Министерство Апокалипсиса

Асмодей. Отрочество. Времена Средних Богов

Запись №1

Согрейте меня. Я так жду вашей теплоты, но никогда её не получаю. Пожалуйста. Обнимите и не отпускайте никогда. Я так хочу рассказать вам о своих проблемах. Ваше безразличие убивает меня. Пожалуйста. Помогите мне.

Эти слова были написаны мной в приступе паники. Написаны грубо, корявым почерком. Но, несмотря на нечитабельность данных строк, я не буду их убирать. Это эмоции, и их присутствие ещё один раз доказывает, что я – живое существо. Может, когда-нибудь мать с отцом прочитают этот дневник. Увидят, что они написаны НЕ думающим инстинктами подростком. Может, даже малость растрогаются и перестанут относиться ко мне, как к обычному соседу, с которым будет достаточно просто поздороваться. Но, думаю, я быстрее покину родительский дом, чем они признают свою никудышность в роли опекунов. Хотя я не думаю, что мой переезд произойдёт скоро.

А даже если ошибки не будут признаны – то пускай так и будет. Пусть дальше следят за дорогим им Адским Этажом. Пусть дальше смотрят в свои ничтожные графики, которые не сдвигаются уже несколько лет. А я продолжу следовать за своей мечтой, о которой они даже не знают.

! ОСНОВАТЬ БАНК.

Последние два слова, написанные с единственной во всей записи красной строки, я обвёл красным маркером и нарисовал слева от надписи крупный восклицательный знак. А потом я захлопнул дневник. Кровать не заправил, а дневник оставил одиноко лежать на скомканном одеяле. Я вышел из комнаты, туго затянув чёрный галстук.

Отец с матерью сидели на кухне, с важным видом высасывали последнюю пенку с чашки допитого кофе и пялились на графики. И то ли сайт с рейтингами Кругов Ада зависал, то ли Второй круг был настолько ничтожен, что никак не хотел сдвинуться с места. Сейчас они занятые незнакомцы, «случайным» образом встретившиеся в одном доме, за одним столом. Но ночью они были неразлучны. Кажется, они женаты лишь потому, что удовлетворяют друг друга в постели.

– Доброе утро, – сказал я. – У меня сегодня экзамен. Можете меня проверить?

– Асмодей, сынок, мы заняты! – протараторила мать, даже не спросив, о каком экзамене я говорю. А она не знала. Вернее, не хотела знать.

А экзамен по экономике. Причём, районный. Я прошёл туда с большим трудом, но, расслабившись перед одним из главнейших испытаний, забыл о повторении. На мечту экзамен вряд ли значительно повлияет. Будут привилегии – и на том спасибо.

– Вчера ночью вы тоже были сильно заняты, – напомнил я. – Я не жаловался.

– Не жаловался? – вмешался отец. – Ты полночи стучал по батарее!

Впервые я услышал их страстные крики в раннем детстве и прятался под кроватью от ужаса и непонимания происходящего. Возможно, именно поэтому я начинаю паниковать от любого женского стона. Помню, когда-то надо мной решила пошутить одна девушка, запрыгнув мне на спину и застонав, игривым голосом произнося моё имя – и, как итог, получила ушиб.

– А вы полночи трахались, хотя прекрасно знали, что я не сплю, – я пронзительно посмотрел на отца. – Продолжим спор, кто урод в этой ситуации?

Отец заткнулся. Я не скрывал от родителей своё презрение к ним. Других детей бы уже давно начали лупить за такое отношение, но моим предкам всегда было плевать. Отчасти это хорошо. Я мог в любой момент послать отца. Но порой мне становилось настолько невыносимо от их безразличия, что я стал намеренно творить то, чего в нормальном состоянии никогда бы себе не позволил.

В раннем детстве мне и впрямь казалось, что так и должно быть: когда ты ноешь, никто не подойдёт и не успокоит; когда избили сверстники – «Бинты в аптечке, за холодильником», и никакой тебе наставнической речи; хочешь задать простой вопрос – найди ответ сам, потому что «мы заняты, мы работаем». А сейчас, когда я подросток, это перестало казаться нормой.

– Пока, – холодно сказал я.

Иногда мне бывает стыдно за выражения в подобном тоне, но потом я вспоминаю, что они даже слушают меня поверхностно.

– Пока, сынок, – отозвалась мать спустя несколько секунд, когда я уже был за углом кухни, направляясь к коридору.

