Не тот маркиз

Глава 1

Весна, 1828

“Терпение — величайшее достоинство дебютантки… даже если оно может ее убить.”

— Примечание к “Брачным привычкам местного аристократа”

Элоди Пэрриш все еще ждала, когда Джордж сделает ей предложение.

Тем временем на вечеринке в саду Бакстонов предложениям руки и сердца не было конца.

Первое из них вызвало взрыв смеха у дебютантки, когда ее кавалер опустился на одно колено возле роз. Вторая юная леди зашлась во внезапном приступе слезливого счастья, ее зонтик упал на основание бронзовых солнечных часов, когда она горячо кивнула своему коленопреклоненному кавалеру. Третью спросили возле фонтана, и она упала в обморок в объятия своего возлюбленного.

И Элли помешала каждому из этих предложений руки и сердца.

Конечно, она этого не планировала. Она искала Джорджа, который обещал пойти на чай с ней и ее тетушками. Но он, как обычно, опаздывал.

Однако, будучи романтиком в душе, она не смогла побороть порыва задержаться достаточно долго, чтобы услышать страстные признания от потенциальных женихов.

Первая пара застала ее вздыхающей возле беседки.

Вторая бросила на нее сердитые взгляды, когда она разочарованно цокнула языком. Но он мог бы приложить больше усилий.

А в третьем случае, ну, она не смогла удержаться от аплодисментов и восклицания:

— Браво! Это лучшее за сегодня! Я почти жалею, что это не я выхожу за вас замуж.

Поскольку его невеста лежала в обмороке у него на руках, комментарий, вероятно, был неуместным. Это предположение быстро подтвердилось, когда будущая невеста подняла голову и хмуро посмотрела на нее через его плечо.

Элли почувствовала, как румянец смущения заливает ее щеки.

— Не то чтобы я это сделала, конечно. У меня уже есть жених. Или, по крайней мере, будет. И, осмелюсь предположить, его речь будет такой же красивой или даже…

Молодая женщина громко вздохнула, глаза ее вспыхнули.

Элли поняла намек и исчезла между парой спиральных топиариев. Кроме того, у нее не было времени бездельничать, ей нужно было как можно скорее вернуться в дом, пока эти предложения были еще свежи в ее памяти. Это были замечательные фрагменты исследований для книги, которую она и ее подруги писали о брачных привычках местных аристократов. Уинни и Джейн немало поработали над изучением привычек негодяев, а Элли предстояло написать о джентльменах, настроенных на брак.

Единственная проблема заключалась в том, что она не была специалистом в этом вопросе. Ни капельки. В противном случае она уже была бы замужем.

Тем не менее, она была полна решимости закончить свою часть книги в этом сезоне, и чем скорее, тем лучше. В конце концов, и Уинни, и Джейн обрели семейное счастье к тому времени, как закончили свои исследования. И Элли была твердо уверена, что с ней будет то же самое.

Ободренная этой мыслью, она поспешила, практически скользя на своих туфельках, по дорожке к высокой живой изгороди, окаймлявшей сад. Дойдя до перекрестка, отмеченного парой статуй херувимов со стрелами в руках, она подняла лицо, одарив их улыбкой надежды и мимоходом загадав желание. Затем она повернулась и — Уф!

Она резко остановилась.

Из бесчисленных способов, которыми Элли представляла себе свою смерть — лихорадка, затяжная болезнь, сбитая дилижансом, неожиданная лавина книг в Храме Муз, и это лишь некоторые из них — столкновение всем телом с джентльменом в саду Бакстонов не входило в их число. Она совсем не была готова к этому.

Она почувствовала, как остановилось ее сердце и сжались легкие. Сила удара полностью выбила душу из ее тела. Она парила над ней, подвешенная и невесомая, больше не привязанная к этому земному телу.

Вот и все, подумала она, безвременный конец ее ничем не примечательной жизни.

