Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки

НАША ИНЕССА

Товарища Инессу следует включить в учебник марксистской философии как образец единства формы и содержания.

Шутка в партийной среде большевиков

При первом знакомстве меня почти всегда спрашивают, имею ли я отношение к Инессе Арманд и была ли она действительно любовницей Ленина. Обычно я отвечаю уклончиво. На второй вопрос, я думаю, точного ответа нет ни у кого. Байки, мифы, клевета, откровенная ложь или полуправда. Это я о большинстве публикаций в газетах и журналах. С телевизионными фильмами и того хуже. Есть неплохие работы, но там много путаницы. Естественно, ведь работая над сценарием, авторы пользуются наиболее доступными источниками, опубликованными в Интернете. То же самое делают и редакторы, поэтому ошибки и неточности множатся, иногда полностью искажая картину.

«В 1918 году под видом главы миссии Красного Креста Инесса Арманд была направлена Лениным во Францию для того, чтобы вывезти оттуда несколько тысяч солдат Русского экспедиционного корпуса. Там она была арестована французскими властями за подрывную деятельность, но отпущена из-за угрозы Ленина расстрелять за нее всю французскую миссию в Москве» (Википедия — свободная энциклопедия).

Ленин обещал за Инессу расстрелять всю французскую миссию в Москве? Это неправда, но все верят. Ведь Инесса действительно была в составе дипломатической миссии по возвращению в Россию солдат Русского экспедиционного корпуса, брошенного там на произвол судьбы после отречения от престола Николая II в марте 1917 г. Старшим в группе была вовсе не Инесса, а Дмитрий Захарович Мануильский (партийные псевдонимы Фома, Мефодий, Иван Безработный). Членов миссии действительно заключили под домашний арест, предварительно изъяв у них все деньги, предназначенные для организации переезда бывших граждан Российской империи. И освободили после того, как 4 мая 1919 г. нарком иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин отправил ноту французскому министру Стефану Пишону. Ленин же послал радиограмму Бела Куну на немецком языке, в которой излагал содержание ноты. В чем состояло существо дела? Французы предлагали обменять 900 русских солдат на всех своих граждан, находившихся в то время в России. Советское правительство отказывалось. Наших оставалось во Франции 35 тысяч. Их положение было ужасающим. Ленин писал:

О расстрелах в этом документе не было сказано ни единого слова.

Но кто из читателей будет докапываться до истины? Иные авторы публикаций об Инессе действуют в точности как карточные шулеры. Подменяя и тасуя факты, они рисуют образ авантюристки, для которой участие в революционном движении было всего лишь приключением. В какой-то момент я поняла, что отмалчиваться больше нельзя. Надо восстановить справедливость по отношению к женщине, посвятившей свою жизнь высокой цели — улучшению участи бедных и обездоленных.

Так уж повелось, что в нашей семье о ней говорили редко. Все дело было в конспирации. Инесса еще при жизни приучила всю семью, включая малых детей, помалкивать о ней и ее делах. Она приходилась родной сестрой моей бабушке Рене, маме отца. А ее муж Александр Евгеньевич — родным братом моего деда Николая Евгеньевича. Две сестры, Инесса и Рене, вышли замуж за двух родных братьев. Папа в 16 лет ушел на Гражданскую войну на стороне красных, и, как я поняла, примером для него стали старшие сыновья Инессы, его двоюродные братья Саша и особенно Федя, который служил летчиком-наблюдателем. Папа показал мне несколько фото своей мамы и тети Инессы, на которых они были сняты вместе. Он рассказал, что Инесса Федоровна была революционеркой, много лет прожила в эмиграции, очень дружила с Лениным. Тогда, в мои четырнадцать лет, папин рассказ не произвел на меня ни малейшего впечатления. Спустя пять лет, когда папы уже не было на свете и спросить было не у кого, я вынужденно заинтересовалась хоть какими-то подробностями из жизни Инессы Федоровны Арманд. Работая корреспондентом в газете, я общалась со многими людьми, и почти все они спрашивали меня, не являюсь ли я родственницей «любовницы Ленина». Я не знала, что и ответить. Однажды во время интервью моя героиня Ева Ватере, врач, бывшая фронтовичка, вытащила из стола маленькую книгу в бумажной обложке с портретом папиной тети. На красном фоне — строгое лицо, твердый взгляд, старомодная прическа из длинных волос. Знакомые черты — с моей бабушкой, портрет которой висел у нас в гостиной, у нее было большое сходство. Доктор Ватере попросила автограф. Я отказалась — не имею никакого отношения к этой книге. Она улыбнулась — хорошо, тогда я вам ее подарю, и вы будете иметь к ней отношение как владелица. И характерным трудночитаемым почерком врача сделала дарственную надпись: «Желаю вам, уважаемая Рене Арманд, когда-нибудь написать книгу о всей вашей родне». Я отдала книгу своей бабушке с маминой стороны, Валентине Михайловне Барковской. Она читала запоем. Бабушка-то и пересказала мне содержание книги. Особенно меня, по молодости, возмутило, что папина тетя пошла в революцию, оставив на родных своих пятерых детей. Я сама тогда только еще мечтала о детях. Я твердо сказала бабушке: вот если бы у меня было пятеро детей или хотя бы один, я бы ни за что бы их не бросила. Тем более ради какой-то политики. Что она за женщина, если смогла так поступить? С возрастом я поняла, как сильно ошибалась на ее счет. Прошло почти сорок лет, прежде чем я начала собирать по крупицам материалы, опрашивала старших родственников, разбирала их личные архивы, вспоминала рассказы отца и тети Марии. Я собирала материал совсем как тот кузнец из «Золотой розы» Паустовского. И постепенно начала обретать черты моя «золотая роза». Личность Инессы стала проявляться, как проявляется негатив пленки. Она возникала из небытия и представала моему воображению как честный, бескорыстный, неравнодушный к людям человек. Как женщина, по взглядам опередившая свою эпоху. Как выдающаяся мать, умевшая воспитывать детей на расстоянии и безо всякого Интернета оставаться с ними на связи. Ее переписка с детьми может послужить канвой для педагогического труда. Все они выросли достойными людьми. И, уже став взрослыми, даже пожилыми людьми, не забывали то, чему она их учила в детстве.

