Не тот маркиз

Глава 14

“Дебютантка никогда не должна доверять себе при лунном свете”.

— Примечание к Брачным привычкам местного аристократа

Сады на Сазерфилд-Террас были прекрасны. При дневном свете они радовали глаз великолепием красок. Но ночью они таили в себе таинственное очарование. Здесь были извилистые дорожки между пышными живыми изгородями, причудливо вылепленными топиариями и фонтанами, которые сверкали, как бриллианты, в лунном свете.

Было легко представить, что кто-то потеряет голову в таком месте.

Элли отвернулась от залитого дождем окна и посмотрела на большой бальный зал. Она почти не обращала внимания на окружающую роскошь, на витиеватые арки над коринфскими колоннами, на алебастровые стены, богато украшенные позолоченной резьбой по пергаменту, или на богатство разноцветных шелковых платьев и жилетов, сливающихся воедино в огромном пространстве из сверкающего каррарского мрамора.

Вместо этого ее взгляд остановился прямо на лорде Халлуорте.

Это было неудивительно. На него было приятно смотреть, красивый и широкоплечий, в сшитом на заказ темном костюме из сукна, который подчеркивал совершенство его прекрасной фигуры. И ни один женский глаз не мог устоять перед восхищением взъерошенностью его бронзовых кудрей или безупречно подтянутой кожей свежевыбритого подбородка над безупречно выгнутыми линиями белоснежного галстука.

Как обычно, он был окружен своей стайкой. Рядом с ним Мег также обзавелась собственной толпой поклонников, молодые женщины и джентльмены останавливались, чтобы полюбоваться тонкими изменениями в ее платье.

Но была и другая причина, по которой Элли так быстро заметила его. Потому что каждый раз, когда ее взгляд останавливался на нем, он всегда оглядывался на нее.

Она чувствовала это глубоко внутри, как будто их соединяла какая-то невидимая нить. Это ощущение озадачило ее еще больше, когда она подумала о том, что они не виделись целую неделю. Конечно, что бы это ни было, к настоящему времени это должно было рассеяться. И все же, даже этим вечером, когда они произнесли не более четырех слов в знак приветствия — просто “мисс Пэрриш” и “лорд Халлуорт”, - таинственное притяжение все еще ощущалось.

Это оставило у нее чувство незавершенности. Потребность в большем.

Конечно, простое объяснение этому было в том, что ей еще предстояло поговорить с ним об отмене их совместной поездки в Уилтшир. Как только с этим будет покончено, это неприятное ощущение, несомненно, покинет ее.

Однако, вместо того, чтобы поговорить с ним сейчас, она извинилась перед тетушками, что ей нужно немного подышать воздухом, а затем направилась в противоположном направлении.

Выскользнув через боковую дверь, она направилась на террасу, расположенную по периметру. Дождь только что закончился, воздух был влажным, а камни скользкими. Она осторожно ступала, спускаясь по закругленной лестнице. В конце концов, человек предпочел бы умереть от старости, чем от удара по голове, превратившего его мозг в желе.

Стоя в прозрачном золотистом свете, льющемся из окон бального зала, она не была уверена, куда идти дальше. Хотя она была благодарна, что не выбрала сегодня атласное платье, потому что оно было бы замечено и выдало бы ее пребывание здесь. Этим вечером на ней были слои гофрированного бенгальского муслина, ткани настолько прозрачной, что она шелестела при малейшем дуновении ветерка. Но в то же время она была такой бледной, что в свете полумесяца казалась почти серебряной, поэтому она рискнула отойти в тень, чтобы ее не обнаружили.

Впереди в саду было темно, факелы погасли, превратившись в шипящие спирали дыма. Находиться на открытом воздухе в такой влажный день, несомненно, опасно для здоровья. Однако, по крайней мере, она не встретит ни души.

В то же мгновение она услышала уверенные шаги на террасе позади себя и, еще до того, как он заговорил, поняла. Она почувствовала это по тому, как ее тело мгновенно насторожилось. Каждый волосок на ее коже, казалось, приподнялся, ощущая дуновение ветерка, как усики бабочки.

