Начало пути

Глава 17. Побег

Двигаясь дальше, мысли Грамана занимали рассуждения о произошедшем. В первую очередь он хотел для себя понять, с пользой ли было потрачено зелье скорости. С одной стороны, убежать от иллюзии растения не очень то и хорошее решение, ведь о том, что он попал явно не под влияние зверя, было довольно просто догадаться. Но, все же, если бы это был кто-то из хищников, убежать в любом случае не получилось. С другой стороны, если бы он превысил определенную дозу, нанюхавшись токсинов дурманника, то самостоятельно выпутаться из ситуации тоже не представилось возможным, да еще и тот кабанчик, однозначно, попытался как-нибудь его покалечить. Постепенно, рассуждения привели его к мысли, что, скорее, решение было верным, нежели наоборот, но жаба внутри не отпускала чувство сожаления по утраченному зелью.

«Да уж, хорошо хоть у меня есть игольчатый огуречник, но стоит ли попытаться сделать из его плодов еще немного зелья или лучше после испытания? Наверное, все-таки, лучше сделать. Ведь это добавит шансов на успех, да и всегда нужно иметь подобное, или будешь сожалеть об отсутствии в неподходящей ситуации».

Пробираясь через ловушки и периодически их обезвреживая, но чаще их обходя, землянин наткнулся на ключ, бьющий из небольшой отвесной скалы и образовывающий крохотную заводь, постепенно вытекающую в ручеек. Решив, что вода сейчас будет очень кстати, ведь нужно пополнить ее запасы и не помешало бы сделать небольшой привал. Поблизости, Граман нашел подходящее для остановки дерево, забрался на одну из ветвей, повесил на ближайший сучок мешок, а затем начал доставать оттуда охотничий топорик и огниво. После чего, спустившись, приступил к сбору хвороста для розжига костра.

С лихвой насобирав всего необходимого и нарубив еще немного из поваленного дерева, найденного после непродолжительного обхода ближайшей округи. Вернулся к месту своего привала, достал совсем чуть-чуть хвойной смолы и начал разводить огонь в небольшой ямке, вырытой топором и одной из палок, после того, как расчистил землю от всякой трухи и листьев. Убрав огниво с топориком на место, достал кастрюльку, бурдюк для воды и, осознав, что снова совершает ошибку, отложил все потянувшись за запасом слезного порошка, чтобы посыпать им территорию возле стоянки.

«Мдэ-э-э, так дела не делаются… Хорошо, что в этот раз я вспомнил, а если бы нет? Если бы я сейчас был не на испытании, а в реальном походе? Если бы ближайшая местность не патрулировалась охотниками?» – все больше продолжал себя накручивать Граман, аккуратно делая обход и посыпая землю порошком. Приняв меры предосторожности и вернувшись к дереву, на котором он оставил свои вещи, снова взял кастрюльку с бурдюком и отправился к ключу, не забыв подкинуть новых веток в огонь.

Подойдя к воде, убедился, что из нее торчат белесые лепестки соцветика - травы, являющейся сорняком по сути, но своим цветом подсказывающая о свойствах почвы или воды, в которой растет. В конкретном случае белесый цвет говорил, что трава ни разу не попадала под лучи солнца, грунт большей своей массой состоял из перегноя и скальной породы, что было очевидно и без того, а в воде нет никаких примесей помимо стандартного набора для данной местности, с небольшим преобладанием железа.

Хмыкнув, Граман подумал: «А охотники всего-лишь говорили, что можно пить воду в которой растет только белый соцветик», без каких-либо объяснений, чего, по большому счету, им было более чем достаточно.

Набрав воды, он направился обратно, а вернувшись установил кастрюлю на костер, взял грязные вещи и пошел их стирать.

«Не сильно ли я расслабился? – думал землянин, оглядывая округу, – Ведь территория около ключа слезным порошком-то не обработана».

Стараясь работать руками быстрее, он прислушивался к тишине, в попытках уловить какой-нибудь звук, который ему абсолютно не хотелось бы услышать. Но все прошло без происшествий и, быстро закончив стирку, двинулся назад, прокручивая в голове все этапы приготовления зелья скорости.

