Министерство Апокалипсиса

Любовная история Смерти. 211 год, до Новой эры

– Итак, я слушаю! – картавила учительница с извивистыми рогами. – Строение ангела, что здесь сложного?!

Неловкое молчание повисло по всему классу. «Зачем вообще изучать строение АНГЕЛА в АДУ?» – постоянно думал Смерть. Задумывался он не только об этом. Смерти вообще не понятно, зачем богам нужны школы. Ему нравилось читать мифы, написанные людьми, в особенности – греческие и скандинавские. Там боги всегда показывали себя, как могущественные (хоть и немного похотливые) существа, от поступков которых порой кровь стынет в жилах, а на деле… в школы всякие ходят, всякую биологию других существ изучают.

– Ну, давай-давай, не спи! – докучала учительница.

Смерть всё молчал. Не изучил материал. Ангелы ему были не интересны, всё равно он их никогда не встретит (по крайней мере, он так думал), и какой смысл тогда их изучать?

– У них писек нет! – с громким хрипом шепнул одноклассник Смерти с передней парты.

Гуль – так звали одноклассника Смерти из-за его особой любви к человеческому мясу – и сам не был отличником. Он подсказал костлявому материал только из-за того, что хотел потешиться над Смертью.

– Э-э-э… У них нет половых органов, – медленно, высматривая реакцию учительницы, перефразировал слова одноклассника Смерть.

– Ох, как ты мне надоел, Жнецов! Как надоел!

– Но я же правильно сказал!

– Да толку (!) от твоего «правильно»?! На один вопрос ответил, и то – с трудом! Садись, «три с минусом»!

Смерть, положив мел на стол учителя, прошёлся по классу с опущенной вниз головой. Ему были слышны смешки и издёвки одноклассников: «Вот придурок! Эта теория – уровень прошлого столетия!» Смерть не стал терпеть и, проходя между парт ненавистных ему одноклассников, каждому из них «раздал» по подзатыльнику. Те не перечили. Смерть был довольно силён и часто пользовался этим. Он был из тех, кто одновременно являлся и грозой всего класса, и простым лохом, которого недолюбливали даже изгои.

– Позорище! – продолжала учительница. – В такой приличной семье вырос, а вышел таким оболтусом! Ты же на своих костлявых плечах всё вывезешь ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО благодаря богатому отцу!

– Главное, что вывезу, – с легкомысленным выражением лица сказал Смерть.

Класс засмеялся, а учительница на мгновение потеряла дар речи. Хотя к словам костлявого подростка пора бы уже привыкнуть. Смерть никогда не лез за словом в карман. Плевать – учитель с ним спорил или ученик, способный легко дать по морде.

– Пф… – вздохнул Смерть и ухмыльнулся. – Чего я смешного сказал? – и сел за одну парту с Голодом. – Даже та шутка про мамку Гуля была смешнее.

––

Гуль ответить словами не мог. Зато этот смуглый горбатый демон с выпирающими рёбрами мог хорошенько врезать. Его широкие ладони могли придушить без лишних усилий, а ослиные копыта – выбить весь воздух из легких.

А причина их ссоры со Смертью была глупой. Хвастовство Гуля развязало Смерти язык.

– Вы слышите этот бас? – Гуль назойливо тыкал каждому в лицо коробочку, приятно бьющую по лицу с глухим звуком. – Ваши колонки сосут в сравнении с этой малышкой.

Гуль любил громкую музыку. Все одноклассники слушали песни, насыщенные «пум-пум-пум» – и неважно, хотели они этого или нет.

– Ну, мать твоя сосёт получше, я тебе так скажу, – сказал Смерть и ушёл из школы, украшенный несколькими синяками.

––

Голод не отличался умом, поэтому даже не понимал (и понимать не хотел), что хочет от Смерти эта старая карга. Они оба не выделялись искусными научными знаниями. Их подставляло ещё то, что они попали в класс с кучей умных детей.

– М-да… – тихо сердился Голод. – И «это» называют учителем?

– В смысле? – спросил Смерть и уткнулся в тетрадь, взяв в руки давно засохшую ручку и принявшись чиркать невидимые каракули, чтоб создавалось хоть какое-то впечатление, будто он пишет материал.

– Будь я учителем, я бы не стал так орать на учеников, – рассуждал Голод. – Понятное дело, можно поругаться для профилактики, но… позорить при всём классе? Что за тупой метод?