— Вышли подышать воздухом, мисс Пэрриш? — спросил Халлуорт, и от его низкого голоса по ее телу пробежала дрожь, также известная как первый симптом.

— Или ваш уход из бального зала был рассчитанной попыткой привлечь мое внимание? В конце концов, вы должны были знать, что я последую за вами.

На мгновение отбросив свое недомогание, она закатила глаза и повернулась к нему лицом.

— Какая самонадеянность. Есть все основания полагать, что я просто вышла подышать воздухом, как вы и сказали.

— Хм… — с сомнением пробормотал он, спускаясь в сад. — Держу пари, что вы уже подумали, по крайней мере, о двух различных способах, которыми человек может получить серьезную травму, поскользнувшись на этих мокрых камнях.

На самом деле, о семи, но она не собиралась этого признавать.

— И вы, как настоящий друг, рискнули выйти на улицу, чтобы убедиться, что я в безопасности, как от травм, так и от негодяев?

— Как скажете, — предложил он и направился к ней по посыпанной гравием дорожке.

— Что ж, — начала она, — поскольку вы здесь…

— Ах-ха. Я так и знал.

— Произошло новое событие, которым я должна поделиться с вами.

Как только она закончила, самодовольная складка его бровей превратилась в ровную линию.

Что-то темное промелькнуло в его взгляде.

— Незерсоул сделал предложение.

— Что? Почему вы… Нет. — Элли покачала головой, пораженная и сбитая с толку. Она не могла понять, почему это было первое, что пришло ему в голову, или почему его заявление показалось таким резким и принужденным, похожим на обвинение. Итак, она снова сказала:

— Нет.

Он мгновение смотрел на нее в ответ, затем дернул головой в быстром кивке, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть через плечо. Шарканье его подошв по камню почти заглушило его выдох. Но не совсем. Она все еще слышала безошибочный звук облегчения.

Его реакция ничуть не ослабила ее замешательства. На самом деле, совсем наоборот. Почему его должно это вообще волновать? В конце концов, Джордж сделает предложение.

— Тогда о каких новостях речь? — спросил он.

Она выбросила из головы свои собственные вопросы, проследив за его взглядом, направленным на тени, падающие на террасу от гостей, толпящихся у открытых окон. Достаточно было повернуть голову, чтобы заглянуть сквозь стекло и увидеть их вместе. Одних в саду. Их имена были бы на устах общества, скандал был бы напечатан жирными черными чернилами в завтрашней газете.

— Возможно, было бы лучше поговорить в саду.

Вернув свое внимание к ней, улыбка скользнула по его губам, когда он предложил ей руку.

— Это таинственное событие, должно быть, очень важно, если вы готовы рискнуть любым смертельным исходом, который может возникнуть из-за мокрого подола.

— Дразните сколько хотите, — сказала она, проводя рукой по внутренней стороне его рукава, держа в другой пригоршню юбок.

— Но в один прекрасный день вы пожалеете, что у вас нет кого-то, кто предупреждал бы вас о каждом потенциальном бедствии.

Она ожидала, что он рассмеется над этим. Вместо этого он задумчиво кивнул, устремив взгляд на выложенную лунно-белым камнем дорожку впереди. Дорожка наклонялась с обеих сторон, с пологим гребнем посередине, отводящим воду. Это отлично помогло предотвратить попадание дождя на ее туфли и юбки.

— Прежде всего, я хочу поблагодарить вас за предложение сопровождать меня и моих тетушек в Уилтшир. Вы были очень великодушны, сделав это после того, как вас практически вынудили принять решение, над которым у вас не было времени подумать.

— Это не требовало чрезмерных размышлений, — сказал он с деловитым видом человека, который, однажды приняв решение, твердо придерживается своих обязательств. Эта мысль ей не понравилась.

— Даже если так, — продолжила она, — думаю, вы будете рады узнать, что у вас больше нет никаких обязательств. Видите ли, мне и моим тетушкам нужно уехать раньше окончания сезона.

Неожиданное напряжение сковало жилистые мышцы под ее рукой.

— Когда?

— Как только сможем это устроить. Я думаю, примерно через два дня.