Казалось довольно несправедливым оказаться на пороге Смерти так скоро, да еще и незамужней. Но, тем не менее, это происходило. Она ничего не могла сделать, чтобы остановить это. Поэтому она мысленно попрощалась со своими любящими тетушками, верными подругами и особенно с…

— Черт возьми, — услышала она чье-то яростное восклицание. Не совсем тот хор ангелов, который она ожидала услышать в такое скорбное время, как это.

Затем Элли почувствовала руки на своих бедрах. Твердое давление бедер и торса на ее собственные. Крепкая клетка рук, удерживающая ее. И горячее дыхание на своей щеке.

В тот же миг ее душа вернулась в тело. Ее ноги обрели твердую почву. Ее легкие вдохнули по-новому, наполнившись притягательными ароматами весеннего воздуха, теплого кедра и накрахмаленного льна. Был и другой запах, какой-то неопределимой и завораживающей пряности, который заставил ее наклониться вперед и сделать более глубокий вдох.

Но затем джентльмен отпустил ее. На самом деле, слишком быстро. Она покачнулась. Рефлекторно ее рука ухватилась за ближайший твердый предмет — за него, или, скорее, за его крепкое предплечье, которое она, возможно, сжала, чтобы подтвердить свои выводы о его силе.

Потрясенная пережитым и испытывая легкое головокружение, она, моргая, опустила взгляд на вычищенное серое сукно под своей лайковой перчаткой цвета слоновой кости. Ее взгляд переместился на кашемировый жилет, где она увидела нитку, которую стоило бы подровнять. Отвлекшись, она тряхнула головой, чтобы прийти в себя, и почувствовала, как ее соломенная шляпа сползла на левую сторону головы.

— Мои извинения, сэр. Я вас не заметила.

Свободной рукой она нащупала свою шляпу, прежде чем та упадет, все это время зная, что он возьмет на себя всю вину за практически фатальное событие, как сделал бы любой истинный джентльмен.

— Обычно я не такая близорукая, или… неуклюжая, или…

Она запнулась. Почему он не перебивает ее?

Элли подняла взгляд на накрахмаленный галстук и жесткие воротнички, на точеную линию подбородка и неглубокую ямочку на подбородке, на бескомпромиссный рот и орлиный нос и, наконец, на затененные пепельно-серые — нет, мшисто-зеленые — глаза под широкими полями его шляпы.

Дрожь узнавания пробежала по ее телу до самых кончиков пальцев.

Хотя они никогда не были официально представлены друг другу, в обществе не было женщины, которая не знала бы о самом неуловимом холостяке Лондона, маркизе Халлуорте. И на таком близком расстоянии он казался еще красивее, чем о нем говорили.

Конечно, он не был так красив, как Джордж. Ни один мужчина с ним не сравнится.

И все же этот мужчина излучал определенную ауру уверенной в себе мужественности, которая, несомненно, привлекает большинство женщин. Только не ее.

— Мою руку, если позволите, мэм, — сказал он, и в его холодном голосе сквозило обвинение. Его челюсть была сжата от явного раздражения, когда он бросил нетерпеливый взгляд на ее руку. — То есть, если вы уже способны стоять самостоятельно.

Она едва подняла руку, как он тут же отступил на шаг. Он резко дернул себя за манжету рукава, затем за подол своего элегантного жилета, словно пытаясь полностью стереть эту встречу.

Элли постаралась не обидеться. Он вел себя так, как будто она совершила преступление против его личности. Попытка помять одежду джентльмена — карается публичной поркой.

Тем не менее, это она не смотрела, куда идет, чуть не убив их обоих в процессе. Такое событие могло привести любого в далеко не идеальное расположение духа.

И, возможно, у неуловимого холостяка просто не было возможности продемонстрировать свою знаменитую галантность. Поэтому она решила, что в данный момент необходимо проявить немного снисходительности.

Заметив на траве знакомый квадратик вышитого кружева, она нашла идеальное средство улучшить свое мнение о маркизе.

— О, боже. Я, кажется, уронила свой носовой платок, — сказала она с вежливой улыбкой, поднимая руку, чтобы поправить шляпные булавки.

Он бросил на упавший предмет лишь беглый взгляд и сказал:

— Так и есть.

