Не тот маркиз

Глава 27

“Безумные поступки могут быть освобождающими”.

— Примечание к Брачным привычкам местного аристократа

На следующее утро Элли стояла у двери на террасу, сжимая в руке свечу, и думала о своем разговоре с Прю.

Она должна радоваться, что ее подруга приехала и они наконец-то поговорили о том, что Элли так хотела услышать, доверившись друг другу, как подруги, которыми они были раньше. И все же, к тому времени, как они присоединились к остальным, Прю снова замкнулась в себе, почти не произнося ни слова.

Снова повернувшись к небу, освещенному лишь полосой серебристых облаков на горизонте, Элли попыталась разобраться в этом. Она полагала, что Прю, вероятно, чувствовала себя так, словно находилась под пристальным вниманием каждый раз, когда появлялась в обществе с тех пор, как ее изгнали из города. И прошлой ночью Джордж ничуть не помог делу.

Он был… ну… другим. По большей части он вел себя прилично, что Элли, конечно, оценила. Но было что-то странное в его внезапном решении разыграть из себя джентльмена.

Когда они собрались в гостиной после ужина, он настоял на том, чтобы подержать стул Элли. Затем, подтолкнув ее вперед, он низко наклонился и прошептал ей на ухо: «Ты выглядишь очень привлекательно, Элли. Если бы я уже не был одурманен тобой, то наверняка был бы одурманен сегодня вечером.»

Ее дыхание участилось, но скорее от удивления, чем от удовольствия, а сердце не затрепетало. Вместо этого оно билось в беспорядочном ритме, ее желудок скрутило в узел от чувства вины, когда она перевела взгляд на Брэндона и увидела, что он сердито смотрит на нее.

Элли чувствовала себя так, словно стояла в центре качелей. В глубине души ей хотелось пересечь комнату, подойти к Брэндону и накрыть его руку своей, чтобы это заявление прозвучало для всей компании. Но другая часть ее цеплялась за идею выйти замуж за Джорджа, потому что именно этим она занималась всю свою жизнь, и это пугало ее не так сильно, как неизвестность, которую сулила жизнь с Брэндоном.

Сбитая с толку, она снова обратила внимание на Джорджа, который помогал Прю сесть на стул. В этот момент она заметила, как его пальцы без перчаток рассеянно скользят по обнаженной коже плеча ее подруги, чуть выше ключицы. Прю застыла, бросив встревоженный взгляд на Элли, явно чувствуя себя неловко. Взгляд Джорджа тоже остановился на Элли. Он попросил прощения за случайное прикосновение, списав его на неуклюжесть.

Но остаток вечера Прю уже не была прежней. На самом деле, она казалась не просто замкнутой, но пораженной и потерянной. И сердце Элли сжалось от жалости к ней. Она поймала себя на том, что ей тоже хочется вернуться в прошлое, к тому времени, когда лорд З. - кем бы он ни был — еще не появился в жизни ее подруги.

Поглощенная этими мыслями о предыдущем вечере, она услышала приближение Брэндона только тогда, когда его шаги раздались прямо у нее за спиной. Она повернулась к нему, желая отвлечься от этих размышлений.

— Доброе утро, — поздоровалась она, но нахмурилась, увидев, что он направляется к ней в темно-синем смокинге и галстуке. — Ты одет.

Он сверкнул улыбкой.

— Разочарование в твоем голосе тешит мое самолюбие.

— Я уверена, что твое самолюбие не нуждается в помощи, — сухо сказала она, когда он потянулся, чтобы взять у нее свечу. И как раз перед тем, как он затушил пламя, чтобы погрузить их в окружающие тени, ей показалось, что она заметила, как он с сомнением приподнял бровь.

— Причина, по которой я одет, — сказал он, беря ее за руку, его голос был низким и интимным, — в том, что мы будем любоваться восходом солнца не отсюда.

Приятная дрожь пробежала по ее телу, и у нее перехватило дыхание от ощущения его губ на своих пальцах.

— Нет?