В голове крутилась очередная придирка, хотелось высказать, что прощание мне нужно было сразу. У каждого в голове крутятся подобные придирки время от времени, независимо от того, друзья это или родители. Во всех нас есть эта безукоризненность, бесящаяся от всего неидеального, но когда ты живёшь в семье, не замечающей тебя, с каждым днём ты всё больше начинаешь замечать их.

Завтракать уже не хотелось. Я сразу пошёл к входной двери и, сняв пальто с крючка и накинув на плечи, сунув ноги в кожаные ботинки и завязав шарф вокруг шеи, вышел из дома. Мы жили в отдалённом особняке, на краю Ада, рядом с такой же отдалённой недвижимостью. В нашем случае, это был уютный дворик, при выходе сразу встречались выстроенные в ряд камни, словно провожающие тебя за пределы зоны комфорта, а сам участок был ограждён железным забором в три метра высотой.

С собой я ничего не брал, на этот экзамен не допускаются свои вещи. Выдавали лишь чёрную шариковую ручку и листок в линейку.

***

Народу в здании школы было немного: около тридцати участников, пара охранников и несколько учителей-руководителей, подбадривающих своих учеников. У меня учителя не было, так как я учусь на домашнем обучении и прихожу в школу исключительно, чтоб сдать домашнюю работу, когда это необходимо, и написать контрольную. Повсюду расклеены бумаги с распечатанными однотипными надписями: «Осторожно! Идут экзамены!»

После проверки охранников, больше похожих на элитные войска, я спешно, будто опаздываю, побежал по коридору и свернул налево, остановившись у нужной мне двери. Там и будет проходить экзамен.

– Простите, – обратился я к одной взрослой женщине с чешуйчатой кожей и извилистыми рогами, – а можно где-нибудь учебник по экономике взять? Повторить хочу.

– Нет, – сказала она довольно вежливо. – Кабинеты закрыты, да и за пару часов до экзамена повторять запрещено.

Я, машинально сказав «Хорошо, спасибо», сел на диван и широко раздвинул ноги. Колени стали моими подлокотниками, а голова упала на ладони. Ладони массируют мои волосы, иногда спотыкаясь о рога. Потом переходят к щекам и мнут их

Встав с дивана, я пошёл в уборную. И лишь после того, как я умылся вонючей водой, я увидел обстановку. Моё отражение в зеркале расколото. Но пугало меня вовсе не отсутствие щеколд на дверях, и не выбитые окна, которым на замену встали железные решётки, и не бьющий в нос сигаретный дым. Меня пугало чьё-то присутствие. Тяжёлое дыхание и голосистые шаги.

– За шпорами пришёл?

– А-А-А! – заорал я, повалившись на холодный пол.

Этот голос был измученным, больным и хриплым. Надо мной стояла исхудавшая фигура, глядевшая точечными зрачками – настолько маленькими, что становилось страшно. Подо мной полинявшие перья, опавшие с лысых крыльев у него за спиной. Но он не похож на ангела. Иначе эти глаза не пугали бы меня так сильно. Он улыбнулся – и стало ещё страшнее: два передних зуба выбиты, а остальные выкрашены и сверкают, словно он сожрал пачку блёсток. Он явно блондин, но отсутствие в его жизни душа и шампуня делало его, скорее, шатеном. Лицо его до ненормальности бледное, а кожа словно натянута на череп – настолько он был худощав. Вероятно, он совершеннолетний. Что-то между последним поколением Раннего Бога и первым поколением Среднего.

– Чего орёшь, дурень? – спросил он, расправив ангельские крылья. – Тебе шпоры нужны?

Тупые подставные ученики! Навязчиво ходят, а потом удивляются, почему их боятся!

– Пф… – с отвращением фыркнул я, поднявшись на ноги. – Уйди и дай мне…! Ты понял…

– Поссать?

– Не твоё дело!

– Ладно-ладно… – с играющей в голосе иронией сказал он, пойдя к выходу из уборной. – Ссы на здоровье, только учителям меня не пали. Понадобятся шпоры – спроси у остальных, они знают, где меня найти.

– Подожди, – задумался я. – Многие взяли шпоры?

– Да тут все такие.

– Их выгонят, получается?

– С чего бы?

– Ты же подставной ученик.

– Я? Подставной? Не смеши меня, я просто уборщик. Краем глаза, когда в кабинете училок убирался, заметил билеты с терминами, и решил, почему бы не заработать на этом.