Затем самый грубый мужчина на земле приподнял шляпу и удалился.

Какая не по-рыцарски наглая выходка!

Наклонившись, Элли взяла носовой платок, испачкав при этом кончики пальцев. Великолепно, сердито подумала она. Теперь ей нужно будет почистить свою испачканную перчатку, прежде чем подадут чай.

Послав вполне заслуженный свирепый взгляд вслед удаляющейся фигуре, она зашагала в противоположном направлении. Если спросить ее, то она больше никогда не хотела видеть этого невоспитанного, властного, неприятного человека.

К тому времени, когда она добралась до дверей на террасе величественного дома лорда и леди Бакстон, ее тетушек нигде не было видно. Хотя, если бы ей пришлось гадать, то они, скорее всего, находились где-нибудь возле кухни и пытались подкупить судомойку.

Никто из высшего света не знал этого, но тетя Мэйв и тетя Миртл были воровками. Куда бы они ни пошли, они крали рецепты у чужих поваров. Они занимались этим последние три года. А дома на Аппер-Уимпол-стрит целые ящики были доверху набиты страницами с их неправедно нажитым имуществом.

Элли несколько раз спрашивала их, какой цели это служит. В ответ она получила лишь пожатие плечами и невинные взгляды, заставившие ее предположить, что ее эксцентричные тетушки впали в маразм.

Решив поискать их позже, она поднялась наверх в комнату отдыха. Когда она приблизилась, застекленная дверь распахнулась, и леди Дойл с суровым лицом вылетела вперед, раздраженно выпятив довольно внушительную грудь.

— Юджиния, — рявкнула дама, — мы не будем больше тратить ни минуты на починку наших шляп, пока лорд Халлуорт находится снаружи и на свободе. Да ведь его, скорее всего, преследует и очаровывает наша хозяйка и ее жеманная дурочка-дочь, пока мы разговариваем!

— Да, мама, — сказала молодая девушка с похожей осанкой, шедшая вплотную позади. Она закатила глаза и надменно тряхнула своими уложенными светлыми локонами.

— Попомни мои слова, к концу сезона ты станешь маркизой, — решительно заявила дама, вздернув оба подбородка. Она фыркнула в сторону Элли в знак приветствия, затем бросила пренебрежительный взгляд через плечо.

— Черт возьми, где же эта бесполезная служанка?

— Иду, мэм, — сказала взволнованная девушка в чепце, бросаясь следом, в ее руках были шаль, две соломенные шляпки и множество страусиных перьев.

В спешке она потеряла половину своей ноши по дороге.

Сочувствуя ее бедственному положению, Элли подняла упавшую шляпку и протянула ей.

— Держите, дорогая. Мне очень нравится, что вы сделали с этой шляпкой. Лента вплетена в красивую гордиеву косу, не каждый так сможет.

Щеки горничной приподнялись, между ее улыбающимися губами были зажаты булавки. Прежде чем поспешно уйти, она присела в реверансе и счастливо пробормотала:

— Ш-пасибо, мэм.

По мнению Элли, никто не заслуживал терпеть несносных дураков в течение своего слишком короткого существования. К сожалению, невыносимые люди были повсюду. Показательный пример — лорд Халлуорт в саду. По ее мнению, он заслуживал такой тещи, как леди Дойл.

Переступив порог, она обнаружила, что просторная комната для отдыха, к счастью, пуста. Стены, выкрашенные в бледно-голубой цвет, и легкий ветерок, проникающий сквозь прозрачные шторы цвета слоновой кости, дали ей минутку покоя, чтобы выбросить из головы столкновение в саду. Несмотря на это, она поймала себя на том, что бормочет себе под нос “ненавистный мужчина”, направляясь к умывальнику в углу.

К счастью для Элли, Бакстоны не жалели средств на мыло. У них был овальный кусок мыла Pear's в фарфоровой мыльнице с ребристыми краями, который оказался более эффективным, чем едкая паста в банке.

