Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки

СПОРЫ О ЛЮБВИ

Спустя почти тридцать пять лет после этого события, определившего ее судьбу, мать пятерых детей Инесса Арманд, обосновавшаяся на зиму в Швейцарии, работала над брошюрой о свободе любви. Так она боролась с чувством постоянной тревоги и своего бессилия перед обстоятельствами. Она, так любившая общество своих друзей и единомышленников, свою семью, теперь постоянно была одна. На смену кипучей деятельности пришла полоса бездействия. На смену ясной цели—добиться свержения самодержавия в России — пришли сомнения в правильности выбранного ею пути. Мир перевернулся в прямом смысле. Шла большая война, в которую втянулась вся Европа. Ее старшие сыновья Александр и Федор были на фронте. Она не имела от них известий. Зато дочери Инесса и Варвара писали ей часто. Они обе уже вошли в тот возраст, когда главным предметом интереса становятся отношения с противоположным полом. Их вопросы на эту тему дали Инессе новое занятие: она решила написать брошюру для работниц, таких же наивных созданий, как ее дочери. Сама Инесса много страдала из-за любви. И тогда, когда ей этого чувства не хватало, и тогда, когда оно было в избытке. В детстве она страдала от отсутствия родительской, особенно отцовской, любви. Покинув Париж, девочка скучала без своих красивых, немного эксцентричных папы и мамы. Бабушка Вильд и тетя Софи были с ней ласковы, но воспитывали в строгости. Иногда, вспоминая родителей и маленьких сестер, она испытывала щемящую боль в груди и безутешно плакала, обняв свою красивую куклу Натали. Почему, за что они так с ней поступили? Сами живут вместе, а ее отправили из семьи! Бабушка с тетей тревожно переглядывались, и каждая на свой лад старалась отвлечь ребенка от переживаний. Тетя Софи усаживала девочку за пианино и разучивала с ней несложные пьески. Инессе это очень нравилось, и слезы быстро высыхали. По воскресеньям бабушка водила ребенка в англиканскую церковь Святого Андрея в Вознесенском переулке. Хотя служба велась по канону на языке VII века, Инесса уже знала наизусть все основные молитвы. Она росла религиозной девочкой, и священник ласково называл ее ангелом. Но участие в мессе не всегда утешало. Инесса вспоминала крестины младшей сестры Анны, серебряную ложечку, которую ей доверили держать во время таинства, свое белое платьице из батиста с кружевами — и снова расстраивалась. Выражение грусти на ее личике редко сменялось улыбкой. Но детство пролетело, Инесса полюбила и свое окружение, и Москву, и друзей. Теперь Инессу было не узнать. Веселая улыбающаяся приветливая девушка радовалась жизни. Она постоянно была чем-то занята. Фортепьяно, европейские языки, чтение, наконец, обязательное шитье. Это занятие ей нравилось — вышивая или чиня свою одежду, Инесса обдумывала прочитанное, увиденное и услышанное за день. Еще в ранней юности она пришла к выводу, что будет заниматься только какими-нибудь полезными делами. Учить детей городской бедноты, или ухаживать за больными, или давать бесплатные концерты для неимущих. Только не потерять себя, не стать самкой — как толстовская Наташа. Прочитав в пятнадцать лет «Войну и мир», Инесса, чтобы не превратиться в самку, решила вовсе не выходить замуж. Даже подумывала о монастыре. Но судьба распорядилась иначе. То чувство, которое Инесса испытала в 19 лет к жениху, Александру Евгеньевичу Арманду, было смесью восторга и тревоги. Она боялась потерять свое счастье и горячо молилась Богу, благодаря его за милость. Готовясь к свадьбе, она с радостью учила молитвенное правило на церковнославянском языке. Ей предстояло перейти в православие. Инесса свободно владела несколькими европейскими языками, свободно говорила на русском, без акцента. Новый для нее язык церкви восхитил Инессу своей величественной красотой. Она была охвачена религиозным восторгом. Во время венчания ей казалось, что в Никольской церкви присутствует дух отца, и она едва сдерживала счастливые слезы. Мать и сестры, возвратившиеся из Парижа после его смерти, радовались за новобрачную. Она выходила замуж по любви. Богатство жениха не играло для нее никакой роли. После свадьбы на его вопрос, что молодая жена хотела бы получить в подарок, Инесса попросила построить школу в селе Ельдигино, где она могла бы обучать крестьянских детей грамоте. Прошло несколько лет. Инесса была счастлива, любила всех близких, обожала своих четверых детей, деятельно помогала бедным. «Возлюби ближнего своего, как самого себя» — эта заповедь была для нее самой главной. Но настоящая любовь, та любовь, о которой мечтает всякая женщина, пришла к ней гораздо позже. И разрушила тот семейный мир, которым она так прежде дорожила. Так что же ей теперь написать о любви своим будущим читательницам? Инесса развернула письмо, полученное с утренней почтой, и перечитала его уже в который раз.

