Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки

БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО

Внешне мой прадед походил на профессора. По воспоминаниям Давида Львовича, Евгений Евгеньевич всегда носил сюртук. Его доброе лицо имело озабоченное выражение. Еще бы ему не быть озабоченным — ведь помимо семейного дела у него было своих 12 детей и еще несколько приемных. Мой прадед женился на девушке из рода Де Монси, тех самых, с кем соседствовала семья на Кузнецком Мосту. В России их аристократическая фамилия путем слияния предлога «де» с основой была изменена на вполне демократическую—Демонси. Эта семья, накопившая торговлей неплохое состояние, отправила одного из своих детей Шарля (в России его называли Карлом на немецкий манер) учиться медицине. Он стал видным врачом, профессором Харьковского университета. Там, в Харькове, у Карла и его супруги родилась Барб, по-русски Варвара Карловна. Выйдя замуж за Евгения Евгеньевича Арманда, она родила 12 детей, которые благополучно достигли возраста зрелости.

Все три сына Евгения Ивановича Арманда — Евгений, Адольф и Эмиль — жили в Пушкино одним домом. Адольф Евгеньевич получил образование инженера, работал на фабрике. Увлекался коллекционированием книг, картин, мебели. Его жену Александрину, урожденную Ленгольд, родители которой владели книжными и музыкальными магазинами в центре Москвы, за болтливость в семье называли Александрин-дрин-дрин. У этой пары родились трое детей, двое из которых умерли в детстве. В память об умершем ребенке Андрее его именем назвали больницу для рабочих, построенную Армандами вблизи ткацких фабрик. Младший из братьев, Эмиль Евгеньевич, был специалистом по окраске тканей. Женился на своей двоюродной сестре Софье Гекке. Их сын Лев, едва окончив гимназию, занялся подпольной революционной деятельностью прямо на дедовской фабрике.

Когда Инесса Стефан попала в семью Арманд, она окунулась в приятную для себя атмосферу. Большая семья, по-французски либеральная, по-русски хлебосольная. Интересные разговоры за столом. Никакого духа стяжательства. Глава семьи Евгений Евгеньевич редко вступал в разговоры детей. Думал о своем. Он постоянно был занят делами. Управлял фабриками — доли братьев после смерти отца не были разделены. Евгений Евгеньевич был купцом 1-й гильдии и мануфактур-советником. Это почетное звание было учреждено для владельцев крупных промышленных предприятий и купцов Высочайшим манифестом в 1810 г. Его жена Варвара Карловна, женщина необычайной доброты и заботливости, приютила под свое крылышко огромную семью вместе с приемными детьми. Все чада и домочадцы собирались в день ее именин.

«— Приходите, пожалуйста, у нас будут только свои, — приглашала родственников баба Варя.

И этих “своих” с зятьями и невестками, свояками и свояченицами набиралось человек сто. Громадные столы ставились рядом по длине и растягивались через соединительные галереи на несколько домов»¹⁴.

Откуда только брались у Варвары Карловны силы без конца разливать чай из самовара всему сидящему за столом семейству, никто не знает.

Выйдя замуж за старшего сына этой пары Александра, Инесса долго не хотела переезжать в подаренное им на свадьбу имение Ельдигино. Ей было уютно и комфортно в большой дружной семье. Обе ее сестры — Рене и Анна — очень часто гостили у новых родственников. Рене Жюстина Луиза, которую для краткости в семье называли просто Рене, что означает в переводе с французского «возрожденная», с первой встречи покорила Армандов. Девушке только что исполнилось 17 лет. Хотя сестры были похожи, Рене обладала более спокойным темпераментом. Возможно, потому, что еще в юности обрела дело жизни. Она обладала прекрасным сопрано. Рене, единственная из детей, унаследовала от родителей певческий дар. Обучалась вокалу в Париже, в Высшей музыкальной школе при консерватории. Парижанка не так давно приехала в Россию и испытывала трудности с русским языком, которого почти не знала. Поэтому в семье Арманд, где родным языком по-прежнему оставался французский, она сразу почувствовала себя как дома. Будущая родственница начала репетировать роль в любительском спектакле, входившем в программу свадебных торжеств. В сохранившейся программке того спектакля значилось: в ролях — мадам Инес Арманд, мадемуазель Рене Стефан. Инесса была артистична, прекрасно играла на фортепьяно. Рене обладала голосом, который завораживал слушателей. Сестры покорили местный высший свет. В любительский театр иногда заезжал сосед по Пушкину — Алексеев, которого весь мир знает как Константина Сергеевича Станиславского.

Второй сын Евгения Евгеньевича и Варвары Карловны, Николай, сделал предложение Рене. Браки между свойственниками церковь запрещала, но щедрые жертвователи Арманды выхлопотали разрешение патриархии.