Голод мечтал быть учителем. Из него бы вышел действительно хороший преподаватель, но все, как один, твердили, что ему это не нужно, даже Смерть скептически отнёсся к такому выбору со стороны лучшего друга. Лишь отец принял его выбор. Кто знает, может, он ещё передумает идти в суровую школьную рутину?

– Сколько до звонка? – спросил Смерть.

– Три минуты, – глянув на часы, ответил Голод.

– Вот и отлично…

– После уроков воплощаем твой план, как договаривались?

– Может, завтра?

– Ты мне это год уже говоришь.

– У меня башка болит.

– На протяжении года? Сходи на обследование, – усмехнулся Голод. – Да давай! Ты, такими темпами, до конца школы к ней не подойдёшь.

– Ты прав…

***

Была ранняя весна. С адских улиц уже сходил снег, никак не подходящий всей красноте этого мира. Четверо демонов с угрожающим видом стояли, навалившись на грязные сугробы. Костлявый, истощённый и двое лишних, о внешних чертах которых Смерть и Голод забывали даже когда моргали. Стояли они между жилых многоэтажных домов.

Смерть задумчиво ждал, иногда почёсывая накрытое шарфом лицо. Уже час она не идёт.

– Ладно, может, на дополнительные занятия осталась? – предположил Голод. – Может, потренируемся пока? Ну, как мы это воплотим.

– Давай…

Смерть достал из портфеля шапку, которую его заставлял носить отец, но в ней парень ходил лишь около своего дома, а за его пределами снимал её и клал обратно, в боковой отсек портфеля.

– Буду за двоих сразу, – сказал Смерть, пойдя по прямой. – Пройдите к лестнице, – приказал он двум парням, – может, объявится. Как увидите её, сразу бегите сюда и предупредите.

Голод встал сзади и спокойно двинулся вперёд. Голод ускорил шаг, затем побежал, сдёрнул шапку с головы Смерти и, выпрямившись в спине и размахивая руками, ускорился. Смерть, поменяв положение и встав в позу «проходящего мимо», вдруг скорчил удивление и кинулся за Голодом. Погоня продолжалась недолго. Голод остановился тут же, как увидел, что Смерть отреагировал.

– Ты дурак? – спросил Смерть.

– А чё тебе не понравилось? – не понял Голод.

– Ты остановился, можно сказать, у неё перед носом!

– Мне кажется, нормально. Зато поймёт, что тебя надо бояться!

– Нет, так не пойдёт! Забеги хотя бы за ближайший ларёк, а там поори, мол, я тебя бью.

– Ладно, – передёрнув плечами, согласился Голод. – И сколько нам её ждать?

Побежали те двое, прервав разговор.

– Кажись, ваша сука ушла, – сказал один из них.

И, как только он это сказал, его внешность стала для Смерти куда яснее, а имя быстро вспомнилось. Ломм – не толстый и не тонкий, с пробивающимися сквозь липкие, сальные волосы рожками. В синей куртке, неподходящей к его красному лицу, откуда из кармана торчала шапка с помпоном, которую он наденет перед приходом домой, чтоб мамка не ругалась. Его слова звучали смешно, как будто за счёт слова «сука» он решил добавить крутости. А его приятель продолжил быть ненужной кляксой. Внимание Смерти сосредоточилось на Ломме.

Смерть вразумил его, дав больную пощёчину. Без лишних слов и действий. Лишь одно движение и долгий взгляд заставил Ломма катить глаза к ногам.

Расстроенное «Блин» от Смерти перебило другое слово на «Б» от Голода, разъярённое и возмущённое.

– Два часа на эту суку просрали! – добавил Голод.

Ломм широко раскрыл глаза и ждал реакции Смерти. Но тот проигнорировал, сев в сугроб.

– Есть идея!

***

– И какую ты хочешь? – спросил Асмодей, с интересом разглядывая лежащие на стеклянной витрине плюшевые игрушки.

«Лучше бы маму попросил…» – подумал Смерть и с неудобством посмотрел на утомлённого продавца. Ему действительно казалось, что стоящий за прилавком демон, едва не засыпающий и уткнувшийся в нудный сериал, только и думает о покупателях. «Ха! Такой взрослый, а игрушки себе выбирает до сих пор!» – по мнению Смерти, кассир думал только об этом.

– Да не я хочу, пап! – взъелся Смерть.

– А кто? Тебе же надо подарок сделать.

– Пап! Это просто подарок для… бабушки.

– Бабушки?

– Да!

«Он действительно думает, что тому парню не плевать? – Асмодей улыбнулся. – Как забавно!» Отец слегка наклонился и прошептал:

– Смерть, ему абсолютно плевать, что ты хочешь купить.

