На грани падения

6

Люк

После моего последнего группового урока я отправился обратно к Большому дому. Сегодня был приятный день уходящего лета. Такой, что приносил немного прохлады на ранчо.

Ранчо «Рэбл Блю» было лучшим на этой зелёной земле, и мне никогда не надоедала тропинка, которая вела вдоль ручья, через рощицу осин и вверх, туда, где стоял Большой дом. Он находился чуть выше всего остального, следя за всеми и всем — прямо как Эймос Райдер.

Мои прогулки к моему грузовику и от него были любимыми частями дня, но не сегодня. Сегодня я увидел единственное, что может сравниться по красоте с «Рэбл Блю», и это была Эмми.

Что, блять, не так со мной?

Эмми всегда была красивой, но я никогда не рассматривал её как нечто большее, чем младшая сестра моего лучшего друга. Девушка, которая вошла в мой бар прошлой ночью, была выше, чем я помнил. Она никогда не была настолько уверенной в себе с кем-то, не говоря уже о парнях. Я ненавижу, что Уайатт был в центре внимания этой её стороны, но мне действительно нравилось видеть её такой.

Эймос считал, что Эмми слишком юна для выбранного жизненного пути, но с моей точки зрения, теперь он ей в самый раз.

Это было почти так же, как если бы Мидоуларк был низким потолком, и когда она уехала, то смогла преодолеть этот барьер.

Так какого чёрта она вернулась?

Этот вопрос вертелся у меня в голове, когда тропинка завернула за угол и привела к маленькой хижине. Грузовик Эмми — нежно-голубой GMC Syclone 1991 года выпуска — стоял у входа. Я помню, когда она его купила. Её отец купил Гасу и Уэсу их первые машины, но не Эмми. Она сказала ему не покупать. Кто, чёрт возьми, отказывается от бесплатной машины?

Она работала на ранчо и обсуживала столики в закусочной на главной улице, чтобы накопить на неё. Она влюбилась в этот уродливый грузовик с первого взгляда. Мне нравилось, что она всё ещё владела им, но я был удивлён, что он был на ходу до сих пор.

Дверь хижины была открыта, и «Cheap Trick» доносилась оттуда. Я подошёл ближе, когда Эмми вышла. Она сменила джинсы на пару обтягивающих спортивных шорт. Пиздец. Её загорелые ноги были длиной в милю.

Она вышла, чтобы схватить коробку, из багажника её грузовика. Коробка выглядела тяжёлой. Гас убил бы меня, если бы узнал, что я смотрю на его сестру, но он также бы убил меня, если бы я не предложил помочь.

В любом случае, в конечном итоге я бы был мёртв, так что с таким же успехом я мог попытаться выбросить всю эту историю с Эмми из головы.

— Эмми, я возьму, — сказал я, когда подбежал к её грузовику.

Она даже не посмотрела на меня, когда сказала:

— Мне не нужна помощь от большого сильного мужчины, чтобы занести коробку.

Она сильно выдохнула и убрала прядь волос, которая упала ей на лицо.

— Ты считаешь меня большим и сильным? — спросил я.

— Заткнись, Брукс.

Попалась. Теперь, когда я был ближе к её грузовику, то мог увидеть, что он был полностью забит. Она бы не привезла всё это, если бы собиралась остаться здесь только на наделю или две.

— Ты… — начал я, неуверенный, как сформулировать вопрос, — переезжаешь?

Эмми перестала бороться с коробкой, которую я предложил нести. Коробка осталась на сиденье грузовика. Что-то поменялось в ней от моего вопроса. Она выдохнула и посмотрела на небо. Затем она закрыла глаза.

— Да, — сказала она со всё ещё закрытыми глазами, — я переезжаю.

— Что насчёт скачек? — спросил я, в равной степени любопытствуя и беспокоясь. Эмми напряглась. Я будто видел, как она воздвигает стены.

— Что насчёт них? — сказала она, защищаясь.

— Ты закончила с ними? — спросил я. Это было единственное объяснение. Она не могла соревноваться в верховой езде, как это было в течение последнего десятилетия, начиная с Мидоуларка.

Эмми опять вздохнула. Это был тот вздох, который возникал лишь от тяжести, давящей на тебя так сильно, что у тебя не было другого выбора, кроме как выдохнуть.