По возвращении, вода уже кипела, а под кастрюлей остались лишь угли, но еще довольно горячие, что позволяло вновь, без лишних трудозатрат, разжечь костер. Подкинув еще немного дерева, Граман развешал по веткам мокрую одежду, достал один из четырех плодов огуречника, набор зельевара и приступил к варке.

«Так, сейчас нужно снять кастрюлю, подождать когда вода перестанет кипеть, погрузить плод попкой в кипящую воду, аккуратно ее срезать, а потом дождаться пока весь сок вытечет и осядет на дне», – медленно выполняя действия проговариваемые в голове, землянин даже забыл как дышать, столь сильно сосредоточившись на своих движениях.

Увидев, что из плода больше ничего не вытекает, Граман достал его, разрезал пополам, вынул семена в ступку, а оставшуюся кожуру и мякоть бросил в кружку, после чего наполнил ее водой и поставил рядом с огнем.

«Теперь нужно перетереть все семена в кашицу, затем, когда вода в кастрюле остынет, ее нужно будет слить, после чего останется только крайне вязкая субстанция» – перетирая в ступке семена, продолжал вспоминать Граман.

Хорошенько прокипятив кожуру с мякотью в кружке, он вылил воду, сполоснул остатки и начал их жевать. Как перекус кожица была не очень вкусной и питательной, но имела в себе много полезных витаминов, от получения которых Граман отказываться не стал, памятуя о недавнем стрессе и не очень сбалансированной диете, запланированной на сегодняшний день.

Удостоверившись, что семена достигли нужного состояния, а содержимое кастрюльки достаточно остыло, Граман достал из свертка с приправами листья напоминающее по вкусу и запаху мяту и немного перетертой травы отдающей базиликом, закинул все в опустевшую кружку и наскреб туда немного черного огарка с обгоревшей палки, затем залил водой и поставил на горячие угли. После, он вылил воду из кастрюли, в которую сцедил через тряпочку кипящее варево из кружки, постепенно перемешивая жидкость и отслеживая нужную консистенцию. Теперь на угли вновь нужно было поставить кастрюлю, добавить в нее остатки перетертых семян и снова все прокипятить, периодически помешивая. После закипания, землянин снял кастрюльку, и понес ее к ключу, чтобы поставить в воду для быстрого охлаждения. Пока получившаяся жидкость остывала, хорошенько промыл тряпочку, через которую сцеживал содержимое кружки, и накрыл ей остывающее варево. Вернувшись на стоянку, проверил не высохла ли одежда, которая уже была лишь немного влажной, а затем начал перекус, параллельно задумавшись: «Вот было бы не плохо как-то извлечь паралитик из иголок огуречника, чтобы использовать его в дальнейшем, а не просто выкидывать как мусор. Хотя как я буду им пользоваться? Шкуру матерых хищников я стрелами не пробью и в морду подобное кидать звучит как бред по нескольким причинам, а на мелкую дичь это и не нужно вовсе. Но все равно от такого подарка я бы не отказался – а подобные размышления его натолкнули на мысль, – если не в этом заключается душа настоящего барахольщика, то в чем?»

После того, как вернулся к своим вещам, Граман, подготовив бурдюк для зелья скорости, начал сливать в него остывшую жидкость, снова процеживая через тряпку.

«Ну что же, отлично! – про себя ликовал землянин, – получившегося зелья мне хватит на два или три раза. Просто превосходно!»

Тем временем, одежда уже окончательно высохла и, собрав весь свой хабар в мешок, двинулся дальше проходить испытание, не позабыв снова подойти к воде для пополнения потраченных запасов.

«По большому счету, не так уж и плохо у меня идут дела, – думал землянин, проходя мимо одной из полянок со светящимися кустами и цветами, – да и зверей оставили не так много».