Элли выдохнула. Вот. Она сказала это. Его следующим ответом мог быть только понимающий кивок, за которым последовало бы безоговорочное расторжение их соглашения. Все было к лучшему. Она проводила слишком много времени, думая о нем, когда ей следовало думать о Джордже.

— Хорошо. Думаю, я управлюсь.

— Конечно. Никто и не ожидал, что вы… — Она резко остановилась, ее каблуки зарылись в гравий. Конечно, она неправильно его расслышала.

— Вы сможете… управиться?

В ответ на его утвердительный кивок она сразу покачала головой.

— Нет. В этом нет необходимости. Я не прошу вас менять свои планы. На самом деле, я настаиваю, чтобы вы этого не делали.

— Я не возражаю. И я уверен, что Мэг тоже не станет.

— Но…

Она уставилась на его невозмутимое лицо, не зная, как продолжить.

— Но вы даже не знаете причину, по которой мы уезжаем раньше.

— Это не имеет значения.

— Возможно, имеет, — бессмысленно возразила она, ее руки опустились по бокам, кулаки сжались в растущем волнении из-за его неспособности увидеть вполне приемлемый выход для них обоих.

— Тогда назовите мне свою причину, — сказал он, терпеливо втягивая воздух. Выдохнув, он протянул руку, чтобы заправить непослушный локон ей за ухо.

— Чтобы я мог сказать, что это все равно не имеет значения.

Черт бы побрал этого человека! Почему он так усложнял ей жизнь? Предполагалось, что он так же, как и она, стремился расторгнуть их планы. Хотел, чтобы между ними было как можно большее расстояния. Вместо этого у нее возникло головокружительное желание закрыть глаза и прильнуть к его прикосновениям — верные признаки обморока.

К счастью, прежде чем она рухнула на землю, он отстранился.

Готовя оправдание, она прочистила горло и рассеянно провела кончиками пальцев по покалывающему ощущению, которое он оставлял после себя.

— Причина следующая. Существует явная вероятность того, что один негодяй преследует мою подругу, и я должна спасти ее.

Его брови мгновенно нахмурились.

— Тогда я определенно точно сопровождаю вас.

— Я имела в виду, — поспешила сказать она, внутренне застонав от неудачного выбора слов. — Я не уверена, что он мерзавец. Как и она, если уж на то пошло. Видите ли, она — та самая близкая подруга, которая вдохновила Винни, Джейн и меня на написание нашей книги. На самом деле, именно здесь, в этом самом саду, ее отец обнаружил ее с мужчиной. Я не знаю всего, только то, что на следующее утро ее отослали жить к тете и дяде. Теперь, даже если она совершенно невиновна — в чем я не сомневаюсь, потому что Прю по натуре застенчива и сдержанна, — опрометчивые действия ее отца бросили на нее тень.

— Возможно, — сказал он, — отец вашей подруги возражал против джентльмена, о котором идет речь, и попытался защитить своего ребенка, отослав ее.

— Несомненно, это то, что бы вы сделали для Мэг, — сказала она с неохотной долей нежности. Халлуорт предпочел бы защищать тех, кого он любит, а не позволять кому-то причинять им вред. Это имело ужасный эффект, он понравился ей еще больше, чем она хотела.

— К сожалению, ее отец всегда был неоправданно суров в своих суждениях о ней. Хотя это не значит, что у него не было более серьезных возражений против джентльмена, который, должно быть, обладает ужасной репутацией, раз запятнал ее знакомством. Прю даже не раскрывает его имени в своих письмах, она называет его лордом З.

— И вы говорите, что негодяй последовал за ней?

— Всю дорогу до Уилтшира. А теперь, — сказала она, тяжело дыша, — вы знаете причину, по которой мы с моими тетушками уезжаем без вашего сопровождения. В конце концов, вы должны думать о Мэг.

Он пристально посмотрел на нее.