Я знал всё об этом.

— Я не знаю, — её глаза всё ещё были закрыты, а нос задран к небу.

— Хорошо…

Я не знал, что ещё сказать на это. Это не твоё дело, Люк.

Тишина повисла между нами на несколько мгновений.

— Я помогу тебе распаковать вещи. В два раза больше людей — в два раза меньше работы. — Я попытался, чтобы моё предложение прозвучало по-деловому, а не так, будто я хочу проводить с ней больше времени или типа того. Она посмотрела на меня и через несколько секунд кивнула мне. — Я начну с тяжёлой коробки, — сказал я, беря коробку, с которой всё это началось.

Святое дерьмо. Она была чертовски тяжёлой. Я подумал о том, как она собирала свою жизнь в Денвере. Она делала это одна? Или кто-то помогал ей? Парень, может? Мои пальцы сильнее надавали на коробку при этой мысли.

Несмотря на то, что я знал Эмми, я не знал ни Эмми, ни того, какой была её жизнь сейчас.

Но я хотел узнать.

Эмми схватила коробку поменьше и направилась к хижине. Внутри хижина ничуть не изменилась с тех пор, как я был здесь в последний раз. Гас, Уэс и я раньше зависали здесь, обычно с пивом «Корс» и косяком. Хижина была достаточно далеко от Большого дома, так что Эймос не мог поймать нас, но достаточно близко, чтобы мы не бродили по ранчо.

Я почти уверен, что Гас потерял девственность в этом домике. Я сделал мысленную пометку держать это при себе.

Эмми наклонилась, чтобы поставить коробку на пол рядом с кроватью, и я не мог не посмотреть на её задницу в форме сердечка в её, блять, крошечных шортах.

Я отправлюсь прямиком в ад.

— Поставь их куда хочешь, — сказала Эмми, не догадываясь, что я пялился на её задницу полсекунды назад.

— Что, чёрт возьми, ты положила туда? — спросил я, ставя коробку на пол в дверном проёме. — Камни? — На лице Эмми проскользнул лёгкий намёк на улыбку, и я почувствовал себя так, будто выиграл лотерею.

Какого чёрта со мной происходило?

— Почти, — сказала она. — Книги. Ты хотя бы одну прочитал?

— Смешно.

— Извини, я знаю, что чтение больная тема для тебя, — её улыбка стала шире.

Если шутка надо мной заставляло её улыбаться, то у меня не было другого выбора, кроме как позволять ей это так часто, как она хочет.

— Система государственных школ Вайоминга подвела меня и бесчисленное множество людей, — ответил я.

— Ты не можешь винить школу, если никогда туда не ходил.

— Я ходил в школу, — запротестовал я, хотя на самом деле это было не так.

— Играть в футбол и пить пиво на парковке не считается.

Боже, эта улыбка. Выкуси, Кенни, подумал я про себя, вспоминая, как Эмми улыбалась ему прошлой ночью. Посмотри, кому она улыбается сейчас, придурок.

— Чёрт. Ты раскусила меня, — признал я. Она не ошиблась. Тем не менее, я закончил школу.

— Кстати, спасибо, что сдал меня Гасу, — сказала она. Ей тон всё ещё был беззаботным, так что я решил, что она не сильно злиться из-за этого, хотя мне и было плохо из-за этого.

Я знал, как она выглядит в бешенстве, а прямо сейчас она выглядела иначе. Она выглядела спокойной. Ей было комфортно.

Мне нравилось, что она так выглядела, будучи со мной.

— Хотя ты мог не упоминать о Кенни, — продолжила она. — Моего присутствия дома без его ведома, вероятно, было достаточно, чтобы у него появилась эта известная вена на лбу.

Пошёл нахуй этот Кенни.

— Ты…, — опять я не знал, как сформулировать мой вопрос правильно; Эмми связала меня по рукам и ногам, — хорошо провела время после того, как ушла из бара прошлой ночью?

Все хорошо. Эмми засмеялась.

— Не могу поверить, что Гас пытается использовать тебя, чтобы доспросить меня. — Ага, Это Гас хотел узнать. — Кенни подвёз меня и Тедди до дома Тедди, потому что, не уверена, что ты заметил, но мы были пьяны в стельку.

