного вида казалась натянутой, его действительно можно счесть за мертвеца. Хотя стоит признать, что свои внешние особенности он умело компенсировал головными уборами, вроде натянутой сейчас на его лоб бордовой шапки.

– Когда там обед? Часы неправильно идут. Ещё с тысяча семьсот двадцатого никак не переделаю.

Чума. Само воплощение очарования и невинности, чего не скажешь о распространяемой ею болезни по миру людей. Её рыжие, как у меня, волосы сложно заметить, когда она ходит в маске, которую ей положено носить в пределах компании. И именно из-за этой маски её не воспринимали всерьёз. И очень зря, ведь под чёрным вороном с длинным клювом пряталось миловидное лицо с выразительными глазами, тонкими губами и круглым румяным носом.

– Обед через… – Голод уставился на часы, висящие на стене, – сейчас.

***

Здешнее кафе не пользовалось популярностью. Других богов было немного, а уют был всегда за счёт приятной джазовой мелодии, ненавязчиво играющей фоном. Забегали мы сюда в обеденные перерывы. Вне работы здесь делать нечего. Тогда весь шарм кафе пропадал, и по выходным приятное заведение для посиделок четырёх коллег становилось обычной забегаловкой. И прекрасный стейк становился лишь зажаренной заживо горгульей, и культурная массовка – неприятными лицами, и долбящий по окнам дождь, за которым приятно было наблюдать за чашкой кофе, вызывал лишь тоскливое желание покинуть Чистилище.

– Слушай, Война, а как там твоя Гражданская работа?1 – спросил я.

– Да так, знаешь, ещё шесть лет… – с недовольством ответила Война.

Как внешне, так и характером Война мне симпатизировала. За счёт бойкого нрава и пары совместных нелепых историй, она становилась для меня отличной подругой, с которой можно обсудить всё. Внешне – также привлекательна, особенно пышные волосы огненного цвета. Но от её вечно недовольных глаз порой становилось неуютно, а от стиля одежды, включающего в себя лишь красные цвета, рябило в глазах.

– А как там Смерть-в-Китае справляется – спросил Голод.

С недавних пор в МА введена система «Одна страна – один Всадник». Это понижает нагрузку на Всадников, в разы уменьшает им зарплату, а также увеличивает спрос на профессию Всадника.

– Терпимо, – у Войны это значит «Хорошо». Она всегда была пессимистичной. – Учитывая то, что это должно длиться десять лет. Хотя хрен его знает, как он дальше будет справляться, мы же меньше половины отработали.

– А нас с Голодом год назад послали на Великую Депрессию2, – утопив руку в волосах, пожаловался я.

Что до меня, то я – типичное воплощение Смерти. Но рваную накидку заменяет хлопковая мантия, под которой я ношу высокие кроссовки, а прячущийся за мрачным капюшоном голый череп – это лишь маска, за которой прячется моё покрытое веснушками лицо. Но тело моё остаётся обычным скелетом, без органов и плоти, и лишь то, что находится за маской, не пугает смертных так сильно.

– Даже не напоминай! – встрял Голод. – Ещё девять лет туда ходить!

– А у меня ещё эта революция в Британии скоро начнётся… – продолжил я, уперев локти о стол. – Когда эти кожаные человечки угомонятся уже?

Вмешалась Чума:

– Ну, у меня всё достаточно хорошо. Зарплату не сокращают, а работы в несколько раз меньше. Не я же виновата, что Судьба решила такую историю написать.

– Судьбу жалко, на самом деле, – сменил тему я. – Этот гад ей изменяет вечно.

– Кто? Апокалипсис? – уточнила Чума.

– Ага… Надо отучать его от этого, ну, или найти ему такую, с которой он будет счастлив.

– Пх-р-р… – Война поперхнулась, разбрызгав лицо Голода вышедшей наружу водой. – Найти? Ему? Ту самую? Не смеши меня.

– А чего ты смеёшься? Надо просто… – я сбился. Потом подумал и понял, что мне вообще не стоило начинать об этом говорить. – Ну да, реально смешно.

– Да забей, Смерть, – сказал Голод. – Это не наше дело, что у него там в личной жизни. Со своей бы разобраться, ха! Апокалипсис Антонович много дерьма повидал, вот и слетел с катушек.