– Урод… – пробормотал я.

– С чего это?

– Из-за тебя я могу не пройти на городской экзамен!

– Так купи шпоры, – он улыбнулся. – Для тебя сделаю скидку, заодно и отвлеку учителей, в подарок.

– Да пошёл ты… – я развернулся.

– Ты ссать-то будешь?

Я уже было сжал кулак. Хотелось врезать ему так сильно, чтобы эти лысые крылья отвалились. Да ещё представляя в этот момент и его, и отца, и даже мать! Прям справа бы зарядил по самой челюсти!

Все термины я помню, шансов не пройти попросту нет. Так, значит… Ажио – финансовый термин, обозначающий… обозначающий… Агр-х! Утром же всё помнил! Но не могу же я так просто… агр-х, да пошло оно!

– Давай шпоры…

– Хе-х, так и знал. Сотня.

– А можешь дать бесплатно? Я деньги не взял, но я отдам вдвойне, правда!

– Фр-р-р… Послать бы тебя сейчас, но… – он задумался. – Мне за общагу вечером платить, и как раз двух сотен не хватает… Ладно, давай, но только попробуй…!

– Да-да, хорошо! Спасибо. Как тебя зовут?

Он хитро ухмыльнулся.

– Люцифер.

– Оу… Так, стоп, ты…?!

Тут же прилетела больная пощёчина.

– Тихо! – ругнулся он, притянув меня за галстук. Он стиснул зубы и смотрел на меня так, будто сейчас придушит. – Меня снова в эту исправительную школу заберут, если спалят! – он оттолкнул меня и кинул бумажку с терминами, напечатанными мелким шрифтом. – Всё, проваливай. Зайдёшь сюда, как закончится экзамен.

***

– Итак, ребята, давайте немного обобщим материал, – сказала учительница, когда мы уже были в кабинете, – у нас есть ещё пара минут. Начнём с простого. Какой мир на данный момент имеет экономический кризис?

Руку никто не поднял, кроме меня. Удивительно. Все и в правду на шпорах прошли, что ли?

– Ну, давай, – сказала мне учительница.

Я встал из-за парты, за пару секунд сформулировав в голове развёрнутый ответ:

– В Чистилище. На данный момент это, насколько я знаю, пустующее место, «мир-призрак», как его сейчас называют. На данный момент, любой демон высоких чинов может им завладеть, но из-за риска не решается.

Такой лёгкий вопрос заставил меня задуматься, а нужны ли мне шпоры? Здесь, в аудитории, спокойнее, чем за её пределами, и все правила постепенно вновь вспоминались.

– Молодец, садись. Как тебя зовут?

– Асмодей Жнецов.

– Оу, сам сын Шамбдона здесь. Удивлена.

И когда раздали листы с бланками для ответов, я понял, что Люцифер меня надул. Ни о каких терминах здесь и речи не идёт, не считая пары вопросов. Но тревожность остальных заставляла меня с улыбкой злорадствовать: некоторые тихо заплакали, некоторые уронили головы к столам. А я сохранял невозмутимость, и единственное, что заставляло мой глаз подёргиваться, это желание врезать заносчивому ангелу.

Я мельком пробежался по содержанию работы – ничего сложного – и схватил ручку на полном энтузиазме. Вдруг, жужжание. Я поднял голову. На смотрящего за нами экзаменатора насела муха. Потом вторая, потом третья. А позже, когда троицу прихлопнули линейкой, прилетела четвёртая, пятая и… двадцатая, кажется. Нет. Двадцать вторая. Насекомые не лезли к ученикам, позволив достать шпору из кармана и попытаться найти в ней хоть что-то полезное. Но это было бесполезно. Люцифер не оставил им шансов, а мухи, окружившие голову следящего демона, были лишь насмешкой.

***

– Ты! Ты – шарлатан! – кричал я на Люцифера, улыбчиво поджидающего меня у ворот школы всё это время. Он с довольным лицом пересчитывал стопку купюр. – А мухи эти нахрена?! Посмеяться хотел?! Смешно, да?!

– А чё ты-то паникуешь? Ты ведь всё знал.

– Откуда ты…?

– Я зазнаек за километр вижу, – закинув руки за голову, он, высоко вскидывая ноги, пошёл по асфальтированной тропе. – Но заплатить за шпоры всё же придётся. Ну, и за мух, – я пошёл за ним.

– Чего?! – бесился я. – В смысле?!