Удовлетворенная тем, что отмыла перчатки, она сняла их и положила сушиться возле подоконника. Но затем она бросила пренебрежительный взгляд на свои голые руки и разочарованно вздохнула.

О, они были достаточно хороши, обе бледные и гладкие, с ухоженными ногтями. И все же на левой был заметный изъян.

На ней все еще не было кольца.

Это обстоятельство могло бы показаться сущим пустяком, если бы она на самом деле была двадцатитрехлетней дебютанткой, какой ее считал свет. Только тетушки знали ее секрет, что она приближалась к возрасту старой девы с пугающей скоростью велосипеда, несущегося вниз по крутому склону.

На сегодняшний день она прожила четверть века без золотого кольца на безымянном пальце. Девять тысяч сто шесть холостяцких дней, если быть точной.

Двадцать пять жалких лет.

У нее вырвался нетерпеливый вздох, когда она подняла руку, чтобы вытащить булавки из шляпки и отложить ее в сторону. Ее исследование должно было быть закончено достаточно скоро. Ей нужна была вся информация, которую она могла собрать, чтобы, наконец, заставить Джорджа сделать предложение.

Один взгляд на растрепанную неряху в зеркале, и она еще больше разозлилась на лорда Халлуорта. Своевольный павлин. Она фыркнула. Вот она поправляет прическу, в то время как Джордж вполне мог ждать ее в саду. Повернув голову, она заколола черепаховым гребнем свои черные кудри. Но когда она заметила слабое мерцание чего-то серебристого, она застыла как вкопанная.

Это был… седой волос?

Она ахнула от крайнего унижения. Теперь всё официально — она была древней. Одной ногой в могиле. В одном стежке от погребального савана.

Джордж никогда на ней не женится, если увидит это. Маркизу Незерсолу потребуется наследник от своей невесты. Один взгляд на седовласую каргу, в которую она внезапно превратилась, и все, что, по его мнению, она могла предложить, — это вязаную шаль.

Элли нужно было что-то делать, и быстро.

Она хотела выдернуть обидчика, но ее тетушки вечно говорили, что всякий раз, когда они выдергивают один седой волос, на его месте вырастают еще четыре. Один — это уже плохо, но четыре? С таким же успехом она могла бы начать ходить с тростью и флиртовать с восьмидесятилетними стариками.

Ее взгляд заметался по сторонам в поисках способа скрыть свой стыд. Может быть, баночка чернил? Всего лишь маленькая черная капля в нужном месте позволила бы ей вернуться на вечеринку, как будто ничего не случилось. Как будто она не была такой старой, как Мафусаил. Настоящий хранитель склепа.

Но в этой комнате не было ни письменного стола, ни чернил. Вот черт!

Рассеянно она потянулась за шляпкой, только чтобы понять, что она соскользнула с подлокотника шезлонга и упала к стене. Присев на корточки, чтобы поднять ее, она услышала, как открылась, а затем закрылась дверь в дальнем конце комнаты.

— Если я услышу радостную новость еще об одной помолвке, я закричу, — пробормотал женский голос, ее заявление было прервано раздраженным рычанием и топотом туфелек на мягкой подошве.

Даже в своем возбужденном состоянии Элли улыбнулась. Очевидно, она была не единственной, кто немного устал от того, что все остальные выходят замуж.

Она деликатно откашлялась, чтобы дать знать о своем присутствии, затем встала и поправила соломенную шляпу с широкими полями, чтобы скрыть неприглядный седой волос от посторонних глаз. Так было безопаснее. Кто знает, возможно, он обладает свойствами Медузы, и пристальный взгляд на него может превратить человека — и его надежды на брак — в камень.

— Ой! Прошу прощения, — сказала молодая женщина, и ее необычайно ясные голубые глаза расширились за обрамлением черных ресниц. — Я не знала, что здесь еще кто-то есть. Горничная сказала мне, что вернется заштопать мое платье, как только закончит свою работу с леди Дойл.

Элли пошевелила пальцами в ничего не значащем жесте и закрепила шляпные булавки.

— Ничего страшного.