— У меня для вас припасено кое-что еще, мисс Пэрриш.

Его слова таинственно повисли в темноте, пока он вел ее через галерею и дальше по коридору к лестнице. Она удивилась еще больше, когда он вывел ее на улицу.

Они шли рядом, ориентируясь по серебристому свету полной луны, поднимающейся над деревьями, и бледной полоске золота на горизонте. Он провел их через сады, и спустился за стену из вьющихся роз.

У нее вырвался смешок, когда она увидела, что он приготовил для нее.

Там, на неподвижной зеркальной поверхности прямоугольного бассейна, стояла гребная лодка.

Элли испытала нечто среднее между изумлением и обожанием от этого зрелища. Повернувшись, она посмотрела на него с улыбкой, от которой ей показалось, что внутри нее забрезжил рассвет и засиял, как маяк.

— Ты сумасшедший.

— Очевидно, — шутливо ответил он, подводя ее к бортику бассейна. Остановившись там, он начал говорить со всей серьезностью, как будто был инструктором по парусному спорту, и ей пришлось улыбнуться.

— Итак, первое, что нужно сделать перед выходом в море, — это убедиться в мореходных качествах судна и погодных условиях. Есть ли течь? Не издает ли корпус каких-либо тревожных стонущих звуков? Не угрожают ли облака штормовым ветром или грозой? Не перехлестывают ли волны через нос?

— Нет. Но… ты ведь понимаешь, не так ли, что мой страх перед лодками больше связан с тем, что я могу перевернуться и меня затянет под воду? Если мы перевернемся в твоем бассейне, самое худшее, что я испытаю, — это мокрый подол и испорченные тапочки.

— Что ж, если ты боишься этого, то я не буду возражать, если ты снимешь с себя любую одежду, которую выберешь. Я даже помогу, если захочешь.

— Как галантно, — рассмеялась она.

С озорным блеском в глазах он отвернулся от нее и опустил ногу в неглубокую лодку, ухватившись за борт. Лодка на мгновение покачнулась, прогнувшись под ним с плеском, от которого вода поднялась до края бассейна, но он быстро нашел опору и уселся на поперечную балку у кормы.

— Держись крепче, Пэрриш. Я держу тебя, — сказал он, протягивая к ней руку.

Не колеблясь, она ухватилась за нее. Однако ее собственные попытки перебраться через бортик бассейна и забраться в лодку были куда менее впечатляющими. Колени и лодыжки будто превратились в желе, и в итоге она упала на него с неподобающим для леди стоном.

Он усмехнулся и устроил ее так, что она оказалась сидящей перед ним, его рука обхватила ее за талию, а ее ягодицы интимно расположились между его крепкими, широко расставленными бедрами. Боже мой! Он не мог видеть, как она покраснела, и все же она не сомневалась, что он заметил, как запылали ее щеки.

— Видишь? — сказал он, и его хрипловатый голос заскользил по ее уху, приятно отдаваясь в ее теле. — Нам потребовалось всего мгновение, чтобы освоиться в море

— С тобой справиться с моими страхами кажется таким простым делом. Но если бы мы были на реке…

— Тогда мы бы провели инспекцию, как и здесь, — уверенно сказал он. — Но сегодня мы не на реке. Никакие волнения не заставят нас внезапно оказаться там. Мы здесь, в этой смехотворно крошечной лодке. И самый важный вопрос: что ты чувствуешь в этот момент?

Как бы ни было странно сидеть в такой позе, нельзя было отрицать, что она чувствовала себя в тепле и защищенности. Ее убаюкивали ровный ритм его дыхания у нее за спиной и мягкий плеск воды о корпус. Как будто это было самым естественным действием, она полностью прижалась к нему, положив голову на изгиб его шеи, кончиками пальцев слегка поглаживая его, исследуя костяшки его пальцев.

— Я чувствую удовлетворение. И лодка вовсе не такая уж маленькая. Здесь уютно.

Прижавшись к ее виску, он улыбнулся.

— Как скажешь.