— Вопреки вашему мнению, я не помещал свою сестру в стеклянную коробку высоко на полке. Поверьте мне, когда она думает, что я слишком опекаю ее, она говорит мне об этом. Я, в свою очередь, напоминаю ей о том, что молодые женщины, привыкшие поступать в деревне так, как им заблагорассудится, не могут делать то же самое в Лондоне. Как ее брат, мое единственное желание — уберечь ее от вреда и сожалений, а не лишать ее опыта. А что касается вашей совершенно очевидной попытки заставить меня отказаться от своих обязательств, то, как вам не стыдно, мисс Пэрриш.

— Я… — начала она, желая сказать ему, как он был неправ, но чувство вины уже вспыхнуло у нее на щеках, и он игриво улыбнулся ей. Это было бесполезно. Халлуорт, похоже, слишком хорошо ее знал.

Улыбаясь ей сверху вниз, он поднял руку и согнул указательный палец у нее под подбородком.

— Вы потерпели неудачу по двум пунктам, — продолжил он с притворной суровостью. — Во-первых, поверив, что мы с Мэг — не такие уж хорошие друзья. И, во-вторых, то, что я принял решение легкомысленно. Вы должны знать, что я никогда не принимаю никаких решений, не обдумав их…, - он остановился и, взглянув вниз, увидел, что его большой палец скользнул по границе между ее подбородком и нижней губой, и его дразнящая улыбка внезапно исчезла, — хорошенько.

Его взгляд потемнел, и у Элли перехватило дыхание. Она знала этот голодный взгляд. Он вызывал всевозможные недомогания. Прямо в этот момент ее охватило ужасное желание обнять его. А ей действительно не следовало этого делать.

О, но было бы так приятно уступить. Пульсирующие мурашки, которые пробуждались к жизни в ее теле, говорили ей об этом. Говорили ей, что он твердый и теплый, и что все его твердые места идеально прижмутся к ее округлостям.

— Я… я думаю, нам следует вернуться назад. Знаете ли, влажный воздух. Известно, что он вызывает всевозможные болезни.

Пока она говорила, его большой палец задел ее нижнюю губу, и по ней пробежала дрожь.

Он придвинулся ближе.

— Тебе холодно, Элли?

От его восхитительного запаха у нее пересохло во рту. Поэтому она кивнула, полагая, что он предложит им пойти в бальный зал. Вместо этого она почувствовала, как его рука скользнула по изгибу ее бедра к пояснице, притягивая ее к своему теплу.

Сопротивление только заставило ее голову закружиться и стать слишком тяжелой, чтобы ее можно было поддерживать, поэтому она позволила своему телу естественно наклониться к нему, ее руки легли на гранитную твердость под его атласным жилетом.

— Лучше? — пробормотал он, его дыхание коснулось ее виска, когда он зарылся носом в ее ароматные кудри.

Она закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на бешеный пульс внутри нее.

— Я не уверена. Кажется, у меня появился список совершенно новых недугов. Теперь я чувствую, что вся раскраснелась.

Особенно там, где ее тело прижималось к его.

Он напрягся, услышав ее признание, его хватка усилилась, как будто он пытался удержать их обоих совершенно неподвижно. Затем он пробормотал тихое ругательство.

— Лучше бы ты мне этого не говорила, — сказал он, его губы скользнули по ее лбу. — Ты не представляешь, как мысль о твоей коже — розовой, как глазированные пирожные, — искушает меня сверх всякой меры, заставляет задуматься, какой сладкой ты была бы на вкус… вся.

Он покрывал поцелуями ее щеки.

— Этот цвет, прямо здесь, преследует меня во снах. Твои губы тоже покраснели? О да. Ммм… такие теплые. Отдай их мне. Я позабочусь о них. Да, да, такие сладкие…

Он завладел ее ртом нетерпеливыми, обжигающими глотками, и беспомощный стон вырвался из ее горла. Она выгнулась в его объятиях, не в силах сопротивляться нападению на свои чувства, когда он покусывал и пробовал ее на вкус, безжалостно доставляя ей удовольствие. Ее ладони скользнули к его плечам, кончики пальцев зарылись в тонкую шерсть, чтобы не упасть.

— Но я думала, мы друзья, — слабо сказала она, ее пульс был тяжелым и учащенным, как будто ее кровь превратилась в реки густой глазури. Это оказывало ужасное воздействие на ее сердце.