Но Смерть не послушал и продолжал стыдиться. Он молча ткнул пальцем на синего плюшевого енота с милыми блестящими глазками, словно молящими влюблённого по уши парня купить его и подарить той девушке.

– А ты романтик, – усмехнулся Асмодей.

– Купи его ты, – попросил Смерть. – Я отдам тебе деньги.

– Нет, давай наоборот. Я дам тебе деньги, а купишь его ты.

– Ну, пап!

– Давай-давай. Больше вариантов нет.

Смерть обиженно натянул капюшон, чтоб глаз не было видно, взял с полки игрушечного енота и двинулся к кассе. Оплатил покупку и кинулся вон.

На следующий день Смерть держал енота в пакете, поджидая её у дома.

Смерть спрятал енота в портфель и начал оттачивать позы, чтоб выглядеть круче: то руки в карманы спрячет и, слегка сгорбившись и накинув капюшон, облокотится на рыхлые сугробы, то шеей похрустит, то чёлку в глаза пустит.

А потом она замаячила где-то вдалеке, поднимающийся по грязным ступенькам с портфелем наперевес, и Смерть покраснел. Появилось странное желание окунуть голову в сугроб или закричать на всю улицу, ноги превратились в вату.

«Если бы у меня было сердце – оно бы вылетело, разбив вдребезги грудную клетку; если бы я умел дышать – то перестал бы против своей воли. Кажется, так это ощущается у тех, кто имеет органы».

––

До встречи с ней, постоянное «Смерть, сгоняй к отцу на работу за документами!» его раздражало. Если бы не эта встреча, он бы перестал бегать туда вовсе. «Не старик, работает удалённо, а сбегать за своими грёбаными документами не может!» – возмущался всегда Смерть.

Это жуткое место называли Архивами. Где темно, сыро, а с каждым шагом слышишь хруст бумаги и боишься, что своей неаккуратной ногой помял какой-то важный документ. Слыша за стеной звуки перелистывания купюр, Смерть копался в бумагах с фонариком во рту. Он стоял на верхней ступеньке раскладной лестницы и, шатаясь и с трудом удерживая равновесие, продолжал поиски.

– Дэкалация, – сказал Смерть занятым ртом и выплюнул фонарь. – Декларация, декларация… Нужен какой-то лист с заголовком «Декларация»… – будто припевая, повторял он себе, копаясь в сотнях «ДОГОВОРОВ БАНКОВСКОГО СЧЁТА №___», а нужную «Декларацию» нигде не видел.

– …возьмёшь декларацию в архивах, хорошо? – услышал Смерть за дверью и понадеялся, что кто-то поможет ему найти нужный документ.

Дверь распахнулась, и, когда на Смерть вылился внешний свет, он рухнул на кучу других документов, смягчивших ему посадку. Он ожидал услышать чей-то смех. Но его присутствия даже не заметили. А вот он зашедшую запомнил хорошо: невысокая, худая и длинноволосая, судя по тени – но, при первом взгляде, не видя ни лица, ни глаз, его завлекла лишь её грудь и мешковатая юбка выше колена, подчёркивающая узкую талию. А декларацию она схватила сразу, не глядя. И захлопнула дверь.

Позже, покинув архивы с помятым документом, он без труда нашёл её. Сначала Смерть увидел её издали – понял, что она смуглая и не имеющая ярких демонических черт. Потом застал её смеющийся в компании взрослых работниц – узнал, что у неё острые, как у вампира, клыки и длинный язык, как у змеи. Эта черта не так сильно завораживала, но он прикинул, что, благодаря необычному языку, она явно хорошо целуется. А выходя из банка, он мимолётно пересёкся с ней и заглянул в глаза, надолго въевшиеся в его память. Оранжевые, со спиральным зрачком.

В другие разы он делал всё, лишь бы задержаться на отцовской работе подольше. За короткое время её было не так просто найти, и уж тем более – заглянуть в глаза.

––

И сейчас она стоит на расстоянии вытянутой руки, ковыряется в портфеле в поисках ключей. Смерть также шуршит портфелем. Когда она достала ключи и протянула руку к двери, он достал енота и протянул ей. Странно, что он не догадался, что игрушка в мятом целлофановом пакете смотрится не очень романтично. Та лишь с удивлением посмотрела.

– Э-э-э… – замялась девушка, нехотя приняв подарок. – Спасибо… А что это?

Смерть дрожал, смотря на палочную пятерню, куда между мелких округлых костей, под пальцами, он сунул шпаргалку с фразами из пикап-каналов.