После этого они ничего не говорили, а только наблюдали за восходом солнца, пока золотистый свет не заиграл над прудом и не позолотил капли росы на каждом лепестке, листе и травинке, превратив мир вокруг них в гобелен насыщенных красок.

Некоторое время спустя он помог ей выбраться из лодки, которая покачивалась у нее под ногами, и проводил через край на твердую землю. Взяв ее за руку, он повел ее обратно. Но вместо того, чтобы пойти прямым путем, он свернул и начал более длинную прогулку вокруг аббатства.

Она мгновенно поняла почему. Он помогал ей обойти арки нижней террасы, которая вела в главный зал в задней части дома.

Элли потянула его за руку, останавливая.

— Нет необходимости идти в обход.

— Ты уверена? — спросил он, приподняв теплой рукой ее подбородок и заглядывая ей в глаза.

Она кивнула, и они вместе направились к аркам.

— Хотя у меня есть соблазн пойти обходным путем, хотя бы для того, чтобы это утро не заканчивалось.

— Тогда я постараюсь, чтобы завтрашнее утро было таким же. На самом деле, возможно, у меня уже есть план.

Она искоса взглянула на него.

— Мне стоит беспокоиться?

— Стоит? Нет, — сказал он с абсолютной уверенностью, которая придала ей уверенности. Затем он улыбнулся и поднес кончики ее пальцев к своим губам. — Но я знаю, что ты будешь волноваться, несмотря ни на что.

На следующее утро Элли поняла, что была права, когда накануне питала некоторые опасения.

— Ты, должно быть, шутишь!

— Боюсь, что нет, — серьезно ответил он. — Я твердо намерен усадить тебя на спину этой лошади.

Привязанный к столбу возле подъемного устройства, Самсон вежливо посмотрел на нее, а затем вернулся к поеданию сена, сложенного перед ним. Но она не обманулась ни на минуту. Он был огромен. По крайней мере, в семнадцать ладоней высотой.

— Чего ты не понимаешь в моем страхе разбиться насмерть?

— Вот почему всегда нужно проверять ремни седла, чтобы убедиться, что они надежно закреплены. Давай, хорошенько потяни за них. — Он взял ее за руку с онемевшими пальцами и провел через весь процесс. — Вот. Видишь? Теперь тебе, нужно определить характер твоей лошади. Легко ли ее напугать? Волнуется ли она, водит ушами или переминается с ноги на ногу?

Она посмотрела на животное, которое просто покорно стояло, медленно моргая большими карими глазами.

— По-моему, он почти заснул.

— Ну что ж, — сказал он и без предупреждения приподнял ее за талию и поставил ее ноги на подставку.

Она тихонько взвизгнула от тревоги. И единственной причиной, по которой она осталась там, было то, что от ужаса у нее подкосились ноги.

Схватившись за перила позади себя, она сказала:

— Я надеюсь, ты знаешь, что прямо сейчас я тебя ненавижу.

Нисколько не обеспокоенный ее заявлением, он поставил ногу в стремя и легко перекинул ногу через седло. Сидя в седле, он, должно быть, что-то сделал, что заставило лошадь податься вбок, приближаясь к ней.

— Тогда иди сюда и ненавидь меня сколько хочешь, — сказал он, протягивая руку. — Или… мы можем просто вернуться в дом, и я перестану быть таким властным…

— Это маловероятно, — проворчала она.

— …и ты можешь вернуться к тому, чтобы делать только то, что позволяет тебе чувствовать себя совершенно комфортно, и беспокоиться о том, чего ты никогда раньше не пробовала, — закончил он, но в уголках его рта застыла понимающая ухмылка, как будто он уже знал, что она сделает.

Она прищурилась.

— Ты невыносим. Если я умру сегодня утром, то буду преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. У тебя не будет ни минуты покоя.

— Обещаешь?

Она фыркнула. Этот человек был слишком доволен собой. И если ее руки станут еще более влажными, она не сможет удержаться за перила.