– Ну, я ведь потратил время на их создание. А ручную работу принято материально оценивать. Да и к тому же… – он остановился, перегородив мне дорогу, и ударил в живот, другой рукой потянув за спину и нагнув до уровня пояса. Я закашлял, – ты же не хочешь, чтобы было больнее, правильно?

Я плевал в землю и старался вдохнуть выбитый только что воздух.

– Да ты хоть знаешь, кто мой…! – я выпрямился и вдруг понял, что я выше своего обидчика на полголовы.

– А я – сын Бога, – перебил Люцифер. – Продолжим письками мериться?

– Да пошёл ты… – я пошёл дальше.

На мгновение мне показалось, что он отстал. Но нет. Он просто на цыпочках, как балерина, догонял меня. Иногда он шутки ради кричал мне в ухо, незаметно подбегая.

– Э-эй? – позвал меня Люцифер.

– Что ты увязался?!

– Двести милеров – и я ухожу. Как договаривались. Хотя нет, триста – за мух.

– Ты же говорил, что это «в подарок»! – я и не заметил, когда меня перестал возмущать факт того, что мне придётся заплатить.

– Маркетинг – обман, чувак.

– Двести пятьдесят и договорились?

– Пойдёт.

Поначалу я шёл на контакт от скуки, увиливая от разговора простыми «Ну да», «Ага» и «Понятно». Он спрашивал, давно ли я в Аду, хорошо ли учусь, нет ли у меня девушки. А потом и сам стал открываться, хотя я совсем его об этом не просил. С каждым словом я слышал его всё лучше, глаза мои округлялись, а голова заинтересованно поворачивалась в его сторону. Он рассказал о строгих правилах в Раю и о паранойи Бога с нежеланием появляться в свет. Внешние черты отца даже он не помнил – сказал, что его внешность довольно стандартна, но у увидевших его со временем стираются все воспоминания о встрече.

– И всё же, откуда ты столько насекомых достал? – спросил я.

– Да-а-а… – Люцифер высоко задрал голову, задумавшись. – Типа суперспособности. Не пытайся понять, я сам не вдупляю.

– А у всех потомков Бога есть способности? Демоны вообще ничего такого не имеют.

– Не-е-е… Отец бы не позволил, чтоб каждый третий ангел был с какой-то способностью. Я был его любимым сыном до определённого момента, поэтому и был награждён силами. Звучит, как бред, да? – усмехнулся.

Мы дошли до узкого переулка, с правой стороны которого и был мой дом. Эта небольшая улица целиком состояла из красивых архитектурных домов, каждый из которых был со своей изюминкой. Родительский дом (назвать это место «нашим» я не мог даже в мыслях) выделялся своей шириной и извилистой треугольной крышей.

– А как ты в Ад попал? – продолжил допрос я.

– Отец сослал меня сюда на исправительные работы, а я сбежал. Вот, теперь шляюсь в Аду разнорабочим.

– А как ты нагрешить так умудрился, что тебя отец сослал сюда?

– Хе-х, «нагрешить»… Клёво звучит, особенно в моей ситуации… – он посмеялся наигранно, ведь сама ситуация не вызывала в нём радости, но фраза ему заметно понравилась. – Короче… хулиганил много. Ему было стыдно за меня, он всё пытался сделать из меня нормального, пытался дать достойное воспитание.

– М-м-м… Завидую, – спустя секунду я понял, что зря это сказал.

– Было бы, чему. Он сам-то не лучше. Подстраивает всех под идеальное поведение, все у него должны быть хорошенькими. Достал он меня со своей лицемерной правильностью.

Вскоре мы дошли до моего дома. Я сказал Люциферу оставаться здесь, желательно спрятаться за угол, чтобы никто его не видел, а я в это время схожу за деньгами. Дома мать с отцом ругались, перекрикивая друг друга:

– Да как ты умудрилась отказать им в этом, дура?! Ты понимаешь, что мы могли получать вдвое больше!

– А может, я устала?! Я хочу нормально жить, а не проводить ночи за компьютером, следя за графиками этого дурацкого круга, на котором ты зациклен! Мне надоела такая жизнь! Ты постоянно мне указывал, и даже сын у нас появился по твоей прихоти! Я хотела просто нормально жить!

И тут в комнату, где они орали, вошёл я. Они сразу поняли, что я всё услышал, но даже не пытались оправдаться. Просто вылупили на меня глаза, а через три секунды снова продолжили орать.