Просто довёз до Тедди? Она не пошла домой с Кенни? Ничего не было?

Облегчение нахлынуло на меня. Я сказал себе, что это потому, что я не хочу видеть, как младшей сестре моего лучшего друга будет больно опять, что было правдой. Просто это была не вся правда.

— Ваше очень громкое и очень страстное исполнение «Islands in the Stream» могло бы выдать вас с потрахами, — ответил я. Воспоминание о том, как Тедди выгнала солиста группы и вытащила Эмми на сцену, всплыло в моей голова.

Хотя оно и было немного расплывчатым благодаря шотам, которые я выпил за баром.

— О боже, — Эмми провела рукой по лицу, — до сих пор я этого не помнила.

— Честно говоря, ты была вполне неплоха. Возьми пару уроков по вокалу, и я разрешу тебе и Тедди спеть пару композиций, — пошутил я.

Эмми начала идти обратно к грузовику, чтобы взять ещё вещей, так что я последовал за ней.

— Значит, это правда? — Крикнула она через плечо.

— Что правда? — спросил я.

— Что ты владелец «Дьявольского сапога».

— А, да.

— Как это произошло?

Было невозможно рассказать о том, как «Дьявольский сапог» упал на мои плечи, не упомянув Джимми. Я молчал ещё секунду, подготавливая себя к знакомой боли, которая возникала в моей груди каждый раз, когда речь заходила о нём.

— Ты помнишь пьяницу Джимми?

— Твоего отца? Да, я помню Джимми. — Она выглядела смущённой, и я не могу винить её.

— Выяснилось, что он владел им всё время. Он оставил его мне, когда умер. — Я не очень любил говорить о своём отце. Я не считал его плохим человеком, но он был плохим отцом. Хоть и то, что я чувствовал к Джимми, больше не было открытой раной. Она была покрыта рубцовой тканью. Что не означало, что под ней не было никакой затяжной боли.

Не важно, как много лет прошло, я не мог полностью избавиться от факта, что мой отец не хотел меня.

Он жил в том же городе, что и я, всю мою жизнь, а я видел его, может, раз в год, пока я не вырос достаточно, чтобы достать фальшивое удостоверение личности и пробраться в «Дьявольский сапог». Потом я видел его только на его обычном месте в баре. Иногда он говорил со мной, иногда — нет.

Я даже не знал, почему он оставил мне бар и всё, что шло вместе с ним.

— Честно, я не думала, что кто-то действительно владел «Дьявольским сапогом». — Сказала Эмми, повернувшись, чтобы схватить другую коробку. Я был прямо за ней. — Я имею в виду, наверное, я знала, что в какой-то момент кто-то должен был им владеть, но я полагала, что он существовал так долго, что просто вышел за рамки права собственности.

— Честно говоря, по документам всё выглядело так, будто владельца не было, когда я вступил во владение. Это была катастрофа, — Джимми сравнял бар с землёй. Мне не нравилось признавать это, но, когда я увидел, как много он разрушил за все годы, мне было приятно узнать, что я был не единственным, за чем мой отец не смог приглядеть. Хотя до сих пор я думаю, что он заботился о баре больше, чем когда-либо обо мне.

Эмми и я поставили наши коробки на пол хижины. Она начала заполняться её вещами.

— Не думаю, что когда-то говорила тебе это, — начала Эмми, — но мне жаль, что твоё папа умер. Скорбеть о ком-то, кого ты никогда по-настоящему не знал, тяжело и сбивает с толку.

В моей груди опять появилось то странное чувство. Я знал, что слова Эмми были искренними. Её мама умерла до того, как Эмми исполнился год. Несчастный случай на скачках.

— Я ценю это, Эмми, — и я действительно ценил. — Джимми оставил мне единственное, что когда-то хоть что-то значило для него, и я думаю, что это чего-то стоит, — я не когда не говорил так о своём отце. Я не знаю, почему я начал.

Я просто хотел, чтобы Эмми знала меня, наверно. И я хотел знать её тоже.