В 1953 г. внук Инессы Федоровны по имени Неон от ее первенца Александра Александровича привел в дом жену, москвичку Галочку Щербук. Первое время молодую жену очень поражало, что старшие Арманды, собираясь за столом, то и дело повторяли: «А помнишь, что мама говорила по этому поводу? Помнишь, как мама к этому относилась?»

«Надо же, — думала Галочка, — как странно. Такие немолодые люди, а все вспоминают, чему их учила мама!» Она и понятия не имела, что бабушка ее мужа — историческая личность.

О том, кто такая Инесса Федоровна Арманд, об ее участии в революционном движении, она узнала совершенно случайно от постороннего человека. Однажды она открыла дверь на звонок. Крепкий старик спросил Александра Александровича. Галя предложила ему подождать. За чаем он рассказал, что вместе с Инессой Федоровной отбывал ссылку на севере Архангельской области. Так жена внука Инессы Арманд спустя годы своего брака впервые услышала о том, что бабушка ее мужа была революционеркой и дружила с самим Лениным. С тех пор она начала собирать всю информацию об Инессе, которая попадалась ей в доме, и постепенно составлять генеалогическое древо. Параллельно материалы и артефакты по истории семьи искал потомок Армандов Марк Владимирович Федосов. В его двух просторных комнатах в коммуналке на Пушечной улице постепенно появлялась старинная мебель из домов многочисленных потомков Армандов, портреты предков, книги из грандиозной библиотеки деда Евгения Евгеньевича Арманда. Этот интерес он передал своему сыну Всеволоду, для которого восстановление истории рода стало делом жизни. Он несколько лет работал над книгой, которая стала самой настоящей энциклопедией для биографов.

Я почерпнула из этой книги много ценного. Но самым первым источником для меня стало собрание сочинений В.И. Ленина, 5-е издание. В 2011 г., когда я начала работать над этой книгой, труды вождя мирового пролетариата уже убрали со стеллажей библиотек в запасники. Я заказывала нужные мне тома в кабинете истории Института научной информации по общественным наукам. Я очень любила работать в ИНИОНе, пока это уникальное учреждение, соединявшее научный институт и одну из самых крупных библиотек Европу по гуманитарным наукам, не погубил пожар. Там, в особой, наполненной шорохом страниц тишине, я читала ленинские письма. Самый интенсивный период переписки пришелся на 1911 г. Письма вековой давности захватили меня, я читала взахлеб, иногда забывая зафиксировать даты и места их отправления.

Владимир Ильич за годы знакомства написал товарищу Инессе — так называли нашу героиню в партии большевиков — 150 писем. Не считая записок, переданных через курьерскую службу Кремля. Так утверждает английский писатель Майкл Пирсон. Он приехал в начале 2000-х в Россию со своим сыном, историком, и они вдвоем провели много часов в Архиве социально-политический истории, изучая фонд Инессы Арманд. В один из дней мне позвонила их переводчица Лена Яковлева. Ее клиенты хотели познакомиться со мной. Авторы будущей книги «Инесса, муза Ленина» приехали ко мне в гости, чтобы задать пару вопросов. Время выбрали традиционное. Файв-о-клок. Время пить чай. Они привезли с собой блины с красной икрой, но ели мало, жалуясь на проблемы с пищеварением от непривычной пищи. Они оба были очень корректны, когда задали тот самый вопрос, который преследует Армандов многие годы. Так была между Лениным и Инессой любовь? Или нет?