Получив замечания Ленина о плане своей брошюры для работниц по вопросу семейных отношений, Инесса возмутилась. Вот оно что, значит, в их общем социалистическом будущем женщины опять будут неравноправны в выборе партнеров? Мужчина может иметь случайную связь, женщина — нет. Мужчина может иметь длительные любовные отношения без оформления брака, для женщины такое требование чрезмерно. Она ответила Ленину сердитым письмом и получила от него второе послание.

Инесса отложила письмо от Владимира Ильича в сторону и глубоко задумалась. Что ему возразить на все перечисленные аргументы, когда он рассуждает как мыслящая машина, а не как живой человек. Зная Ленина много лет, пережив из-за него сердечную боль, она все же не думала, что он до такой степени далек от естественных чувств людей. В ее собственной жизни была любовь. И даже не один раз. И какая любовь! Инесса ближе придвинулась к камину, чтобы согреться, засмотрелась на огонь. Ее взгляд затуманился. Мыслями она была уже не здесь, в заснеженной горной швейцарской деревушке. Ей вспомнился теплый майский день 1893 г. в подмосковном селе Пушкине, где они с мамой и сестрами снимали дачу.

Молодой шатен с бородкой, в белом чесучовом костюме и юная светловолосая девушка в белом платье из тонкого хлопка прогуливались вдоль речки Серебрянки. За их спинами остался кирпичный забор ткацкой фабрики. Впереди в низине виднелись крыши крестьянских изб. Вслед за парочкой, прячась за кустарником, крались двое мальчиков. Младшие братья Александра Евгеньевича изнывали от любопытства: о чем это взрослые говорят наедине? До них доносился звонкий девичий голос:

— Вы, мужчины, думаете про себя, что вы венец творения. Самые сознательные из вас верят, что женщины не лишены разума и у них тоже есть душа...

Александр остановился и изумленно взглянул на спутницу. Она раскраснелась и, сердито глядя на него, продолжила:

— Вы мой друг, и поэтому я хочу, чтобы вы знали, какого мнения я о мужчинах. Только вы, разумеется, — исключение.

Сзади них раздался сдерживаемый смех.

— Жених и невеста! Жених и невеста! — завопили мальчишки.

Молодой человек погрозил братьям пальцем:

— Брысь отсюда! Дома я с вами еще поговорю!

Вспоминая теперь, спустя двадцать пять лет, эту прогулку, Инесса улыбнулась. Какое счастливое это было время! Как же ей тогда повезло! Саша явно был влюблен, и она тоже влюбилась. Чувство было взаимным.

Инесса снова вернулась к письму Ленина. Как неверно то, что он понимает под свободой выбора в любви для женщины!

Инесса с досадой отбросила письмо. Он и в самом деле ничего не смыслит в этом вопросе! Она хочет добиться для женщин единственно важной свободы — свободы выбора. Замуж только по любви! А кончилась любовь — значит, брак может быть расторгнут по желанию сторон. Инесса вспомнила свою свадьбу с Сашей. Стояла золотая осень, но было пасмурно и ветрено. Подружкам невесты приходилось с силой удерживать подол свадебного платья от налетавших порывов ветра, а вокруг ее легких атласных туфель кружились, словно в вальсе, сухие желтые листья. Один лист прилип Саше прямо на лицо, она со смехом сняла его и воткнула в свой свадебный букет из белых гиацинтов.

— Что ты делаешь, это плохая примета, — зашептала взволнованная сестра. — Зачем тебе сразу осень, когда у вас еще только весна? Дай сюда, я его выброшу.

Инесса не возразила. В конце концов, этот свадебный букет после венчания она сестрице же и бросит.

Инесса заставила себя сосредоточиться на чтении письма. Нужно все же разобраться, что не устраивает Ленина в ее плане. Почему-то она все хуже разбирала знакомый почерк. Не в зрении ли туг дело? Может быть, ей уже нужны очки? Или она просто инстинктивно отталкивает от себя неприятный для нее смысл ленинского послания?

Инесса подумала, что, возможно, В.И. (так она его называла в мыслях) в пух и прах разносит ее брошюру, что заподозрил, будто бы она намекает на его брак с Надей? Брак, который можно было назвать скорее товарищеским союзом двух революционеров? А может быть, Ильич прав и она запуталась в собственных умствованиях? Откуда ей знать, каков бывает брак без любви? Подобного опыта у нее в жизни не было.