– Ам… Э… Ну… Круто выглядишь, тебя проводить до дома?! – пропищал Смерть.

– Но я и так около дома, – девушка в непонимании сморщила лицо.

– Да… Точно!… Я же знал, где ты живёшь!…

«Чёрт, что я несу? – задумался Смерть. – Она же подумает, что я сталкерил её!»

– Ты не подумай, я не… сталкер. Просто… наблюдательный, очень.

– А… Понятно…

Смерть прекрасно понимал, что «возлюбленной» он не интересен, и, с осознанием этого, уже хотел прекратить свои навязчивые вопросы и уйти с позором.

– Ну… Как тебе… подарок?

Она и забыла о подарке. Ей просто хотелось уйти.

– Слу-ушай… – затянула она, – у меня дома дела есть… Давай завтра встретимся?

Смерть впал в ступор. Он даже представить не мог, что она сама предложит ему встретиться. И ведь он не догадывался, что она просто любезно отшила его.

– Э-э… Да-да, хорошо! Тогда… до завтра?

– До завтра…

***

Удивительно, но план Смерти сработал. Он стоял посреди просторного торгового центра, где-то между забегаловок и магазинов одежды, на втором этаже был кинозал, куда Смерть и хотел сводить девчонку, имени которой он, что странно, не удосужился узнать. Смерть, находясь в непривычной для него ситуации, терялся в знакомом ему торговом центре. Знакомые забегаловки казались ему незнакомыми, привычный для него запах жаренной курицы казался невкусным, а магазины одежды, которые он так ненавидел, резко полюбил, подумывая: «А не прикупить ли одежды, чтобы казаться лучше в её глазах?» Голод пришёл со Смертью в качестве моральной поддержки, сбежав с дополнительных заданий по алгебре, куда должен был прийти, чтобы исправить контрольную.

– Голод, – обратился Смерть.

– А? – отозвался Голод, высасывая из бутылки оставшиеся капли газированного напитка.

– Мне страшно.

– Да ладно, забей, – Голод легонько хлопнул друга по твёрдому плечу и отбил ладонь. – Всё нормально должно быть.

– Думаешь?

– Почти уверен. Ты ж не урод какой, да и не дурак.

Смерть улыбнулся. У Голода всегда был талант поддержать настолько плохо, что даже хорошо. Но улыбка Голода вдруг подозрительно спала с его истощённого лица, и он схватил Смерть за плечи и будто бы попытался увести.

– Слушай, Смерть, она по-любому задерживается. Ну, знаешь, на свидание с таким обаятельным мужчиной нужно хорошенько подготовиться, – ирония Голода звучала неловко, будто, шутя, он сейчас расплачется. – Пойдём, в стрелялку какую-нибудь сыграем? Там недавно игровую приставку установили! Для Ада это новшество, не хочешь опробовать первым, а?

Голод пытался его развернуть и заставить двигаться нужном ему направлении.

– Зачем? – не понял Смерть. – А если она придёт, а нас нет? И что тогда? Облом. В новенькую приставку можно и потом сыграть.

– Она придёт, – сдвигая друга с места, повторил Голод. – Может, вы вообще не встретитесь сегодня.

– Что? Почему?

– Да это я так, предположил.

– Что происходит? – Смерть рефлекторно обернулся и тут же замер, словно окаменев, засмотревшись на девушку в окружении совсем другой компании. – А… Я понял… – расстроился Смерть.

Голод тупил взгляд в пол, не нашёл, чего бы сказать, хотя поддержать друга хотелось. Смерть развернулся.

– Пошли, куда ты там хотел… – расстроенно сказал он.

– Подожди, – остановил его Голод, положив руку на костлявое плечо Смерти. – Может, это одноклассники? – почесав затылок, предположил он, хотя глубоко в душе так не считал, а давал другу надежду. – Я чё-то сразу об этом не подумал…

– Думаешь, подойти?

– Во всяком случае, лишним не будет, – сказал Голод и, улыбнувшись, развернул друга обратно и легонько толкнул его в сторону компании.

Смерть направлялся лишь от того, что ещё не успел остановиться от толчка Голода, словно толкнули бревно на колёсах, которое вот-вот остановится или споткнётся на любой, хоть и самой маленькой, кочке. Смерть даже не замечал, как нужная ему компания уже в спешке направляется в обратном направлении.