Насвистывая незамысловатую мелодию «песенки про зайцев», что могло бы показаться довольно символичным и уместным в текущей обстановке, как вдруг, будто по насмешке судьбы, издалека донесся рев бера.

Замерев, Граман начал ощущать как на него накатывает паника. Ощущения от услышанного были непередаваемыми. Страх, на какое-то время, сковал все его тело.

«Проверка? Да не-е… Бред! Это вряд-ли имитация… Так точно никому не взбредет в голову пугать детей», – пытаясь понять происходящее, в голове землянина с невероятной скоростью проносились эти мысли.

«Нужно возвращаться. Точно! Скорее назад. Санит, Ферот и Арис без проблем сладят с бером, – однако мысли расходились с реальностью, – да что это такое? Шевелись! – с все больше нарастающей паникой, пытался он приказать своему телу, – Что это за хрень? Почему я не могу двинуться?»

Как вдруг, краем глаза, Граман уловил пару несущихся пепельных лис, больше напоминающих своими размерами матерых волчар с земли, нежели своих товарок, но окрас не давал усомниться в опознании зверей. Увидев опасных хищников, бегущих от бера, а может и вместе с бером от кого-то более опасного, отсекая дорогу в сторону деревни, землянина будто огрело пыльным мешком по голове и он начал двигаться. Бросившись дальше, в сторону пути, которого придерживался ранее, он вновь взял бурдюк с зельем скорости и, на бегу, отхлебнул необходимую дозу. Затем, не забыл себя обрызгать зельем для сокрытия запахов, а по пути еще и высыпал из кармана весь, имевшийся в нем, небольшой запас слезного порошка.

«Что за хрень тут творится? Почему из охотников еще никто не встретился? Должны же они как-то следить за испытанием… Видимо, дела идут хреново, раз все еще никто не уводит меня из леса».

В попытке уйти от возможной опасности, Граман несся, избегая кучу разнообразных ловушек, попадающихся на пути. Спустя, примерно, пол часа непрерывного бега, он наткнулся на одного из охотников, который уже был мертв и медленно остывал на земле. Как получилось выдать столь точное заключение? Все просто, обычно люди не могут повернуть голову на сто восемьдесят градусов и остаться в живых.

«Наверное, бежал в сторону рева, чтобы помочь остальным, или ко мне, чтобы вывести отсюда, но что-то явно пошло не так, – подумал землянин, а в следующий миг в голову пришла мысль, – не из-за ловушки ли Санита он свернул себе шею? Нужно аккуратно подойти к нему и осмотреть тело».

Осторожно приблизившись, Граман начал разглядывать труп, пытаясь найти что-то необычное на его теле, но ничего такого заметно не было. Решив, что нужно забрать его припасы, ведь мертвому они не к чему, снял все имеющиеся зелья, смеси, забрал нож, лук и колчан со стрелами.

Сочтя не очень хорошим оставлять тело тут, оттащил ближе к поляне, оставив у дерева, недалеко от светящихся растений, при этом обильно посыпав труп слезным порошком и вдруг, почувствовал легкое головокружение. Осознав, что происходит нечто подозрительное, Граман отбежал в сторону на десяток метров и начал думать, ругаясь на то, что к головокружению добавилось еще и чувство легкой тошноты, а движения рук и ног стало тяжелее координировать.

«Черт! Маска тут не особо и поможет, – подразумевая воротник и уже догадываясь о причине своего состояния, сокрушался землянин, – Как же не вовремя, – поняв, что после удаления от опасного места, его состояние стало быстро восстанавливаться, подумал: – ну точно, это может быть только корнелистник и, судя по скорости его воздействия, он еще и во всю цветет».

Умывшись водой из бурдюка, Граман начал использовать дыханье скваера, при этом доставая из мешка тряпочку, через которую процеживал зелья, а, смочив ее, накинул на голову в один слой, чтобы было видно хоть что-то. Достал в мешке свой набор зельевара, из которого взял только ножички и тряпки. Подготовившись, он быстрым темпом пошел назад, чтобы скорее найти «проклятую» траву. На фоне текущего пейзажа, заметить искомое было не такой уж и большой проблемой, учитывая что он находится в фазе цветения, от чего на поиски не ушло много времени.