— Так и есть, — сказал он с убедительной уверенностью, прижавшись к ее губам. — Но иногда друзьям просто нужно поцеловаться, чтобы избавиться от непреодолимого желания большего.

Большего? От одной этой мысли у нее задрожали колени.

В ответ он притянул ее еще ближе, прижимая ее нижнюю часть к твердому обхвату своего бедра. Она вздрогнула от этого вторжения, но он успокоил ее уверенными глубокими поцелуями, его рука твердо легла на изгиб ее поясницы.

Элли прижалась к нему. Она чувствовала себя рассеянной и готовой разлететься на части, ее дыхание было слишком быстрым и неглубоким, чтобы наполнить легкие. Почему ее симптомы были такими ужасными, когда он был рядом? Они превратились из почти невыносимой агонии в самую изысканную пытку, которую она когда-либо испытывала.

Он дал ее измученным чувствам небольшую передышку, когда его губы задели нежную раковину ее уха, спускаясь к месту сразу за мочкой. Затем он открыл свой рот, пробуя на вкус чувствительную кожу. И, о да, это было прекрасно.

— У тебя довольно быстрый пульс, — пробормотал он, стараясь унять нервное трепетание.

— Если он прорвется сквозь мою кожу, моя смерть будет на твоих руках.

— Ну, мы не можем этого допустить, — сказал он, лаская это нежное местечко кончиком языка и приподнимая ее выше вдоль своего бедра.

Тихий удивленный стон вырвался у нее, и он зарычал в ответ, снова завладевая ее ртом. Он сжал ее бедра, его поцелуи были глубокими и одурманивающими, как будто он вводил свое собственное запатентованное лекарство от всех болезней прямо в ее вены. И она внезапно почувствовала себя наполненной жизненной силой в крепких объятиях его рук. Она пошевелилась, изо всех сил стараясь придвинуться ближе, приподняться на длину ноги, которую он зажал между ее ног.

Но как только ей начинали нравиться ее симптомы — особенно если это было прописанное лекарство, — он остановился.

Внезапно он оторвался от ее губ, прижал ее голову к своей тяжело дышащей груди и прошептал:

— Мы не одни.

Она вздрогнула, пытаясь задержать дыхание.

Конечно же, с другой стороны живой изгороди до них донеслись звуки любовной встречи другой пары — мелодичное женское хихиканье, затем низкий мужской смешок.

— Филипп, не здесь. Мы не должны.

— Любовь моя, мне нужно снова оказаться внутри тебя. Почувствовать, как твоя влажная плоть плотно обхватывает мою ноющую…

— Тсс! Ты такой непослушный мальчик. Но я не позволю тебе испортить мое платье. Нет, нет. На этот раз я серьезно.

За заявлением последовало хихиканье, затем быстрый топот удаляющихся шагов. Грубый смешок последовал в ответ на тяжелые шаги вдогонку.

Халлуорт сменил хватку, переместив свое бедро с внешней стороны ее собственного. Но он все еще прижимал ее к себе — достаточно близко, чтобы она чувствовала твердость его тела, внушительный бугорок, прижатый к ее мягкому животу. И внезапно она поняла, что он имел в виду под "бОльшим".

Она неуверенно подняла взгляд.

— Я не думаю, что целоваться было очень хорошей идеей.

— Скорее всего, нет, — сказал он на напряженном выдохе.

Она кивнула, веря, что это к лучшему, что они отказались от любых мыслей о том, чтобы избавиться от непреодолимого желания большего.

— Только до тех пор, пока мы оба осознаем, что между нами.

— Это совершенно неоспоримо, — сказал он, на мгновение накрывая ее рот своим для еще одного обжигающего поцелуя, прежде чем отстранить ее.

К тому времени, когда она вернулась домой тем вечером, у нее все еще кружилась голова. И только намного позже, когда она осталась одна в своей постели, она внезапно осознала настоящую причину, по которой она не хотела ехать в Уилтшир с Халлуортом. Потому что это означало, что она будет рядом с мужчиной, за которого планировала выйти замуж, и мужчиной, которого, казалось, не могла перестать целовать.