Мы продолжали ходить взад-вперёд от грузовика Эмми, пока «Cheap Trick» не превратилась в Брюса Спрингстина, а все коробки Эмми не оказались в хижине. После нашего разговора мы работали большую часть времени в комфортной тишине, за исключением когда Эмми говорила мне куда поставить что-то или когда она начинала машинально подпевать строчкам песен, которые играли.

— Думаю, это всё, — сказала она, когда я принёс последнюю коробку, в которой, должно быть, было ещё больше книг, учитывая, насколько чертовски тяжёлой она была. Что читала эта женщина? Я поставил коробку рядом с остальными. — Спасибо, что помог мне.

— В любое время, — сказал я. И это действительно было так. Со вчерашнего дня я готов был сделать что угодно, где угодно и когда угодно для Эмми Райдер. — Тебе нужно что-нибудь ещё, прежде чем я уйду?

С таким же успехом я мог бы упасть на колени и умолять её позволить мне остаться ещё немного. Иисус, что со мной не так.

Она пыталась выбраться из-за груды коробок. Прежде чем она успела ответить мне, её нога зацепилась за угол коробки, и она упала. Я инстинктивно потянулся к ней, но не успел добраться до неё до того, как она ударилась о пол.

Чёртовы коробки.

— Эмми! — я обошёл коробки так быстро, как только мог, и присел на корточки рядом с тем местом, где лежала Эмми. У неё была кровь на руке. Дерьмо. — Эмми, ты в порядке? — Паника в моём голосе застала меня врасплох.

— Да, я в порядке. Я выставила руку, чтобы не упасть, а она попала в коробку. Всё нормально.

— Позволь мне осмотреть её, пожалуйста.

— Всё в порядке, — проворчала она. Упрямая женщина. Она всегда была строптивее, чем лошади.

— Эмми, ты истекаешь кровью над своей коробкой с обувью. — Она посмотрела вниз на свою руку. Я не думаю, что она знала, что у неё кровь. Она выглядела ошеломленной.

— Дерьмо, — выдохнула она.

— Иди сюда. — Я положил одну свою руку ей на талию, а другой держал её под локоть руки, которая не кровоточила, чтобы помочь ей встать. — Под раковиной есть набор первой помощи. Гас и я обновила его пару месяцев назад.

— Боже, я ненавижу кровь, — сказала Эмми.

— Тогда не смотри на неё, Клементина.

— Вау. Это реально хороший совет, Люк. Тебе следует стать доктором. Спасибо. — Люк. Она назвала меня Люком. Она истекала кровью у меня на глазах и умничала, но мне понравилось, как прозвучало моё имя из её уст.

— Я серьёзно, не смотри, — сказал я. — Вот, садись.

У заднего окна стоял маленький кухонный стол с двумя стульями. Я подвёл её к нему, усадил и схватил аптечку первой помощи, прежде чем опустился перед ней на колени.

— Я не могу вынести вид крови, Брукс. Я правда не могу, — сказала Эмми. Её голос звучал пустым теперь. Я посмотрел на неё. Выглядела она тоже так. Она смотрела, как кровь сочиться из её руки.

— Эй, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал нежно, — Эмми, посмотри на меня.

Она продолжала смотреть на порез, на её лице было пустое выражение. Она выглядела так, будто сейчас упадёт в обморок. Я не помнил, чтобы у Эмми было такое отвращение к крови. Порезы и кровь не были необычным делом на ранчо. К тому же, я не раз появлялся у Райдеров в потрепанном виде после драки, так что мне казалось, что я бы запомнила, если бы реакция Эмми на кровь в детстве была такой же бурной.

Я положил руки на обе стороны её лица и приподнял его. Это заставила её отвести взгляд от своей руки.

— Посмотри на меня, — потребовал я.

Зелёные глаза Эмми встретились с моими. Она умела слушаться — кто бы мог подумать?

— Смотри на меня, хорошо? Я позабочусь о тебе, Эмми.

Она не ответила, но слегла кивнула мне. Я держал руки на её лице дольше, чем должен был, впитывая какого это — быть рядом с ней.

Святой Иисус. Ты жалок, подумал я про себя. Она буквально истекает кровью, придурок.

Я убрал руки от её лица и занялся рукой. Я попросил её положить руку мне на бицепс, чтобы я мог видеть, что делаю. После обработки пореза я был рад увидеть, что он был не особо глубокий. Это был один из тех «правильных» порезов, которые пиздец как кровоточат, пока ты не займёшься им.