«Бедный Кельс… – приговаривал Граман, подходя к растению, чтобы срезать его цветок, листья и немного корней, для пополнения своих запасов, – как же ты не уберег себя…» – продолжал негодовать землянин, ловко орудуя ножичком и нехитро срезая нужные части.

Пока землянин возился с корнелистником, то до его ушей дважды доносился рев бера, который становился с каждым разом немного громче. А, что хуже всего, звуки шли аккурат со стороны деревни и все бы ничего, так как он понимал, что зверь точно не доберется до Диста, да и не в ту сторону он движется, но вот личная безопасность под большим вопросом. Еще больше нагнетало обстановку то, что уже давно разносившийся запах гари и дым, все никак не мог отогнать зверя.

«Хорошо хоть криков людей не слышно, значит с ним никто не дерется. А мне, пожалуй, лучше тут не задерживаться и сваливать подальше ради сохранения целостности своей же тушки».

Как только все необходимое было срезано, Граман тут же направился в сторону, где оставил свой мешок, по пути бережно заворачивая добычу в разные тряпочки. Добравшись до нужного места, аккуратно, но торопливо, сложил все в мешок, одел свою ношу и побежал глубже в лес.

«Корнелистник… – думал землянин, пытаясь отогнать ненужные мысли, которые, по его мнению, в текущей ситуации могли бы привести его только к лишней сейчас панике, – абсолютно безобидное растение большую часть времени, кроме момента цветения. Цветок корнелистника обильно высвобождает в воздух свою пыльцу, которая, попадая в организм через слизистые, влияет на вестибулярный аппарат, вызывая временную потерю равновесия и координации движений. При этом, если нет никакой защиты, изменения ощущаются как исчезновение опоры под ногами, что заставляет существ терять равновесие и падать. Этот эффект может длиться всего несколько мгновений, если в организм перестает попадать яд, после чего восстанавливаются равновесие и все опорно-двигательные функции.

Польза корней растения заключается во впитывающих свойствах, а листья являются промежуточным или связующим компонентом множества зелий. Цветок считается довольно полезным, так как используется для очищения различных примесей в зельях, делая их немного более эффективными. Но в связи с трудностью его получения и отсутствии острой необходимости, не сильно востребован у алхимиков или зельеваров».

Решив, что достаточно отвлекся, снова услышал рев бера, который, казалось, был прямо возле него.

«Ну нахер… – подумал Граман и, ускорившись, заметил как пробегает мимо здоровой красной тряпки, висящей на ветке впереди, – это мы прихватим с собой, – после чего сорвал ее и подумал: – вот и пройдено испытание, осталось только не сдохнуть».

Землянин не знал, да и не мог подозревать, что бер охотился на пепельных лис, будучи разъяренным тем, что они задрали его детеныша. Отчего зверь не вступал в схватки с людьми и не обращал внимания на дым, преследуя лишь одну цель - месть. Подстегиваемый страхом, он продолжал углубляться в дебри, что получалось у него довольно хорошо и быстро. Не мудрено, ведь он находился под действием зелья скорости. А на такие мелочи, как отсутствие ловушек и декораций, сделанных Арисом и намалеванных Феротом, он даже и не думал обращать своего внимания. Конечно, ведь они просто вылетели из его головы.

Таким темпом, Граман довольно скоро добрался до ближайшего утеса и, беги он по земле, а не по ветвям довольно плотно растущих раскидистых деревьев, то несомненно заметил бы границу, обозначенную слезным порошком и проходящую задолго до каменной гряды.

Заметив расщелину в гигантской каменной стене с небольшим отрицательным уклоном и, сочтя ее достаточно широкой для того, чтобы пролезть самому и довольно узкой для бера, ринулся прямо к ней, не думая о том, что это может быть опасно или попросту может попасть в ловушку или жилище зверушки, которая может оказаться более опасной чем хищники, встреченные ранее.