Голод позвал официанта, заказав кучу еды. Он всегда комплексовал из-за своей худощавости. И в то время, как все мечтали похудеть, он мечтал потолстеть хотя бы на десяток килограмм. Несмотря на то, что он всегда ел огромными порциями – ни одного лишнего грамма не прибавлялось, таков он по телосложению. Голод не имеет никаких болезней, но таких демонов, как он, в помине не существует. Его всегда считали феноменом.

– Так, хватит про Апокалипсиса, давайте лучше про апокалипсис, – Голод действительно думает, что его каламбуры кто-то понимает.

– Друг, – обратился я к нему, – открою тебе секрет…

– Давай.

– Твоей игры слов никто не понимает.

– Про Конец Света, – пояснил Голод.

– А о чём тут говорить? Две тысячи двадцатый будет к нему приближать всякими вирусами…

Чума заметно обрадовалась, думая, что вирус устроит она.

– Нет, Чума, к нам просто добавят нового Всадника, – Чума расстроилась. – Так вот, а в две тысячи двадцать первом году, двадцать первого января, двадцать первого века и будет конец. А потом мы уйдём на пенсию.

– Ну, наконец-то! – вскрикнул Голод, растопырив руки в стороны. И этим он заставил посетителей кафе зациклить на себе сморщенные взгляды. – Конец света, пенсия – обожаю! – когда он понял, насколько громко крикнул, застыдился. Голод прокашлялся, слегка сгорбившись, и шёпотом заговорил: – Хотя, на самом деле, я не хочу на Землю. И вообще, я считаю, что эта задумка с переселением богов странная. Мол, «наши миры загрязнены, давайте туда», – исковеркал он. – Ха! А на Земле будто всё чисто! Это ж то же самое, что из болота прыгать в дерьмо! Вот случится Конец Света, я, наоборот, в Ад свалю. Он как-то… роднее, что ли.

По задумке богов, Конец Света запланирован для того, чтобы Высшие силы спустились на Землю. В Верхних Мирах им стало тоскливо. Но мне всегда казалось, что переход на Землю боги готовили ещё давно, выжидая момента, когда люди достигнут нужного научного скачка. Ведь богам тоже хочется смотреть видео с котиками, кататься на машинах и отдыхать.

Осушив стакан воды (уже через секунду вода вылилась из щелей промеж моих рёбер), я тоже решил что-нибудь заказать у официанта.

– Да, чего желаете? – спросил официант.

– Дай мне, пожалуйста, то же самое, что и вот этому истощённому молодому демону, – я указал костлявым пальцем на Голода.

– Будет сию секунду, – официант записал мой заказ и смылся с места.

Когда наша пирушка подходила к концу, мне позвонил Апок.

– Да, Апок.

– Вы где?! – с такого неласкового приветствия начался наш разговор.

– Мы на обеде, – ответил я и, сморщившись, отвёл телефон от уха.

Апокалипсис закричал так громко, что я даже не разобрал его слов. Далее пошла серия антиморальных матов. Потом Апок кричал о том, насколько мы безответственные дураки (впрочем, так и есть), а потом уже назвал причину – мы опоздали на Великую Депрессию.

– Так время же остановлено, – смутился я.

– Ты на часы смотришь вообще?! У вас обед идёт сорок пять минут, а вы сидите уже пятьдесят шесть! Время на Земле давно идёт полным ходом!

– Ладно, Апок, всё сделаем, не парься…

– Я вас уволю к чёртовой ма…

Я сбросил.

– Голод, обед для нас окончен… – разочарованно сказал я.

– Опять эта депрессия? – уточнил Голод.

– Ну, типа…

– У меня у самого скоро депрессия будет! – проорал он. – Ладно, открывай свой портал… Пока, ребят, – Голод, попрощавшись с Чумой и Войной, встал со своего места и, как настоящий джентльмен, задвинул стул толчком ноги.

При ударе косой, пол охватывал тёмный круг, поглощающий окружающее его пространство. Люстра в области круга переставала светить. Круг, скорее напоминающий крупное бурлящее пятно, окружен ярко-синим цветом. А провожал круг в мир людей – туда, куда пожелает владелец косы. На поверхности – Великобритания, где, с нашим появлением, начало твориться страшное…