Молодая женщина кивнула. Она ловко потянула за ленту своей шляпки, приподнимая ее, чтобы показать пряди чернильных волос, на тон темнее, чем у Элли. Они были настолько черными, что имели синеватый оттенок воронова крыла. Она была прекрасна, ее кожа не была испорчена ни солнечным светом, ни возрастом. Ей было не больше двадцати лет, самое большее.

Элли вздохнула про себя, вспоминая те далекие дни юности. До появления седых волос.

Молодая женщина повернулась, чтобы положить шляпу и перчатки на столик из атласного дерева. Это движение обнажило большую прореху на ее муслинов платье цвета лазури. Элли сочувственно ахнула.

Молодая женщина кивнула, поворачиваясь, чтобы посмотреть через плечо.

— Ужасно, не правда ли? Я боюсь, оно испорчено, и мне еще несколько дней придется терпеть вопросы моего брата и разочарованные взгляды, когда я расскажу ему, как это произошло.

— Ну, я мало что знаю о братьях, но достаточно разбираюсь в рукоделии, чтобы понимать, что горничная, скорее всего, не сможет починить это должным образом. По крайней мере, не без привлечения внимания к швам в таком деликатно сотканном муслине, — сказала Элли, опираясь на опыт, накопленный за всю жизнь шитья бок о бок со своими тетушками.

— Конечно, она могла бы попытаться заштопать его, если у нее в коробке для шитья есть именно этот оттенок синего. Вот, позвольте мне проверить.

Подойдя к табурету в углу, она подняла стоявшую под ним корзину. Однако, открыв крышку на петлях, она увидела, что содержимое было таким, как она и подозревала.

Заглянув внутрь, молодая женщина покачала головой.

— Полагаю, это мое наказание за то, что я натравила волков на Брэндона. Я просто хотела на мгновение скрыться от его чрезмерной опеки. Откуда мне было знать, что из-за моего побега я чуть не прерву не одно, а целых два предложения? Что, следовательно, и привело к тому, что я оказалась в битве шипов с розами у беседки. Я пыталась улизнуть, не потревожив голубков.

Они, должно быть, были в нескольких шагах друг от друга, с удивлением подумала Элли.

— Тогда вам повезло, что вас не было рядом с третьей парой у фонтана, иначе вы могли бы прийти сюда мокрой с головы до ног.

— Три помолвки на одной вечеринке?

— Похоже, это эпидемия, — сказала она, серьезно кивнув. — Однако, с другой стороны, я верю, что могу вам помочь. Мне говорили, что я довольно ловко обращаюсь с иголкой и ниткой, особенно в экстремальных условиях.

— Тогда вы ангел!

— Ну, должна вас предупредить, — хмыкнула Элли, разглядывая отрезок красной ленты из коробки, — чтобы залатать такую значительную прореху, нам нужно будет действовать довольно нестандартно.

— Я презираю условности.

Молодая женщина сверкнула улыбкой. Затем она протянула руку.

— Я знаю, что так не принято, но, думаю, что нам следует представиться. Я Маргарет Стредвик, но, пожалуйста, зовите меня Мэг.

— Очень приятно, Мэг. Я Элоди Пэрриш, для тебя Элли.

Они пожали друг другу руки, крепко, как будто приступая к деловому предприятию. И для решения этой проблемы им действительно требовалось немного смелости. Тем не менее, она была абсолютно уверена, что это было правильное решение.

— Я не думаю, — Мэг смущенно замялась, — что есть какой-то смысл притворяться, что я не говорила таких ужасных вещей, когда вошла в комнату. Кстати, ты же не относишься к числу довольных невест, не так ли? Мне бы не хотелось тебя обидеть.

В открытое окно подул ветерок, взъерошив волосы на затылке Элли. В этот момент ей вспомнилось, как она стремительно приближалась к тому, чтобы остаться старой девой.

— Не бойся, я одна из тех, кто не обручена.

И уже давно, добавила она про себя, устраиваясь поудобнее на табурете, чтобы начать шитье. Вдев нитку в иглу, она начала с быстрого скользящего стежка, чтобы закрепить все на месте, и заговорила непринужденно.