– Дайте мне денег, – сказал я.

– Амодей, ты совсем тупой?! – сорвался отец, размахивая руками. – То мы тебе соседи, то денег у нас просишь?! Самому не надоело своё лицемерие?!

– Мне просто нужно долг другу вернуть.

– Отлично! – закричал отец. – Мой сын теперь ещё и должник!

Я обещаю себе, что это будет последний раз в моей жизни, когда я сорвусь. Обещаю, зарекаюсь и клянусь, ведь я не смогу себе позволить жить в вечном стрессе и срывах.

– Да, пап, должник! – с ирониией, из которой вырывалась нескончаемая злоба, спросил я. – Потому что за своим бестолковым сыном ты вовремя не уследил! А знаешь почему?! Потому что единственное, чем вы с матерью всегда были заняты, это Второй круг, который даже с места не сдвигается, сука, уже СТО-ЛЕ-ТИ-Я-МИ! – я давно перестал бояться выражаться при них. – А может, этот круг был обычной отмазкой, чтобы не следить за мной?! – уже и забыв о деньгах, я направился к выходу. – Если уж не хотели за мной следить, могли бы на резинки раскошелиться, чтобы я не родился!

Распахнув дверь, я сказал напоследок:

– Может, именно из-за вас я вырос бесхарактерной тряпкой?! – и захлопнул, будучи уже на улице.

Люцифер не прятался за углом. Более того, он нагло стоял едва ли не в упор к двери – по крайней мере, когда я открывал дверь, он испуганно отскочил – и, скорее всего, подслушивал.

– Я так понимаю, деньги я не получу? – спросил он, заметив мою злость.

Нет. Видимо, это был не последний всплеск эмоций…

– Да отстань ты! – огрызнулся я. – Не видишь, что не надо ко мне лезть сейчас?!

– Да плевать мне. Чё, думаешь, один душевный разговорчик не даст мне клянчить у тебя деньги? Ха, наивный…

– Дело не в этом! Не видишь, мне плохо!

– Поори-поори, тебе не помешает. Я тоже кричал, когда только в Аду оказался.

– Да пошли вы все на хер! Сука, где вы такие только берётесь?! Ни капли сострадания! Ни у кого!

Хотелось кричать и реветь. Что тут, что там – дебилы. Нельзя просто посочувствовать?! У самого есть проблемы с роднёй, он – единственный, кто может меня понять, но нет же! Надо показать, какой он бесчувственный!

– Что вены-то выводишь? – Люцифер с трудом сдерживал смех. – Шучу я, уймись. Вижу, тоже проблемы с роднёй имеешь?

– А так не видно?!

– Всё-всё, успокойся. Ночевать есть где?

– Если не здесь, то нигде… – сказал я, стыдливо закрыв торс пиджаком.

– Ладно, пошли… Полегчало?

– Немного…

***

Его комната не была привлекательной. Здесь тускло, воняет грязными носками и чем-то горелым, а кровать всего одна, не заправленная и с рваным матрасом. Типичная бунтарская комната демона-подростка, покинувшего родительский дом. Люцифер не был демоном, но, казалось, ведёт он себя даже хлеще.

– Общага, милая общага… – сказал на пороге Люцифер и впустил меня внутрь.

– Круто… – сказал я, оглядев комнату.

Люцифер «бомбой» кинулся на кровать, а я аккуратно присел на пол. Пестрящие занозами деревянные доски прогнулись подо мной и заскрипели.

– На полу переночуешь или валетом поспим?

– Валет… – с неохотой сказал я, сидя, не отрываясь, припрыгнул и убедился в непригодности пола для ночлега.

Мой, по меркам моей семьи, бунтарский мозг убеждён, что этот краснолицый юноша, которому пора бы начать подбривать рога, готов на такие перемены. А сердце продолжает рваться в родительский дом, раздалбливая грудную клетку. Странно. Всё ведь должно быть наоборот. Мозг думает, сердце исполняет. Значит, мой мозг – сердце, а сердце – мозг? Или всё же я поступаю правильно? Вряд ли. И сердце, и мозг это знают.

Вдруг, в дверь постучали.

– Эй! Дантъе… Как тебя там?! Квартплата!

– Блин, Кович, давай не сейчас! – криком ответил Люцифер. – Мне двух сотен не хватает!

– Открой сраную дверь!

– Зачем?

– Натурой платить будешь!

– Не-не-не, я тогда тут посижу! К такому меня Рай не готовил!