— Я не дам тебе упасть, милая, — нежно промурлыкал он, словно она была норовистой лошадкой, которую нужно было успокоить. — Повернись и закрой глаза. Я думаю, так будет лучше.

Боясь, что у нее сдадут нервы, если она спросит, что он задумал, Элли подчинилась.

В следующее мгновение она почувствовала, как его крепкая рука обвилась вокруг ее талии. Прежде чем она успела даже охнуть, он снял ее с подставки и усадил к себе на колени.

Она вскарабкалась на него, цепляясь и извиваясь, чтобы обвить руками его шею, ведя себя как одна из обезьянок в зоопарке. Но с этим ничего нельзя было поделать. Он застонал от боли, а затем поправил ее бедра так, чтобы ее ягодицы были более надежно зажаты между его бедер. Все это время она не открывала глаз. Затем его руки скользнули вниз по ее спине, плечам и бедрам успокаивающими движениями, снимая паническое напряжение, скопившееся в застывших мышцах.

Уткнувшись лицом в его шейный платок, она вдыхала его теплый аромат, набирая полные легкие воздуха.

— Это… закончилось… уже?

Но затем она почувствовала, как лошадь подалась под ними, и издала еще один испуганный писк.

— Это просто Самсон привыкает к нам, ничего больше. Ты в безопасности, Элли.

Его горячая ладонь начала разминать узелки у нее на затылке, а губы прижались к виску.

— Но я не хочу, чтобы ты верила мне на слово. Я хочу, чтобы ты доверяла своему сердцу. Что ты чувствуешь прямо сейчас, в этот момент?

К тому времени, как его умелый массаж перешел к пояснице, она почувствовала себя такой же податливой и расслабленной, как только что замешанное тесто. У нее вырвался тихий вздох, когда она придвинулась ближе. Другая его рука скользнула вниз по ее ноге, бесцельно очерчивая дорожку вокруг колена, останавливаясь, чтобы сжать, успокоить и помассировать. Он проделывал это с каждым движением, спускаясь к ее обтянутым чулками лодыжкам и обратно, даже к бедру, разминая упругость ее плоти, доводя ее кровь до сочного кипения.

— Я чувствую силу твоих рук, обнимающих меня, и твоих ног подо мной. Они довольно крепкие, как дуга, — добавила она с легкой усмешкой. — Дуга, прикрепленная к седлу

Его мышцы напряглись под ней.

— Хорошо, — сказал он. — Что еще?

— Стук твоего сердца ровный и сильный, и это заставляет меня чувствовать, — она потянулась к нему, проводя кончиками пальцев по его волнистым волосам, — как будто ничего ужасного случиться не может. Ты этого не допустишь

— Верно, не допущу.

Набравшись храбрости, она открыла глаза.

Но ее сердце забилось быстрее от чего-то, похожего на тревогу. Не потому, что она боялась оказаться так высоко на спине у Самсона, а скорее из-за того, как Брэндон смотрел на нее с такой нежностью, что она, наконец, поняла, что именно это означало.

Он любил ее.

Возможно, она знала это уже давно. Хотя, по какой-то странной причине, ей хотелось притвориться, что это не так, как будто, скрывая правду, она не сможет понять, что тоже любит его. Но это было бесполезно. Каким-то образом она перешла от медленного падения к стремительному погружению в любовь, такому глубокому и бездонному, что она, возможно, никогда больше не сможет выбраться на поверхность.

Это напугало ее, потому что она никогда не испытывала ничего подобного к Джорджу. Это было что-то новое. Это было нечто неизведанное. И все же она больше не хотела отрицать этого перед самой собой.

— Просто чтобы ты знал, — тихо сказала она дрожащим голосом, — я бы тоже не допустила, чтобы с тобой случилось что-нибудь ужасное.

Он заправил прядь волос ей за ухо, исследуя кончиком пальца чувствительную раковинку.

— Я рад это слышать. Но нам не нужно думать об этом прямо сейчас.

— Все, что нам нужно, — согласилась она, кивнув, — это наслаждаться этим моментом и не беспокоиться о том, что может случиться в будущем.