— По правде говоря, человека, на которого я возлагаю свои надежды, сегодня здесь даже нет.

— Ах, — задумчиво произнесла Мэг.

— Тогда ты не можешь быть одной из претенденток на руку лорда Халлуорта.

У нее вырвался вздох негодования.

— Ни в коем случае. Я ни в малейшей степени не нахожу его приятным. Хотя я не встречалась с ним официально, он кажется довольно сердитым, невоспитанным и тщеславным человеком. На вечеринках он всегда окружен своими обожающими последовательницами. Настоящий король Гусь в окружении своих гусынь.

Мэг весело рассмеялась.

— Ты, конечно же, имеешь в виду маркиз Гусь. Мой брат не король, что бы он там о себе не думал.

— Твой бра… — Элли уколола кончик пальца. Она тут же поднесла его к губам, чувствуя, как к щекам приливает жар.

— Я сама виновата, не так ли? Пожалуйста, знай, я не хотела никого обидеть.

— Ты имеешь в виду, не хотела обидеть меня. О, не смущайся. Довольно приятно встретить кого-то, кто не охотится за ним. — Ее смех сменился вздохом.

— Почти у каждой дебютантки, подружившейся со мной, был скрытый мотив сблизиться с Брэндоном, включая двух недавно обрученных молодых женщин, которым я чуть не помешала сегодня. Полагаю, я была дурой, раз верила в обратное.

Элли почувствовала мгновенный укол грусти и раздражения. Она не могла представить сезон в Лондоне без верных подруг. Что касается ее самой, то в этом отношении ей повезло: она познакомилась с Джейн, Винни и Прю много лет назад, когда заканчивала школу.

— Чепуха, — сказала она Мэг. — Каждый заслуживает дружбу, основанную на доверии. И для меня было бы честью стать твоей подругой, если ты примешь меня после того, как я сделала из себя дуру.

— Неограниченная честность, особенно касательно моего брата, стоит на первом месте в моем списке требований.

— Что ж… возможно, тебе стоит отложить свое решение до тех пор, пока не увидишь, что я сделала с твоим платьем.

Мэг оглянулась через плечо.

— Насколько необычно решение?

— Ужасно необычно, — сказала Элли с притворной суровостью.

— Как ты относишься к драконам?

Мэг хихикнула.

— Я могу честно сказать, что это самый веселый вечер, что у меня был за весь сезон.

— Не верю. Я представляю, что у тебя была куча кавалеров.

Ее стройные плечи грациозно поднялись.

— Возможно. Танцевать с ними довольно увлекательно, но все они — неважные собеседники. Мой брат, похоже, полон решимости знакомить меня только с самыми скучными, безвкусными мужчинами, большинство из которых разговаривают со мной с подчеркнутой снисходительностью, как будто у меня нет собственных мозгов.

Она вздохнула.

— Хотя бы раз я хочу, чтобы мужчина посмотрел на меня с неутолимым желанием. Я же не слишком многого прошу, не так ли?

— Нет, конечно. Каждая женщина заслуживает мужчину, который смотрит на нее с такой страстью, что она может чувствовать ее жар через всю комнату.

Элли произнесла эти слова с такой убежденностью, что можно было подумать, что она авторитет в данном вопросе. Но правда заключалась в том, что ее даже не целовали с тех пор, как ей исполнилось двадцать. Пять лет назад и на один седой волос меньше.

— Точно, — согласилась Мэг. — Единственная проблема в том, что Брэндон считает, что ни у одного мужчины, который посмотрел бы на меня таким образом, не может быть благородных намерений.

— Ни у одного мужчины? Это полное недоверие к своему полу.

— Действительно. Он настоящий часовой. Если джентльмен хотя бы улыбнется в мою сторону, он действует как блокада. Стоит ли удивляться, что я так стараюсь избегать его на вечеринках?