–Да шучу я, открывай!

Люцифер, издав возмущённое «Агр-х», встал с кровати и сдвинул щеколду двери, лёгким толчком ноги и ударом локтя распахнув её.

– Выгоняешь? – спросил Люцифер.

– Да не, просто дело есть…

Я содрогнулся, взглянув на незваного гостя. Сам того не желая, я оглядел его волосатое тело с выпирающими костями. Жуть. Пах покрыт сетями, но это никак не спасало мои глаза от мельком замеченных просвечивающих причинных мест. И сеть эта была единственным, что можно было назвать одеждой на нём. Сквозь ноздри продеты кольца, а заострённые демонические уши обвисли от количества вставленного в мочки железа. Тёмно-красная кожа – будь он человекоподобным, его можно было бы назвать смуглым – иссохла от бесконечных сигарет, удобно занимающих щели между гнилых зубов.

Люцифер взглянул на него с равнодушием, как на нелюбимого брата, которого видит каждый день. На запястье коменданта намотаны лямки болтающегося пакета, чёрного и плотного. В голове пролетела мысль: «Лучше бы ты этот пакет напялил, вместо сети».

– Короче… – начал тот, – купи головы козла и коня.

– Чего?! – спросил Люцифер, слегка приблизившись к его рту. – Да не, вроде трезвый. Ты серьёзно сейчас?

– Да. Ну, там так получилось… мне кореш подогнал, сказал, карбюратор для байка, а это… вот…

– Как ты вообще перепутал карбюратор и головы райских животных?! – не понимал Люцифер, взявшись за башку.

Козёл и конь (как и другие животные), на данный момент, являются созданиями райского происхождения, в будущем их планируют переселить на Землю. Животных адского происхождения на Землю добавлять даже не собираются, так как они чрезвычайно агрессивны и опасны даже для жителей Верхних Миров, чего уж говорить о каких-то людях…

– Да забей! Ты берёшь или нет?!

– Нахрена они мне?

– Да ты чё?! В Аду части тела райской животины – это роскошь! Писк моды!

– В Раю тебя бы посчитали живодёром, – с недоверием сказал Люцифер и добавил: – Ещё и зоофилию бы приписали. С твоим-то прикидом – не мудрено.

– Да ну тебя! У вас в Раю всё наперекосяк! Так, короче, не покупаешь – собирай манатки.

Гадкая манипуляция, но она сработала.

– Ладно, хрен с тобой… – с отчаянием сказал Люцифер, достал из кармана мятые купюры, сунул бумажки ему в руки, забрал пакет и захлопнул дверь, не дослушав фразу мужика: «С тобой приятно иметь де…»

Люцифер кинул пакет на пол, присел на корточки и достал оттуда голову коня…

– Нужна?

– Фу! Зачем она мне?!

– Вот урод, а! – заругался он на коменданта. – «Писк мо-оды!» А по твоей реакции – ни хрена это никакой не писк! – он сменил тему, разглядывая пакет: – Там, кстати, в общую группу вашей шараги должны скинуть результаты. А тем, кто сдал, дают пропуск на дискач.

– Я не хожу на дискотеки…

– Зану-у-уда! – он достал из пакета конскую голову и, сдув с морды обросшую гриву, взглянул в его мёртвые глаза. – А я, вот, считаю, что это повод начать ходить. Ты только прикинь: вот, скажем, возьмём твой скучный пиджачок и пришьём к плечам эти головы.

– И зачем?

– Необычно же! Уж башки коня и… – он достал ещё одну голову, – козла точно ни у кого на пиджаке не будет.

Я всерьез подумал, что буду спать в пиджаке. Иначе этот идиот его испортит.

В кармане Люцифера издался вибрирующий «бзик!» Он достал телефон и внимательно во что-то вгляделся.

– Опа! – он показал мне экран телефона, где я был в тройке прошедших на город. – Ты второй!

Я затормозил. Угнетённое состояние смешивалось с радостью. Уголки рта изредка приподнимались, когда я перечитывал строку со своим именем и написанными через тире словами «второе место».

– Сп… спа… спасибо… – с тяжестью выговорил я.

Позже мы легли спать. Точнее, я лёг, всё-таки скинув пиджак, пока Люцифер с чем-то возился.

На утро около меня лежал пиджак с неаккуратно пришитыми на плечах головами коня и козла. И почему мне это понравилось? Около пиджака лежала записка с криво написанным «Пожалуйста».