И этой паре после свадьбы было подарено поместье. Николаю и Рене досталось имение в селе Алешино, всего в пяти верстах от Ельдигина, по дороге на Дмитров.

Инесса до своих первых родов оставалась жить в Пушкино. Ездила к обедне в Никольскую церковь. Молилась о благополучном разрешении от бремени. Сынок появился на свет 10 сентября. Отличный подарок сделала Инесса мужу, который отпраздновал свой день рождения два дня спустя. Счастливая молодая мать захотела назвать новорожденного в честь мужа Александром. Младенца передали кормилице. Инесса пошла в церковь, чтобы заказать благодарственный молебен. В дверях храма ее остановил батюшка: «Тебе сюда нельзя. Ты после родов. Придешь, когда очистишься».

Инесса задохнулась от возмущения. Что ж, если церковь считает роженицу нечистой, то ей не нужна такая церковь. Больше она не переступит порог храма. И только в конце жизни признается близким друзьям, что Бог наказал ее за гордыню, отняв самого дорогого человека.

Когда Инесса все же перебралась с семьей в Ельдигино, то первым делом обустроила дом по своему вкусу. Разумеется, в гостиной она поставила рояль. Когда Саша уезжал работать — он был «трудящийся наследник», Инесса спускалась вниз и долго играла. Шла гулять по окрестностям с няней и сыном. Обедала в одиночестве. Читала. Ждала мужа. Разговаривала со слугами. Опять играла на рояле. Опять читала. И опять ждала ребенка.

Имя для второго сына придумалось тоже легко.

— Назовем его Федор. Теодор. В память о моем отце. Я смутно его помню, но он был таким красивым! И так замечательно пел!

В сафьяновом альбоме с бронзовой застежкой, привезенном Натали из Парижа, было несколько отлично сохранившихся фото. Теодор на сцене — в черном обтягивающем камзоле и бархатной шапочке с пером (Герцог в «Риголетто»). Он же в другом костюме обнимает за талию чудовищно толстую партнершу — это опера «Сельская честь». Отец с матерью в сценических костюмах. И, наконец, снимок без грима. В стильно обставленном кабинете прислонился к бюро молодой интересный господин с умным проницательным взглядом. Наверное, таким он был, когда в него влюбилась Натали Вильд.

Спустя всего полтора года после Феди у супругов родилась девочка. Она получила имя матери. Сначала ее в семье называли «Инесса-маленькая», потом к ней прилипло уменьшительное — Ина, именно так, с одной буквой «н». Следующим ребенком стала Варя, названная в честь бабушки, Варвары Карловны Демонси-Арманд. После этого Инесса решила, что она уже выполнила свое семейное предназначение — увеличивать численность наследников. Конечно, молодая женщина испытывала все те эмоции, которые принято называть материнским счастьем. Хотя, как и у всякой богатой дамы, в ее распоряжении были кормилицы и няньки, Инесса устала — от беременностей, следующих одна за другой, от послеродовых осложнений. Иногда ей казалось, что материнские тяготы превращают ее в самку, — и она содрогалась от этой мысли.

— Никогда, никогда я не стану самкой! — клялась себе возмущенная до глубины души женщина.

Молодую госпожу Арманд неудержимо тянуло от домашних забот в Москву, город ее юности, и она ездила туда при всяком удобном случае. Она любила бывать у родных в Пушкино, где всегда собиралось многочисленное общество. Младшая из сестер Стефан, Анна, тоже часто приезжала навещать новую родню. За семейным столом она познакомилась с горным инженером Владимиром Николаевичем Журиным, сыном действительного статского советника. Его сестра Юлия была замужем за четвертым из братьев Арманд, Борисом Евгеньевичем. Анна Стефан и Владимир Журин влюбились друг в друга и тоже поженились. Весь клан Арманд был тесно связан узами родства и дружбы. Этим объясняется тот не понятный для многих факт, что впоследствии драматические события в жизни Александра и Инессы не рассорили ее с семьей мужа.

Но, даже несмотря на теплые отношения с кланом Арманд, став революционеркой, она была вынуждена мыслить о своей родне в категориях марксизма.

Получив от Ленина это письмо, Инесса вспомнила, как однажды во время семейного чаепития в гостях у Владимира Ильича и Надежда Константиновны она рассказала им о семье мужа. Ее одолевали сомнения — разве можно считать этих людей угнетателями? Ведь рабочие фабрик за хозяйские заботы называют Евгения Евгеньевича «отец родной». Ленин тогда ответил:

— Твоя семья, товарищ Инесса, — это особый случай. Они деньгами и активным участием нескольких своих членов помогают партии. Когда мы победим, они просто перейдут на службу пролетариату. Если добровольно отдадут все свое движимое и недвижимое пролетарскому государству, обещаю — насилия над ними не будет.

Как ни странно, это обещание Ленин выполнил. После революции он подписал «охранную грамоту» семье Арманд.