«А может, зря я всё затеял? – подумал Смерть. – К тому же, к отцу на работу я заскакиваю частенько, следовательно, её маму я увижу ещё не раз. Так стыдно потом будет, придётся ещё больше башку наклонять вниз, чтоб хоть в глаза не смотреть. Был у меня одноклассник, подбрасывающий подарки дочери его репетитора. По итогу, вплоть до подготовки к экзаменам, что репетитор, что тот парень в глаза нормально не могли друг другу смотреть… Зачем я сейчас вообще об этом думаю? Это же его жизнь, у меня вообще другая ситуация…»

Рассуждал он с опущенной вниз головой, из-за чего даже не заметил, как врезался в чью-то спину. Довольно крепкую и массивную спину, из-за чего наказания ему, особенно, если это какой-нибудь задира, не избежать. Приподняв голову, покрасневший Смерть увидел слева от себя ту, за кем он и шёл. А отведя взгляд чуть правее, он увидел того, в кого врезался. Тот парень был выше Смерти на десяток сантиметров, мускул в нём было хоть отбавляй, а рожа смазливая и немного тупая, с рожками на лбу и красными, бычьими глазами. Сравнения с быком на этом не заканчиваются: в носу его была огромная серьга, которая была единственной, с виду, его уязвимостью, ведь вырвать её из носовой перегородки не составит никакого труда.

– Ты чё?! – как ни странно, бычьим басом спросил он.

Смерть смотрел вниз, не рискнув поднять голову вверх.

– Я тебя спрашиваю! – хулиган сунул руку между ключицей и лопаткой Смерти. – Отвечай, костяшка!

Лицо Смерти дрожало и тряслось от того, что ему всеми силами хотелось выдавить улыбку, но не получалось. Уголки губ то приподнимались, создавая наигранную улыбку, то эмоции брали верх.

– Немой?!

– Нет, не твой… – дрожащим голосом, всё с такой же повисшей вниз головой, подшутил Смерть.

Удар между глаз не заставил себя долго ждать. Потом он видел лишь далёкий от него потолок торгового центра, голова кружилась, в глазах, между которых и пришёлся удар, мутнело.

– Ты охренел?! – послышался крик Голода, становящийся всё ближе, словно он в спешке подбегает. – Чё думаешь, мышечная масса больше – так тебе позволено больше, да?! Ни хрена! Бычара тупорылая! Колечко от брелка в рожу себе всадил, крутым что ли стал?! Да пошёл ты на…!

– М? – Смерть приподнял голову. – Голод?

– …Ты настолько тупой, что даже сделать, кроме своих кулаков, ничего не можешь! – не унимался Голод. – А если ты меня сейчас ударишь, то только подтвердишь мои сло…!

Уже через секунду Голод валялся около Смерти. У обоих текла из носа кровь, сливаясь в один ручей. Никто из прохожих не пытался помочь, лишь кидая на лежачих бедняг жалкий взгляд, а уборщица, словно не видя происходящего, машинально сгребала шваброй кровавый ручей.

– Пошлите, – сказал хулиган по кличке Бык, обняв двух подруг. Смерти льстило лишь то, что той, за кем он пришёл, возложенная на её плечо рука громилы была противна.

– Правильно говорить «Пойдёмте»! – уставшим голосом крикнул Смерть, так и не встав с пола.

Бык повернулся к ним с раздражённой рожей, подошёл к Смерти и наступил ему на рёбра. А ещё больнее было осознание того, что та девушка смотрела на это без сожаления. Хотя, и нельзя было сказать, что ей нравилось за этим наблюдать.

– А-а-гр-х! – простонал Смерть.

Голод, всё ещё лёжа не полу, нелепо бил Быка по ноге – тщетно, Смерть синел от боли.

– Да всё, всё, отпусти их! – вмешалась незнакомка.

Бык, на удивление, послушно отпустил Смерть, хотя Смерть лучше бы пожелал продолжить синеть от боли, чем наблюдать, как ту, в которую он влюблён ещё с раннего детства, обнимает какой-то двухметровый уродливый демон с кольцом в носу.

– Каблук, – отдышавшись, продолжал нарываться Голод.

– Не слушай их, они отбросы, – успокоила она Быка, пытаясь увести его с места.

– Каблук, два-икс! – снова выкрикнул Голод, хотя компания к тому моменту уже ушла, но громила постоянно, через каждую секунду разворачиваясь к ним, угрожающе проводил палец у горла, как бы намекая на их дальнейшую встречу.

***

Смерть вернулся домой с засохшей кровью под носом. Дома никого не было, лишь Лара, играющая в куклы. Даже не сказав «Привет» в ответ Ларе, Смерть прошёл в свою комнату на втором этаже и, не снимая куртки, кинулся на кровать лицом в подушку. Заплакал.