Я схватил спирт для растирания из аптечки.

— Может жечь, — сказал я, когда поднёс намоченный ватный диск к её предплечью. Она сделала вдох и сжала мой бицепс. Сильно.

— Чёрт. Это реально больно, — сказала она.

— Почти всё, — сказал я. Я промокнул ее кожу насухо марлей и наложил самый большой пластырь поверх пореза. — Вот.

Я положил свои руки по обе стороны от её ног, вопреки моему здравому смыслу. Я посмотрел на неё. Она больше не выглядела так, будто собирается упасть в обморок — мы были вне опасности.

Эмми смотрела на меня, и я инстинктивно положил свои руки на голую кожу её бёдер прямо под подолом её обтягивающих шорт. Я наблюдал, как она сглотнула. То, как её горло работало, заставило меня захотеть схватить её за него и притянуть её губы к своим.

Я попытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал такое влечение к кому-либо. Я не был уверен, что когда-либо чувствовал.

— Спасибо, — сказала она. Она, кажется, тяжело дышала? Или я это выдумал?

Я скользнул руками немного выше, а затем вернул их туда, где они были, потирая её ноги по бокам. Я сказал себя, что это было, чтобы успокоить её после пореза. У неё перехватило дыхание, но она не остановила меня.

Её глаза опустились на мои губы, а потом обратно наверх.

Блять. Я хотел поцеловать её.

И судя по тому, как она смотрела на меня, думаю, она хотела того же. Я знал, как это выглядит, когда женщина хочет этого, но, чёрт возьми, это была не просто какая-то женщина.

Это была Эмми.

Никто из нас не проронил ни слова — мы просто оставались на своих местах.

Я посмотрел на её губы.

Один поцелуй ничего не испортит, верно? Мы оба взрослые.

Я собираюсь сделать это. Я поцелую младшую сестру моего лучшего дру…

— Эмми! — голос Уэса разрушил транс, в котором мы с Эмми находились. — Я принёс твоё постельное бельё.

Я быстро вскочил, а Эмми оказалась прямо за мной, когда Уэс зашёл в дом.

— О, привет, Брукс, — сказал он. — А я гадал, почему твой грузовик всё ещё стоит возле Большого дома.

— Привет, мужик, — я старался говорить ровным голосом, чтобы не выдать того факта, что я как раз собирался наброситься на его младшую сестру.

— Он как раз помогал мне с коробками, — быстро сказала Эмми. Она звучала как ребёнок, которого только что поймали за кражей печенья.

Уэс поднял одну бровь сначала на неё, потом на меня.

— Это мило с его стороны, — наконец сказал он.

Это было странно.

Мы с Эмми вели себя странно.

Нам надо было прекратить быть странными.

Ничего не произошло.

Но могло.

— Ага, — сказал я, — я увидел её грузовик, когда возвращался с конюшен. Подумал, что могу протянуть руку помощи.

Уэс пялился на меня на секунду дольше, прежде чем повернулся к Эмми и сказал:

— Ужин будет готов через тридцать минут. Райли хотела курицу-барбекю. Брукс, ты останешься?

— Спасибо, но мне нужно в бар. Они, вероятно, гадают, где я.

Это было правдой. Солнце уже заходило за горизонт, а означало, что люди в любую минуту начнут стягиваться в «Дьявольский ботинок», но Джо всё предусмотрел.

— Ты уверен? — спросила Эмми. Она… хотела, чтобы я остался на ужин? Наверное, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

— Да, — сказал я, — добро пожаловать домой, Эмми. Уэс, я вернусь завтра на игру. — Я всегда ходил на воскресный футбол к Райдерам.

Я шел к двери, и оба Райдера помахали мне. Я помахал в ответ и понадеялся, что не выгляжу так робко, как чувствовал себя.

Я почти побежал к своему грузовику. Я не мог поверить, что почти поцеловал её. Если бы Уэс не пришёл, то я бы сделал это.

Если бы он не крикнул так, что мы узнали, что он был там, он бы зашёл и увидел меня, целующего его сестру, и к этому времени я был бы уже мёртв. Я положил голову на руль.

Это не могло повториться снова.