Элли задумалась, заканчивая последние стежки. Возможно, лорд Халлуорт, с которым она столкнулась в саду, был чрезмерно заботливым старшим братом, отвлеченным заботой о своей сестре, а не галантным джентльменом, каким его считал свет?

Несмотря на это, он все равно был груб. И теперь она поняла, что он еще и скряга, отбирающий удовольствие от сезона у ее новой подруги.

— Мне жаль, что тебе приходится терпеть такие ограничения, — сочувственно добавила Элли.

— Очень жаль, что мы с подругами еще не закончили книгу, которую пишем. «Брачные привычки местного аристократа» станет руководством, которое поможет дебютанткам определить разницу между джентльменом и негодяем.

Вдохновение пришло к Элли, Джейн и Винни, когда их близкая подруга Пруденс Торогуд была выслана из Лондона после того, как ее застукали в компрометирующей ситуации в садах на Сазерфилд-Террас. Ее не было уже год, и Элли ужасно по ней скучала.

— Это самая умная идея, которую я когда-либо слышала. Это дало бы образование не только молодым женщинам, но и их чопорным компаньонкам.

Мэг широко улыбнулась.

— Все, о чем я прошу, — это чтобы вы без промедления закончили эту книгу, чтобы я могла сунуть ее под нос Брэндону.

Элли рассмеялась, доставая из коробки маленькую белую пуговицу.

— Я бы с огромным удовольствием. Но я должна признаться, что мои исследования действий мужчины, настроенного на брак, были довольно… ограниченными. В конце концов, если бы я понимала их образ мыслей, я бы, скорее всего, уже была замужем.

— Как бы эгоистично это ни звучало, я рада, что ты все еще не замужем, потому что ты здесь, со мной. Я так наслаждаюсь нашей встречей.

— Как и я.

Действительно, это была редкость, когда знакомство больше походило на встречу с давно потерянным другом. Такого не случалось с тех пор, как она познакомилась с Джейн, Винни и Прю. И из-за отсутствия стольких дорогих друзей Элли не воспринимала такие родственные чувства как нечто должное.

— Ну, теперь еще один стежок… и все. Готово.

Закрыв крышку, Элли встала и отряхнула руки.

Мэг бросилась к стоящему в углу зеркалу и обернулась, чтобы посмотреть через плечо. Затем она ахнула. Ее рука в перчатке взлетела ко рту, в ясных голубых глазах заблестели непролитые слезы.

Сердце Элли подпрыгнуло к горлу. Она явно совершила серьезную ошибку.

— О, Мэг, пожалуйста, прости меня. Я перешла все границы, и я…

— Это прекрасно! — воскликнула Мэг, радостно хлопая в ладоши и крутясь перед зеркалом.

— Ярко-красный воздушный змей на небесно-голубом платье, и у него даже есть кружевной хвостик и маленькая пуговица.

Плечи Элли опустились от облегчения, и она подавила свое беспокойство.

— Я так рада, что тебе нравится.

— Я в восторге! И, в кои-то веки, я не думаю, что кто-то обратит внимание на моего брата.

Слегка подпрыгнув, она заключила Элли в короткие, бурные объятия.

— Я не знаю, как тебя отблагодарить. О, и ты должна позволить мне представить тебя Брэндону. Я знаю, что наговорила о нем ужасных вещей, но на самом деле он замечательный брат. И я знаю, что он принимает близко к сердцу мои интересы — только не говори ему, что я это сказала.

— Если хочешь, — сказала Элли, насторожившись при мысли о встрече с лордом Халлуортом. Еще раз.

— Однако нет необходимости представлять нас друг другу. Правда. На самом деле, я была бы рада больше не вступать с ним в разговор.

Но Мэг не обратила внимания на этот тихий протест. Ее энтузиазм было невозможно сдержать, и она без промедления вытащила Элли из комнаты отдыха.

И на короткое время о страшном седом волосе было полностью забыто… по крайней мере, до тех пор, пока она не встретила лорда Халлуорта.

Хоть он и был неуловимым холостяком Лондона, он также был высокомерен, подозрителен и полон решимости заставить ее чувствовать каждый день ее двадцати пяти лет.