Как всегда, я честно ответила: понятия не имею. Старшие родственники такую возможность категорически отрицают. Вспоминают теплое, дружеское, почти родственное отношение к нашей семье со стороны Надежды Константиновны. Вот она как раз, в отличие от детей Инессы, много рассказывала о ней. Эти рассказы вошли в ее воспоминания. Я посоветовала своим гостям почитать их. Выяснилось, что Майкл Пирсон тщательно изучил эту книгу, когда в 1975 г. писал исследование «Пломбированный вагон — путь в революцию. Ленин. 1917».

Я привела несколько аргументов, которые услышала от родных, лично знакомых с Лениным и Крупской. Но это писателя не убедило.

Когда вышла книга Пирсона, в предисловии он написал: «Сегодня не вызывает сомнений, что Инесса была любовницей Ленина». Но, прочитав его монографию не один раз, я так ине нашла там никаких серьезных доказательств такого утверждения. Он основывался на том, что Инесса была поразительной женщиной и сильно отличалась от партийного окружения. Привлекательная, образованная, отважная, хорошо играла на фортепиано... И хотя уважаемый английский автор признает, что в переписке, уже очищенной от купюр, он не нашел ни намека на любовную связь, тем не менее его вывод: было. Несомненно было.

Но почему, почему так упорно вот уже сто лет ходят слухи о любовном партийном треугольнике?

Работая на телеканале «Культура», однажды в Красногорском кинофотоархиве я наткнулась на замечательную хронику.

Маленькая седая писательница со слуховым аппаратом, темпераментно потрясая кулачками, кричит в микрофон:

Боже правый! Это съезд писателей СССР. Как такое возможно? Советская писательница, орденоносец, лауреат разных премий и Герой Социалистического Труда! Открыто говорит о любви Ленина к Инессе!

Железная старуха Товарищ Шагинян. Искусственное ухо Рабочих и крестьян.

Эпиграмма Евгения Евтушенко. Очень похоже. Мой папа рассказывал, как познакомился с писательницей. Он шел навестить дочь Инессы Федоровны, тоже Инессу, которая приходилось ему кузиной. Нужно было подняться пешком на четвертый этаж. На лестнице папу обогнала маленькая женщина солидного возраста. Когда папа вошел в квартиру, эта женщина уже сидела за столом с чашкой чаю. Гостьей Инессы Александровны Арманд оказалась Мариэтта Шагинян. Она часто бывала в доме на Манежной, 7, где жило все многочисленное семейство Арманд, когда собирала материалы для своей ленинианы.

Однажды работа занесла меня в Центральный партийный архив. Пользуясь моментом всеобщей гласности и снятия всяких покровов, я запросила личный фонд семьи Ульяновых. Путеводитель подсказал, что там можно найти нечто интересное для меня. Например, в письмах Надежды Константиновны. Наша фамилия встречалась в описании сплошь и рядом. Уже после смерти Инессы Крупская переписывалась с ее мужем Александром Евгеньевичем, с ее дочерьми и их супругами: мужем Инессы-младшей Гуго Эберлейном и мужем другой дочери Вари — Яковом Ромасом.

Прочитав первое письмо Надежды Константиновны, адресованное Инессе-младшей, я испытала сильные ощущения. Из глаз потекли слезы. Это были слезы жалости, восторга от высоты человеческих отношений, досады из-за того, что никто из нас ничего не знает.

Когда я стала, используя свои служебные связи, обращаться к тем моим коллегам, кто влияет на принятие решения о создании материала для публикации и эфира, никто из них не заинтересовался моей находкой. Новый взгляд на отношения семьи Ульяновых и Инессы Арманд показался им слишком сложным для понимания. Открытые мной письма заставили бы исчезнуть привкус клубнички, а это может разочаровать публику. Почему-то тем, кто формирует общественное мнение, искренне представляется, что публика — дура.

Я пишу для тех, кому еще интересны мотивы и чувства тех людей из далекого прошлого, которые не считали публику дурой. В память о деятельных мечтателях, пожертвовавших личным благополучием, счастьем, свободой и даже самой жизнью ради общественного блага. Такая порода сейчас полностью вымерла, и нам остается только изучать их, как изучают динозавров.

Любой писатель, даже работая в историческом поле, все равно создает миф о своих героях. Ведь он пропускает полученную информацию через свой ум и свои представления о мире. Что же, тогда и я попытаюсь создать свой миф, основанный на известных и неизвестных ранее документах и семейных преданиях.